Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Женщина в черной чадре опустилась перед ней на колени и робко коснулась плеча своей повелительницы.

– Госпожа моя! Не плачьте, не нужно слез! Этот юноша не достоин ваших страданий. Но в одном он был прав: безрассудно думать о любви к другому, имея под боком красавца-мужа. И разве в святой книге не написано, что всякого, кто посмеет возжелать или завладеть чужой женой, ждет гибель и в этой и в загробной жизни?!

– Если бы он меня любил по-настоящему, то никакое препятствие не смогло бы его остановить! Ни бог, ни человек, никто! Но почему я все равно люблю его?! Мне так больно, Закия, как же мне больно сейчас!

– О моя повелительница, слезами делу не поможешь. Ох, и не дай бог кому-нибудь заметить твое отсутствие. Великий Аллах смилостивился над нами в этот раз. Но мне и подумать жутко, что было бы, застань вас один из дворцовых евнухов в этом укромном месте!

Закия испуганно оглядываясь по сторонам, завела еле стоявшую на ногах дочь Ашинаса в спасительные покои и сурово шикнула на окруживших их невольниц, жестом приказывая им уйти.

– Ах, моя бедная госпожа, − ласково вздохнув, продолжила она, − нам необходимо быть предельно осторожными. Каждое необдуманно выссказанное слово или легкомысленный поступок может погубить вас. Вспомните, однажды вы сами попросили меня удерживать вас от поспешных поступков.

Утруджа обессиленно поникла головой.

– Одного хочу, уснуть и больше не проснуться.

Закия усмехнулась.

– Да, это самая прекрасная смерть. Говорят, препятствия существуют для того, чтобы их преодолевать. И в то же время есть вещи, которые делать грешно. Забудьте о прошлом, моя прекрасная госпожа. Вы − собственность Гасана аль Афшина, супруга и будущая мать его детей. Такова участь всех женщин, и знатных, и бедных, быть покорной своей судьбе.

– А Всевышнему, по-твоему, приятно видеть свои создания несчастными?

– Все в нашей жизни происходит по его воле. Смиритесь, и очень скоро вы поймете, что ваше счастье рядом с Гасаном, а не с кем-то другим. Это ваша судьба, моя госпожа, примите ее.

– Смириться? – не на шутку рассердилась Утруджа. – Никогда! Я верю в то, что мы сами, а не Аллах господин наших судеб! Ибо Всевышний – это добро, и он не творит зла! Все люди рождены для счастья, а не для горя и бед! Беды не Аллах создает, а люди. Ах, как мне хочется убежать отсюда куда-нибудь, где меня никто не найдет! И стать свободной, как ветер!

– Ох, и забот мне с вами! − вздохнула грустно Закия. – Теперь я понимаю, отчего мужчины зачастую не допускают своих жен и дочерей до обучения грамоте. Свободных, как ветер, женщин не существует! Упаси нас Всевышний! Такого не может быть! И откуда вы понабрали себе в голову такие странные мысли? Представьте себе такую картину. Вы добились своего и зажили одинокой, свободной жизнью в вашем далеко-далеко. И нет рядом ни отца, ни брата, ни мужа. Сказать, что будет дальше? Где бы ты ни поселились, моя госпожа, всюду пойдут толки. Мужчины будут считать вас легкой добычей или порочной женщиной. Они начнут толпами увиваться за вами и делать это в грубой, извращенной форме. Воры и грабители тоже не останутся в стороне.

– В таком случае я пожалуюсь на них самому кади!

Закия всплеснула руками и иронично захмыкала.

– Да, конечно, иначе и быть не могло! Но вам придется идти к кади одной. И возможно, судья сам сделает все, чтобы ваш приход к нему произошел как можно скорее. Чтобы самому полакомиться молоденькой девицей.

Утруджа призадумалась.

– Одно я знаю точно, − упрямо прошептала она, и на ее глазах вновь выступили слезы. – Прикосновения Гасана для меня хуже смерти. Не быть ему ни мужем, ни отцом моих детей. После моего бегства он несомненно примется за поиски. Чтобы найти и убить меня. Если ему это не удастся, то он немедленно объявит о разводе, чтобы хоть как-то очистить свое поруганное достоинство. А сам вновь тайно продолжит искать меня. Но я буду уже за три девять земель. В любом случае, наше бегство положит конец многим моим страданиям.

– Но положит начало страданиям вашего отца. Когда он узнает обо всем, его удар хватит, − мрачно продолжила невольница.

– Я уверена, что он простит свою любимую дочь, − упрямо ответила дочь Ашинаса.

– А как же господин Абуль Садж? − осторожно поинтересовалась Закия.

– Я буду ждать его, – после продолжительного молчания ответила Утруджа. – Всегда. Знаю, несмотря ни на что, он обязательно придет и защитит меня. И мы будем вместе! И поэтому, в сердце моем нет места страху!

– Этот план безумен. Клянусь великим Аллахом и святым пророком, моя госпожа сошла с ума!

– Мне все равно. Когда я начинаю представлять себе объятия Гасана и его слюнявое дыхание на своем лице, то мне становится дурно и хочется наложить на себя руки!

– Этот план безумен! − посмела повторить упрямая рабыня.

– Тебе не кажется, что после того как ты потеряла свой палец, у тебя очень сильно развязался язычок? Не забывайся, рабыня! − разозлилась тут же Утруджа и распоясавшаяся Закия обиделась и, надувшись, замолчала. Но ненадолго. Закия в короткие сроки превратилась в любимую и единственную компаньонку госпожи Утруджи, чем очень гордилась. Выросшая в нищете деревенская девчушка нынче жила в роскоши, одевалась в лучшие шелка и атласы, имела собственные комнаты и даже двух личных служанок. Она добилась в жизни почти всего, о чем мечтала. Оставалось выйти замуж за хорошего парня и создать крепкую семью. И вот тут Закия решила не спешить.

Пусть ее хозяйка сперва разберется со своими проблемами. Хотя и так все ясно. Дочь Ашинаса с жиру бесится. Гасан такой красавчик и богатей, и страстно влюблен в нее. А Утруджа придумывает всякие глупости, строит безумные планы, бежать собирается неведомо куда. И все это она делает потому, что влюбилась в сухого и самовлюбленного гордеца. Бросившего ее в самый ответственный момент. Ведь мог бы, негодник, взять и умыкнуть госпожу Утруджу! Конечно, их обоих вскоре бы нашли и казнили, но зато бессмертная слава им была бы обеспечена наверняка! И даже спустя века имена Дивдада и Утруджи произносились бы наряду с именами Лейлы и Меджнуна, как символы настоящей любви. Абуль Садж Дивдад недостоин любви ее хозяйки, сделала презрительное заключение невольница и мысленно поклялась, что всеми силами воспрепятствует намерению Утруджи покинуть своего мужа.

Закия была уверена, что не удайся их побег, и не сносить ей тогда уже не пальца, а целой головы. А головой она жертвовать точно не собиралась.

Но Закия не могла знать, что совсем скоро в жизни ее госпожи произойдут события, которые подобно страшному хамсину ворвутся, сметая все на своем пути, и принесут с собой новые и удивительные перемены.