День рождения

Сойти с ума не мудрено…

Сойти с ума
не мудрено.

Вокруг – зима.

Кругом – темно.

И только лишь
подсохшей хвоей
в подполье мышь
шуршит тихонько.

Сойти с ума
так просто, друг.

Кругом – зима.

И ночь – вокруг.

И только кот,
услышав мышку,
во сне зевнёт
и когти хищные
покажет.

Как
уж тут не чокнуться,
когда впотьмах
и не с кем чокнуться?

Темно – кругом.

Зима – вокруг.

И печь с трудом
дубовый сук
глотает.

Что
толстяк казнённый,
висит пальто
в прихожей тёмной.

Стучит в окно
рябины гроздь.

Вокруг – темно.

Окрест – мороз…

Рыбы-птицы кружат надо мною…

Рыбы-птицы
кружат надо мною,
а мне –
не до радости,
не до оплакивания.
Как хочу я родиться
в морской глубине
в перламутро-причудливой раковине.

Кто-нибудь!

Отзовитесь!

Хохочет «ха-хах!..»
только эхо в ущелье Тянь-Шаня.

Как хочу я уснуть
головой – в облаках,
а ногами – во мшистом тумане.

Окаянная твердь –
цепь кандальная как.

Пухнет кровоподтёчное облако.

Как хочу умереть
на твоих я руках,
чужеземный бродяга-сирокко…

Рождество

Моё…

Нет – наше рождество,
а, стало быть, рождение
не есть волхвов ни волшебство,
ни козни согрешения.

Оснежен, нежен Карлов мост –
над чёрною рекою.

Ты, плача, шепчешь:
«Мой Христос…»,
когда –
босой,
спокойный –
к тебе иду я по воде,
моя душа – Гражина.

Мы родились с тобой в нигде.

Но навсегда мы живы.

И вечно будет падать снег
на наши лица,
тайно
на веках свой кристальный век
заканчивая,
тая…

Ты шепчешь, плача: «Мой родной».

Мы родились мгновеньем.

Одной душой.

Звездой одной.

С тобой – вдвоём.

С Рожденьем…

Как удивительно быть восхищённым…

Как удивительно
быть удивлённым
кровопролитием
пурпурных клёнов,
неспешным падом
мохнатых хлопьев
голубовато-
седого облака.

Как восхитительно
быть восхищённым
ночным соитием
каштанов чёрных
и тенью –
грации
почти что девичьей –
ночной акации
в сиянье млечном
Луны.

Как странно
быть отстранённым
от океана
стеклом оконным –
как будто лайнера
иллюминатором,
с утра задраенным
и вот распахнутым.

Как баснословно
словоохотливым
блуждать по волнам
лихой походкой
и падать в пропасть-
напасть бессонницы,
калеча лопасти,
ломая кости.

Как удивительно быть восхищённым.

Как восхитительно быть отстранённым.

Как баснословно быть удивлённым…

По нотам тьмы блуждаешь…

По нотам тьмы
блуждаешь,
как по кругу.
Быть может,
мы
придумали друг друга?

Быть может,
наш
дворец воздушный просто –
цветной мираж
иль каравеллы остов?

Быть может,
свет
даруя,
мы ослепли?

А, может,
нет
на свете нас?

И не было…

Арлекинады волшебство

А этот свет отличен от того
лишь преломленьем белого.
Что в призме
собой арлекинады волшебство
являет.
сумеречность жизни
тем самым отрицая.

Этот свет
отличен от того созвучьем радуги,
где по дороге дорог каждый след,
и осязаем цвет лучистым запахом.

Где слышишь вкус подтаявшей зари
и видишь сквозь остывший шёпот моря –
как на рябинах зреют снегири.

Морозным утром.

В подмосковном дворике.

Где воробей,
озябший в тишине
июльской,
не завьюженной,
на ушко
бормочет не проснувшемуся мне
стихотворенье Тютчева иль Пушкина.

Зима – зерниста – нынешняя.

– Ф-р-р… –
мурлычет кот.
И мнится на мгновенье –
мурлыканье кошачее
есть шифр
для доступа в иные измеренья,
где люди,
птицы,
ящерицы –
ах!.. –
фантазия немыслимая снова –
беседуя на разных языках,
друг друга понимают с полуслова.

Где я –
не сдвинут, будничен, тверёз –
бродячей псине жалуюсь на нервы,
и, злобных блох выкусывая,
пёс
мне тихо отвечает:
– Ты – не первый…

Валокордин закончился.

Рассвет
уже реанимируется ночью.

И никого под одеялом нет,
и – на подушке,
чуть примятой,
впрочем.

Среди ступеней рифовых террас,
как перл в уютной раковине моря,
ловлю обрывки кашалотьих фраз
и бормотанию дельфинов вторю.

И, словно вырванное дерево,
кальмар
парит поодаль,
тихо наблюдая,
как аромат актиний,
что нектар,
я жадно пью иссохшими устами.

И поднимаюсь ниже,
и цвета
глубин вдыхаю
пряные,
пленительные,
хоть верно знаю –
эйфория та
мне не оставит времени на всплытие…

Нежна тумана пепельного шаль…

Нежна тумана пепельного шаль.

Сквозит Луна кислинкою лимонной.

В моих руках – закатная печаль.

Холодный чай – с рассветным кардамоном.

А лес весенний – выморочно-пуст.

Сирени куст волнуется ветвями.

К устам твоим дыханьем прикоснусь.

К прохладе чая – тёплыми губами.

Мы вместе – триста лет.

И – триста зим.

Весна ж всегда – единственная.

Первая.

Над речкою клубится сизый дым.

Клонятся к водам заспанные вербы.

Весна – нежданна.

Словно – первый дождь.

Зимы засушье вышло.

Правда – с болью.

Мы – вместе.

Мощи превратятся в мощь.

И обернётся пыль цветущим полем.

И птичьим звоном расцветут сады
назло морозцам майским: груши, вишни.

Пора, родная.

В путь.

До – той звезды,
что подарил однажды нам Всевышний…

Картина

Полоумный закат вскрыл на западе вену за веной.

Небеса зашуршали,
царапая птичьи спины.

И ощипанный месяц вырвался тихо из плена
и, завис,
колыхаясь,
над горизонтом картины.

И завыли,
запели,
заохали
и засвистели
голоса всех разбуженных призраков лунного света.

Словно грешники в пламени ада,
корчились тени,
вытанцовывая страдальческие пируэты.

Кисти близкой ночи всё ужаснее и плотоядней
затушёвывали фиолетово-чёрной гуашью
всё, что кровоточило ещё на холсте,
пядь за пядью
превращая закатную муку в сгоревшую кашу.

У меня потемнело в глазах.

Стало душно и потно.

Мне хотелось о чём-то спросить и услышать ответ, но…

– Мы музей закрываем… – сказал мне неведомый кто-то, –
приходите-ка завтра полюбоваться рассветом…

У круга просто выхода нет…

У круга просто выхода нет,
как,
вздувшись окружностью,
стать кольцом.

Свет возрастом десять миллионов лет
мне падает на лицо.

Заря мезозойская зреет не зря.

На безымянном нежнейшем твоём
слёзка смолистая огнём янтаря
играет в кольце золотом.

На безымянном пальце – обет.

Обещанного сколько – три года ждут?

Три года десять миллионов лет
тянуться будут.

Потом уйдут.

Как будто вода сквозь пальцы – в песок.

Песок обратится ночным окном.

Денёк – одинок.

А ночь в висок
промозглым бьёт сквозняком.

Выхода нет.

И входа нет.

Конца не имеющее кольцо
окончилось нынче.

А лунный свет
мне падает на лицо…

День рождения

Как тень,
по определению,
не может быть тёплой,
а солнце –
крадущим электрический свет,
так день рождения,
стёкший по стёклам
дождю февральскому вслед –
не понедельник,
не вторник,
не пятница
и не какой-нибудь иной,
но – первый,
если не считать на пальцах,
из оставшихся от жизни земной…

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за февраль 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению февраля 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.