Моих бессонниц миражи

* * *

Мой дом, как шаль, накинул снег на плечи
На мартовской окраине зимы.
Я не одна, в окошко смотрит вечер,
Мы с ним давно друг в друга влюблены
И часто коротаем время вместе,
Как и сегодня. И, прищурив глаз,
Пусть подглядит за нами юный месяц
И притворится, что не видит нас,
Укрывшись в вышине за облаками.
А я, воспоминания гоня,
Сижу, колени обхватив руками,
И растворяют сумерки меня.
Мерцает теплый свет соседских окон,
И мне теплее, кажется, и вот
Вздохну чуть слышно – и ответным вздохом
Вечерний ветер звезды всколыхнет.

Тоска

Неуютен и холоден дом,
Если нечего больше беречь.
Даже в мае седым декабрем
Обжигает остывшая печь.
Я стояла, молитвы шепча,
На застывшие пальцы дыша,
Но напрасно: сгорела свеча,
И моя отлетела душа.
И остыла, бездушная, я
К миру музыки, песен и книг.
Появились иные друзья,
И тоска стала первой из них.
Не пытаясь былое вернуть,
Не скрываясь от сплетен и бед,
В безнадежный я двинулась путь
За любовью ушедшей вослед.
Сколько я поменяла в пути
Лживых спутников, мнимых друзей,
Но напрасно пыталась уйти
От тоски безысходной своей.
Я вернулась, иссохнув от слез,
Долю бабью по-бабьи кляня,
А тоска, словно преданный пес,
На пороге встречает меня.

* * *

Не заслужила, не прошу прощенья
(А надо бы прощенья попросить!)
Кому, как не Тебе, меня простить
И подарить простое утешенье.
И если осень в окна дождь обрушит,
И если будет вечер одинок,
Пошли мне, Боже, родственную душу,
Которая зайдет на огонек.

* * *

Господь меня простит
За мой небрежный вид,
За грубый мой язык,
Что к колкостям привык,
За мой унылый труд,
За платье без причуд,
За вялые цветы…
Господь простит.
А ты?

«Вас манят и волнуют странно...»

            Ю. Н. Сухову

Вас манят и волнуют странно
Запредельных миров высоты.
Ну, а я? Я прошу Вас, Странник,
Бросьте камень в мое болото!
Мне, с моей пустотой во взгляде,
Чей-то посох истертый нужен,
Чтоб ударить по мерзкой глади
Черной грязью заплывшей лужи.
Пусть лягушки зальются смехом,
И тогда, к берегам прихлынув,
Отзовусь я, быть может, эхом.
Растрясите мою трясину!
И, проснувшись, душа не канет
Вновь в глубины, увидев Солнце.
В ряску темную бросьте камень,
Пусть он бурей во мне взорвется!
Я погрязла в быту и скуке,
А спасительный выход – вот он:
Я прошу, протяните руку,
Бросьте камень в мое болото!

* * *

Забудется и это имя,
И этих странствий череда.
Земную миновав пустыню,
Я вновь исчезну в никуда.
Но, обреченной на бессмертье,
Не тягостен мне жребий мой:
Я – белка в колесе столетий,
Я – пыль под Божией ногой.

Молитва Пресвятой Богородице

Укрой меня нетленной ризою
И от грехов, и от соблазнов.
Я не познала жизнь, я вызнала:
Она бывает очень разной.
Она – то гордая и смелая,
То – нищенка и оборванка,
Переворачивает белое
Исподом черным наизнанку.
По ней то с воплями, то с песнями
Иду, пути не замечая,
И от того шально и весело,
Что смертный страх виски сжимает.
Я не хочу к себе прислушаться,
Мирские сплетни интересней,
И горше жалобы кукушечьей
Еще не слышала я песни.
И что-то навсегда оборвано:
Устала жить во власти денег,
Но все кругом рубли да доллары –
Чего ж еще? Но я надеюсь:
Из мира похоти и тления
Откроешь мне иные дали,
И исцелишь мои сомнения,
И утолишь мои печали.
Когда знобит, когда смеркается,
Когда туман сочится сизый,
Наполни благостью и таинством,
Укрой меня нетленной ризой!

Покаяние

Я чувствую Твою любовь.
Воистину – Жених Небесный.
Твоя покорная невеста
Не ждет объятий или слов.
Нам в плотской радости не слиться,
Уже давно устала я
Твою небесную частицу
Искать в моих земных мужьях.
Ты помнишь, как давным-давно
В отчаянье невыносимом
К Тебе припала Магдалина?
А мне и это не дано:
Грешна. На сумрак ночников
И толчею чужих вокзалов
Я солнце с неба разменяла
И чистоту своих стихов.
Но все ж, пройдя мирские дали,
Я так же девственно – тиха.
А тьма на дне моей печали –
След первородного греха.

* * *

Дай войти в тебя, лес! Я в чертогах твоих помолюсь.
Пусть березы свечами истают под ветром осенним.
Пропусти через сети – останется самая суть,
Осененная тонких ветвей твоих крестным знаменьем.

Пусть меня окружит кровным братством лесное зверье.
Я родня, я их знаю – похожих, но разноязыких.
Отпусти мою душу, взяв за руки тело мое,
И раскинь по траве миллионами солнечных бликов.

Здесь исток мой и устье – в холодной купели росы,
И не ищет нога ни опоры, ни новой дороги.
Я пришла навсегда. Принимай мой сосуд и рассыпь
Мои слезы и радости звездами Богу под ноги.

* * *

Дай, Бог, мне сил пройти своим путем
И, выжив в мире разочарований,
Прийти к концу с богатством мудрых знаний
И не разочарованной ни в чем.
Не жадности – дай жажды до конца.
Пусть дух мой не ослепнет от печали,
Чтобы глаза, пронзив мирские дали,
Увидели Небесного Отца.
Мне все Твое творенье – отчий дом,
И бережно над лесом и над степью
Моя душа написана пастелью
На безмятежном облаке ночном.

* * *

Я от бед опустела, как старый дырявый мешок.
Я наполнилась счастьем, как парус, под ветром звенящий.
То уродлива я, то прекрасна. Чего же еще?
Что просить мне у Господа в будущем и в настоящем?

Дай мне, Господи, терпкого, сладкого яда – вина.
Хоть бочонок, хоть чарку – неважно, хоть самую малость.
Даже если случится, что выпита чаша до дна,
Я хочу, чтоб хоть капля на донце еще оставалась.

Дай любовь мне, и тело, достойное этой любви,
И добавь к ним ревнивой тревоги полынную горечь,
Убаюкай как девочку, взяв на ладони свои,
А потом отрави мне бессонницей стылую полночь.

Дай мне в ярости биться и ежиться в мутной тоске,
Дай мне сил вновь и вновь собирать и разбрасывать камни.
Дай мне счастье держаться на острие, на волоске.
Дай мне смерть, дай мне жизнь. Дай мне, Господи! Господи, дай мне!

Время

Оно порою белым зайкой скачет,
Порой ползет через меня улиткой черной,
То треплет, то порою в прошлом прячет
Моих потерь изодранные корни.
Сон по ночам приходит все труднее,
А боль обид становится все легче.
Как щедро бабье лето листья сеет!
Посевам не взойти, но время – лечит.

Карусель

Карусель

Так уж случилось, но взрослыми даже не став,
Лишь подчиняясь чьему-то слепому решенью,
Мы занимаем законные наши места
И начинаем свое круговое движенье.

Кто-то вдали обещает заветную цель,
И, не стремясь ни понять, ни увидеть друг друга,
Двигаем в поте лица своего карусель,
Связаны между собой круговою порукой.

Не покидая привычных житейских путей,
Веря с готовностью в миф про грядущее счастье,
Дружим, работаем, любим, рожаем детей,
Не прекращая вращаться, вращаться, вращаться.

Только в последний, пугающий каждого час
Вдруг появляется тень откровенья на лицах:
Счастье и Бог – все присутствует в каждом из нас,
Но, чтобы это понять, надо остановиться.

* * *

За века еще не устав,
Босиком и зимой, и летом,
Между нами душа Христа
Бродит странницею по свету.
Не угаданная людьми,
Потихоньку стучится в двери
И по-прежнему ждет любви,
Ждет надежды Она и веры.
И в вечерний, и в ранний час
Остановится у порога,
Но жестокое «Бог подаст»
Снова гонит Ее в дорогу.
Я сажусь у своих ворот,
Не надеясь уже на счастье:
Я боюсь, что Она уйдет
По дороге, раскрытой настежь.

В автобусе

Прически чьи-то, лица, плечи, руки
С авоськами, в перчатках и в часах,
И выраженье агрессивной скуки,
И обреченность, и тоска в глазах.
(Тесней не ощущаем мы соседства,
Чем втиснутые в транспортное средство).

Но по-соседски здесь не станут слушать,
Здесь выстраданным рифмам места нет:
«Эй, гражданин, подвиньте вашу душу
И передайте деньги на билет!»
И столько чувства локтя в разных видах,
Что легкие способны лишь на выдох.

Но успокоив валидолом сердце,
Через стекольно-грязевый туман
Попробуем как следует всмотреться,
Увидеть небо синее, а там –
Как разноцветный рой шаров воздушных,
Летят от нас отдельно наши души.

* * *

Я не грустна, но мир не ярок мне.
Не очень и горда, но одинока,
Поэтому завидую вполне
Уюту загорающихся окон.
Нет, есть и дом, и светится окно,
Но я приду разбитой и уставшей,
И буду до полуночи кино
Смотреть в пустом дому.
И это страшно.

Праздник лжи

Войди в распахнутые двери,
Приди ко мне на праздник лжи,
И что-то нежное скажи,
Я с удовольствием поверю.
Уйди от гордого ума,
Я твоему приходу рада.
Меня обманывать не надо,
Я обману себя сама.
Мы будем счастливы вдвоем,
Из мира суетного выйдя,
Друг друга правдой не обидим,
Друг другу ласково солжем.
Я знаю, ты меня поймешь.
Навесим на окошки ставни,
Давай с тобой друг друга втянем
В пронизанную жизнью ложь.

Старик

Провозглашен конец зимы:
Сосульки, дети, птичий крик.
Среди весенней кутерьмы
Сидит на лавочке старик.
Он вдруг почувствовал тепло,
А, может, немощность свою,
И опустился тяжело
На долгожданную скамью.
Что там весна! Он все забыл,
Он хочет просто посидеть
И отдохнуть, набраться сил,
Чтоб семь ступенек одолеть.
О чем-то думает своем,
Чего понять нам не дано,
Ведь все, чем мы теперь живем,
Он пережил давным-давно.
Он пережил своих друзей
И к одиночеству привык.
Среди играющих детей
Сидит на лавочке старик:
Прозрачна и желта рука,
Ей сумка с хлебом – тяжкий труд.
И смотрят так издалека
Глаза, направленные внутрь.

* * *

Мы заблудились как дети
На белом на этом свете,
И горести между нами
Разбросаны семенами.
Порою нам светит солнце,
И плачем мы, и смеемся,
Но где-то в душе забытой
Глаза наших чувств закрыты,
И будет нам просто нечем
Друг друга узнать при встрече.