Александр Бакаянов

1971–2009

Уважаемый читатель и посетитель этой страницы!

Прими с доверием и доброжелательностью наши скромные труды по возделыванию этого необычного уголка в Интернете. То, что хранилось многие лучшие творческие годы автора в ящике письменного стола, переходило из рук в руки, доверялось на суд лишь друзьям и близким, хорошим знакомым, сегодня откроется, как двери в песню для каждого, кто оказался здесь.

Милый читатель, это тебе лично доверено принять своим сердцем болевую площадку прекрасного сада, боевой плацдарм метафизической константы принципов, венчавших золотую голову прекрасного человека, виновника этой затеи, нашего большого друга, Саши Бакаянова. Мы его называли Сэм.

Саша прожил недолгую, но яркую жизнь. Сиял как солнце, жег огнём правды и внутренней страсти. Если в более ранние годы его отличала выработанная сдержанность, он как бы сам себе не позволял опасных раскованных движений, в нём жил и стыд и робость, и самоощущение в вопросах нравственных, он был самый строгий свой судья; то в последние годы своей жизни он как бы вышел из этой раковины, стал огромен по ощущениям, превышал привычные законы восприятия феноменальной проницательностью, экстатичностью своего существования. Он как бы брал вас на ладонь и приносил в свой маленький дворец, где курили табак и ладан, ночевали при свечах, не прекращали музыку; крутился проигрыватель, щёлкали кассеты, обнимало кино. Люди наркотически любили Сэма, привязанность к нему возникала сразу без размышлений, а чаще любовь, которая следовала его магнетизму и способностью зажигать сердца.

Саша был очень развит, хорошо воспитан и глубоко эрудирован. Исследуя в основном литературные шедевры, он не ограничивался узкой канвой их традиционной ниши в мировой культуре. Его ум занимало большое и малое, то есть он был полифоничен и придирчив, в первую очередь, к собственным познаниям. Его самообразование было в какой-то степени загадкой для многих, он практически никогда не говорил о том, сколько и что именно им прочитано. Но узнавались некоторые его секреты либо через предложенную почитать им книгу, которая действительно переворачивала мир, или в споре, свидетелем которого можно было не редко оказаться, выяснялось, что ему не просто знакомы многие детали в любых сферах, он с академической точностью мог, например, вам назвать любой район и провинцию Афганистана, и его познания распространялись на очень многие сферы, включая лингвистику.

Особое место в его жизни занимала военная тема. Здесь, кроме гражданской позиции, и, возможно, преувеличенной, даже сказочной роли этой динамической и драматичной тропы, освоенной Сашей еще в ту пору, когда он был мальчишкой и, дотягиваясь до всепобеждающего мировоззрения Егора Летова, любовь к которому он носил на груди как орден, в основном, скрывая его под шинелью будней, не доверяя миру свой секрет, и только тихо улыбаясь этой находке.

Как часто женщины цветут в окружении роскошных безделушек, многих, начиная с деталей одежды, запахов, ухода, всего, что прельщает слабый пол.. Таким образом, возможно, для контраста сим банальностям в Саше обитал, так сказать, накопительный процесс противолинейных ценностей. Его мир, как противоударный организм, был вкусным по запаху и притягательным для осязания, глубоко эстетичным. Хотя в его холодильнике обитали всего две вещи: пачка голландского кофе в зёрнах и килограмм овсянки в бумажной расфасовке. Вы выпьете вместе горячий чай с сахаром, разольют вино по рюмкам. Саша закурит трубку, предложит другу, комнату начнут окутывать долгожданные сумерки. Ведь когда мечтать, как не на закате. Хозяин сам подаёт вам наиредчайший пример молчания. И вот вы молчите по очереди. А в то же время, если он вам дорог, вы начнёте ловить в клубочках дыма – военные сухарики, звёздочки на погонах, гильзы, патроны, где-то появится пулемёт, пробитое сердце, запах пороха, письмо-треугольник; обязательно нужны чернила для правдоподобия, гимнастёрка вспотела, вылиняла, как и славный потёртый рюкзачишко, с ним и лучшим другом в тайгу, с ним и по крымским тропам, и по пыльной буджакской степи.

И не надо пытать, за что ведётся война, но она и весела, и мужественна, и героична. И горько осознавать, что беспощадна. Это временное явление, что мы сейчас счастливы и в мире. А ведь, действительно, случилось, что кому-то извне стало настолько плохо, что его как будто поразила пуля, и его нет с нами. Возможно, мы последние герои этой войны, герои, чтущие подвиги солдат Великой Отечественной, Че Гевары, Фиделя. Герои, возможно последние, добровольно проносящие идею солидарности, любви, защиты равенства и доступности жизни…

Так слева направо, качаясь из стороны в сторону, и шарахаясь от тотального глобализма, заточенного только на том, что вынуть из человека, вынуть нутро всё за злые свои химеры.

Одевшись с юности в рок-н-рол, предавшись консистенции слова и пропечатывая внутри отголоски шагов своих, и тех, что снаружи, с малой долей погрешности, вырастая не то чтобы из плоти и крови, а имея пищей свой внутренний барабан, свою ударную установку, питаясь запахами тумана на близлежащем озере, созерцанием птиц и брызгами волн, разбивающихся о прибрежные скалы Ньюфаунленда. Из чего еще вырос Саша? В что он был облачён? На вкус как коньяк – и пьянит и радует, на вид – загорелый ангел с выгоревшими рыжими волосами, а внутри кипящий свинец или гладкое озеро, а порой глухой молчаливый рудник, где только и слышны молоточки, да хмурое шарканье рабочих: добывают руду упрямо, и если прислушаться, гул идёт от их работы; и весело и страшно – нельзя мешать, что-то складывается в нём – не скажет, и догадаться никто не сможет, о чём он…

Джинсы да кожаная куртка, они прошли от Канады до Крыма, впитали в себя дурманящий запах моря, покоя и бесконечную даль. Приблизишься к нему и вдыхаешь тишину, свободу, можно забыть о своем, «неправильном», отдаться ударной волне, объемлющей его. Люди были счастливы рядом с ним, в нас происходил великий «стоп», когда он появлялся, выплывал из пространства, эта точка ноль, с которой в лицо начинала бить солнечным ветром его «диктатура» истинного, смешного, волшебного.

Он никогда не афишировал свое сокровенное. Догадаться об его отношении к творчеству Башлачёва и его судьбе можно было лишь по портрету на стене и коллекции кассет, записанных, возможно, в звукозаписи или с тех, что ходили по рукам. Все кассеты были подписаны рукой Сэма: «СашБаш»… То, что многими слушалось раз или два, Сэм переслушивал по многу раз, часто, когда был один, знал все неизвестные песни Александра Башлачёва и всё его творчество наизусть. Хорошо знал все детали его биографии, а главное, эта связь двух Саш была удивительной, полной скрытого смысла. Рыцарь передавал рыцарю тайное видение мира, по песням Саши Башлачёва к Сэму перетекли глубочайшие нравственные ноты, Сэм всю жизнь ходил босиком по алмазным звенящим ручьям поэзии Александра Башлачёва, всегда склоняя голову перед его творчеством и приютив его в сердце, как голубя.

Что можно противопоставить страшному в жизни? Ужасу, берущему за горло по ночам, миру, повернувшемуся повсюду к тебе спиной, игре, которой ты не товарищ… В Саше цвёл Христос. Он жил в саду, который придумал Саша, в нём было место для любви, книг, нежности и созерцания всего грядущего. Взгляд был такой на вещи, что дела и проблемы словно раскалывались, в них обнаруживалось ядро, то ли орех, то ли причуда; с этого момента решалось всё, жизнь тянулась и льнула к Саше, позвякивая колокольчиками, то грустя, то смеясь.

Что положить на алтарь памяти нашего хорошего друга? Что предложить в прощальном подношении?.. Может, воображаемый натюрморт, который не утратил со временем своей метафизичности, характеризующий Сашин быт и настрой. Баночки из-под витаминов, аспирина, глазолин; трубка, привезённая из Канады, сладкий трубочный табак «Кэпитэн Блэк». Портсигар, зажигалка «Зиппо», серебряный перстень с бирюзой. Фотографии на стене в маленькой кухне: Че Гевара, Летов, Фидель, мама, близкие друзья, Сэм… Стены в кухне исписаны неаутентичными тезисами. Атмосфера маленького божественного андеграунда. Коллекция кассет с записями культовой музыки русского и зарубежного рока, джаза, от Дженис Джоплин, «Дорз» до «Калинова моста». «Вега-109» – вертушка с пластинками, неформальное кино на видеокассетах… Песня – «Я тебе подарю белый колпак»…