Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Абуль Садж вошел в дехлиз^[63] дворца Афшина. В приемной к нему подбежали услужливые мертебедары^[64]. Как всегда, они с почетом проводили его во внутренние комнаты. Но что-то неладное творилось вокруг. Это было заметно по встревоженным лицам слуг. Дивдад незаметно припустил шаг. Он застал Афшина сидевшим с невероятно злым видом на небольшой скамье в углу садра. Перед ним на коленях, на плотной кожаной циновке, стоял полуобнаженный до пояса седовласый мужчина с завязанными глазами. Рядом, с мечом в руках, находился палач. Он не отрывал раболепного взгляда от Афшина и ждал возгласа «дай ему», чтобы отсечь тому бедняге голову. Хайдар ибн Кавус, с налитыми кровью глазами, гневно смотрел на пленника. Тот, не переставая, что-то говорил и то ли спорил с ним, то ли оправдывался.

Абуль Садж с почтением поклонился дяде.

– Смотри сынок, что за щедрый дар я получил от повелителя правоверных! − воскликнул хрипловатым низким голосом Афшин вместо ответного приветствия.

– Представляю, какими недостойными истинного мусульманина путями ты вырвал у повелителя согласие на мой арест! Безбожник! − ответил с нескрываемой ненавистью связанный по рукам и ногам пленник.

Дивдад узнал его по голосу и невольно содрогнулся от ужаса. Пленником Афшина оказался сам знаменитейший полководец и наместник Джибала Абу Дулаф^[65]! Он был близким другом верховного кади Ахмеда ибн Дуада. Между ним и сыном Кавуса уже давно шла вражда. И началась она в тот день, когда халиф аль Мутасим отобрал у Афшина провинцию Джибал и передал ее во владение Абу Дулафу. В мгновение ока Дивдад представил себе что будет, если Афшин казнит этого человека. В дело вмешается верховный кади, а он имел огромное влияние на халифа. И тогда у Афшина начнутся огромные неприятности с самыми худшими последствиями. И не имело никакого значения, что повелитель сам дал согласие на арест Абу Дулафа.

– Дядя, что здесь происходит? − наконец решился спросить Дивдад.

– Случилось то, что великий Аллах услышал, наконец, мои молитвы! − насмешливо воздев руки к небу, проговорил Афшин.

Пленник нервно заерзал и иронично хмыкнул, но ничего не сказал.

– Этим вечером я пировал с халифом. И он разрешил мне схватить этого мерзавца и сына потаскухи и делать с ним все, что мне вздумается.

– Афшин! − взревел Абу Дулаф и попытался вскочить на ноги, но палач, стоявший наготове, огрел его увесистым подзатыльником, и он шумно грохнулся оземь.

– Абу Дулаф один из самых ярых моих врагов. И слава Всевышнему, ибо сегодня я ощутил радостный и сладчайший вкус отмщения!

Дивдад уныло промолчал.

Наместник Абу Дулаф и великий кади Ахмед ибн Дуад постоянно старались очернить Афшина в глазах халифа, стремясь сместить его с поста главнокомандующего. Они с большой радостью отправили бы его и на плаху, если б только появилась подобная возможность. Уж слишком высоко возвысился над арабской знатью чужеземец Хайдар ибн Кавус. Он считался первым человеком после халифа, и этот факт пугал многих.

Дивдад понимал, что не имеет права вмешиваться, давать советы или высказывать свое мнение в этом деле. Для этого он был слишком молод и его слова не имели бы веса еще и по той причине, что Афшина бесполезно было упрашивать или попытаться отговорить. Он всегда шел напролом и не признавал компромиссов.

Но было нечто, что заставляло Абуль Саджа при взгляде на Абу Дулафа испытывать жгучие муки совести. Абу Дулаф однажды спас ему жизнь от неминуемой смерти.

Произошло это во время битвы у стен византийского города Амория. Сражение было жарким и кровавым. Битва шла не на жизнь, а на смерть. Осажденные защищались из последних сил, и на атакующих крепостные стены воинов летела огненная смола, камни, земля, и даже мертвые тела. В пылу сражения Абуль Садж и еще двое его воинов, не заметили как оказались оторванными от остальных своих товарищей. С десяток вражеских всадников, размахивая мечами, с победным кликом набросились на них. Через несколько минут воины Саджа упали замертво, и юноша остался один на один перед натиском неприятеля. Мысленно распростившись с жизнью, Дивдад с поднятым мечом кинулся в бой первым, намереваясь умереть бесстрашной и гордой смертью. И вдруг, откуда ни возмись, появился на боевом коне сам полководец Абу Дулаф и вместе с ним несколько солдат. Могучим ударом копья Абу Дулаф пронзил насквозь одного из напавшего византийца и кончиком наконечника достал другого всадника, бывшего позади первого, и он убил их обоих.

– Не мог я позволить такому храбрецу, как ты, погибнуть в этой каше! Будь осторожнее, сынок, и даже в самой жаркой схватке не теряй головы! Иначе не дожить тебе и до первых седин! – весело подмигнув изумленному юноше, вскричал Абу Дулаф и, махнув на прощание рукой, помчался прочь.