Иегуда Штейнберг. Былые времена

 

Перевод с иврита и вступление Дана Берга

 

Купить в журнале за август 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Мы вновь заняли места в повозке. Шмуэль пристально посмотрел на меня, ища нетерпение в моём лице. С удовлетворением найдя искомое, он принялся рассказывать дальше.

 

– Неосторожно брошенное пьяным Петром слово «жидовка» взволновало не только Анну – всех нас. Маруся сказала мне, что в деревне ходят слухи, будто Анна еврейка, сменившая веру. Маруся не знала, правда ли это, а когда спросила у матери, та рассердилась и не ответила. И ещё девочка призналась, что родителей она любит неодинаково – отца больше, и что Анна ненавидит евреев, а Пётр благоволит им.

 

– Маруся добавила, мол, она, как и Халапов, тоже хорошо относится к евреям и в тайне от Анны дружит с дочерями шинкаря. Она очень просила меня сказать ей правду, каковы евреи среди своих – такие же дикари, как Янкель, или нормальные люди вроде меня?

 

– Мной завладела мысль – верны ли деревенские слухи? Ведь молва обычно права. Если подлинно это, стало быть, Маруся наполовину еврейка! Я загорелся желанием раскрыть тайну. Хотя, зачем мне это? Или прав Сергей, дескать, евреям до всего дело?

 

– Тут уместно отвлечься и вспомнить нашего тысячника Павла Акимовича, да будет уготовано ему место в раю! Чиновник умный и человек милосердный. Он говорил, что еврей – самый лучший солдат. Только нужно умело использовать его способности. Главное, не давать ему разжёванных указаний. Поставь перед ним конечную цель – и это всё! Тогда он употребит свою природную смекалку и исполнит приказ наилучшим образом, как русскому не под силу.

 

Старик снова испытующе взглянул на меня, раскурил трубку. Я ждал продолжения.

 

– К чему это я вспомнил Павла Акимовича? К тому, что он был высокого мнения о еврейской находчивости. Есть у еврея цель – обязательно придумает, как её достичь. Вот я и изобрёл средство, как разгадать загадку Анны.

 

 

*   *   *

 

– Халапов отлучился из дому на несколько дней по служебным делам. Анна мучила меня, как обычно: давала два задания в одно время, требовала невозможного, ругала, драла за ухо. На ночь я отправился на веранду – там было моё место. Анна улеглась у себя, Маруся уже успела уснуть. Я притворился спящим, для убедительности захрапел.

 

– Я закричал по-еврейски, как бы во сне: «Ой, мама, не обижай Анну! Мир дому её!». Краем глаза я увидел через открытую дверь, как Анна насторожилась. Я снова подал голос: «Анна кормит меня! Она тоже мама!». Анна села на кровати. Тут я добавил накал происходящего. Заговорил громким шепотом: «Мама, неужели Анна еврейка?». Тут Анна встала с кровати, натянула платье, взяла свечу и зашлепала босыми ногами ко мне на веранду, опасливо прислушиваясь, как бы Маруся не проснулась.

 

«Эй, очнись, парень!» – зашипела Анна.

«А? Что?» – испугался я, будто пробудился.

«Кого видел во сне?» – спросила она, как об очень важном.

«Маму...»

«Разговаривала она с тобой?»

«Она сказала, что Анна должна любить меня».

«Почему?»

«Я не знаю этих слов по-русски».

«Скажи по-еврейски!» – не скрывала она нетерпения.

«По-еврейски?» – притворно изумился я и понял, что хитрость удалась.

«Да, да! Скорей!»

«Она говорила, что Анна должна жалеть еврейских детей, потому что она сама еврейка...»

 

– С тех пор положение моё в доме Петра Халапова заметно поправилось. Анна решительно изменилось ко мне. Или сама она стала другой – не знаю. Когда мы оставались дома одни, она заговаривала со мной по-еврейски, радовалась случаю поболтать на родном языке. Я был доволен собой – часть загадки я разгадал, а вскоре мне открылась вся тайна, да и ещё кое-что интересное.

 

– Напомню вам, что деревенские женщины за глаза не любили Анну, но в лицо говорили ей приятности. Подруг она не нажила, да и гостьи навещали не часто. Если собирались, то старательно льстили друг дружке и балакали по пустякам, чтобы не задеть сокровенное. С чего бы ни начинался у них разговор, а кончался всегда одинаково – осуждали женщин, неусердных в христианской вере. Анна бывала самой строгой порицательницей, однако краснела. Её товарки украдкой переглядывались и прятали хитрые улыбки. Конечно, Анна знала, что у них на уме – ведь недоброжелательность столь свойственна человеку, и разве скроешь естественное!

 

– Пётр относился к жене терпимо, другими словами, терпел её тяжёлый характер. Если ссорились, Анна бывала виновата больше Петра – задиралась первая и упорствовала. Халапов легкомысленно относился к соблюдению церковных предписаний, за что жена всегда распекала его. Как-то накануне праздника он забыл купить масло для лампады. На настойчивые упрёки Анны он пошутил в ответ: «Будь я набожнее, гордился бы христианским усердием супруги!». Возможно, Пётр не думал напоминать Анне скрываемое ею от людей, но она глубоко обиделась и долго плакала.

 

– Да, Анна страдала от чрезмерной чувствительности. Какие бы обидные слова ни звучали – она всегда подозревала, не относятся ли они к ней? Помнится, в полку моём служили, кроме русских, евреи и татары. Было раз, солдат крикнул кому-то: «Антихрит ты!». Русские и татары и бровью не повели, а евреи забеспокоились. Вот я и говорю: «Мы с вами слишком волнительный народ!». Почему так?

 

Шмуэль посмотрел на меня вопросительно. Я, однако, не был уверен, что он желал слышать моё мнение. Я только улыбнулся, а он удовлетворился этим ответом и продолжил свою повесть.

 

– Поневоле Анне приходилось слишком много молчать. А женщинам это тяжело – они любят работать языком. Беседы со мной отчасти помогали ей преодолевать одиночество. Она говорила мне, что скучает по городу, где родилась и выросла. А другой раз сказала, что питает ненависть к своим родичам. Я размышлял над её словами. Человека ненавидят, когда он приносит горе. Родные причинили Анне горе раскаяния, горе тоски, горе стыда...

 

 

*   *   *

 

– Анна уже не смущалась говорить по-еврейски в присутствии Маруси и Янкеля – моего постоянного гостя. Правда, Маруся старалась исчезнуть из дому, когда приходил Янкель – уж очень он ей не нравился. Зато Анна принимала его приветливо, уважала. У нас собирались Шмулик, Рувик и другие хатуфим. Когда Петра не было дома, говорили на родном языке. Анна стала нам как бы матерью. Удивительная перемена. Маруся тоже начала понемногу лопотать с нами по-еврейски.

 

– Анна приняла христианство, но не забыла и веру отцов, и потому несла двойное бремя. Худые предчувствия мучили её неизменно, ибо она боялась еврейского ада и умирала от страха попасть в ад христианский. Как и все женщины, она верила снам, которые часто посещали её. Ночные видения толковал ей Янкель, убеждённый в обладании этим талантом.

 

– Как-то раз мы так увлеклись беседой, что не заметили, как вошёл Петр. Он сел между нами и как ни в чём не бывало вступил в разговор. Маруся первая заметила это и воскликнула изумлённо и радостно: «Папа, ты тоже умеешь говорить по-еврейски?». Халапов улыбнулся широко и ответил: «А ты как думала? Умею, да ещё получше тебя!». Мы, хатуфим, были потрясены.

 

– Я подумал, уж не выкрест ли Пётр? Но Анна объяснила мне, как я сильно ошибаюсь. Он служил писарем в городе, где жили почти только евреи, с которыми Халапов и занимался. Постепенно выучил язык. Она добавила, что он человек добрый и хорошо относится к евреям. Иначе разве пошла бы она за ним, бросив родную веру? На всякий случай я поинтересовался, о каком городе она говорила. Её ответ привёл меня в трепет – это моя родина!

 

«А как фамилия вашего родителя?» – спросил я, чувствуя, что напал на след.

«Бендет!»

«Шинкарь?»

«Да. А откуда ты знаешь? Это твой город?»

Я назвал ей имя моего отца, и мы оба всплеснули руками.

 

Пока старик рассказывал, туман рассеялся, и ветер разогнал облака. Я взглянул вверх. Над нами торжественно нависал огромный чёрный купол, а на бархате его белели спинки крупных и мелких светляков. Я вспомнил, что Бог обещал дать праотцу Аврааму потомков числом бессчётным, как звёзды небесные. Вот они, сияют над головой сонмы людей народа моего. Одни горят ровно, другие, что в изгнании, мерцают, третьи скрыты за пеленой. Все светила дороги нам – яркие и тусклые, далёкие и близкие...

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению августа 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.