Молитва

Благодарю тебя, Господи, за терпимость нам ниспосланную. Ибо, как же смог иначе прожить мой Данечка столько лет среди чумы и хаоса! Только терпимостью твоей, Отче, смог он дожить до нашей встречи, и не сброситься с крыши в восемнадцать лет.

Только заветам твоим внемля, живу я еще, и строю планы на будущее, вместе с тобой, Господи, но уже без него…

Какой жалкий был бы у вас вид, господа, если бы я открыла вам всю правду!

– Так что извольте откушать первое блюдо, да смотрите не подавитесь вареным картофелем, – приговаривала Гжеля, ставя тарелку с дымящимся супом лапшой перед очередным клиентом.

– Благодарю вас, уважаемая Гжеля, – отвечали завсегдатаи той самой забегаловки, где она работала, насквозь пропитавшейся жиром от извечного второго (и к тому же, мало востребованного) блюда – чебуреков. Потому как дожидались шкворчащих, пухлых от подпорченного мяса, кусков теста не многие из посетителей, а лишь те, которые не знали, что фраза “вареный картофель” обещала клиенту минет, а фраза “кислая капуста”, предполагала анальный секс. Денег с мужчин она не брала, а только с женщин. Мужчины же, оставляли заказанные чебуреки не тронутыми, и Гжеля после работы собирала их в пакеты, и вечером относила знакомому продавцу с лотка, который на следующее утро продавал их в полтора раза дороже, чем те, которые ему доставлял поставщик. А свежие чебуреки от поставщика, он делил поровну между собой, Гжелей и владельцем забегаловки, который предоставлял ей подсобку для удовлетворения клиентов, и в свою очередь укладывал вырученные чебуреки на жаровни, под видом свежих, только что слепленных красавцев.

Таким образом, за три года работы и четыре с половиной года секса (так как секс “съедает” организм в полтора раза быстрее), Гжеля сколотила приличный капитал, который мог бы обеспечить беззаботную семейную жизнь ей и ее будущему супругу на пару лет; дальше Гжеля считать не любила.

Даниил, тоже не был большим любителем пересчетов, но волей-неволей, ему, завсегдатаему жирной забегалавки, приходилось наблюдать, и считать скуки ради, скольких клиентов Гжеля порадовала сегодня вареным картофелем или кислой капустой.

Его самого, шустрая официантка не обслуживала, ибо он никогда не заказывал закуски, а только водку. Но однажды, Даниил пришел в бар не один, а с дамой, отличающейся отсутствием каких-либо форм и наличием отменного аппетита. Естественно, она сделала заказ, и как девушка воспитанная, поинтересовалась, что предпочитает откушать ее кавалер. На что Даниил сказал, обращаясь к официантке: “Мне, пожалуйста, немного черного хлебушка приправленного соленой водицей из вашего, мадам, родничка”.

Гжелины глаза, всегда слегка затуманенные, прояснились до небесно голубого, а малые губы, увлажнившись, выделили заказанный сок, который стремительно пожурчал по очаровательным ножкам. Спутница Даниила, заметив это, уткнула свои груди в суп лапшу, и опустила глаза. Гжеля же, перестав течь, коснулась мизинцем левой руки большого пальца правой руки Даниила, и издала томный вздох. На что Даниил ответил, что он согласен провести, не такой уж и большой, остаток своей жизни совместно с Гжелей в его однокомнатной квартире на Преображенке.

Это сон, сказала Гжеля, нет, это любовь, ответил ей Даниил.