Я прослушал совершенно замечательную лекцию Михаила Иванова «Протестантизм в искусстве». С прекраснейшим разбором вот этой картины:

С чётким выявлением, чем что выражено...

...Курская битва. Июль – август 1943 года. Что нового можно было сказать об этом «эпизоде» длиною в полтора месяца? О великом, а, пожалуй, величайшем, эпизоде великой войны, который, казалось бы, вдоль и поперёк изучен, рассмотрен, обсчитан, заснят и описан?..

А сказать и написать можно было всё что угодно, лишь бы пожелала этого душа очередного храброго разоблачителя. Правда, храброго почему-то не на том поле боя, а на сегодняшнем словесном. Тема Курской битвы не даёт покоя неуёмным этим гражданам до сих пор. С наступлением эры компьютеров разоблачители и трактователи перенесли свои трактовки и разоблачения с газетных и журнальных страниц в Интернет. Попутешествуйте по нему, запросите у поисковика эту тему – вам сразу вывалится множество текстов, видеороликов и короткометражных фильмов под заголовками вроде «Курская битва: что это было на самом деле»; «Танковое сражение под Прохоровкой, мифы и реальность»; «Кто же победил под Курском: факты и цифры»… И тому подобная завлекательная туфта.

Иногда эту туфту гонят профессионалы, то есть, лица с образованием и должностями, но чаще самодеятельные энтузиасты, историки-любители, питающие надежду своим гробокопательством прославиться на весь мир. Не пытайтесь найти в их «трудах» ссылки на серьёзные документы, на достоверные свидетельства и твёрдо установленные факты. В основном их доказательства туманны, косвенны и отсылают нас к каким-нибудь недоступным простому смертному источникам. Мол, если вам нужно, если вы мне не верите, то найдите сами, откуда я это взял.

Однако есть один источник вроде как конкретный, упоминаемый то там, то здесь, отыскать который при желании было можно. Автор этих строк его отыскал, удостоверился в его реальности и даже приобрёл. Источник этот – книга в твёрдом переплёте под названием «Курская битва. Немецкий взгляд». Подзаголовок – «Операция «Цитадель» в описаниях немецких военачальников». Издательство «Эксмо», 2006 год. Согласитесь, уже интересно…

...Впрочем, Гертруда Ивановна сильно выделялась среди пожилых наседок. Ей хватало злости, чтобы ненавидеть врагов России, и ума, чтобы гонять идейно чуждых в социальных сетях. Охрану любимого президента она почитала призванием и личной высокой миссией. Васенька обеспечивал защитницу всеми необходимыми материалами для перепостов. Гертруда Ивановна с утра до ночи мучилась со слабеньким смартфоном и не раз жаловалась портрету президента: «Вот если бы у меня был компьютер… мы бы тогда их всех..!» И закручивала невидимые гайки энергичной, крепкой от гнева рукой.

– Вот, если бы у меня был компьютер… – вздыхала она на собраниях отряда. – Я бы им всем кузькину мать показала.

Васенька слушал и мрачно молчал.

А теперь мечта сбылась!..

«А вы знаете, что у Льва Толстого более ста томов? Ведь мы и половины не читали, мы его не знаем...». «У Зиновьева полное собрание сочинений выходит – сто томов!». «Собрание сочинений Хайдеггера составляет более ста томов – титан мысли, однако!». «Ноам Чомски сто томов написал – вот это круто...».

Ерунда это всё. Одни не знают, а другие умалчивают – полные собрания сочинений (ПСС) включают в себя все тексты данного автора, то есть и письма, дневники, записки, черновики, счета и вообще всякую дрянь...

Стук раздался как раз в тот момент, когда Уно собирался пригубить своё пиво. Но напугал стук мужчину отнюдь не поэтому. В Уно словно бы пророчески дрогнула какая-то косточка – что-то сейчас будет.

Уно всё же сделал из банки глоток – дешёвка, «Будвайзер», но для таких жарких дней в самый раз – и подошёл к белой дощатой двери. Перед тем, как открыть, он зачем-то оглянулся и посмотрел в глубь дома.

С порога, где лежал коврик с надписью «Welcome» (причём слово было написано с ошибкой – «Welkome», оправдывая почти оторванный ярлычок «Made in Taiwan») был виден почти весь дом. Кухня, вымощенная белой керамической плиткой, на деревянном столе – тарелка из-под яичницы, в жёлтых пятнах от жира, закрытые шкафчики, раковина, этажерка с ящиками. Лестница наверх, к спальням Эшли и Элис и их с Кендрой. Арка в гостиную, где у стены стоит пухлый от набивки диван и два необыкновенно уродливых, но очень уютных кресла. На тумбочке возле телевизора – тонкая коричневая ваза, в которой стоят две сухие камышины, на открытых полках – книги, Стивен Кинг, Джон Апдайк, детективы в мягких обложках, довольно много классики и стопки «литературных месячников» (или, как их называла языкастая Эшли, «литературные месячные»), в которых печатали классные рассказы и аппетитные подборки вроде «Десять книг для дождливых дней». Всё такое мирное, нежится на обжигающем июльском солнце, и только пылинки пляшут в его канареечно-ярких лучах. И тихо, тихо гудит морозильник у стены. Да, бывают дома и посолиднее, но Уно нравился этот.

– Кто там? – спросил он наконец тихо и неохотно.

– Свои! – громко и весело отозвался незнакомый голос...