Из Сибири с любовью

 

 

 

Это было третье по счёту мероприятие, которое посещали Казаков и Тамара.

На первых двух их проводником была известная общественная деятельница L Елена Кошкина, с которой Казаков быстро начал разговаривать, путая «ты» и «вы», называя её Леной. Как часто бывает у людей одного поколения, они обнаружили каких-то общих знакомых, след которых возникал в семидесятых и терялся в восьмидесятых годах, кроме того, комсомольская юность Кошкиной не могла обойтись без трудовых подвигов, которые она совершала в стройотрядах. Тут же выяснилось, что стройотрядовские легендарные деяния совершались в тесном взаимодействии с трестом, которым руководил отец Казакова: теперь Лена Кошкина вспоминала обо всём этом с умилением.

Первый званый раут был как раз и посвящён пятилетию фирмы, которая презентовала свои строительные конструкции, прежде всего – двери и пластиковые окна. По всему L к монтажу этих окон взывала многозначительная реклама: «У соседа уже стоит, а у тебя – ещё нет?». Фирма, кроме этого, делала ещё и столярку и немного строила, в основном занимаясь ремонтом и восстановлением единичных объектов гражданского строительства; последним её достижением был ремонт крыши с одновременной надстройкой мансардного этажа областного театра оперетты.

Директор и одновременно – владелец фирмы был человеком гибким: его рынок полностью зависел от благорасположения областных и городских властей. Ему вручали дипломы, кубки и ценные подарки, а на небольшой эстраде ресторана, который построился ещё в советское время и с тех пор сохранял свою комфортабельность гибрида спортивного зала с рабочей столовой, был установлен экран, где показывался ролик, посвящённый работе фирмы. Ролик Казакову понравился, он стал спрашивать, кто его сделал, – оказалось, что Любимов, по заказу к четырёхлетию фирмы; спустя год к нему добавили ещё несколько минут съёмки сданных и реконструируемых объектов.

Тамару Кошкиной Казаков представил как свою студентку – «я руководил у неё летней производственной практикой, знаете ли». Сделав паузу и проверив реакцию собеседницы, которая не воспользовалась предоставленным шансом сказать сальность: «понимаем, в чём ты, дружок, мог практиковаться с этой девушкой» – депутат Кошкина прекрасно контролировала свои эмоции, Казаков доверительно сообщил «подруге Лене», что «Тамара была координатором проекта «Социальное действие», который выполнялся летом нашими студентами, понимаете?» И – после ещё одной паузы: «организовывала проведение опросов, учила интервьюеров, вела обработку анкет, вообще вся черновая работа была на ней». Кошкина смотрела заинтересованно; после того, как Казаков ушёл знакомиться со знатными участниками строительного процесса, они с Тамарой уже вели отдельную беседу. Спутнице Казакова пришлось включить все свои способности: она немного робела перед Кошкиной – и это зачлось в её пользу…

Второе мероприятие было посвящено некруглой дате работы на рынке N-ской области крупнейшей торговой фирмы L-алко. Она тоже была известна Казакову своей броской рекламой – кому-то за пределами постеров рекомендовалось: «Купи ему (ей, им) ляльку!». Изображения были половозрастными: от грустного одинокого пожилого мужчины за накрытым столом и скучающей компании женщин с фруктами до молодёжной голодной банды; под всем этим, учитывая запрет на рекламу спиртных напитков в России, стояло только название предприятия. Приглашённых было немного, в отличие от строительной презентации не было и официальной части: вместо демонстрации продукции сразу же начался банкет. Правда, тосты были вполне официальные: минут по пять-десять, так что при желании составить портрет фирмы не составляло труда. Кошкина, сидя рядом с Казаковым и мило улыбаясь на публику, время от времени злобно шипела ему на ухо: «За что их Тараканов поддерживает, не понимаю. Вроде бы в своё время купили два гидролизно-дрожжевых завода, один из них у нас, в L. И оба теперь стоят, только цеха по розливу работают. Ещё у них восемь акцизных складов своих, через них большинство водки идёт. А акцизов городу почти не достаётся, да и в области не густо». Казаков заинтересовался: «Простите, а вы не знаете, каков сейчас акциз на водку?» Кошкина не знала. Оказалось, что это знала Тамара, слушавшая их разговор, – ей пришлось сдавать курсовую работу по налогообложению на эту тему. Она сообщила Кошкиной и Казакову, что за литр напитка крепостью более 25 градусов берётся 114 рублей акциза. «То есть, что, 57 рублей с бутылки?» – удивился Казаков. Тамара подтвердила. «Не понимаю, чему вы удивляетесь. В советское время спирт вообще копейки стоил. И в цене водки акциз составлял, наверное, процентов девяносто», – сказала Кошкина. «Ну да, ну да», – быстро сошёл с темы Казаков. И несколько минут сидел между Тамарой и Еленой с отсутствующим видом.

Во время банкета начались танцы, и Казаков вместе с Кошкиной изобразили даже какое-то вольное танго. Тамара пользовалась большим успехом у молодых мужчин, но Казаков быстро собрался уходить, обменявшись визитными карточками с директоратом фирмы, большая часть которого смотрела на происходящее несколько сонными глазами – то ли им это всё надоело, то ли они ждали чего-то ещё, что должно было начаться после мероприятия. Казаков представлялся финансовым брокером, привычно отвечая на вопрос о сути своих занятий, что покупает и продаёт по поручению своих контрагентов чужие активы и чужие долги, – а что, есть спрос на такие услуги – не жалуюсь – может, это и нам будет интересно – созвонимся, там есть координаты… Всё шло как обычно. Кошкина, которая выступала в роли брокера коммуникативного, заметив, что Казаков собирается уходить, собралась вместе с ним и уже попросила её проводить. Казаков хотел забрать Тамару, но его проводница сказала ему: «Зачем? Оставьте девушку с молодыми людьми, пусть танцует». Казаков хотел, было, ответить, что если Тамара ещё так потанцует, то другие присутствующие здесь девушки ей глаза повыцарапывают, но удержался. Он вызвал такси для Тамары, отозвал её в сторону и в довольно жёстком тоне сообщил ей о необходимости отъезда. Тамара легко согласилась, но спросила, почему он не едет с ней, – Казаков показал ей глазами в сторону Кошкиной и получил в ответ усмешку Тамары. Он оставил эту усмешку без ответа.

Проводы до дому Лены Кошкиной были обычным флиртом очень серьёзных и очень взрослых людей, когда ухаживания кавалера и кокетство дамы являются небольшой, но важной добавкой к сочувствию личным трудностям партнёра. Она рассказывала ему о проблемах двух своих сыновей – старший, как оказалось, страдал аутизмом, что доставляло Лене множество хлопот. Как она выразилась, «я выучила его на программиста, но это теперь только добавило сложностей». Старший сын с трудом переносил необходимость бывать в коллективе, но она постепенно всё-таки вписала его в жизнь. С младшим было прекрасно – учился на финансиста в университете, и, как оказалось, общий знакомый Любимов читал им лекции.

– А что же ваш муж, Лена? Ты ничего о нём не говоришь.

С мужем оказалось сложнее. В настоящий момент Елена Кошкина жила с сыновьями, пережив уже третий развод. И в эту тему предпочла бы не углубляться.

– Вот эта ваша знакомая девушка, Тамара – зря ты её всюду с собой берёшь, – довольно резко осуществила она переход на другую тему.

– Да нет, вовсе не всегда, просто ей надо устраиваться в жизни, знакомиться с людьми полезными.

– Само собой, но ведь и подумать что-нибудь могут не то. Да и не хватит ли ей уже знакомств-то? наверняка могла бы уже на работу напроситься сегодня или в прошлый раз. Мне она понравилась, пусть обращается.

– Она меня просила, вот я её и беру с собой. Люди пусть думают что хотят, в конце концов.

И они вежливо попрощались, пожелав друг другу удачи. Кошкина была слегка раздосадована, но Казаков обещал ей скоро перезвонить – так чего же обижаться? Ведь главное в жизни – это хорошие отношения. А отношения они установили, несомненно, хорошие…

 

На третье мероприятие Казакова повела областной депутат Галина Собачкина, перед этим имевшая со своей подругой Еленой Кошкиной примечательный разговор.

– Я ему сказала, чтобы он её с собой больше не брал.

– То есть как – сказала? Всё же испортишь!

– Он всё равно её возьмёт. Жаль, мужик-то вроде бы ничего, хотя, как обычно, – седина в бороду…

– А если всё-таки не возьмёт?

– Так оно только к лучшему. В любом варианте – мы здесь ни при чём.

– Это верно.

 

Собачкина объяснила Казакову, что формально они теперь с Кошкиной «в контрах», поэтому Лены на мероприятии не будет. Само же мероприятие очень интересное: фирма DEF, крупнейший финансовый холдинг в N-ском регионе, устраивает приём по поводу переезда в новое помещение. Будет небольшой доклад о стратегии развития компании, её прошлом и будущем в VIP-зале для серьёзных людей, а потом фуршет с продолжением в доме отдыха. Но продолжение – уже за свой счёт.

Казаков действительно пришёл вместе с Тамарой: впрочем, он заметил в так называемом VIP-зале достаточное количество молодых людей. VIP-помещение представляло собой обычный, человек на сорок, зал заседаний, правда, оборудованный проекторами, компьютерами с жидкокристаллическими мониторами, микрофонами, наушниками и прочими чудесами организационной техники. В течение часа перед ними надували щёки и рисовали блестящие перспективы развития фондового рынка в области N, говорили о займах и эмиссиях, которые должны были разойтись среди богатеющего день ото дня населения… Любимов бы наверняка вспомнил коллегу по кафедре Тома Джонсона, но Любимова не было.

После окончания презентации к ним неожиданно для Казакова, не совместившего недавний рассказ Тамары с названием очередной фирмы, куда они заявились, подошёл Андрей-джуниор, поздоровался, поулыбался, доложился, что он здесь работает, спросил, как понравился доклад, в подготовке которого он принимал участие, и отошёл. Поэтому Казаков и Тамара слегка задержались, а Собачкина и другие участники мероприятия уже приступили к фуршету. Джуниор, не подозревая того, сделал важное дело – привёл в действие казаковские защитные механизмы; поэтому, когда они с Тамарой в фуршетном зале столкнулись с основным владельцем финансового холдинга DEF Алиной Борзовой, он уже был готов к этой встрече, в отличие от Алины, которая поленилась просмотреть списки приглашённых и не ожидала его здесь увидеть. Казаков же раскланялся и, знакомя двух женщин, объявил: «Алина – это Тамара, студентка L-ского университета. Тамара – это Алина Викторовна Борзова, женщина, которую я любил. Прости, Алина, о твоём сегодняшнем статусе я понятия не имею». Алина прищурилась: «Зовите меня просто – Хозяйка Медной горы».

– Вы потрясающе выглядите, – тут же заявила ей Тамара.

Алина наклонила головку с копной волос цвета «естественной блондинки», принимая комплимент, после чего подхватила Казакова под руку, сказав впавшей в некоторое остолбенение Тамаре:

– Я забираю его у вас. По праву старшинства, – и вышла с Казаковым из зала, к огромному удовольствию Галины Собачкиной, наблюдавшей за этой сценой с расстояния в три метра.

А к Тамаре тут же подскочил Андрей-джуниор, горя желанием узнать, что происходит. «О, чёрт, только тебя не хватало», – довольно громко сказала ему Тамара, поставила недопитую чашку с чаем и поехала домой – на этот раз даже без казаковских инструкций. Собачкина была в восторге и от этой сцены. Старые истории имеют своих свидетелей и свою память – а свидетелей старого романа Алины и Казакова в городе имелось достаточно, было бы желание навести справки. Наличие же молодой девушки, с которой Казаков жил теперь в L, тоже было секретом Полишинеля, как и участие его в летних событиях. Всё это придавало публичной встрече этой троицы в глазах L-ского бомонда очаровательную пикантность, а громкое заявление Казакова, как и ответ Алины о её сегодняшнем статусе, сразу же превратились в легенду: Лене Кошкиной про него рассказали даже раньше, чем она успела позвонить своей подруге Собачкиной с требованием рассказать подробности…

 

Тамара готовила ужин и думала, что теперь она понимает Казакова, – по её нынешнему мнению, посредством знакомства с ней и их совместного проживания в L он мстил за что-то своей бывшей любви. Несмотря на логичность своих умозаключений и высоком мнении о собственных умственных способностях, у неё всё же сохранялись сомнения в верности сконструированной простой модели казаковского поведения: а зачем были все эти игры с митингами? и рассказ Казакова о своём брате… когда она думала об этом, мысли её путались, и чувства приходили в смятённое состояние. Приготовив ужин, она подождала минут пятнадцать, потом немного поела, гадая, приедет Казаков или нет – был вечер пятницы – фуршет был в пять, желающие продолжать должны были собраться в доме отдыха в половине восьмого; по мнению Тамары, Алина должна была забрать Андрея туда… или ещё куда-нибудь. От этой мысли ей становилось обидно, она – со всей очевидностью для себя – сильно ревновала. Считая себя девушкой объективной, она одновременно вспоминала об истории с Джуниором, заодно думая и о том, что давно уже надо было заняться поисками жилья, чтобы было куда переехать после неизбежного исчезновения Казакова, – и ей становилось ещё хуже.

Казаков приехал в половине девятого, увидел накрытый стол, улыбнулся, подошёл к Тамаре и поцеловал её; она стала отвечать на поцелуй, но он отстранился и сказал:

– Вот теперь ты – молодец. Спасибо.

В эту ночь они были вместе. Казаков был необыкновенно нежен, а Тамара – бесконечно благодарна за каждую его ласку, и они говорили друг другу разные добрые слова. Они даже пытались что-то объяснить друг другу, но ни один из них не был готов дойти до необходимой другому степени откровенности. Всё же Тамара впервые за это время объяснилась Казакову в любви – и впервые он позволил ей это сделать, не перебивая и воздерживаясь от своих убийственных комментариев.