Сатирические картинки

О козлах отпущения

Без козлов отпущения
Нам сейчас не прожить.
Но одно упущение –
Что нельзя их доить.

* * *

Я философствую, а жизнь
На это смотрит, ухмыляясь,
И укрепляет рубежи,
Которых я достичь пытаюсь.
К её услугам всё: века,
Что без меня прошелестели,
Регресс, засилье дурака,
В мозгах мыслительные мели,
Инстинкты, жадность, злоба, лень
И жажда жизни ради жизни,
Гастрит, давление, мигрень
И нелюбовь к своей Отчизне.
Неклёв, несон, радикулит,
Несовершенство мирозданья.
Короче, что там говорить
Жизнь смертоносна, как пиранья.
И то, что я при мощи сей
Ещё способен к размышленьям,
Свидетельство, что я – сэнсей,
И не подвержен мозг мой тленью.

Наркоман

Сначала было лишь забавно
Уйти на время в мир иной,
Тот мир казался очень славным
И не похожим на земной.
Но становилось всё труднее
В мир грёз полётов ожидать,
И он уже не раз в неделю,
А ежедневно стал летать.
Себя он чувствовал счастливым
В тот миг, когда желанный яд,
Ликуя, пробегал по жилам,
И затуманивался взгляд:
Струились в зыбком свете тени,
Метались полчища химер.
Бег сюрреальных сновидений
Закончил милиционер.

Жить в двух мирах одновременно
Не удавалось никому,
Как ни старайся, непременно
Прибьёшься где-то к одному.
Прожив без пользы и без цели,
Он улетел в последний раз.
От этой жизни уцелели
Лишь строчки протокольных фраз.

Надпись на кресле

Здесь литератор написал стихов лавину.
Заслуга кресла тут наполовину.
Ведь если б кресло неудобным было,
Мысль места бы себе не находила.

Амур-4

Смотрю на жизнь прошедшую бесстрастно,
И мальчики крылатые в глазах.
Стреляли долго, метко и напрасно,
И улетали, бросив лук, в слезах.
Что делать, в жизни есть и пораженья.
Но Бог их, видно, не предупредил.
Амуры как на праздник шли в сраженья,
А оптимизм их часто подводил.
Уже предвижу злобные нападки:
Как можно было обижать детей?
Их стрелы так возвышенны и сладки.
Зачем же уходить от их затей?
Но разве цель оправдывает средства?
Зачем было стрелять из-за угла?
Добро ещё стрела попала б в сердце,
А то и в глаз ведь угодить могла.
Да и стрелки-то были всё из средних.
Неужто непонятно небесам:
В столь важном деле ни к чему посредник.
Коль Богу нужно – пусть приходит сам.

Сонет

Писать сонет как в прежние года
Сейчас немногие рискуют из поэтов:
Непрочен облик нынешних куплетов –
Из них течёт предательски вода.

Хоть мысль порою и блеснёт меж строк,
Но это только исключение из правил:
Знать, рукопись с ленцой редактор правил
И окончательно испортить всё не смог.

А чаще ровно и безлико
В стихах бегут потоки слов,
Смысл заменить пытаясь криком.

С глубокомыслием ослов
Жуёт издательская клика
Сей поэтический улов.

Монолог клеветника

Всех ненавидя от души,
Он говорил себе: «Пиши!
Напрасно думает народ,
Что к честным грязь не пристаёт,
Ведь, если пачкать мудро,
Отмыться будет трудно.
Подкину камень в огород,
И это даром не пройдёт –
Раз нету дыма без огня,
Они попляшут у меня.
Директор будет заменён,
Коль написать, что он шпион,
А если не получится,
То всё равно помучится.
Сосед вчера купил баян,
Шепну-ка я, что он – буян,
Пусть на работе знают,
Тогда он поиграет!
В молочном продавщица
Всем мило улыбается.
Пишу: сия девица
Стриптизом занимается.
Пускай никто не верит,
Но всё равно проверят...»

Бюрократ

В своём просторном кабинете
Тебя расспросит чутко он
И о работе, и о детях,
И чем сейчас ты удручён.
Сказав: «Оставьте заявленье»,
Тебя проводит за порог,
Весь излучая сожаленье,
Что сразу всё решить не смог.
Скроив приветливую мину,
Он обещаний выдаст воз...
А после прямиком в корзину
Отправит всё, что ты принёс.

* * *

Когда на нас среда влияет,
С надеждой ждём мы четверга,
И он, конечно, наступает,
Но чаще в образе врага.

Подлее пятницы не сыщешь,
Казалось бы – священный день,
Но тщетно ждём духовной пищи,
Нам достаётся только тень.

Суббота, вроде бы, прекрасна,
Даёт нам отдых от забот,
Но ждём покоя мы напрасно:
Хлопот обычно полон рот.

И вот приходит воскресенье,
И исчезает пустота,
Вмиг повышает настроенье
Нам воскресение Христа.

Атеистичный понедельник
В работу запрягает нас,
Но каждый чуточку бездельник,
И труд мы превращаем в фарс.

Во вторник носимся по кругу,
Чтоб восхвалить свои труды,
И, нервы измотав друг другу,
Мы ждём влияния среды.

Когда на нас среда влияет...

Разговор двух поэтов

– Литературный мой собрат,
Быть может, вы ответ дадите.
На проницательный ваш взгляд,
Куда несёт нас рок событий?
– Коллега, ваш вопрос знаком.
Его не раз мне задавали.
Боюсь казаться дураком,
Но вам помочь смогу едва ли.
Непредсказуем рок судьбы.
И как ни напрягай мы лбы,
Пророками – увы! – не станем.
– Я в этом не согласен с вами.
Мозг человеческий постиг,
Что и не выразит язык.
Нам всё по силам, всё возможно.
– Нет, человек – червяк ничтожный.
Достойный сын своей земли,
Всю жизнь он роется в пыли.
И тщетны все его заботы.
– Вас слушать больше нет охоты.
К чему пустая болтовня?
Не убедите вы меня,
Что люди жалки и ничтожны.
Венец творенья мы.
– Возможно.
Но сотворил вас бракодел.
И пустозвонство ваш удел.
– А ваш?
– А мой удел работа.
– Но результатов нету что-то.
– Что результаты? Звук пустой!
В процессе жизнь. Итог – застой!

«Мы теперича живём...»

Нам сказал пастух Иван,
Будто скоро тех, кто пьян,
Станут в зоопарк сажать,
Чтобы там соображать
На троих им было проще,
Так как нет, во-первых, тёщи,
Во-вторых, животных лица
Рядом, значит превратиться
В них сподручней, чтоб потом
Разбираться, кто с хвостом,
А кто без, и, в-третьих, в клетке,
Мол, убийства будут редки,
Так как только меж собой
Можно там устроить бой.
Нам сказал пастух Иван
(А он был в тот раз не пьян ),
Что правдив его рассказ,
Мол, готовится Указ,
Президент своей рукой
Начертал там: «Пьянству – бой!»
Лгал Иван или не лгал,
Но он нас не запугал,
Бригадир Кузьма Фомич,
Усмехаясь, выдал спич:
«Президент издал Декрет?
А у нас готов ответ:
Объявил наш сельсовет
Утром суверенитет.
Будет под угрозой он –
В помощь позовём ООН».
«В суверенный наш колхоз
Просто так не сунешь нос, –
Согласились мужики,
Что сидели у реки,
Наблюдая, как плывёт
По реке куда-то лёд. –
Мы теперича живём
В государстве правовом,
И имеем все права,
Чтоб болела голова.
Пили, пьём и будем пить.
Кто нам может запретить?
Так что, Ваня, ты не трусь,
Не такое знала Русь».

Баллада

На рассвете поднявшись, рванулся к перу
Знаменитый российский поэт.
Он любил сочинять натощак поутру
Пару басен, а также сонет.
По бумаге проворно бежала рука,
Мысли мчались в карьер и в галоп,
За строкою тотчас же рождалась строка.
Вдруг поэт говорит себе: стоп!
Захотел он вдохнуть аромат табака
Перед тем, как закончить сонет,
К сигаретам рванулась поэта рука,
Но не может найти сигарет.
Тщетно обыск в квартире устроил поэт,
Не найти сигарет ему, нет!
На рассвете поднявшись, не создал сонет
Знаменитый российский поэт.
Не услышал поэт,
Что Минздрав много лет
Раздавал всем бесплатно совет:
Кто не курит, не пьёт,
Тот здоровым умрёт,
Сигареты – опаснейший яд.
Не послушал поэт
И лишил белый свет
И сонетов своих, и баллад.
На рассвете поднявшись, к перу не рванёт
Больше наш знаменитый поэт.
Он не курит теперь и спиртного не пьёт,
И не пишет стихов больше, нет.

* * *

Живут на свете балаболки
С глубокой верою в душе,
Что их слова на редкость колки,
Сильны, весомы и воще.
Живут они на белом свете
И с каждым годом всё сильней
Льют слов потоки по планете,
Не замечая язв на ней.
Дела в словесном море тонут,
А балаболки в нём плывут,
Из фраз соорудив понтоны,
Верша свой громогласный труд.

* * *

Что писать о сатире и юморе?
Жизнь – живая сатира сейчас.
Лишь я только об этом подумаю,
Слёзы льются ручьями из глаз.
И смотрю я глазами слезливыми
На бичующий жизни поток,
Юморящий сплошными разливами
На ухабах российских дорог.
Как телегу из басни классической
Тянет Русь триединство властей,
А весь мир лишь следит иронически
За кипеньем безмозглых затей.
Власти отняли хлеб у сатириков,
И смешнее представить нельзя,
Чем бесчисленный рой панегириков,
Что себе преподносят князья.
Разделив всю страну на удельчики,
Каждый сел там и свитой оброс.
Но запутались так передельщики,
Что опять возникает вопрос:
Для чего сатирический вымысел,
Коль сатиру делами творят?
Только жаль, что трагедии примеси
От сатириков этих летят.

* * *

Однажды из-за океана
Амуров стая принеслась
И прямо в заросли бурьяна
С высот бессильно сорвалась.
Крестьяне, шедшие с покоса,
Заметив стаю летунов,
Не стали задавать вопросов,
А предложили бедным кров.
И поутру Амуры были
Готовы в дальний путь отбыть,
Но на прощанье не забыли
В хозяев стрелы запустить.
И были сражены крестьяне
Любовью пагубной Кремля.
И где поля желтели ране,
Теперь пустынная земля.

* * *

О назначении Поэта
Ведётся спор не первый год,
А сам Поэт плюёт на это
И равнодушно пьёт компот.
Глоток холодного компота
В его душе рождает жар,
И вот Поэт напишет что-то
И получает гонорар.
А с гонорара не компот он,
А пьёт шампанское вино,
И улетают прочь заботы,
Настолько сладостно оно.
Струя шампанского в бокалы
Спадает, весело резвясь,
А рядом рой икринок алых
И запечённый в тесте язь.
И на шампанского шипенье,
Как на нектар цветка пчела,
Летит святое вдохновенье
Вершить великие дела.

Вопрос

Жизнь прошла, как бутерброд по пищеводу.
И пора задуматься о том,
Стоит ли нам оставлять народу
Дело, для которого живём?

* * *

Поэт заметил: как поест арбуза,
Его тотчас же посещает Муза.
Поэт запас арбузов на весь год,
Сидит теперь, прихода Музы ждёт.
Но только что-то нет желанной Музы.
Неужто разонравились арбузы?

* * *

Бурлила жизнь. Была Госдума
Похожа на пчелиный рой,
Как раньше очереди в ГУМе
За пресловутой колбасой.
От имени врачей, шахтёров,
Аграриев, учителей
Сжигался на трибунах порох
В громокипении речей.
Но разобраться, речи все
Опять о ней – о колбасе.

Эпитафии

На угодника

Мастер был в своём искусстве –
Мог любому угодить.
Мог сыграть любое чувство,
Чтоб в любимчиках ходить.
Вдруг с ним казус приключился:
Не тому он угодил.
Так бедняга огорчился,
Что в могилу угодил.


На взяточника

Брал и деньгами, и щенками,
Причём обеими руками.
Раз взял он на себя так много,
Что надорвался и затих.
Теперь душа его у бога,
А взяток не дают у них.


На злопыхателя

Исполнена его последняя мечта –
И на могиле памятник застыл.
Хотя внутри скульптуры пустота,
Оригинал наполнен злостью был.


На Н.

Жила, как за стеной, за мужем,
Его держала под пятой.
Но больше ей супруг не нужен:
Она – под мраморной плитой.


На закоренелого холостяка

Смотрел на женщин и зевал,
Найти не в силах идеал.
Когда ему посватали кого-то,
Он поглядел – и умер от зевоты.


На скрягу

Он жил и в помыслах не смея
Вдруг что-то с кем-то разделить.
И с каждым годом всё труднее
Ему на свете было жить.
Однажды, сделав вдох немалый,
Он губы сжал – и жизнь прервал,
Но то, что в лёгкие попало,
Обратно так и не отдал.


На хулигана

Он был задирист без вина,
Всю жизнь вредил, хамил, орал, ругался,
И даже на своих похоронах,
Из гроба выскочив, с приятелем подрался.


На лентяя

Жестока жизнь была к нему.
Он вечно что-то делал:
То ел, то пил, то шёл ко сну –
И всё осточертело.
А так хотелось полежать
Без всякого движенья.
Теперь вот, надо полагать,
Достиг он наслажденья.


На болтуна

Молчать нигде он не привык,
И казус вышел с ним:
Однажды проглотил язык
И подавился им.


На бюрократа

Устав от передряг, интриг, служебных бед,
Он угасал и, лёжа на постели,
Твердил врачу всего один ответ:
«Зайдите-ка на следущей неделе...»


Эпитафия на чревоугодника

Когда сказала Смерть, вошедши в дом:
«Идём скорей, ты срочно нужен»,
Он сожалел всего лишь об одном –
Что не успел закончить ужин.


Надпись на могиле

За этой металлической оградой
Нашла приют любвеобильная особа.
Ей и сейчас не нравится, что рядом
Лежит супруг и, может, смотрит в оба.