Да, пьяный я...

Жить стало лучше

Говорят, жить стало лучше,
Веселее стало жить!
Вот и круче стали кучи
С моего пера сходить.

Скажем честно: миллионы
Нефтегазовых кубов
Позволяют нам кальсоны
Брать с прилавков бутиков.

На вокзале бомж обросший,
Вошку слопав, заявил:
"Нищеты ведь нету больше!"
И червонец попросил.

Только дед мой, съехав крышей,
В "телик" бросил пену рта:
"Я уже когда-то слышал
Об веселии слова!"

Хочешь – нам разгонят тучи,
Заодно – марш чудаков...
Да и мне жить стало лучше.
От полутора кубов.

U, или Вопль влюбленного ядерщика

Люблю я смотреть на экране взрыв ядерной бомбы.
Какая заложена мощь для сплошного убийства!
Какой светлый путь для уставших (и нет) в мир загробный!
Каким – после вспышки – становится воздух лучистым...

Вот август, шестое. С утра тупо вперился в "ящик".
И снова, и снова рождается варево света.
Гри6ная тучонка 6ульоном клу6ится кипящим,
И мчится вдаль странница, сея зародыши смерти.

Отстирана грязь беспонтового существованья.
Под ноль сбриты мысли – без права на перезагрузку.
Дышу гамма-"кентом". А в плазменном телеэкране:
"Малыш" с парашютом. Забавно. И вдруг – просто пусто.

Я тоже могу стать когда-нибудь атомной бомбой.
Критической массы урана достигнут лишь раны.
И ненависть хлынет, сжигая друзей и знакомых,
Ударной волною сметая стакан за стаканом.

Кругом поразит всех высокая бредоактивность
С периодом полураспада на десятилетья...
Другого хочу: лишь тобой, baby, обогатиться,
Быть сбитым каштановой антиракетною сетью.

Ни дня без стопки!

Водяры дар
Смыл копоть прозы!
Весь мир – нектар!
Все бабы – розы!

Джагда

(поэма)

Лето. Сибирь. Я остановил машину на поляне, у берега таёжной реки. Меня так разморило после дальней дороги, что я вылез из-за руля, упал на траву и уснул. Что я перед поездкой читал – не помню, но приснилось мне вот что.

1. ПУТНИК

Подлунной землёй, мега-дальним бескраем
Шёл Путник, скрывая от мира слова, –
Туда, где не ездят народы трамваем,
И где ни за рупь не убьют, ни за два.

Шёл Путник, питался подножною снедью,
Что боженька сверху подкинет-пошлёт.
Но больше "калаш" помогал – в сборе "меди".
У скряги отнимет ли, банк грабанёт.

А раз на кривом, сверх-крутом повороте
Увидел лосину, и сразу – в прицел.
Но тут подмигнуло ему что-то вроде –
Вон слева... левее... – там крест золотел.

Церквушка подушкой-макушкой кивает:
В сельцо своё в гости на отдых зовёт.
От радости Путник лося отпускает
Пожить. Лось: "Ура! Лосю-богу – почёт!"


2. СЕЛО

Вросла в край планеты ржа крепеньких хаток:
Охотники, пахари – не беднота.
И не олигархи. Без мразьих ухваток.
А просто окреплая сверх-среднота.

По случаю редкого гостя-чужбинца
Забытый Вселенною угол – в разгул:
Хлеб-соль, в чае – сахар, и браги – упиться!
Наш Путник в жратве с головой утонул!

За мега-столом вся деревния в сборе:
Послушать засланца всяк-каждый тут рад.
Вот старцы спрошают про старое горе.
И вслед молодые: про новое, брат...

Старухи своё – есть картошка на Марсе?
Бывалые жёнушки всё про крема.
А модно ли глазоньки золушкой красить? –
Спросили девчонки (тринадцать едва).

Что в "телолизации", может, случилось?
Почём керосинчег на рынках Москвы?
И будет ли "Путинка" нам всем на милость
Опять президентскою водкой страны?


3. ДОЧКА ШАМАНА

Одна лишь девчонка была как немая.
Светила улыбкою Путнику в фейс.
Глаза – как озёра, косичка блатная.
Да, мега-приятный такой интерфейс!

"А это – Джагда, – рассказали девчата.
– Сверхмягкая душенька, просто песец!
Она – сирота, там, у бабы по блату
Живёт ведь... Шаманом её был отец.

Тунгус-забулдыга – жену схоронивши,
Джагду он растил в одиночку в тайгах.
В чум-чуме дрожали от холода нище,
Папаша всегда как олень – на рогах.

И вот когда водка была на исходе,
Колдун над костром – с бубном – дико запел.
"Воды дай мне огненной, дух, твою в голень!"
Бензина бак – бах! – и шаманщик сгорел.

Джагда с тех пор с нами, как будто сестрёнка.
Смышленая, песни поёт, как "МакSим".
Поганку на нюх отличит от опёнка.
В обиду её никому не дадим!"


4. ПЛЯСЫ

Дивился лишь Путник побасенкам лепым...
Тем временем вечер уж – плясы кругом!
И он в хороводы вдруг бросился слепо,
Но... думал-то Путник теперь об одном.

Верней, об одной – о Джагде мега-милой,
Которая лихо ламбаду вила.
И пела – чудесно, и также красиво
Из горлышка пчёлкой сок свежий пила.

Кольцом жгли костры – во спасенье от гнуси.
За девками парни чрез пламя – прыг-скок!
"Ой, друг, я огня – как огня ведь боюся!" –
"Не бойси! Но бойси – когда без порток!"

Джагда – вот бесёнок! – всё к Путнику льнула,
А свойские парни – ревнили её.
Один, вишь, приблизился – ножкой лягнула,
И он лишь взопил: "Ну ты, тля, ё-моё!"

Джагда всё и так повернётся, и этак,
То вроде случайно заденет – задор!
И вдруг сквозь мохнатые лапища веток
Игриво махнула в темнелый простор.


5. ПОГОНЯ

За ней Путник – тоже круг света покинул
И двинул за тенью, всё больше на слух.
"Ну, пусть у ней грудь, – думал он, – не домина...
Так даже пикантнее. Главное – дух!"

Кусты шелестят, бьют по морде свирепо.
Джагда, вот плутовка, шаманка, ты глянь:
На речку и в лодку – на тот дует берег!
Что ж, в воду – и Путник. Есть инь – будет янь.

Вода и песок позади, дальше травы –
Тут где-то Джагда тихо прячется – зря!
Стой!.. Вот и настиг её Путник красавый,
И обнял во всю крепоту сентября.


6. ВИДЕНИЕ

А звёзды всё сверху тепло источали.
Какая же мега-, сверх-нега! My God!
Почудилось Путнику в сладкой печали,
Что ВЕДЬМОЧКА любится с ним. (Аффтар жжот!)

"Да – ведьма! Шаманка! Я знаю заклятья, –
Улыбкой жемчужной пропела краса. –
Сейчас, например, вот на мне нету платья –
А ты, как дурак, закрываешь глаза.

А как я тебя за село заманила?
Заставила допьяна зацеловать?
И как изомнёшь ты меня в цвет малины,
Забудешь, где дом твой, забудешь, где мать".

И капельку злей: "Я ведь – злое отродье.
Неужто не понял? Ах, мой дуралей!
Я вместе с папашей сгорела в том годе,
Я – только горсть пепла да куча костей!

Валун на могиле – совсем не помеха,
Когда очень скучно, ступаю я в мир.
Ах, как хорошо, что вот ТЫ к нам приехал –
Ты будешь мой лучший в ТОТ мир пассажир..."


7. ПРОБУЖДЕНИЕ

Опомнился Путник. А рядом – рыданья.
Джагда вся ревёт, пять ручьёв прямо с глаз:
"Что сделал со мной?.. Мне так худо! Папаня!
Я только – играла... А он... ловелас!.."

И плача, надела измятое платье.
Белья не найдешь – к лодке так и пошли.
"Всю жизнь теперь буду, проклятый, страдать я...
Обидел... И кегли свои убери!"


8. ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

Сел Путник за вёсла, качнуло челночек,
И вновь у Джагды – аж трясётся вся грудь.
"Ну, будет..." – хотел хоть словами помочь ей.
Сейчас – до села, и потом – сразу в путь.

Туман предосенний, предутренний вдарил.
Плывут, значит, слепо, почти наугад.
Джагда вдруг садится тут с Путником в паре
И тихо так шепчет: "Мой миленький гад,

Обратно дороги мне нет – лишь на небо.
Я ль – нежить, чтоб жить среди колющих врак?
Прощай, и будь счастлив – ведь раньше-то не был".
И поцеловала. И бросилась в мрак.


9. ПОИСКИ

Растерянно Путник вгляделся в темноты
И рыбой испугливой – прямо в туман.
Ну где ты, Джагда? А? Ну что же ты, что ты?!
Нырял и нырял, как огромный сазан.

Но дело плохое: не ищется тело,
Что только вот-вот он так сладко испил.
И Путник обратно гребёт: что за дело?
Ах, Путник, челнок твой давно уж уплыл!

Но всё чепуха, Путник вплавь доберётся!
Редеется мгла и почти рассвело,
Встаёт за деревьями сонное солнце,
А вот и, пожалуйста, – наше село!


10. КОНЕЦ

Но только вчерашний гость на берег входит –
Ему все пути перекрыты за раз.
Кольцом мужики его сразу обводят –
С кольём, топорами: "Ну что, ловелас,

Джагда где?" Ах, что ж у стола-то оставил
Он верный свой ствол – пистолет-пулемёт?!
Сейчас бы стишок глупый сделал он явью:
"В деревне той больше никто не живёт".

А у самого руки-ноги все – в тряске,
Коленки болтаются, зубы стучат.
Молчит. Также молча ему кто-то хрястнул
По темечку. В самый, что есть, аккурат.

Одна лишь деталь этот мрак распушила:
Мигнул всем приветливо крест на церкви.
Всеобщее солнце его рассмешило –
Умытое в свежей горячей крови.

Что нужно поэту

Разнообразие экстрима,
Экстрим разнообразия –
Вот что стихам необходимо –
Побольше безобразия.

В стихах должны быть все раздеты.
Тогда – тираж, ажиотаж.
Поэтому нужён поэту
Сверх-мега-суперский кураж.

Залог и нашего союза –
Умение увидеть даль.
Теперь не спрашивай, о муза,
Зачем я застелил рояль!

Мы далеки

Девчонка, если бы ты знала,
Как далеки мы друг от друга.
Отдалены мы, как вокзалы –
Хабаровска и Петербурга.

Ты – молода, умна, красива.
Я – нищ, убог и туп изрядно.
Вот у тебя есть перспектива,
А мне бы яду выпить надо.

Твой путь – как авеню в Нью-Йорке –
Широкий, весь в огнях рекламы.
Моя ж тропинка – на задворках
Кружит вокруг помойной ямы.

Я – просто лузер бестолковый
И супер-мега-неудачник.
Но не скажу тебе ни слова,
А лучше повезу на дачу.

Олакрез

Запутался в хитросплетенье судеб.
Сто граммов – вот и всё мне нипочём!
Чуток отравлен лишь молчаньем судей
Да собственным мобильным палачом.

Я с пулемётом лживых уговоров
Залез на кучу чьих-то голых спин.
Жестоко – пусть, и сладостно сурово,
Но на вершине я как ноль – один.

...Взгляни-ка в зеркало – нюанс лукавый
У отраженья ты ведь знаешь, love?
Верх-низ на месте, но где "лево" – "право"
(Пойдёт налево кто-то – будет прав!).

Эх-х! Аллегория – так до предела:
Мне б зеркалом твоим быть иногда,
Чтоб закрывать ты весело хотела
От солнечного зайчика глаза

И видела б себя во мне счастливой...
Я понимаю: этот сон – не нов.
Но длится он, пока что не разбили
Меня на сто изломанных кусков.

Орхидея

– Она – незабудка, фиалка, тюльпан,
Анютины глазки, вьюнок полевой...
– К девчонкам айда в "Орхидею", дружбан!
– Пошли, – безнадёжно кивнул головой.

О важном

– Давай-ка, друг, поговорим о важном:
О тачках, о квартирах, о деньгах.
О том, что вещи с "Лужи" – это лажа,
А "Dolce & Gabbana" – это "ах!"...

– Оставь, я буду говорить о мелком:
О том, какой убогий свет луны,
О том, как птица глуповато пела
И о никчёмной прелести весны.

О Достоевском, Чехове, Шекспире,
Чья важность приближается к нулю.
Читай, лап, важный свой "Sex and the City",
Я всё равно тебя не разлюблю.