Изнутри слова

Маленькая родина

Эта маленькая родина
На ладони умещается,
Как упавшая горошина
Может в скарбе затеряется.
 
В щель случайностью закатится,
Без причины – не отыщется,
К чужакам давно не ластится,
И от гордости не пыжится.
 
Эта маленькая родина
Бессловесна в настроениях:
С виду простенькая, вроде бы –
Благодушна в откровениях.
 
Потому и мной не брошена:
Славой доброта отважится
И проросшая горошина
Глядь, жемчужиной окажется.

Ожидание

истязая укорами
безнадёжность полёта,
я в чужой стороне
пришлым был для небес.
 
прихотливостью странной
подбадривал кто-то
может ангел, а может
бесхитростный бес.
 
я игрой на свирели,
облекая мир в звуки,
выносил откровенья,
смеясь.
 
и в слезах
согревали меня
твои нежные руки
и улыбка скрывала
поселившийся страх.
 
и опять как вчера
страны яркого света
миражами смущали
домашний покой.
 
и мерещилась мне
у подъезда карета,
соболиная шапка
да кафтан дорогой.
 
всё смешалось в игре
непонятной и странной:
я забыл, где вчера,
что случилось затем,
 
и казалась вся жизнь
ловко сыгранной драмой
с несерьезным сюжетом
остро поданных сцен.

Потеря органов чувств

Мир в образе.
Скандируют трибуны:
«Але-Але!»,
«Вперёд!»,
«No pasaran!»
Звенит природа.
Лопаются струны
Границ.
Тамтамы стран
Звучат настойчиво,
Призывно,
Суверенно.
Ночами –
Всполохи
То страсти, то тоски.
Толпа беснуется:
«Свобода – не измена!»,
И стулья крошит
Страстно на куски.
Сирены вой
Как отсеченье плоти,
Софитов свет
Съедает темноту,
Стремительность
В сверхзвуковом полёте
Рождает
Глухоту
И немоту.
Одна луна
Своим зрачком
Кошачьим
Взирает с безразличием
На нас:
Подлунный мир
Становится незрячим
И только бездне
Слышен
Божий глас.

 
                  22.02.2008

* * *

Слово было мертво.
Ныне век словесами,
Заполняя пространство обыденных дней,
Словно нежную кожу сдирает руками,
Истончая мгновения жизни моей.
Я теперь не пишу.
Это ветер в награду
Шевелит листья слов, опадающих с лет,
Это воля дождя ставит точки, где надо,
И стирает помарки яркий солнечный свет.
По ночам у судьбы не прошу вдохновенья –
Это звездная пыль в пустоте между строк,
Это вербные дни своего воскресенья
Ожидают в душе.
Коротая мой срок.

Радуясь в ритме вальса

              I

заменить подкладку сути
на желания стремлений
к благодушию покоя
в окружении щедрот
засмолить печаль улыбкой
показным восторгом рвений
выходя из подземелья
при народе на народ
вот такая ныне пляска
под ударные джазиста
веселимся и ликуем
не заставишь горевать
всё бы ладно
только свадьба
оказалась неказистой
и теперь хмельную девку
просто некуда девать
наливай и пей в охотку
истончаются событья
исчезает то ли правда
то ли сути чистота
странный мир
на перепутье
всё готовится к отплытью
и упрямство пассажиров
в ожидании кнута
 

              II

облачиться можно было
в металлические латы
только солнце режет зренье
беспощадна темнота
только купол в поволоке
остаётся без названья
и беснуется в подъездах
без присмотра детвора
вот такие ныне игры
вестовой стоит на вахте
машинист свистит в свистульку
у тюрьмы облезший пёс
в золотую карамельку
заворачиваю пульку
и сдаю во тьме кромешной
во дворах постылый кросс
музыканты тянут ноту
истончается доверье
только подданный глашатай
воспевает летний зной
только толпы пассажиров
всё бегут бегут по трапу
и прессуют воздух палуб
рюкзаками и собой.

В негласном несогласии

я вчера перестал управлять солнцем
оно не взошло поутру
прибежали соседи с просьбой
изменить меланхолическое настроение
когда я отказался
пригрозили вызвать участкового
только дети играя в песочнице
еще не научившись
задирать головы
в согласии с соседями
ковыряя пластмассовыми лопатками
блаженно надеялись выкопать
вчерашнее солнце
и до обеда поиграть с ним
как с любимым резиновым мячом