Повесть о Сухотинском монастыре

На чтение потребуется два с половиной часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Впереди лежал путь в Оптину Пустынь. Поля. Поля. Перелески. Сёла с высокими храмами. Дорога ведёт то селом, то в стороне от села. Еще не скроется за холмистыми полями один храм, как будто из земли вырастают кресты, маковки другого храма. То белые с золочёными куполами, то зелёные опять же с золочёными или синими со звёздами куполами. Много храмов стоит по Руси. Далеко видны они. А вокруг храмов жилища, жилища, жилища. Всякие: одни крыты красной жестью, другие крыты камышом или соломой. Одни белые, как лебеди, кирпичные, выбеленные известью, другие серые, приземистые, с подслеповатыми окнами. В сёлах, деревнях сады, туго набитые жёлто-розовыми яблоками, иссиня-тёмными сливами. На пыльных дорогах сено, солома. Тянутся из полей и лугов к жилищам возы, навитые сеном, телеги с уложенными головами друг к другу снопами. На возах посиживают, полёживают мужики в белых посконных рубахах, в тёмных картузах. Ни спешки, ни гвалта, ни звука далеко окрест. Размеренно живёт августовская Русь…

 

В селе Преображенском ночевали на постоялом дворе. Двор был богатый по меркам других постоялых дворов в округе. Гостиница двухэтажная, кирпичная. Комната на двоих, но просторная, с круглым столом посередине, накрытым льняной белоснежной скатертью. Кровати просторные с высокими постелями. В углу образа Спасителя, Пресвятой Богородицы.

Рано утром пошли в храм Преображения Господня, понесли святить яблоки. Дорогой Дорофея рассказала Екатерине Матвеевне о празднике Преображения Господня.

– В последний год Своего общественного служения, находясь в Кесарии Филипповой, Господь в преддверии грядущих страданий начал открывать ученикам то, что «Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть». Слова Учителя сильно опечалили апостолов и особенно Петра, который стал прекословить Спасителю, говоря: «Будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою!». Заметив скорбь учеников и желая облегчить её, Иисус Христос обещает некоторым из них показать ту славу, в какую Он облечётся по своём отшествии: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своём».

Господь в сопровождении учеников отправился в пределы Галилеи. Остановившись у горы Фавор, Он взял с собой трёх учеников – Петра, Иакова и Иоанна – и взошёл с ними на вершину помолиться. Однако апостолы, утомившись, уснули.

Во время их сна Господь Иисус Христос преобразился: «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею». Очнувшись от сна, апостолы увидели Его в светлых одеждах с исходящим от него ярким светом. Христос беседовал с двумя мужами – пророками Моисеем и Илией – о предстоящих страданиях.     

Когда беседа Христа с Моисеем и Илией подходила к концу, апостол Пётр проникся дерзновением и сказал: «Наставник! Хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи, одну тебе, одну Моисею и одну Илии». Пётр собрался построить «три кущи» для Учителя и явившихся им пророков. Но Иисус показывает ему, что не имеет нужды в его скинии. Когда Он ещё говорил, облако светлое осенило их, и раздался глас из облака: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Моё благоволение, Его слушайте».

При этих словах апостолы в сильном страхе пали ниц. Господь подошёл к лежавшим на земле ученикам, говоря: «Встаньте, не бойтесь». Подняв глаза, апостолы никого не увидели, кроме Господа Иисуса. Они стали спускаться с горы. Дорогою Господь заповедал им никому не говорить о видении до тех пор, пока Он не примет страдания и смерть и не воскреснет. Апостолы выполнили просьбу Спасителя и умолчали до поры об увиденном.

 

В храме священник читал:

– Господи Иисусе Христе, Боже наш, во Свете живый не приступнем, Сияние сый Славы Отчия и Образ Ипостаси Его! Егда прииде исполнение времен, Ты за милосердие неизреченное к падшему роду человеческому Себе умалил еси, зрак раба приял еси, смирил еси Себе, послушлив бысть даже до смерти.

 

Священник останавливал чтение, пел хор на клиросе. И вновь священник читал.

Служба закончилась, во дворе храма на длинных столах лежали яблоки прихожан. Священник освятил их святой водой.

 

Помывшись в вольной воде, которая наливалась в большие медные тазы из двух бочек – горячая и холодная – сменив платья, Дорофея и Екатерина Матвеевна постояли в комнате перед образами, помолились. Их позвали к столу. В столовой стоял длинный стол, опять же накрытый белыми льняными скатертями, в кувшинах стояли цветы. За стол сели всего четверо: Дорофея с Екатериной Матвеевной, мужчина преклонных лет в полувоенной одежде с племянником, молодым человеком лет двадцати. В мужчине чувствовалась военная выправка. Он был сед, открыт и добр лицом, на женщин, особенно на Дорофею в её монашеском наряде, глядел с любопытством. Племянник же, в отличие от дяди, был по-молодому угловат и явно высокомерен. На чистом лице проявлялся пушок, который ещё не знал бритвы. Пенсне в золотой оправе, рубашка с бабочкой, холёные руки выдавали в нём или молодого юриста, или литератора-демократа, но не из разночинцев, а из богатой семьи.

Дорофея отказалась от скоромной пищи, попросила чай с мёдом хлеб, яблоки. Глядя на попутчицу, и Екатерина Матвеевна попросила подать ей то же самое.

– Извините, дамы, а что, сегодня постный день? – спросил мужчина. – А я вот с удовольствием холодечку съем с горчичкой, да и от борщика не откажусь, и от жаркого тоже. Кушать, милые дамы, надо хорошо. В дороге ведь мы, а дорога при всём при том энергии много забирает. Так что не обессудьте нас с племянником, мы уж как заведено, и водочки под холодечек с удовольствием примем. Как, Антон?

– Я за, но без водочки. Водички кисленькой, ягодной, сладкой – это да, это моё, – пространно ответил племянник. – Я, дядя, удивляюсь на верующих, ну, в частности, на монашествующих. Что это за мода морить себя постом? Не понимаю.

– Значит, рано тебе это понимать, – усмехнулся мужчина. – Прыткие вы все какие, вам сразу надо всё понять. А что плохого в том, что человек имеет воздержание в приёме пищи? Не вижу ничего плохого. И сам стараюсь следовать этому, но не всегда получается.

– Я побывал в нескольких монастырях, – начал молодой человек, – интересовался своими ровесниками: что заставляет их уходить в монастырь? Они твердят о девственности, о нестяжательстве, о послушании. Начал с одним бывшим приятелем, теперь ушедшем в монастырь, разговор на эту тему, так он вскочил и побежал от меня, крестясь и бормоча что-то. Понимаете, дядя, когда я стал раздумывать по всем этим трём позициям, то пришёл к заключению, что люди, исполняющие эти обеты, всего-навсего идут против божественного предназначения человека. Это же противоестественно – девственность. Почему? Творец именно создал мужчину и женщину для радости общения, для продления рода человеческого. Если все мы начнём давать обед девственности, безбрачия, то род людской прекратится. Разве не так?

Дорофея встала, перекрестилась, поклонилась присутствующим, пожелала:

– Храни вас Господи.

И уже было пошла к выходу, но остановилась, обернулась к молодому человеку, сказала тихо:

– Не нами заведено, не на нас закончится. Значит, в природе человека нужно не только то, в чём вы сомневаетесь, но и то, в чём сомневаться не приходится. Должен же где-то на земле храниться запас духовного, вот монастыри и есть кладовые духовности. Вам ещё не надо, не требуется, а придёт время – и вы будете черпать духовность от тех же духовников, которые ныне есть ваши ровесники и которые пошли служить Богу. Всему своё время, молодой человек.

Дорофея ещё раз поклонилась и вышла из столовой.