 |
Саша Николаенко
ПовестьНа чтение потребуется 1 час 20 минут | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf | (заявки на иллюстрирование: newlit@newlit.ru)
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 18.03.2015
Купить в журнале за март 2015 (doc, pdf): 
Оглавление 17. Психология 18. Пятая колона (рассказ) Пятая колона (рассказ)
Мне лично по барабану, что у них там. Хоть они оборись. Они хоть оборись – я наушники надел, и мне гипофиз. Мне не слышно. Но если начинается где-нибудь в районе кухне, а оно обычно где-то там начинается, то всё равно сразу как-то чувствуется. Носится что-то такое в воздухе. Какая-то напряжёнка. Вибрация какая-то. Циркуляция в пространстве Пятой колонны. Что такое «Пятая колонна», я не знаю, я уже сказал, что мне это всё гипофиз. Но бабушка утверждает, что «Пятая колонна» – это мама, то есть – Мамай. То есть, не вся «Пятая колонна» – Мамай, а Мамай – её диверсионный лидер в нашей семейной ячейке. Опухоль, на теле поднимающейся с колен страны. «Я знаю, откуда растут ноги у этого кризиса!» – говорит бабушка, глядя в упор на Мамая, а бабушка всегда знает, что она говорит. «Я знаю, что я говорю!» – говорит бабушка. «Вы ещё попомните мои слова!» – говорит она. Начинает, вообще-то, и правда, Мамай. Проснётся, запрется в туалете, начитается там новостей с фейса, и готово дело – Мамай на взводе рвётся в бой. Одновременно бабушка в большой комнате травит дедушку новостями «Чёрного ящика». Чёрный ящик – это телевизор в большой комнате. Первый канал, НТВ. В общем, сами понимаете – информационная война и полная демобилизация. Мамай выходит из туалета и настороженно прислушивается. Дедушка и бабушка плохо слышат, поэтому врубают свой «Чёрный ящик» на всю катушку, так, что голос диктора слышно уже на выходе из уборной. Прислушавшись, Мамай справляется с негодованием и все мятежные мысли пускает на приготовление омлета или каши – готовит мне завтрак. Ситуация напряжённая, конечно, но ещё не катастрофическая. Всё ещё может обойтись.
Но если бабушка варит в этот момент дедушке гречку, то не обойдётся. Зуб даю. Скромные жилищные условия неотвратимо сводят враждующие стороны на нейтральной кухонной территории. На нейтральной? Ну, это я так, пошутил. Скорее, территория кухни – это тот самый «Крымнаш», с которого всё началось. Нет, я в курсе, что всё началось давно, и не с Крыма, но я уже говорил, что мне все эти тру-ля-ля – гипофиз. В общем, как у Александра Сергеевича: «Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень». Бабушка и Мамай. «Национал-предатель» и «Национал-патриот». Как я уже сказал, всё начинается с гречки. Примерно так: Мамай говорит бабушке: «Гречка подорожала…». (В сущности, это предложение – завуалированное объявление холодной войны). Мамай бросил перчатку. Можете не сомневаться – бабушка её поднимет. Но пока бабушка пытается обойти крючок, подозрительно принюхиваясь к наживке. – С нового года подорожают макароны, – как бы между прочим добавляет Мамай, и бабушка, проявив непростительную доверчивость, клюёт: – Ужас просто, как всё дорожает! – отвечает она. – Картошка тоже. Я не понимаю, почему картошка подорожала, картошка-то наша, а не их? – И Крым тоже наш, а не их, – предвкушая победу, отвечает диверсант, – почему же подорожала картошка? В этот момент, бабушка понимает, что угодила в ловушку провокатора: отвлекающий манёвр, попытка поговорить о погоде, отвлечься на кошку – напрасные, бессильные попытки. Ловушка захлопнулась, поздно. Остаётся два варианта: либо покидать спорную территорию молча, либо вступить в войну. Кошка скрывается под ванной.
Мамай, конечно, «пятая колонна» – агент влияния, но и бабушка у нас тоже не лыком шита, наша бабушка не из тех, кто в восемнадцать оставлял французу Москву. – Ну и что, что подорожала? – говорит она. – Ты вон хлеб в помойку выбрасываешь, десять лет на толчок работаешь, на мусорный контейнер. В блокадном Ленинграде одна эта горбушка могла спасти человеческую жизнь. – Кстати, хлеб с нового года подорожает тоже. Может, тушёнки купить, банок десять? На всякий случай? Водки? Снять все деньги с книжки, они всё равно уже сто к одному, и купить водки? – Не надо ничего покупать. Ничего снимать. С голоду не умрём, и не такое переживали. Переживём и это. Как-нибудь. В блокаду выжили, и в девяностые с божьей помощью, и сейчас без их креветок обойдёмся… Мы креветок не видали в детстве… – Обходитесь. А мы видали креветок, и без них, обратно с вами за железный занавес, не собираемся. Вы пожили – дайте нам тоже. – Ты ещё пожалеешь об этих вот словах, неблагодарная! Саботажница! – Я уже пожалела, что с тобой заговорила, с тобой же говорить невозможно, у тебя на ушах вязаная шапочка! Привыкли ходить в вязаных кофточках, вязаных шапочках, в пальто «Москвичка», в сапогах «Заря коммунизма» – вот и ходите, а я не хочу! Я вязаными шапочками вашими с резиновыми галошами ещё в детстве наелась выше крыши! Матрёшки, валенки, туфельки «Прощай молодость»! «Петровка 38» и Китай фореве! – Замолчи! – Не затыкай мне рот! – Гебистка! – Фашистка! И т. д… Это уже не вибрация. Это война. Четвертая Мировая.
После пятой колонны в бой пойдет тяжёлая артиллерия. В бой пойдут старики. Миномёты, пулемёты, тачанки. В общем, начинается. Пленных у нас не берут, раненых бросают, парламентёров топчут. Не до них. В парламентерах у нас дедушка – он, как я, лояльный. Пользуясь тем, что ему нельзя нервничать, он выходит в коридор разнять политический клубок, катящийся к пропасти экономического кризиса. – Европейская подстилка! – Жертва чёрного ящика! – Террористка! – Путин наше всё! – Мерзавка! – Разруха не снаружи, разруха в головах! – Террористка! – Слепая толпа! – Шпионка! – Девочки, не ссорьтесь! – говорит дедушка, входя на спорную территорию. Он допускает, что те и эти могут быть правы, и одновременно могут быть не правы те и те. Я не очень понимаю, как это может быть, поэтому думаю так же, как дедушка. Но я тут вообще ни при чём, я уже говорил, что мне всё это гипофиз. Я знать не знаю, кто такой генерал Франко, и мне плевать на «пятую колонну». Однако нашу с дедом лояльность – в нынешней политической ситуации – обе враждующих стороны считают предательством. Донбасс и Киев не могут определиться с датой Минской встречи, и т. и п… – Мы не ссоримся! Почему ты вышел без рогожки?! Тебе нельзя без рогожки, иди отсюда, надень рогожку и сиди там, не высовывайся, чтобы опять не слечь! Схватишь воспаление лёгких, а тебе нервничать нельзя! – Это бабушка. – Папа! Как ты можешь быть таким слепым, я не понимаю? Эта ненасытная сволочь пятнадцать лет просидела на нефтяной вышке, рожа поганая не треснула его, за пятнадцать лет можно было Атлантиду со дна поднять, а эта гадина развалила всю страну! – Это Мамай. – Замолчи, дура! Тебе потом будет стыдно за эти слова, ты меня попомнишь! – За что стыдно, перед кем? Перед кем может быть стыдно за правду? – Захлопни рот, гитлеровка, как ты смеешь? – Нет, это ты лучше закрой глаза и телевизор вруби погромче, а то вдруг что-то важное упустишь!
– Девочки, не ссорьтесь… – С гадюкой этой, с подстилкой этой американской я буду молчать? Ты мне рот затыкаешь, да? Подхалим! Либерал, соглашатель! И вашим и нашим хочешь? Хочешь, да? Ты скажи! А так не получится! Понимаешь? Не выйдет так! Уйди отсюда, не лезь, куда тебя не просят, ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ НЕРВНИЧАТЬ! – Не уйду, пока вы не перестанете сориться, зачем ты называешь девочку американской подстилкой, она же твоя дочь! – Кто, она?!! Она мне не дочь, диверсантка! Шпионка! Провокатор! Решёточку из раковины достанет – и в помойку! Чтобы затор был! Чтоб мы тут все всплыли в дерьме! А я буду молчать? – Да она не права, она плохо разбирается в политической ситуации, не замужем, и ничего не добилась в жизни, но она твоя дочь! – Это я не разбираюсь? Я не замужем??? Ну да, я не замужем, ну и что? При чём тут вообще это? Как ты можешь, папа?! Ты же мой отец! Ходить с этой лапшой в ушах, и жрать их наглую лажу? – Что – жрать? Не говори, пожалуйста, «Жрать», мне неприятно это слышать! – ЖРАТЬ ЛАЖУ В ЖОПЕ! – Хамка, ты посмотри на нее, она хамит тебе в лицо, и ты будешь это терпеть? Уйди отсюда, я тебе не позволю слушать эту подлую пропагандистку, эту обамовку подлую! Уйди, тебе говорю, и одень рогожку, и без рогожки больше по квартире не ходи, тебе нельзя нервничать! Ты заболеешь! – Жить в тоталитарном государстве, сидеть на боеголовке в белых тапочках и смотреть первый центральный! Родина, блин, в опасности у вас! Всё придумал Черчилль! Папа, папа, я не понимаю, вспомни Сахарова! Подумай хоть секунду, что бы сказал он! – Это другой вопрос, но я понимаю, о чём ты. И всё-таки у нас нет сейчас другого выхода… – Что? У нас? У нас нет другого выхода? У страны с таким потенциалом нет выхода? У огромной страны нет другого выхода, кроме как сидеть в белых тапочках и вязаных шапочках на атомной боеголовке? Папа, опомнись, я тебя не понимаю! – Уйди отсюда, отец! Неужели ты не видишь? Не слышишь? Это же язва! Провокатор! – Сколько у тебя, папа, у тебя, старшего научного сотрудника, профессора, доктора наук, зарплата? А? Ну скажи, ответь мне! – Да кто ты такая, чтобы чужие деньги считать? – Девочки, мы же не чужие, не ссорьтесь. – Так сколько? – Двадцать пять тысяч, ещё пенсия, ещё премиальные… – Продавец-консультант получает сорок! А ты смотришь правде в глаза, и смешиваешь её с этим телевизионным дерьмом?! – Не говори так, мне неприятно слышать такие слова… Девочки, можно я пойду, а то мне что-то нехорошо, только пообещайте, что вы не будете тут без меня ссорится… – Да я этой твари слова больше не скажу. Фашистка! – Вот и хорошо. Не надо сориться, девочки, пойду, мне работать нужно…
Поникший парламентёр идет в большую комнату надеть рогожку и слушать чёрный ящик. По дороге он подхватывает выползшую из-под ванной кошку и заходит ко мне. Садится на диван. Мы молчим. Не за тех и не за этих. Три жалких труса, три соглашателя, три политических трупа, три либерала. Дед, я и кошка…
Саша Чижиков 9 «А» 20 декабря 2014 год.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 17. Психология 18. Пятая колона (рассказ) |
 Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсы Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:
Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 03.12.2024 Игорь, Вы в своё время осилили такой неподъёмный груз (создание журнала), что я просто "снимаю шляпу". Это – не лесть и не моё запоздалое "расшаркивание" (в качестве благодарности). Просто я сам был когда-то редактором двух десятков книг (стихи и проза) плюс нескольких выпусков альманаха в 300 страниц (на бумаге). Поэтому представляю, насколько тяжела эта работа. Евгений Разумов 02.12.2024 Хотелось бы отдельно сказать вам спасибо за публикацию в вашем блоге моего текста. Буквально через неделю со мной связался выпускник режиссерского факультета ГИТИСа и выкупил права на экранизацию короткометражного фильма по моему тексту. Это будет его дипломная работа, а съемки начнутся весной 2025 года. Для меня это весьма приятный опыт. А еще ваш блог (надеюсь, и журнал) читают редакторы других изданий. Так как получил несколько предложений по сотрудничеству. За что вам, в первую очередь, спасибо! Тима Ковальских 02.12.2024 Мне кажется, что у вас очень крутая редакционная политика, и многие люди реально получают возможность воплотить мечту в жизнь. А для некоторых (я уверен в этом) ваше издание стало своеобразным трамплином и путевкой в большую творческую жизнь. Alex-Yves Mannanov 
 |
|||||||||||
| © 2001—2024 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|
|||||||||||
