HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Ю`Стус

Параклет

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 20.05.2008
Оглавление

7. Глава VI. Вера Магдалина.
8. Глава VII. Чет или нечет.
9. Глава VIII. Ночной полет.

Глава VII. Чет или нечет.


 

 

 

Ю `Стус. Параклет: Формула Счастья. Иллюстрация.

 

 

 

На этот раз Петербург встретил Веру гулом Московского вокзала, мелким серым дождем, колючим ветром, остатком белых ночей и... неприветливой мрачностью.

Поначалу Вера даже растерялась, словно сошла с поезда и вдруг обнаружила, что прибыла не на ту станцию. Город, который вчерашняя восторженная школьница могла узнать где угодно, она не узнавала теперь – приехав к нему навсегда. То, что раньше казалось величием и силой, сменилось надменностью и суровостью. А за некогда манящей притягательностью теперь скрывались угрюмая таинственность и страх. Это походило на наваждение.

“Так вот ты какой, град Петра...” – прошептала в отчаянном недоумении Вера.

Она судорожно вдохнула, но вместо свежести прохладного воздуха неожиданно ощутила омерзительный запах.

– Эй! Посторонись! – крикнули ей откуда-то сзади. – Пропусти!

Вера обернулась и едва успела отскочить: прямо на нее, громыхая, двигался огромный мусоровоз. Железное чудовище металлическими лапами обхватило мусорный бак и вывалило его содержимое себе в чрево.

“Ладно, – сказала сама себе Вера, – в принципе, ничего страшного нет. Обычный мусоросборник...”

Она немного успокоилась, нужно было где-то устраиваться. Академия Художеств, в которую собиралась поступать Вера, располагалась на Васильевском острове. Для удобства она решила найти квартиру поблизости. Выяснилось, что это не так-то просто. Жилье в этой части города было дорого, и спрос на него явно превышал предложение. Бесквартирных студентов в Санкт-Петербурге всегда хватало, а в районе Васильевского острова – особенно. В былые времена его не зря прозвали островом Просвещения: здесь была масса учебных заведений.

В конце концов, Вере “повезло”: ей удалось снять тесную комнатушку в доме на 10-ой линии. Будущему художнику, которому необходимы воздух, свет и пространство, подобное помещение подходило мало. Унылое его впечатление усиливала обстановка: допотопная железная кровать и невероятных размеров письменный стол, к которому прилагался крутящийся стул. Этот, обтянутый искусственной бежевой кожей стул, оказался единственной современной, почти новой, вещью в комнате. Был здесь и шкаф. Громоздкий, почерневший от времени, он занимал собой большую часть помещения. Но самым удручающим было не это. Хуже всего был запах: старушечий, сладковато-приторный запах болезни, убогости и остановившегося времени. Это была не комната – это была нора. Увы! Выбирать пока не приходилось.

Вера с тоской вспомнила свою уютную девичью комнатку в Ростове. Просторную, светлую, с веселыми голубыми занавесками, вечно залитую надоедливо-озорными лучами южного солнца. Не сделала ли она, Вера, ошибки приехав в Санкт-Петербург? В город, в который ее никто не звал. Смутное беспокойство в душе нарастало, уступая место предчувствию необратимой беды. Не такой встречи ожидала Вера от любимого ею города. Она попыталась отогнать мрачные мысли, успокаивая себя тем, что все это ненадолго: она поступит в Академию и сразу же переедет из этой старушечьей норы в более приличное место. Быть может, ей дадут общежитие? Почему она не узнала об этом заранее? Нет, нет, все будет хорошо.

Вера открыла окно, и свежий ветер тут же наполнил собой комнату, разгоняя по углам спертый воздух.

– То-то же! – удовлетворенно сказала Вера. – Никакого тлена! Здесь будет свежо и чисто.

Весь день она потратила на уборку, и к вечеру ее комнатушка блестела. Конечно, от старых обоев, несвежей краски и несуразной мебели избавиться было невозможно, зато воздух в комнате уже не был таким затхлым и приторным. От пыли тоже не осталось и следа. Выстиранные зеленые шторы больше не казались такими ядовитыми, а аккуратно застланная светло-бежевым покрывалом кровать не выглядела столь безобразно как раньше. Уже далеко за полночь уставшая, но довольная, Вера повалилась на эту кровать и уснула почти мгновенно.

Утром же случилось что-то странное – Вера никак не могла понять: проснулась она или нет? То ей казалось, что – да, она проснулась, даже оделась, собираясь идти в Академию, ведь оставалось не так много времени, чтобы подать документы. То она вдруг обнаруживала, что лежит на постели в какой-то чужой, незнакомой ей комнате. После чего все проваливалось в пустоту и... начиналось заново. Но вот сознание вернулось: Вера тупо смотрела на висевшие на стене часы – они показывали четверть восьмого. Утра или вечера? Она вспомнила, наконец, где находится – в Петербурге, в снятой накануне квартире! Вот почему все здесь показалось ей чужим. А часы – они просто стоят. Вера заметила это еще вчера, но, захлопотавшись с уборкой, забыла их завести. Сколько же теперь времени? Она протянула руку, взяла со стола свои часики и поднесла их к глазам: все те же четверть восьмого. Вера приложила часы к уху – они тихонько и ровно тикали, значит, шли. Надо же, какое совпадение: часы на стене, стоящие без движения, и ее наручные показывали одно и то же время.

Девушка уже сообразила, что она больна. Видимо, устроенный вчера сквозняк не прошел для нее даром. Вера облизнула пересохшие губы. Ее морозило, голова раскалывалась, к тому же очень хотелось пить. За водой нужно было идти. С большим трудом Вера заставила себя встать с постели – перед глазами поплыли черные круги. Осторожно, держась за стену, она добралась до кухни. Там суетились какие-то люди, не обращая на Веру никакого внимания. Ничего удивительного: квартира была коммунальной, а кухня – общей. Вера знала, каким столом ей можно пользоваться, взяла стакан и наполнила его водой из-под крана. Вода была теплой и противной, но Вера выпила ее всю. Воспаленное горло горело огнем, а жажда не проходила.

– Да что же это вы! – невысокая, средних лет, женщина сочувственно смотрела на Веру. – Разве можно пить воду прямо из-под крана? Вот здесь есть питьевая, – женщина указала на специальную установку с водой и добавила: – Мы покупаем ее по очереди или вскладчину.

– Я же не покупала... – пытаясь улыбнуться, робко возразила ей Вера.

– Так что ж теперь? Неужто, мы человеку воды не дадим? Купите еще, успеете.

Женщина взяла из рук девушки стакан, наполнила его свежей питьевой водой и протянула Вере:

– На здоровье!

– Спасибо. – Вера начала было пить, но зубы ее застучали, и она едва не пролила воду.

– О! Да с тобой все ли в порядке, девочка? – обеспокоенная женщина перешла на “ты”.

– Да, спасибо. Но, кажется, я простудилась...

Женщина подошла к Вере и потрогала ей лоб рукой.

– Немедленно в постель! – скомандовала соседка. – У тебя сильный жар.

Вера послушно побрела в свою комнату и с облегчением повалилась на кровать. Кажется, она тут же впала в забытье, потому что больше из того дня ничего не помнит.

Целую неделю провела Вера между жизнью и смертью. Ей еще повезло: та женщина-соседка с кухни (все звали ее просто Люся) работала медсестрой в клинике. Люся упросила своего коллегу-доктора осмотреть Веру и не позволила отправить ее в стационар, вызвавшись сама ухаживать за больной. Женщина добросовестно ставила Вере капельницы, делала уколы, поила горячим бульоном и душистым травяным чаем. Приходя в сознание, Вера порывалась немедленно бежать в Академию – время уходило, нужно было хотя бы сдать документы. Но Люся не пустила ее, строго заявив:

– Здоровье дороже всего, а учеба никуда от тебя не денется.

Увы! Люся ошиблась – Вера и в самом деле опоздала с подачей документов. Вступительные экзамены начались без нее, и с этим ничего нельзя было поделать.

– Ну, что вы так расстраиваетесь? – сказали в приемной комиссии Вере, когда та, наконец, смогла явиться туда. – Все что ни делается – все к лучшему. Поступите на подготовительное отделение, годик подучитесь, и тогда у вас будет даже больше шансов пройти конкурс. У нас, знаете какой большой конкурс!

Вера знала. Знала она и то, что у нее нет больше сил. Этот город не только не принял ее, он ее предал. Почему? За что? Вера тупо и бесцельно бродила по аллеям Румянцевского сада. День был погожий – солнечный и радостный. Санкт-Петербург смеялся над девушкой, вновь демонстрируя ей свое великолепие. Как только Вера решила оставить его, город преобразился и стал манить с новой силой. Он вел себя как бесстыжий любовник, который не собирался ни жениться, ни отпустить своей жертвы.

Вера спустилась к Университетской набережной. Большая Нева, скованная гранитом, тихо и безмятежно катила свои волны. Казалось, она говорила юной, неопытной, Вере: “Видишь, я смирилась. Смирись и ты”. Девушка подошла к Сфинксу, горделиво восседавшему на своем каменном постаменте, погладила рукой шершавый гранит:

– Ты тоже предлагаешь мне смириться? Скажи! – спросила Сфинкса Вера.

Запрокинув голову, она попыталась прочитать ответ в уголках раскосых глаз изваяния, но ничего в них не увидела: Сфинкс равнодушно и безучастно смотрел прямо перед собой. Видел ли он будущее? Может быть. Но будущее – великая тайна, а тайн своих Сфинкс никогда и никому не открывал.

Вера побрела дальше, до Стрелки Васильевского острова. Две мощные Ростральные колонны украшали Биржевую площадь. У подножия колонн сидели четыре гигантские фигуры, олицетворяющие собой великие русские реки – Неву, Волгу, Волхв и Днепр. Здание самой Биржи, в котором теперь находился Военно-морской музей, напоминало собой древнегреческий храм. Нет, Петербург определенно издевался над маленькой, хрупкой, девушкой показывая ей свою мощь. Что он хотел сказать ей? “Я раздавлю тебя одним движением!” Или, напротив: “Смотри, как я могуч и величав! Неужели, ты сможешь от меня отказаться?” А может, город просто испытывал Веру? Признавался честно: “Смотри, я – разный. Примешь ли ты меня в любом виде? Согласна любить таким, каков я есть: не только с достоинствами, но и с недостатками, иногда даже – с пороками?”

Пора было возвращаться, Вера итак забралась слишком далеко. Чтобы сократить обратный путь, она пошла другой дорогой – через площадь Сахарова, по Биржевой линии, и далее по трем переулкам: Биржевому, Волховскому и Тучкову. Тучков переулок выходил на Средний проспект, который в свою очередь пересекался с Вериной 10-ой линией. Между Волховским и Биржевым переулками оказалась большая стройка. Рекламный щит оповещал, что здесь “возводился уникальный жилой комплекс “У Ростральных колонн”, обещающий “стать естественным продолжением всемирно известного архитектурного ансамбля Стрелки Васильевского острова”. Пока еще ничего подобного не было и в помине – строительство только началось. Вера представила себе, как было бы здорово жить в этом доме, в таком очаровательном месте. Пусть даже в однокомнатной, но просторной и светлой квартире. Она училась бы в Академии и по утрам, сидя на огромной застекленной лоджии, со всех сторон залитой солнечным светом, писала бы свои картины. Вера вздохнула.

– Интересуетесь, барышня? – услышала она за спиной чей-то насмешливый голос.

Вера вспыхнула, хотела было возмутиться этой насмешливости, но не успела – обратившийся к ней мужчина сунул в руки девушки глянцевый рекламный проспект и, ничего не объясняя и не оборачиваясь, пошел дальше.

Вера растерянно повертела проспект в руках. Это была реклама того самого жилого комплекса “У Ростральных колонн”. С подробным описанием, схемами планировок будущих квартир и ценами на них. Взглянув на цифры, Вера зажмурилась: самая маленькая из предлагаемых однокомнатных квартир была площадью в пятьдесят квадратных метров и стоила 106400 у.е. – так значилось в проспекте.

“Просторная удобная квартира, комфортная жилая сфера, престижный район с особой духовной атмосферой... Что еще нужно для счастья!” – призывно и радостно вопрошал проспект.

– В самом деле, – согласилась Вера, – для моего счастья этого точно будет достаточно.

С тех пор это стало ее навязчивой мечтой. Квартира в доме у Ростральных колонн – символ будущей удачи и счастья.

...Вера никуда не уехала из Санкт-Петербурга. Соседка Люся устроила ее санитаркой в ту самую клинику, где работала сама. Жалование Веры было смехотворным – его едва хватало на пропитание. Это при том, что не приходилось тратиться на жилье, оплаченное за год вперед. Не подрывал бюджет и транспорт – до работы было рукой подать. Но чем дальше, тем отчетливей Вера осознавала: это не та жизнь, о которой она мечтала. А на другую, живя на зарплату санитарки, рассчитывать не имело смысла. Постепенно навалилось отчаяние. Она все больше и больше ненавидела “старушечью нору”, в которой жила и к которой так не смогла привыкнуть.

Чтобы заработать побольше денег, Вера иногда соглашалась на ночные дежурства. Раз, в одну из таких смен, она задремала. Сон ее был неглубоким: в любой момент могли позвать к больному, и Вера прислушивалась. Она слышала и тиканье часов на столике дежурной медсестры, и легкое позвякивание перекладываемых инструментов и то, как пришла с другого конца отделения ее напарница Лида.

– Что, Михайловна, может, чаю выпьем? Пока затишье. – обратилась она к дежурной сестре.

– Можно, – согласилась та.

– А Вера где?

– Да там... Прилегла в сестринской. Она же после дневной.

– А-а, – протянула Лида с пониманием, – в таком случае, не стоит ее будить, тяжело в две смены-то, по себе знаю.

– Да уж, – вздохнула Михайловна, – достается ей, бедолажной. За такие копейки днюет и ночует здесь.

– Верно, – отозвалась шепотом Лида. – Но, что поделаешь – это тебе не Невский. Там бы она за час заработала, как здесь за месяц. С ее-то внешностью...

– Тьфу на тебя, глупая! – Михайловна даже голос повысила, но тут же перешла на быстрый возмущенный шепот: – Что ты мелешь-то! Совсем с ума посходили? Разве в деньгах счастье-то?

– Да я просто так сказала, – отбивалась от пожилой медсестры Лида. – Я для сравнения...

– Для сравнения... – проворчала, успокаиваясь, Михайловна. – Ладно уж. Бери сахар, пойдем к тебе на пост, а то разбудим ненароком Веруньку-то. Пусть поспит, покуда время есть.

Они ушли, а у Веры сон как рукой сняло.

“А ведь права, Лидка-то! – горько думала Вера, лежа на жесткой больничной кушетке. – Права. А Михайловна... Счастье, может быть, и не деньгах, но без них его еще меньше. Сколько проблем можно решить с помощью денег! И с академией все уладилось бы – за деньги в любое время документы бы приняли... И жить в тесной вонючей комнате не пришлось бы. Да и что такое счастье? Мимолетные радости. Большинство из них можно купить за деньги”.

Хоть сон и прошел, вставать Вера не спешила.

“Здоровье, говорят, не купишь? – продолжала она размышлять. – Ну, вот я – здорова: две руки, две ноги на месте. Чувствую я себя от этого счастливой? Ни капельки! А потеряй хоть один палец, казалось бы: все на свете отдала бы, чтоб вернуть его, и – какое это было бы счастье. Значит, счастье – это то, чего у тебя нет? Не обязательно. На свете миллионы людей, считающих себя счастливыми именно потому, что у них есть деньги. Почему никто не хочет это признать?”

Мысли Веры становились все более сумбурными. Деньги представлялись ей чем-то вроде солнца, без которого жизнь пуста и бессмысленна, а то и вовсе нет ее. Разве без денег – это жизнь? Деньги... Все человечество делится на тех, у кого есть деньги и тех, у кого их нет. Разве первые умнее вторых? Не факт. Может, они образованней? Отнюдь. Тогда почему, одним дано быть богатыми, а другим – нет? Удача – вот в чем все дело! Первым повезло, вторым – нет. Повезло или нет родиться в богатой семье. Получить наследство, выиграть в лотерею. Российским олигархам повезло вовремя оказаться у нефтяных скважин или, пользуясь неразберихой в экономике и близостью к власти, удачно сыграть на залоговых аукционах. Билу Гейтсу тоже элементарно повезло: объяви в свое время IBMIBM – фирма, доминирующая в то время на компьютерном рынке. международным стандартом не операционную систему MS-DOS, а какую-нибудь другую (были же варианты!), кем был бы сегодня этот самый богатый человек планеты?

Так что же – ждать, когда тебе повезет? Сидеть, сложа руки, в ожидании чуда? Вряд ли удача заглянет в убогую комнатушку на 10-ой линии, где жила Вера. Вряд ли застигнет ее в больнице, за мытьем полов или чисткой унитаза. Нет. Деньги идут к деньгам, а удача живет среди удачливых. Окружение. Нужно сменить окружение – не важно, кто такой ты сам, важно кто тебя окружает. Измени свое окружение, и оно изменит тебя. Так просто!

“Это тебе не Невский. Там бы она за час заработала, как здесь за месяц”, – эти слова, сказанные Лидой, все чаще вспоминались Вере, все больше не давали покоя.

Но сама мысль о том, чтобы выйти на Невский и попытаться продать себя, казалась Вере омерзительной. Никогда!

Никогда она этого не сделает. Вариант со сменой окружения выглядел более надежным и выигрышным. Знать бы еще: где в Санкт-Петербурге обитают богатые и удачливые люди?

 

Представления Веры на этот счет были примитивны: в казино? в дорогих ресторанах? на закрытых корпоративных тусовках? на собраниях советов директоров? Для вчерашней провинциальной школьницы все эти места были не доступней, чем полет на Луну. Помог, как это часто бывает, случай.

В Петербурге у Веры не было близких подруг: школьные остались в Ростове, а завести новых не получалось. Оставалась Лида. Особенно они не дружили – так, гуляли иногда после работы, если позволяли погода и настроение. А когда было еще и время – выбирались в район Адмиралтейства: Александровский сад, сотни раз осмотренный Медный всадник на площади Декабристов, Исаакиевский собор в обрамлении могучих восьмиколонных портиков, украшенных статуями и барельефами... Заканчивались такие прогулки неизменным посещением “Макдоналдса”, располагавшегося тут же, на Большой Морской улице, недалеко от гостиницы “Астория”.

В тот день все было как обычно: они погуляли и распрощались у входа в “Макдоналдс”. Обратно Вере снова пришлось идти мимо “Астории”. Шестиэтажное, строгой архитектуры, здание знаменитой гостиницы выглядело на удивление просто – никаких вычурных линий, скромная облицовка тесаным гранитом, вот, пожалуй, и все. И только массивная дверь парадного входа смотрелась дорого и неприступно: в зеркальной поверхности ее тонированных стекол отражалось небо и часть уличной площади. Невольно Вера остановилась у этой двери: по обе стороны от нее стояли два огромных глиняных вазона с кустиками каких-то растений. Сбоку на стене без лишних изысков одно над другим выведены три простых слова: гостиница, АСТОРИЯ, ресторан. Но внимание Веры привлекла не эта надпись, а табличка, прикрепленная рядом: что-то вроде вензеля в виде двух слившихся, смотрящих в противоположные стороны букв F и R увенчанных подобием короны с пятью зубцами, снизу было написано: HOTEL.

Вера заинтересованно разглядывала “вензель”, пытаясь понять: что же он означает?

– Я смотрю, девушка, вы здесь гуляете? – Вера услышала у себя за спиной чей-то осторожно-вежливый голос.

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась – перед ней стоял незнакомый мужчина.

– Нет, нет... – испуганно шарахнулась от него Вера и пролепетала, оправдываясь: – Я просто так... засмотрелась.

Она хотела уйти, но мужчина удержал ее, деликатно и мягко дотронувшись до локтя Вериной руки:

– Не бойтесь меня, пожалуйста. Я не сделаю вам ничего плохого.

Вера посмотрела на него с удивлением: интеллигентный, приятный с виду мужчина, лет тридцати – не больше. Одет дорого и аккуратно. Это последнее обстоятельство Вера оценила безошибочно, что было не сложно – черный кожаный плащ безупречно сидел на стройной фигуре незнакомца, его ботинки блестели новизной, как будто были только что куплены в обувном магазине. Лицо у мужчины – смуглое, чисто выбритое, выглядело свежим. Каштановые волосы гладко зачесаны назад, а смоляного цвета глаза искрились. В представлении Веры это был по-настоящему шикарный мужчина. Из тех, что никогда не обращали на нее внимания. Они были словно из другой жизни: ездили в дорогих автомобилях рядом с красивыми ухоженными женщинами – таких полно на обложках глянцевых журналов и почти не бывает в жизни. Незнакомец не показался Вере опасным, но его внимание ей не льстило – она чувствовала себя неуютно: что ему может быть нужно? В ответ на эти ее мысли, шикарный мужчина попросил:

– Не уделите мне немного времени?

– В каком смысле? – подозрительно спросила Вера.

– Ну, например, я мог бы подвезти вас.

– Куда?

– Туда, куда вам нужно.

– А с чего вы решили, что мне куда-то нужно?

– Ну, это легко! – засмеялся мужчина. – Вы ведь не можете жить на улице, а до этого куда-то шли. Я наблюдал за вами из окна своей машины.

Он небрежно махнул рукой в сторону, стоящего неподалеку авто насыщенного темно-зеленого цвета. Вера слабо разбиралась в иномарках, но то, что автомобиль был не только новый, но и дорогой, не могла не заметить. Ее это ничуть не удивило – у такого мужчины другой машины просто не могло и быть.

– На таксиста вы не похожи, – рассудительно заметила Вера и решительно, почти грубо, добавила: – Короче, что вам нужно?

Какое-то время мужчина смотрел на Веру, будто прикидывая: как лучше ей ответить.

– Честно? – спросил он, наконец.

– Честно.

– Мы могли бы приятно и с пользой для обоих провести время, – осторожно, словно прощупывая почву, ответил незнакомец. При этом он внимательно и пристально смотрел Вере в глаза, как будто именно в них надеялся прочитать ответ.

– В самом деле? – взгляда незнакомца Вера не выдержала – отвела глаза в сторону.

– Так вы не против? – обрадовался чему-то мужчина.

– Смотря что вы имеете в виду...

– Ничего дурного, уверяю вас.

Но Вера уже все поняла. В другое время предложение незнакомого мужчины на улице повергло бы ее в шок, теперь – даже не возмутило. Тем не менее, она не собиралась его принимать.

– Видите ли, для большого выхода я не одета, а бродить по городу уже устала. Всего хорошего! – Вера повернулась, чтобы уйти.

Незнакомец снова ее удержал:

– Зачем же бродить по городу? Давайте поднимемся ко мне в номер и отдохнем. Признаться, я тоже сегодня устал – выдался тяжелый день.

Вера замерла – в голове молнией пронеслась мысль: вот он, тот самый случай, что приносит удачу! Разве она не мечтала сменить окружение? А этот мужчина, кем бы он ни был, явно из другой жизни: оттуда, где модно и дорого одеваются, ездят на шикарных автомобилях и обедают в ресторанах. Он – из мира головокружительных возможностей и денег. Стоит только кивнуть, как неприступная дверь “Астории” распахнется перед Верой и впустит ее в этот неведомый мир. А там... Там уж как повезет. А ей обязательно повезет. Будет ли еще такой случай?

– А это удобно? – произнесла, наконец, Вера, сдаваясь.

– Удобней не бывает! – оживился незнакомец и спросил: – Вас как зовут?

– Вера.

– Вера? – мужчина зачем-то зажмурился и поднял вверх голову, в его лице промелькнуло что-то кошачье. Он повторил мечтательно: – Вера. Замечательно! А я – Александр. Лучше, просто Алекс.

Он повернулся, махнул рукой шоферу: поезжай, мол, без меня. Беззвучно машина отъехала, и Вера почти пожалела о том, что упустила возможность в ней прокатиться.

Зато гостиница не обманула Вериных ожиданий: здесь все было удивительным – от брелока с ключами от номера на третьем этаже до самого номера: двухкомнатного, уютно обставленного современной и в то же время... старинной мебелью. Сочетание парадоксальное и гармоничное одновременно. Как такое могло быть? Для Веры это осталось загадкой.

Алекс заказал в номер ужин: такой же великолепно-изысканный, как и все, что было в “Астории”. Легкое вино вскружило Вере голову. Алекс оказался удивительно деликатным и располагал к себе полностью – невозможно было ему не довериться. И Вера доверилась. Они и в самом деле хорошо провели время до самого утра – в этом он ее не обманул. Ну, а больше... Больше он ничего и не обещал, поэтому глупо было обижаться на то, что утром Алекс сказал:

– Сегодня я улетаю. Спасибо тебе за все, – и, печально улыбаясь, добавил просто: – Вера.

– Пожалуйста, – ответила Вера, даже не спросив: куда он улетает, надолго ли и что теперь будет с ней?

Все было ясно итак – брать ее с собой в другую жизнь он не собирался.

– Я отправлю тебя на своей машине, – сказал Алекс.

– Нет-нет, – испуганно взмолилась Вера.

Мысль о том, что она поедет в этой его роскошной машине, теперь почему-то вызывала у Веры отвращение:

– Если не трудно, вызови, пожалуйста, такси.

Алекс посмотрел на нее внимательно, хотел было что-то сказать, но передумал и лишь согласно кивнул:

– Хорошо. Может быть так в самом деле лучше.

Больше Вера никогда не видела Алекса и ничего о нем не слышала.

Доехав на такси, едва успев принять душ и переодеться, Вера помчалась на дежурство. Чувствовала она себя весь день – хуже некуда, но думать о том, что произошло не было времени. Уже дома, после работы, роясь в сумочке в поисках ключа, Вера наткнулась на какую-то бумажку. В темноте коридора было не разобрать: что это? Однако, каким-то шестым чувством, Вера догадалась – деньги! Это в самом деле были деньги. Сто долларов. Значит, именно во столько оценил ее Алекс, не считая шабли и крабов? Вера тупо смотрела на купюру, не зная, что с ней делать. На деньги она не рассчитывала. Да и не думала о них вовсе, соглашаясь на двусмысленное предложение незнакомого мужчины провести время в гостиничном номере.

“Вот, значит, как это бывает! – дошло, наконец, до Веры. – Так просто? И ошиблась-то Лидка не намного: не одна, а две месячные зарплаты за ночь”.

Вере вдруг стало страшно. Почему-то именно сейчас, а не там, у дверей “Астории”, она явно осознала, что стоит у невидимой черты. Словно дошла до перекрестка, и теперь нужно решить – по какой из дорог идти дальше.

Она мрачно окинула взглядом свою комнату. В памяти тут же всплыло видение в образе роскошной новой квартиры у Ростральных колонн в Биржевом переулке. Биржевой переулок и 10-я линия. В самих этих названиях читалось противоречие. От первого веяло деньгами и удачей, от второго – унылой безликостью: 10-я линия, 12-я... 110-я, никакая... Не название даже, только номер – как у каторжника.

– Что ж, – сказала вслух Вера, – видно, сама судьба подсказывает мне выход.

На следующий день она зашла в магазин и купила самую лучшую рамку для фотографий. Вместо карточки вставила в золоченое обрамление стодолларовую купюру и водрузила рамку на стол. На самое видное место. Незримый перекресток был пройден – Вера сделала выбор. Он был не в пользу этой убогой комнаты, ночных горшков и... чистой совести.

Вся жизнь Веры с этого дня стала измеряться стодолларовыми купюрами. Их необходимо было собрать ровно тысячу штук. Ведь ее мечта имела конкретную цену: сто тысяч долларов. Эта цифра стала для Веры всем – и воплощением будущего счастья, и символом сказочной удачи и смыслом жизни. Но улыбка Бенджамина Франклина на купюре была насмешливей и загадочней, чем у Джоконды: тысяча зеленых бумажек имела свою оборотную сторону. Тысяча купюр означала еще девятьсот девяносто девять Алексов и ему подобных. Фантастически нереальное число! Об этом Вера старалась не думать. Она понимала, что за все в жизни нужно платить, а за квартиру в Биржевом переулке платить придется дорого и не только деньгами. Вера была готова к этому.

Она не выходила на Невский, как другие, подобные ей, охотницы за зелеными купюрами: и опасно и львиную долю заработка пришлось бы отдавать. Территория давно поделена – так было везде, Вера слышала об этом. Случай с Алексом подсказал ей другой выход. Она работала в одиночку у фешенебельных гостиниц, в дорогих барах, иногда – просто на улицах. Оказалось, что это несложно – на ловца и в самом деле бежит зверь.

Потенциальных клиентов Вера звала про себя Алексами, для нее все они были одинаковы. Сама же она никогда больше не представлялась Верой, выбрав для себя короткое и звучное имя – Магда. Сокращенное от Магдалины. Кто знает, какую роль сыграла в этом невинная шутка Вовки Жуковского, когда-то обозвавшего Веру Марией Магдалиной. Так или иначе, глупая мальчишеская выходка напророчила Вере судьбу.

Она была осторожна, стараясь не заходить трижды в одно и то же место. Так профессиональный преступник не использует больше двух раз один и тот же способ преступления. Никогда не ходила Вера и с первым попавшимся клиентом. На этот счет у нее была своя, вычитанная где-то, тактика: очередного Алекса Вера выбирала по глазам, по взгляду. Глаза у человека ни в коем случае не должны бегать, а взгляд не должен быть направлен вовнутрь себя. Такие личности небезопасны и, сколько бы денег они ни предлагали, Вера отказывалась иметь с ними дело.

Увы! Несмотря на все предосторожности, ей не долго удавалось избегать неприятностей. В конце концов, Веру вычислили и предупредили: одиночек вроде нее в городе не любят и не потерпят.

– Так что, девочка, или завязывай или иди под крышу. А я подскажу – куда, – поигрывая резиновой дубинкой, посоветовал ей молодой сержант в милицейской форме.

Вера сделала вид, что не понимает, о чем идет речь. Представитель закона пожал плечами и равнодушно заметил:

– Дело, конечно, твое. Мое – предупредить. Но только из личной симпатии к тебе говорю: здесь не каждому дают возможность завязать. Да и я не всегда такой добрый. Считай, что тебе повезло. Используй этот шанс, чтобы не пришлось потом плакать.

Вера поняла: с ней не шутят, и второго предупреждения не будет. Выбранный ею путь оказался никуда не годным. К тому же, он почти не приближал к заветной мечте – кучка стодолларовых купюр росла медленно, в то время как жизнь Веры становилась невыносимой. Накопила она мизер, а физически и морально устала так, словно прошло не два месяца, а два года.

Франклин с купюры горько усмехался уголками губ, словно напоминая: ты с самого начала знала про оборотную сторону. Что-то в этой мысли насторожило Веру, она перевернула купюру и вдруг увидела то, чего никогда раньше не замечала – сверху по-английски было написано: in Got we trust. Мы верим в Бога. Надпись эта поразила Веру до глубины души, в ней чудилось одновременно и предостережение и угроза.

– О, Господи, не может быть… – прошептала девушка. – Это конец!

Жалко было не рухнувшей в одночасье мечты о новой квартире. Жалко было себя. Ради призрачной цели она пожертвовала собой, и эта жертва оказалась напрасной. Как все глупо, пошло и банально закончилось. А в том, что все кончено, Вера не сомневалась: невозможно спорить с судьбой. Рожденный неудачником не имеет права быть счастливым! И Вера впала в отчаяние.

Никчемное ничтожество, ради чего ей жить на свете? Выйти замуж за такого же невезучего и всю жизнь копить на холодильник? Родить детей? Никому не нужных, неудачников подобных ей? Продолжить ловить птицу счастья? А есть ли она вообще? Существует ли в природе? Да не покончить ли со всем разом? С чем-чем, а с этим проблем не будет – хоть как-то пригодится эта мерзкая работа в клинике. Горсть таблеток или, еще лучше, один укол и... тебя нет. Самоубийство – грех? Кто сказал? Бог? Тогда зачем Он создал такой мир, в котором невозможно жить? Если бы Он был всемогущим, то не допустил бы Адама и Еву до греха. Если бы был милостив, то простил бы их. Создал несовершенного человека и на него же возложил за это ответственность! И это – Бог? Всемогущие и милостивые так не поступают, они сами отвечают за свои поступки, а не перекладывают вину на тех, кто слабее. А человек разве не слабее Бога? Говорят, Он не дает креста не по силам. Неправда! Будь так, люди не кончали бы жизнь самоубийством, не опускались от горя и отчаяния, не сходили бы с ума. Они именно не выдержали! Не выдержали возложенной на них ноши. Бог знал, что люди не выдержат, и не помог им. Ничем не облегчил страданий. И Он – справедлив?

Вера никогда раньше всерьез не думала о Боге. Знала, конечно, что где-то Он есть. Что кто-то верит в Него больше, кто-то – меньше. Почти не думают о Нем в минуты радости и вспоминают в дни отчаяния и скорби. Просят помощи, молят о прощении. Вера не видела в этом выхода. Стоит ли просить, если все бессмысленно? Сама жизнь бессмысленна.

Миллионы людей тупо и бессмысленно живут своими мелкими, ничтожными проблемами и заботами. Изо дня в день. Из года в год. Даже те, кто поначалу этот смысл видит и мчится вперед, к достижению поставленной цели, рано или поздно приходят к пониманию одного: впереди – смерть, ничто и все напрасно. Жизнь человека – абсурд. Смертны все: и наполняющие жизнь смыслом и живущие просто так. И самое большое счастье, если вместе со смертью человек и его сознание исчезают навсегда. А если не исчезают и все бессмысленно повторяется снова и снова? Нет, не всемогущий Бог создал такую жизнь. Бессмысленный Бог бессмысленно выдуманный самими людьми для бессмысленного утешения.

Вера чувствовала всю греховность собственных богохульных мыслей, но остановиться не могла. Вера Магдалина не станет каяться! Если все на земле совершается по воле Божьей, то зачем Его воля в страданиях? Кому от этого лучше? И на чьей стороне Бог? На стороне сильных мира сего, давно потерявших совесть, самих себя считающих едва ли не богами? Почему, хорошие добрые люди первыми попадают под удар, страдают больше и чаще, чем злые и бесстыжие? Где тут справедливость?

Вера очень бы удивилась, если б узнала, что в этом ее протесте и отрицании Бога гораздо больше веры и упования, чем у иного сознательно молящегося. Потому, что роптала она не на Александрийскую колонну на Дворцовой площади, не на памятник Петру I и не на скамейку в Летнем саду. Вера обращалась к Тому единственному, Кто реально мог изменить мир. Пусть неосознанно, но она в это верила. Иначе бы не роптала, ибо в этом уж точно не было бы никакого смысла. Как маленький ребенок топает ногами и кричит в гневе собственной матери: “Уйди! Ты плохая!”, так роптала Вера: с надеждой ребенка, что Бог “одумается” и устроит все по-справедливости. Так, как хочется ей. Как должно быть в ее понимании.

Только через отрицание человек может выйти на новый уровень: сознания, веры, да и всего своего существования в целом. Чтобы на дереве появился зеленый листок, почка, покрывающая его до поры до времени, должна засохнуть и отпасть. Иначе просто не может быть. Не окрепшему листку было удобно и тепло под этой почкой. Она оберегала его от холода и ветра. И вот – он теряет ее. Катастрофа! Но, лишившись почки, листок вырывается наружу и видит новый мир – большой и светлый, где много солнца и тепла. А с холодом и ветром он и сам теперь справится – ведь он стал сильнее! Чтобы возникло новое, старое должно умереть, а смерть не бывает легкой. В такие моменты главное: выдержать, суметь пережить эту “смерть в себе”, не уйти из жизни реально – физически. Все хорошее рождается не от хорошей жизни и в этом – закон диалектики: «…сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное».«…сеется в тлении…» – Новый завет: Первое послание к Коринфянам, глава 15, стих­ 42-44.

Тогда Вера еще не знала этого, ее небольшого жизненного опыта было недостаточно для подобных открытий. Под отжившей почкой старой жизни смысла в новой она не видела. А если так, то не все ли равно, как пройдет и чем закончится эта жизнь? В доме у Ростральных колонн или на Невском проспекте? Странное дело, первое Вере недоступно, а второе, Невский, вот он – рядом. Он для всех: богатых и нищих, неудачников и баловней судьбы, для отчаявшихся и счастливых. Он примет каждого: обывателя с авоськой и восторженного туриста, надутого чиновника или просто бездомного пса...

Вера вышла на Невский. Последний октябрьский день выдался ветреным и холодным. Какая разница? Все равно ничто не имеет смысла. Тем не менее, холод давал о себе знать: Вера продрогла, ее пальцы не разгибались.

“Быть может, я опять заболею и умру? – с тоской и надеждой подумала она. Но тут же, с отчаянной злобой, сама себе ответила: – Черта два! Раз я хочу умереть, значит, черта два у меня это получится!”

 

Наконец, она все же решилась куда-нибудь зайти, чтобы согреться. Огляделась в поисках подходящего места – взгляд остановился на выцветшей от времени вывеске: “СТРАУС” кафе неудачников”.

– Очень кстати, – сказала вслух Вера, ничуть не удивившись ни названию, ни назначению заведения. – А главное, в самую точку!

Она толкнула массивную деревянную дверь: непроглядную тьму сменила вспышка яркого света, а звонкий колокольчик в глубине зала сообщил неведомым хозяевам о прибытии посетителя.

 

 

 


Оглавление

7. Глава VI. Вера Магдалина.
8. Глава VII. Чет или нечет.
9. Глава VIII. Ночной полет.
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!