Ноктюрны

З. С. (А).

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

– Мин сине яратам. Скажи.

– Не скажу. А что это значит?

– Вот ты повтори, а я тебе переведу, что это.

– Не буду, мало ли, что ты там выдумала, дабы опорочить моё светлое имя. Вообще так не честно, я твоего татарского языка не знаю, а ты мой русский знаешь. Что значат эти слова?

– Ну, вот и я тебе не скажу.

– Останемся при своём.

Она пододвинулась к нему поближе, поцеловала его в щёку.

– А почему ты мне никогда не говоришь, что ты меня любишь, вот ни разу?

– Потому что я это уже говорил и не раз. Мы сегодня спать будем? Мне завтра в шесть вставать.

– Это ты другим, может, и говорил, а мне ведь никогда. Почему? – Она опять поцеловала его в щёку и ещё плотнее прильнула к нему.

– Вот потому и не говорю, что говорил это другим, а лежу сейчас с тобой. Чего, значит, стоили те слова? Бла-бла, ритуал, давай поспим, а? Я и так весь твой, зачем тебе какие-то там слова?

– Я же женщина, мне надо слышать, мне нужны комплименты, ласка. – Ещё один поцелуй в его щеку.

– Самый большой и главный комплимент, это то, что я сейчас с тобой. Что тебе слова, вода и болтовня, главное – факты. С тобой? С тобой, и это факт. А ласкались мы только что, по полной программе, у меня больше нет сил.

– Одно у тебя на уме, всё туда переводишь, я же про чувства.

– Зайчик, давай сейчас прочувствуем, что такое сон, а завтра договорим.

– Обещаешь?

– Знаешь, кажется, у Шекспира, нашего Вилли, есть фраза, что все влюблённые обещают заведомо несбыточное, а не исполняют даже простейших мелочей. Спать, спать.

– Там немного не так, это трагедия «Троил и Крессида».

– Завтра будет трагедия, если я не высплюсь, – пробормотал он, переворачиваясь на другой бок и отодвигаясь от неё.

– Никакой романтики в тебе, – пробубнила она, обиженно отворачиваясь в противоположную сторону.

Не прошло и минуты, как он почувствовал её едва ощутимые подёргивания мышц, а затем полную обездвиженность. Заснула, само негодование.

А он никак. Вот ведь только что, совсем отключался – и никак. В думки ушёл. «Что ты мне в любви не признаёшься»? Напризнавался уже, хватит. Куда что девается, но раз признался, то вроде как должен становишься. Потом любви никакой и в помине нет, а ты всё должен навечно. А вообще, что такое любовь? Для себя-то он давно уже вывел, что любовь это отсутствие раздражения. Не раздражает тебя человек, явление, ситуация, значит, ты их любишь. Отсутствие агрессии, это и есть любовь. Остальное, как с Богом. Что или кто такой Бог? Бог это… и пошла городьба-околесица. И чего только не напридумывали за него и про него. И писания с расписаниями, и религии с догмами, и законы с наказаниями. Хотя на самом деле Бог это Бог, а все измышления после слова «это» есть детали, в которых и кроется его антипод. Бог потому и Бог, что он Первопричина всего, но ни словами, ни мыслями не досягаем. А со всех писаний – предписаний всего-то пара строк толковых. «Люби ближнего как самого себя». Это да, ещё тысячелетия назад, еще до Крузенштерна и космонавтов люди знали, что Земля круглая. Что пошлёшь в мир, то и вернётся тебе в спину, обязательно, вопрос времени. Тут, главное, научиться себя любить, если себя не любишь, то и других не сможешь. От мазохизма до садизма расстояние – два микрона. Вот и все ваши религиозные басни. Насочиняли, причём без ведома тех, от чьего имени сочиняли. В самом деле, все основоположники нынешней цивилизации не оставили после себя ни строчки. Моисей, Сократ, Зороустра, Конфуций, Будда, Христос, Мухаммед, ни от одного из них не осталось ни единой написанной собственноручно строки. «Бог есть любовь», вторая и последняя фраза дельная. Значит, любовь это… Вот всё, что после слова «это», то уже не любовь. Всё что угодно, но не любовь. Раз укладывается в мысли, слова, объяснения, значит, не любовь. А уж наплели-то про неё, как и про Бога, все кому не лень. «Я тебя люблю» сказал, значит, уже не любишь, трёп ни о чём, или для чего-то. И баста. Вот же завёлся, спать-то когда?

Он повернулся к ней, спящей, тёплой, родной, любимой… Опять? Спать! Вскоре заснул, занявшись пересчитыванием верблюдов из воображаемого бесконечного каравана, мерно бредущего по однообразной бескрайней пустыне.

Проснулся за минуту до будильника. Подъём, работяга! Осторожно, чтобы не разбудить свою драгоценность, покинул кровать. Пусть ещё поспит, чем больше женщина спит, тем она добрее. Пошёл в ванную.

Приняв душ, встал напротив зеркала, причесаться. Стекло запотело, почти вся его поверхность покрыта мельчайшими капельками конденсата. Ничего не видно. Но он не стал протирать зеркало, а написал на нем три слова по-татарски. Как там тот самый Вилли вывел: «Чем меньше слов, тем больше будет чувства»? Сейчас он соберётся и уйдёт, а через час встанет она и тоже пойдёт в ванную. Она, как обычно, включит воду погорячее, а значит, стекло опять запотеет. И она прочтёт, его надпись снова проявится там. Эти слова на татарском он отыскал и выучил первыми, в тот же день, когда увидел её глаза, увидел и утонул в них. Он, наверное, никогда не скажет этого вслух, но скоро она прочтёт его проявившуюся, и постепенно вновь исчезающую на влажном зеркале надпись: «Мин сине яратам» (Я тебя люблю).

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: