Черви сомнения

Антисуицидальное

Ни на чём никогда не спеши ставить крест,
Поразмысли ещё о тщете суеты
И сравни все ответы на вечности тест,
Убедившись в фатальном нуле пустоты.
 
Никогда ни на чём ставить крест не спеши,
Без тебя есть кому быть распятым судьбой,
Если веришь в себя – без сомнений греши!
Что с того, что Рогатый придёт за тобой?..
 
Ставить крест не спеши ни на чём никогда,
Лучше звёзды на грудь примеряй по утрам,
И тогда растворится тоска без следа
Под налитою сотней наркомовских грамм.
 
Не спеши ставить крест никогда ни на чём,
Может быть, развернётся удача анфас,
И запутанный узел отцовским мечом
Ты разрубишь и радостно пустишься в пляс.

Или…

Если всех лет истраченных
Мало для просветления,
Значит, не предназначено
Или ничтожно рвение.

Мир заложить на стапеле,
Нишу назвать Вселенною,
И наливать по капельке
Или давиться пеною…

Тайно любить капризную,
Но возжелать богатую,
Не торговать Отчизною
Или грести лопатою…

Яд принимать за должное,
Вылить в окно целебное,
Плюнуть, сочтя за сложное,
Или пропеть хвалебную…

Черви сомнения

Странно, но что-то гложет –
Черви сомненья, группой,
Ткань разрывают кожи,
Тело вгоняя в ступор.

Мне бы собрать их скопом,
И каблуком к бетону,
Или сачком к циклопам –
Рыбкам на корм придонным.

Но, как дурак, жалею;
В банку – поодиночке!
Если снесу в аллею –
Только живых и ночью.

Скользким – дорога в землю.
Не доходя до края,
Лучше пойду и внемлю
Тем, в ком души не чаю.

Яблоко

Бэкон режет
Зелёный шар.
Две, казалось бы,
Равные части –
Пять лучей,
Неслучайный дар,
Символ знания
И несчастья.

Замер Телль,
И как смерть – стрела…
Шляпе кланяться
Нужно было!
Мякоть ты моя,
Кожура…
Сладким соком пыль
Окропило.

Нет в раздоре
Вины моей.
Всё Парис,
Да и Ленка – дура!
А в Раю –
Искуситель Змей!
А я что? Так себе,
«Фигура»…

Кисло-сладок
Познанья вкус.
Манят персики,
Дыни, груши…
Говорят, что
Хорош арбуз…
Нет, пожалуй,
Я лучше – кушай!

1. Роджер Бэкон.

Один из первых европейских алхимиков и естествоиспытателей, философ.

Алхимики, заметив, что сердцевина разрезанного поперёк яблока напоминает пятиконечную звезду, использовали яблоко как символ знания.

2. Наместник (фогт) германского императора в Швейцарии Геслер повесил на площади города Альтдорфа на шесте шляпу австрийского герцога и отдал приказ, чтобы всякий проходящий кланялся шляпе. Молодой крестьянин Телль, известный как отличный стрелок, не исполнил этого приказания, и Геслер в наказание заставил его стрелять в яблоко, поставленное на голову сына стрелка.

3. Яблоко – символ плодородия, здоровья, любви, красоты; являлось эмблемой брачного союза и т.д. и т.п.  

Кастинг

Есть с десяток вакансий в Пантеоне злодеев:
Соискателей море: Эд Гейн, «Зодиак»…
И жюри на подбор – во главе Соломея,
Рядом тихий Иуда и Жиль-весельчак…

Плагиат не пройдёт, не обманешь магистров,
Не поставишь случайность в анонс «славных дел»,
Чередою идут короли и министры,
Их встречает у входа усатый мингрел.

Консультанты неспешно считают убитых,
– И где подпись? Откуда известно, что Ваш?
– Ну и чем Вы его? Топором или битой?
– Сами лично? Один? Да, какой это стаж!..

– Кто таков? – Да, я критик! – И многих «зарыли»?
– Госпожа, Сулумифь! – «Ребе»! – это к тебе!
– Пусть я мало убил, но зато в новом стиле!..
– Интересно. И гирю цепляли к губе?

– Всё! Набрали. Лимит. Ну, конечно же – скоро…
Расходитесь! Де Рец! Всех гоните взашей!
Эй, ефрейтор, пол мыльным промойте раствором…
Нам хватает и так паразитов и вшей…

Действующие лица и исполнители:

 

1. Эд Гейн ("Эд Гейн"). Самый знаменитый некрофил 20-ого века, по прозвищу "Плейнфилдский маньяк" (а также "Висконсийский волк"). Эмоционально был привязан к своей матери (она была первым выкопанным им трупом). Выкапывал трупы, расчленял их, сдирал кожу (пытаясь изменить свой облик), занимался канибализмом. Скончался в 1984-ом в психиатрической клинике от остановки сердца...

2. "Зодиак" – легендарный серийный убийца – в конце 60-х совершил несколько зверских убийств в Северной Калифорнии, выбирая в качестве жертв преимущественно подростков на свиданиях. В конце 60-х он вышел на связь с общественностью, отправив в газеты серию таинственных посланий с известными только ему и полиции подробностями учиненных зверств и криптограммами за подписью "Зодиак" (знаменитый круг с перекрестьем). Его так и не поймали...

3. Саломея (5 год или 14 год – между 62 и 71) – иудейская принцесса.

По сообщению синоптических Евангелий, танец юной Саломеи на праздновании дня рождения Ирода Антипы очаровал его так, что он согласился выполнить любое её желание. Будучи научена своей матерью, Саломея потребовала убить пророка Иоанна Крестителя, и ей была принесена на блюде его голова.

4. Иуда – иуда.

5. Жиль де Рец – французский барон из рода Монморанси-Лавалей, маршал и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнён по обвинению в серийных убийствах. Послужил прототипом для фольклорного персонажа «Синяя борода».

6. Усатый мингрел – Иосиф.

7. Ефрейтор – Адольф.

Альбом для Совести

По улицам, пугающе пустынным,
Где перебежками, а где почти ползком,
Промчалась и запряталась за тыном
Бродяжка с полинявшим узелком.

Не ищут, не догнали, слава Богу!
Не предъявили кулаками счёт,
Не изнасиловали прямо на дороге,
И голову не мыть от нечистот.

Ворота на запор, бегом к сараю
И на кушетке старой перед сном
Листать альбом потёртый, замирая,
Глотая подступивший к горлу ком.

На первом фото – девочка с косою,
Идеалистка, безупречный вкус…
Он выглядит красавцем и героем,
И собирается зимою на Эльбрус.

Цепляет ноготь новую страницу –
На фотографии – полнеющий блондин,
Он много курит и ему не спится:
Квартира, водка, непослушный сын…

А где она? Да, вот: браслетик змейкой,
Ещё не шлюха, но кутнуть не прочь,
И пофлиртует и подставит шейку…
И пьяная уйдёт куда-то в ночь…

На этой карточке – седой и грузный дядя,
Не президент пока, но тоже босс,
Она торгует телом – дела ради,
Даёт послушно и почти без слёз…

Что здесь?.. Неаполь, пьяная на пляже:
Жирок и силикон, случайный друг
Свингуют вечером и Он гордится даже
Её готовностью дойти до групповух.

Страничек много, фотошоп и фейки –
Бальзаковская дама. Пышный бюст.
Под ручку с Ним. Тенистые аллейки…
Улыбок много, очень мало чувств…

А дальше – бунт!.. Напрасная попытка
Стереть порока жирную печать:
Без макияжа, лысая, навскидку
Стреляет, но ему на всё плевать…

Альбом захлопнут. В душ бы не мешало…
А на подушке – захмелевший клоп,
Глаза смыкаются, а Он, войдя, сначала
Не морщась, поцелует в грязный лоб…

Чёрное и белое

Для чёрных мыслей – белые одежды!
Для белой скатерти – кофейное пятно!
Смеётся скептик и ворчит: «Невежда!
Нет чёрного и белого давно.
О чём тут спор? И не было контраста.
Плохое зрение. Надень очки, старик.
Нельзя сводить народ к враждебным кастам,
Спектр многоцветен – этим и велик».

Как мне не оценить лоскутность мира?..
Я бочку на Ньютона не качу,
И вижу чувство долга у задиры,
И плач детей по бате-палачу.

Но знаешь, если бьют меня с размаха –
В лицо – большим спектральным башмаком,
Подошва – чёрная, и дело тут не в страхе,
А, думается, всё-таки, в другом…

Когда в болоте, явно не от скуки,
Ему кричу: «Куда, дурак, не тронь!»
А он в ответ протягивает руку –
Я белой вижу чёрную ладонь…

Знаки

К точке сужена ткань пространства,
Время скрючено к запятой,
Многоточий непостоянство,
Восклицательных знаков строй…

Двоеточия – морем следствий,
Рвёт эйнштейновский симбиоз,
За косою чертою с детства –
Вопросительно-вечный кросс.

Поясняют и прячут скобки,
И кавычки крадут, даря…
Как пробелы разводят робко,
Так апостроф картавит зря.

Уравняют дефисы шансы,
А тире наведут мосты,
И расщепится строчка сланцем
На пластины и на пласты.

"Катти Сарк"

Когда слегка тускнеет пламя диска
И вечер быстро входит в старый парк
Я открываю золотистый виски
С названием красивым – «Катти Сарк».

Несётся Нэн Короткая рубашка,
И на бушприт взобрался Тэм-прохвост,
Кобыле Мег нести владельца тяжко,
Чертям достался лошадиный хвост.

Но судно не качает. Сухо в доке.
Сквозь херес рвётся в ноздри курага,
Под лавочкою ведьмы и морлоки:
Уэллс и Бернс, мутанты и рога.

Глоток, ещё глоток, и якорь поднят.
Сдаётся нулевой меридиан.
В Китай! А может в Индию сегодня?..
И, да поможет Бог и капитан!

По Гринвичу куранты проверяю,
Я в одиночку так давно не пил…
И как мне жаль, что мало в трюмах чая,
И не догнать ушедших «Фермопил».

«Катти Сарк» – самый известный и один из самых быстрых чайных клиперов.

Наибольшую известность ему принесло состязание на скорость с клипером «Фермопилы» в 1872 году.

В данный момент клипер находится в сухом доке в Гринвиче.

Большое значение в его сохранение сыграла повесть И.А.Ефремова «Катти Сарк», переведённая в своё время на английский.

В переводе с шотландского, «Cutty Sark» – «Короткая рубашка». Название позаимствовано из Роберта Бернса "Тэм О' Шентер".

Нэн Короткая рубашка – молодая ведьма, от которой главный герой удирал так, что потерял хвост лошади.

Этот момент поэмы нашел отображение в деревянной женской фигуре на носу клипера. Ведьма с вытянутой рукой в стремительном порыве преследует удирающего Тэма О'Шентера, который верхом на своей серой кобыле Мег был изображен на резном завитке, украшающем бушприт.

Виски Катти Сарк (выдержанное 12–18 лет) – очень даже…

Толстое лето

Лето прощалось с домом,
Но не влезало в брюки,
И умоляло громом
Взять себя на поруки.

Молнией освещало
Злые глаза калеченных.
Как, неужели мало
Жареной человечины?

Хуже серийных монстров,
Пузо, гляди, наело…
– В ссылку на дальний остров!
В гости к медведям белым…

Новых погостов ямы,
Август всем вышел боком:
Сколько сожженных храмов;
Скольких снесло потоком…

Плачет малыш пригожий,
Плещется светом заводь.
– Мама, толстяк хороший!
Я научился плавать…

К другу...

Побудь со мной, неугомонный друг
Мы сядем рядом с тётушкой Текилой,
Поспорим о путях безликой силы,
И препарируем тщету чужих потуг.

Лимон и соль. Салями и балык.
Цитируя себя и Кастанеду,
Мы выведем неспешную беседу
На уровень где молвит: «Пас!» язык.

Потом, когда уткнёмся в Никуда,
Откроем виски – не трезветь же ночью –
И убедимся твёрдо и воочью
В том факте, что анализ – ерунда.

Лёд и боржоми. Дюжина маслин.
Вся жизнь в полёте рухнувшей опоры.
Не истребить обидой наши споры,
Пусть даже комом будет каждый блин.

Под утро коньяком усугубим
Упорное стремление к общенью,
И придавая колкости забвенью,
Признаем, что вином прекрасен Крым.

Конфеты. Курабье и Эмменталь.
Ещё одна попытка осмысленья
Себя как бога, мира как явленья,
И времени, которого не жаль.

Прогулка

Когда испарившись, прольётся вода
На пляжи Харбора и Варны,
Тогда я очнусь, и отправлюсь туда,
Где стиль мой живёт лапидарный.

На площади римской, где ночью светло –
Джордано шагнёт с постамента;
Ватель улыбнётся мне из Фонтебло,
А Горький заманит в Соренто.

В Париже, где каждый кирпичик знаком,
Под ручку подхватят мамзели…
Сбегу, прикрывая глаза париком,
Таинственным Флоризелем.

Дель Джезу, суровый и мрачный аскет,
Мне скажет: «Не форма – звучанье!»
Служанка миледи откроет секрет –
К обеим пойду на свиданье…

В Кордове, забравшись в мечеть поутру,
Припомню арабские сказки.
Доставлю Омару вино в Бухару –
Восславим прекрасные глазки!

А как протрезвею, конечно, на Русь –
В хоромы, не в холод же лютый…
– Тебя, мой боярин, я жду, не дождусь…
С полатей промолвит Малюта…

Расстегай

Устал хвалить? Изволь, ругай
Москву и москвичей,
По-гиляровски расстегай
Отведай и запей…

Печерской сёмгой, осетром
И печенью налима
Заткни навязчивый синдром
Борца и подхалима.

А в «Праге» задарма бульон –
Всё стерлядь да осётр…
От Тарарыкина поклон
На блюде златом жжёт.

Хлебнуть смирновки ледяной,
В скоромный день – мясцо…
Чего-с, бузят на проходной?
В централы, подлецов…

Р.S.(На голодный желудок читать категорически воспрещается)

 

Расстегай – один из видов русских печеных открытых пирожков из несдобного дрожжевого теста с различными начинками. В открытую середину классического расстегая после выпечки наливали растопленное масло, а чаще – мясной или рыбный бульон с шинкованной зеленью петрушки. Затем начинку из вязиги или из риса с луком и крутыми яйцами прикрывали кусочком благородной рыбы – отварной каспийской осетрины или малосольной печорской семги и "закрашивали" налимьей печенкой.

Во времена Гиляровского московский ресторан Семена Тарарыкина "Прага" на Арбате особенно гордился своими расстегаями "пополам" – с начинкой из стерляди с осетриной (рыбу для них, естественно, не отваривали, а только обдавали крутым кипятком). Пироги укладывались на блюдо с золотой надписью "Привет от Тарарыкина", к ним тоже подавали соусник горячей ухи бесплатно, а за деньги – по рюмке. Сначала белой холодной "смирновки" со льдом, а потом ее же, но уже "подкрашенной" пикончиком…

В скоромные дни расстегаи выпекали с мясом и луком…

В три целковых, если не напиваться сильно, вложиться было можно…

Наблюдение

Дома. Чугунные ограды.
Вид из окна. Собачий лай.
Кусты и плети винограда.
К закату – день! К десерту – чай!

Легки влюблённых силуэты.
Неспешен шаг семейных пар.
Роз аромат. Цветенье лета.
Темнеющий к ночи загар.

Всё хорошо. Вот только – странно –
Отсутствие луны и звёзд.
К дождю и гром, а утром рано
Над горизонтом чудный мост.

Навигационная металлургия

Есть в поиске предназначенья:
Желанье выжить в бурный шторм,
И переплавив, груз сомненья
Влить в полости литейных форм;
Избрать навек ориентиры,
Не веря в то, что звёзды лгут,
На карте тоненьким пунктиром
Прокладывать дневной маршрут.

Вселенский хаос окупая
Изложниц твёрдой чистотой,
Нашедший смысл – в себе черпает
Прогресс, упадок и… застой.

Всё чище слиток, совершенней…
И крен сильнее, как и жар…
Тошнит от праведных свершений,
Но Смысл – упрямый сталевар.
И даже, если он превысит
Предельный для судов тоннаж,
Расскажет, что в небесной выси
Всегда ждут верный экипаж.

Мой День

Скупой бесстыжий наблюдатель,
Скрывающий дальнейший путь –
День – сотрапезник и приятель,
Расщедрился ко мне чуть-чуть:
Позволил выпить чашку чая,
Вернул вчерашний долг с лихвой
И развалился, поучая,
На коврике передо мной.

– Не так! Не то! Не с той! Не надо!
Скромнее будь и всё придёт!
Не стой как столб под камнепадом,
Не лезь вслепую через брод!

– Конечно, День мой, как иначе…
Ты прав, не вечно длится май,
Но только девушка заплачет
Когда я ей скажу – прощай,
И друг мой очень оскорбится,
Увидев, как ищу я мост,
Зачем Париж мне или Ницца,
Когда навечно строгий пост?

День возмущался, но негромко,
Уснул, растратив столько стрел.
А за окном старик с котомкой –
Беспутный Вечер – шёл и пел.

Мы все умрём…

«Мы все умрём!» Банально, знаю…
Так было издревле: живут,
Детей растят, скользят по краю
И даже падая, уют
Пытаются создать на годы;
Вьют гнёзда, не боясь ветров,
В граните, выдолбив проходы,
Хранят богатство и улов;
Цепляясь за качели веры,
Слетают в пропасть без борьбы,
Во имя долга и карьеры
О камни расшибают лбы.
И всё равно уходят в Лету.
Как не обидно, как не жаль,
Всех тех, кто рядом, и, кто где-то…
Манить не вечно будет даль.

В глобальном смысле и неважно –
Когда и как? Сейчас? Потом?..
Быть умным или быть отважным?
А может, плакать под кнутом?
Просить, вымаливать мгновенье?
Смиренно ждать, когда придут?
Дойдя до белого каленья
Шагнуть навстречу, за редут?..

Смерть, как ни странно, неподкупна
Ей, что бродяга, что паша…
А жизнь, пускай сиюминутна,
Но, стерва, как же хороша!

Золотоискатель

Молчу, а золота всё больше.
Несут, как слитки, так песок;
Везут из Нигера и Польши.
Всё в сейф – на код и под замок.

Мне любо гладить самородки
И пробовать на зуб металл,
Ночами слышу скрип лебёдки –
Шурф старый кто-то раскопал.

С утра взгляну – что там нарыли?..
Мне всё покажут; знают, свой!
А не дадут?.. Глотну хоть пыли –
Дорожной пыли золотой.

Столбить участки стало трудно:
Забор, собаки, домик, сад…
И пьют владельцы беспробудно,
И на месторожденьях спят.

Скупаю. Так, по мелочёвке,
Брать оптом как-то не привык,
Смеются вслед, не без издёвки
Ворчат: «С ума сошёл старик!»

Не обижаюсь. Только стыдно –
Сусальный, низкопробный мир:
Подделки дороги, ликвидны…
И только радует фронтир.

Игра на раздевание

Игра на раздевание с Судьбой,
Красавицей с глазами чёрной кошки.
Вот карты розданы. И первый ход за мной…
Я выиграл Любовь… Ты оголила ножки.

Но в следующей – весь козырь у тебя.
Я расстаюсь с удачей, как со скальпом,
И с той, которая, меня любя,
Уехала навек с соседом в Альпы.

Колода новая. Я снова на коне!
И ты, под музыку, бросаешь на пол что-то…
Я поднимаю... стринги, и ко мне
Приходят должность и хорошая работа.

Иду ва-банк. И все тузы со мной.
Ты топлесс. Я смеюсь, и ты хохочешь!
Мне – вилла за высокою стеной,
Собака, дети – в общем, всё что хочешь…

Но кто-то там с колодою шалит.
Похоже, проигрался я вчистую.
В меня стреляют, я почти убит…
Реаниматор достаёт другую.

И снова от азарта бьёт озноб!
Блефую. На тебе одна лишь юбка…
Коли добьют, то брось её в мой гроб,
Моя изменчивая проститутка…

Марлен танцевала

Марлен танцевала… Но Геринг дремал.
И Геббельс прокручивал речи беззвучно…
На цыпочках Борман вошел в кинозал.
А фюреру было и грустно, и скучно.

Одна только Ева вцепилась в экран
И взглядом следила за взлётами юбки –
Таких вот, наверно, любил Мопассан
За ножки и грудь, за капризные губки:

Поющих, кричащих и бьющих стекло,
Не мыслящих ночи без секса в постели.
Марлен танцевала, а время текло…
На Волгу пришли холода и метели…