Уроки музыки

 

Мои рассказы-зарисовки из «мемуарной» серии: рассказы-эскизы, рассказы-воспоминания, рассказы автобиографические и полубиографические… о детстве и юности, об эмиграции и прочем…

 

На чтение потребуется 3 часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

 

 

 

 

День окончился, и все расходятся по домам ужинать, делать уроки и смотреть телевизор, а я и Женька, наконец, выходим во двор. Я – после нескольких часов, проведённых за клавиатурой. Она – после нескольких часов пиликанья на скрипке.

Женька – из первого подъезда, я – из второго. Мы обе учимся в музыкальной десятилетке и поэтому, как говорит тётя Клава с третьего этажа, «лишены нормального детства». Но это не важно, потому что наше детство уже всё равно кончилось. Я перехожу в шестой класс, а Женька – в восьмой. Она старше меня на целых два года, и в школе мы никогда не разговариваем, но после школы, когда её одноклассники нас не видят, мы дружим.

Мы идём на детскую площадку и устраиваемся на качелях, рядом с песочником. Целый день площадка наполнена детьми, криком и суматохой, а сейчас здесь тихо, пусто и никого, кроме нас, нет. От света уличных фонарей и квартирных окон у качелей, турника и песочника – темные странные очертания, и площадка выглядит очень загадочно.

Мы лениво покачиваемся между светом и тенью. Женькино лицо то исчезает в темноту, то появляется, бледное, как у утопленницы, с огромными глазами. На шее, под подбородком, темнеет пятно от занятий на скрипке. При свете это пятно похоже на синяк, который недавно был на шее у Люськи, и называется засос. Люська обмотала шею капроновым шарфиком, но всё равно было видно. На переменке она хвасталась, что это ей сделал Толик из одиннадцатого «Б», который в неё влюблён. Никто ей не поверил, потому что все знают, что как раз всё наоборот: это она за ним бегает. Но если не Толик, так кто?

А Женька ни за кем не бегает, и никто не бегает за ней, так что засосу на её шее взяться неоткуда. Люська – высокая, форсистая и уже носит третий размер лифчика, а Женька – маленькая, кривоногая, с непослушными кудряшками и совсем плоская: наверное, у неё нулевой. Во дворе говорят, что выглядит она так потому, что её родители – двоюродные брат и сестра, а у двоюродных дети всегда некрасивые или ненормальные. Женька – некрасивая. А в остальном она совсем нормальная и даже лучше. Особенно хорошо у неё с воображением. Это нас и объединяет.

 

Мы любим фантазировать вдвоём о разном. Для этого и приходим мы на пустую детскую площадку, чтоб нам никто не мешал. Я фантазирую о том, как здорово было бы превратиться в кошку или собаку, чтобы можно было походить с хвостом, на четырёх лапах, и посмотреть на мир их глазами (не насовсем, конечно, а только на день или, может быть, даже на час). А Женька любит фантазировать о жизни в Америке: у неё дома есть несколько американских журналов, которые она всё время рассматривает, и на картинках ей всё там очень нравится. Особенно женские моды.

Женька отлично рисует, а я ещё так не умею. Но кой-чему она меня научила. Например, делать кукол из бумаги. На толстой бумаге, а ещё лучше – на картонке, надо нарисовать женщину в купальнике, а потом раскрасить и аккуратно вырезать. Это и будет кукла, которую можно будет одевать в одёжки из бумаги потоньше. Получается намного интересней, чем куклы из цветов или из конфетных фантиков. Можно придумывать целые коллекции из пальто, платьев, костюмов, шляп и даже длинных перчаток. А если ещё сделать также мужские и детские куклы, то получится целая бумажная семья, и можно играть в дочки-матери или ещё во что-то.

Мои куклы всегда улыбаются и никогда не ссорятся друг с другом. Женька говорит, что так бывает, если в доме семейное счастье, как у её родителей. Женька, конечно, уже в такое не играет, она взрослая: ей просто нравится придумывать моды.

 

Сегодня мы фантазируем о доме нашей мечты. Женька сказала, что так называется место, в котором нам бы нравилось жить больше всего на свете. Женька, конечно, хочет, чтоб её дом был в Америке, но я не знаю. В Америке живёт моя тётя, а мне там жить пока не хочется. Дом моей мечты – в Прибалтике, хотя и там я никогда не была, но знаю про море, дюны и мужчин, похожих на Видова, и мне это почему-то нравится.

Мы обе соглашаемся, что это будет не квартира, а двухэтажный особняк, и обязательно на куске собственной земли с фруктовым садом. Также мы соглашаемся на том, что в доме будет много резного дерева, винтовая лестница, маленький рояль, книжные стеллажи до потолка, а на полу – шкура белого медведя и, конечно же, студия для рисования в мансарде под крышей.

А саму крышу Женька хочет плоскую (хотя, как под плоской крышей может быть мансарда?), чтобы можно было там сделать солярий под округлым, раздвигающимся куполом из стекла, и встроить бассейн, который зимой можно будет нажатием кнопки превращать в каток. Всё остальное тоже на кнопках.

Женька говорит, что в Америке так живут все. А как насчёт Прибалтики?

Я не могу устоять перед таким планом, хотя мне больше нравятся крыши остроконечные и башенки, как в средневековье. Но бассейн на крыше важнее.

И, конечно же, свой собственный каток. Тогда я смогу, наконец, выучиться кататься на коньках.

Потом, когда всё уже построено и обставлено, мы фантазируем о наших будущих мужьях. Женька хочет быть замужем за известным дирижёром, например, фон Караяном. Я замуж не собираюсь, но конечно, если и выйду замуж, то только за хоккеиста, потому что всем известно, что в это играют только настоящие мужчины: смелые, сильные, отважные, которые никого не боятся и не дают собой командовать. В моей неспортивной семье все хоккейные болельщики, даже бабушка любит репортажи Озерова и знает имена многих игроков нашей сборной. Поэтому, я уверена, что им очень понравится, если я выйду замуж за хоккеиста.

 

Я вижу приближающуюся фигуру папы.

– А ты знаешь, который час? Скоро десять, – говорит он, – мама волнуется.

За разговорами я не заметила, что уже так поздно.

– Ciao. – Женька любит прощаться «по-иностранному».

– До завтра. – Я ухожу с папой.

Мы идем по асфальтовой дорожке, по направлению к нашему подъезду.

– Пап, а ты когда был такой как я, ты о чём-то мечтал?

– Ну, мечтал, наверное, – замедляет шаг папа. – Помню, мне очень хотелось кататься на роликах, но мне их не купили, и я так и не научился.

– А потом, когда ты вырос, почему ты их сам себе не купил?

– Ну, потом как-то уже было не до роликов, – усмехается папа.

– Что так долго? Ты же знаешь, что я волнуюсь! Тебя только посылать за чем-то, – мама в прихожей нападает на папу.

Папа тяжело вздыхает.

 

Ночью, лёжа в своей постели, я думаю о том, что ролики – это почти как коньки, и что если бы папе вовремя купили ролики и он бы на них научился кататься, то смог бы кататься и на коньках, а значит, возможно бы, стал хоккеистом и настоящим мужчиной, и... я засыпаю, не додумав до конца.

Мне снится, что я летаю над дюнами и над покатыми с остроконечными башенками крышами домов, похожих на замки, в которых живут счастливые бумажные семьи...