Легенды

Дед и амулет – драгоценный самоцвет

Сказка^[1]

На лесной опушке,
в липовой избушке,
одиноко, но без бед,
жил-тужил горбатый дед.
Варил квас на ячмене,
а отвар – на бузине.
Сажал репу во дворе
и грибы солил в ведре.
Утром окуней удил,
днём по ягоды ходил.
А когда померк денёк,
дед садился на пенёк
и, внимая ветра шуму,
Начинал он думать думу.
– Слышал, люди говорят,
что на свете нет преград.
– Пожелаешь, что со скуки
всё само даётся в руки.
– Вот была бы благодать
дочку князя замуж взять!
– Но ведь я не из бояр,
сам горбун, к тому же стар.
– Нет, неправду говорят,
что на свете нет преград.
– Князь мне расхохочется.
– А проверить хочется!

Как решить головоломку?
Дед собрал харчи в котомку.
И сквозь чащи-буреломы
пришёл в белые хоромы.
Отряхнул зипун с дороги,
поклонился князю в ноги.
– Не прогневайся, скажу.
– Отдай в жёны мне княжну.
Усмехнулся князь в усы.
А глаза, как у лисы.
Думает: «Потешим.
Пошучу над лешим».
Говорит князь: «Вот мой сказ.
Дочь отдам. Но есть наказ.
Принесёшь мне амулет –
драгоценный самоцвет.
В том волшебном амулете
камни собраны в букете –
изумруд, рубин, сапфир.
Вот тогда закатим пир».
Снова поклонился дед.
Никакой не дал ответ.
Пригорюнился чуть-чуть,
зашагал в обратный путь.
Ковыляет дед, сопит,
думает: «И срам, и стыд.
Нет, неправду говорят,
что на свете нет преград.
Такой дивный самоцвет
не сыскать и за сто лет».

Поплутав по бурелому,
вышел он к родному дому.
Видит, вытоптаны грядки.
А в избе-то непорядки!
В рукомойнике спросонок
умывается чертёнок.
Сам размером с воробья.
Нашёл место для мытья.
Фыркает и плещется.
«Может, мне мерещится?» –
изумился чуду дед.
– Привалило в избу бед!
– Дома не было два дня.
– Видно, выжили меня!
Но потом сообразил
и чертёнка закрестил.
Заметался в мойке чёрт.
Бьёт копытами о борт.
И вопит: «Пусти! Пусти!
Открести, дед! Открести!»
Говорит дед: «Вот мой сказ.
Открещу. Но есть наказ.
Раздобудь мне амулет –
драгоценный самоцвет.
В том волшебном амулете
камни собраны в букете –
изумруд, рубин, сапфир.
И катись к чертям на пир!»

Делать нечего. Чертёнок –
перепуганный зверёнок –
в тот же день и тот же час
решил выполнить наказ.
Дед чертёнка открестил,
за хвост накрепко схватил.
Чёрт раздулся чёрной тучей,
стал огромный и могучий.
И по небу, словно пёс,
деда на себе понёс.
Смотрит дед: внизу леса
и песчаная коса,
крепости и города.
Думает: «Вот это да!».
Чёрт несётся, как комета.
Сорвал ветер шапку с деда.
Дед кричит: «Ай-я-я-яй!
Шапку сдуло на Китай».

Пролетели все просторы,
наконец-то сели в горы.
Видит дед гранитный грот,
стоят бесы у ворот.
Чёрт протявкал: «Видишь, грот.
Жди меня у тех ворот.
Не ходи за мной вослед,
украду я самоцвет».
Дед остался чёрта ждать.
Огляделся: Божья мать!
Вокруг снежные заборы –
доломитовые горы.
В небе пики пирамид.
Снег алмазами горит.
Тут и чёрт вернулся в срок.
Глаз подбит и сломан рог,
а на шее амулет –
драгоценный самоцвет.
В том волшебном амулете
камни собраны в букете –
изумруд, рубин, сапфир.
Украл дьявол сувенир!
Дед рванул за амулет,
прыгнул чёрту на хребет.
Чёрт поджал от боли хвост,
мигом взвился выше звёзд.
И назад в родной предел
по просторам полетел.
Позади остались горы,
замелькали косогоры.
Видел дед горгон на Мальте,
шапку видел на китайце.

Вот спустился на опушке,
возле липовой избушки.
Чёрт от чёртовой нужды
захотел испить воды.
– Пей хоть всю! – позволил дед.
– Заодно открой секрет:
Как такой здоровый бес
в рукомойник целым влез?
– Это просто! – тявкнул чёрт.
Был собой он очень горд.
Обернулся вкруг себя,
стал не больше воробья.
Прыгнул в мойку, воду пьёт,
гладит хвостиком живот.
Дед опять сообразил
и чертёнка закрестил.
– Будет мне домашней птицей.
– Чёрт в хозяйстве пригодится.
Чёрт метался, верещал,
а потом уснул – устал.

Дед собрал в мешок обед,
в картуз спрятал самоцвет,
и опять сквозь буреломы
пришёл в белые хоромы.
Снял картуз он на пороге,
поклонился князю в ноги.
Молвит: «Труден был наказ.
Обошёл я весь Кавказ,
добыл в скалах амулет –
драгоценный самоцвет.
В этом дивном амулете
камни собраны в букете –
изумруд, рубин, сапфир.
Принимай, князь, сувенир!»
Князь опешил: «Вот так леший!
Я смеялся над невежей.
Видно, Бог услышал смех,
наказал меня за грех!»
Князь в смятенье. Он бы рад
пойти пятками назад.
Не упасть бы в грязь лицом.
Не прослыть бы подлецом.
Говорит невозмутимо:
– Моё слово нерушимо.
Шлю поклон за сувенир.
Будет свадьба. Будет пир.
Дед помял пустой картуз
и промолвил:
            – Не решусь
стать обузой для княжны.
Мне не надо, князь, жены.
Сам ведь я не из бояр,
да к тому же очень стар.
Дай мне доброго коня
и телегу для меня,
петуха, десяток кур,
волчьих и медвежьих шкур,
и корову, и козу,
чтобы сытно жить в лесу.
Князь на радости такой
сверху дал и золотой
со своим портретом
и простился с дедом.

Дед запряг коня в обоз,
шкурами заправил воз.
Петуха с наседками
нахлобучил клетками.
Спрятал золотой в картуз
и повёз богатства груз
по дороге окружной,
а Бурёнка с Дерезой
в голубые дали
следом побежали.

Богачом зажил, без бед,
в липовой избушке дед.
Ездил в новом шушуне
по округе на коне.
Пас корову и козу.
Квасил творог, сыр в тазу.
На обед съедал омлет
и прожил сто двадцать лет.

Повторял дед всем подряд,
что на свете нет преград.
– Если что захочешь,
то на чёрта вскочишь!
И за свой короткий век
сдвинет горы человек.

Происхождение гор

Старинная русская легенда^[2]

Бог создал Землю плоской-плоской.
Испёк Бог Землю, словно блин.
Чтобы и пеший, и с повозкой
легко шагал простолюдин.
Представь, выходишь ты из дома,
а на сто вёрст сплошная гладь!
Кругом равнина чернозёма,
аж страны дальние видать.
Не спотыкаясь, жили люди,
воздав творцу хвалу и честь.
Весь Мир разложен, как на блюде!
И слава Богу, что он есть!
Так часто поминали Бога,
и в суету, и в тишину,
что зависть села на два рога
и разбудила Сатану.
Держитесь, люди-человеки!
Устрою кузькину вам мать!
Вы каждый день и в каждом веке
начнёте чёрта поминать!
И дьявол с этими словами
перескочил земную гладь.
Упёрся в край Земли рогами.
Как начал Землю содрогать!
Столкнулись нивушки боками.
Равнины затрещала грудь.
И вздыбилась Земля горами!
Загромоздила людям путь.
И стали люди спотыкаться,
и в горы лезть, и падать с гор.
А спотыкаясь, чертыхаться.
И чёрта помнят до сих пор.

Хохол – чёрта голова

Сказка^[3]

Дело было в воскресенье.
Обходил Господь владенья.
Любовался грешным краем,
вёл беседу с Николаем.
Молча шли за их плечами
два архангела с мечами.

Солнышко играло в прятки,
дождик моросил на грядки.
От крестьянского селенья
разносился дух варенья.
В общем, благодатный край
был похож на тихий рай.

Чисто убраны хлева,
заготовлены дрова.
Довершил народ косьбу,
в клунях начал молотьбу.
Мужики и бабы вместе
дружно распевают песни.

На мирян воззрел Господь,
достал милости щепоть
и посеял над селом
свою милость в каждый дом.
Наложил запрет в селенье
на работу в воскресенье.

Порадел Господь селенью,
путь продолжил по владенью.
И благочестивым краем
с Чудотворцем Николаем
и со свитою своей
пришёл к дебрям камышей.

В камышах галдёж и крик.
Бес рычит, орёт мужик.
Вдаль всевидящее око
видит далеко-далёко…
На болоте, за бугром
чёрт ругается с хохлом.

Так друг друга матерят,
что вокруг клубится смрад.
Хохол машет кулаками,
чёрт вгрызается клыками.
Вот сцепились под бугром,
завертелись кувырком.

Господь гневом закипел
на безбожный беспредел.
«Головы им отрубить!
И в болоте утопить!» –
приказал Архангелам –
молчаливым ангелам.

Ангелы взмахни крылами –
и горящими мечами
вмиг исполнили приказ.
Обезглавили зараз
двух злодеев на лужке.
Распинали по башке.
Снова двинулись в дорогу.
Николай взывает к Богу:
«Жаль мне грешников, Господь!
Дай им милости щепоть!
Святой гнев рассеяв,
ты прости злодеев».

Господь молвит: «Благой сад
тропами выводит в ад.
Милостив ты, Николай!
Милость льётся через край!».
Разрешил, чтобы злодеи
свои головы надели.

Заметались чёрт с хохлом.
Ищут головы вдвоём
под бугром и в камышах.
Шарят, ползают в кустах.
Вот столкнулись на лужке,
прикрутили по башке.

Оцените на свой вкус:
Какой вышел тут конфуз!
Голову по слепоте,
перепутав в темноте,
чёрт надел хохловскую,
а хохол – чертовскую.

Навсегда связал конфуз
чёрта и хохла в союз.
Сам Господь не разберёт
где теперь хохол, где чёрт.
С той поры гласит молва:
«Хохол – чёрта голова».

Василий Блаженный

Легенда^[4]

Повидали небеса
Древней Руси чудеса…
Так сапожник каждый раз
Начинал свой пересказ.

Правил царь религиозный –
кровожадный Иван Грозный.
Недругов варил в котле,
сажал на кол во дворе.
Перевешал многих.
Но жалел убогих.

Жил в Москве благословенной
Васька с прозвищем Блаженный.
Был тщедушный и рябой.
Круглый год ходил босой
в рубище холщовом
с порванным подолом.
Любил лакомить кобыл,
для них яблоки носил.
Гладил каждую собаку.
Разнимал лихую драку.
И в молве народной
он прослыл юродой.

День за днём как на пожар
бежал Васька на базар.
Развернёт подол, как стол,
милостыни ждёт в подол.
Собирать он был мастак
и копейку, и пятак.
Накидал монет народ,
спешит сеять огород.
Рядом с храмом Покрова,
что на площади у рва,
бросал гроши наземь,
будто был он князем.
Встанет к площади спиной,
кивнёт вправо головой.
В кулак дунет горячо,
бросит горсть через плечо.
Медяк падал к медяку,
а златник к золотнику.
Чернь таращила глаза,
как творятся чудеса,
как под башнями Кремля
рублём звякает земля.
Ни воришка, ни пострел
этих денег брать не смел.
Помнили про случай
страшно злополучный.

Решил как-то алчный дед
с площади украсть монет.
Ночью, когда спал народ,
залез к Ваське в огород.
Нагрузил в карманы кладь
и уже хотел бежать,
только нет ему пути –
к земле ноги приросли.
Стал карманы выгребать –
не идёт обратно кладь.
Возжелал напрасно дед
заговоренных монет.
Залип, будто муха в мёд.
Проклял Васькин огород.
Проклял дьявольский металл.
Так всю ночь и простоял.
Утром вывалил народ.
Видят – вспахан огород.
И на Васькиной земле
прилип вор, как на смоле.
Сам ревёт, всех матеря.
Побежали звать царя.
Иван Грозный привёл стражу.
Вора стал хулить за кражу.
Но брани его хоть как,
не отлипнет он никак.
Царь решил: «Бессилен я.
Надо ждать Василия».
У Кремля назрела свара.
Васька прибежал с базара
и, не глядя на народ,
начал сеять огород.
Встал он к площади спиной,
кивнул вправо головой,
в кулак дунул горячо,
бросил горсть через плечо.
По своим местам легли
и копейки, и рубли.
Как засеял огород,
обернулся на народ.
Деду, словно мальчику,
погрозил он пальчиком.
Вор отлип, хотел бежать,
только стража его хвать…
И, как вор ни плакал,
посадили на кол.
С той поры даже пострел
святых денег брать не смел.

Деньгам не велось подсчёта.
День за днём и год от года
умножался капитал.
Для чего? Никто не знал.
Уже стал Василий стар,
а всё бегал на базар.
И с базара весь доход
сеял, сеял в огород.
Но однажды на восходе
стал рыть яму в огороде.
Копал землю день-деньской,
пел тропарь за упокой.
А потом при всём народе
лёг вдоль ямы в огороде.
Молча, из последних сил,
руки на груди скрестил.
Смотрит в сторону Кремля.
Побежали звать царя.
Из Кремля привёл народ
царя прямо в огород.
На царя взглянул Блаженный
и наказ свой сокровенный 
прошептал. Тут взор потух…
Испустил Василий дух.

Стража, потеснив народ,
окружила огород.
И полушки, и рубли
сразу в пять мешков сгребли.
И при всём честном народе
в государевой подводе
отвезли мешки солдаты
в Кремль, в царские палаты.
Ваську в вырытой могиле
тем же днём похоронили
рядом с храмом Покрова,
что на площади у рва.

А на Васькин капитал
Иван Грозный приказал
создать зодчим новодел –
храму каменный придел.

Так в Москве благословенной
Васька с прозвищем Блаженный
превратился в Божий Храм.
Храм и ныне стоит там.

Всю легенду, как сам знал,
Иван Шамкин рассказал.
Рифмовала пересказ
О. Н. Тишкина для вас.

Глухой чёрт

Легенда[5]

До Христа Спасителя
наши небожители
и подобные богам,
все пророки и Адам
не попали в райский сад,
а на бал попали в ад.

Хороводят на балу,
развлекают Сатану.
Елисей, пророк Илья
теперь два нетопыря.
И Креститель Иоанн
стал зелёный игуан.
А почтенный царь Давид
по-змеиному шипит.

Сатана, однако, знал,
что не вечно править бал.
Помнил про предание,
слышал предсказание,
что придёт Иисус Христос
и прищемит ему хвост.
Лишь не ведал он, когда
постучится в ад беда.

Поразмыслил Сатана,
призвал чёрта-топтуна
И отправил в кругосветку,
тайно провести разведку.
Чтоб искать Христа по свету,
чёрту указал примету.

Вот из ада старый чёрт
поскакал во весь апорт.
Чёрт был преданной собакой,
исполнительным служакой,
но немножечко тупой
и по старости глухой.

Долго чёрт скакал по свету,
искал верную примету.
Прискакал в Иерусалим.
Видит, на горе троим
поднимают три креста.
Нет ли среди них Христа?

Обмотался чёрт тряпьём,
притворился старым пнём.
У Голгофы встал в дозор,
чтобы слушать разговор.

Первый на кресте орёт
и своих убийц клянёт.
Второй требует пощаду,
палачам сулит награду.
Третий молит за народ,
«Аллилуйя» им поёт.

Чёрт понюхал три креста,
не признал на них Христа.
И назад во весь апорт
на доклад понёсся чёрт.
Держит Сатане доклад:
«Бьюсь копытом об заклад,
что на свете нет креста,
где распяли бы Христа.
Прискакал в Иерусалим,
ставят там кресты троим.
У Голгофы встал в дозор,
чтобы слушать разговор.
Первый на кресте орёт,
что болит его живот.
Второй просит винограда,
обещает съесть полсада.
Третий веселит народ
и Илью от нас зовёт».

Сатана безмерно рад
слушать чёртовый доклад.
Рано он переживал,
что недолго править бал.

Вдруг качнуло адов дом.
В преисподней грянул гром.
Распахнулись врата ада,
озарила тьму лампада.
Предсказание сбылось.
В ад вошёл Иисус Христос.

Всех пророков из зверей
снова обратил в людей.
Сатану замком сковал.
Прекратился его бал.
Пошли люди в райский сад.
Опустел кромешный ад.

Разорался Сатана,
брызжет в стороны слюна.
Черти тоже испугались,
завизжали, заметались.
Плачут хуже ребятни,
что теперь они одни.

Говорит Иисус Христос:
«Пожалейте, черти, слёз.
Не свирепствуй, Сатана.
Лишь взойдёт опять луна,
придут новые сыны,
все народы, все чины.
И цари, и мужики,
богачи, и бедняки,
дьяконы, архиереи,
христиане, иудеи.
Все придут – и стар, и млад.
Вновь заполнится ваш ад».
Будет бал иметь успех,
Потому что вечен грех.

Притча

Как-то Бог призвал пять тварей.
Не затем, чтоб дать по паре,
а решил назначить Бог
каждой твари жизни срок.

Первым вышел человек.
Он рассчитывал на век.
Бог сказал: «Живи без бед.
Назначаю двадцать лет».
Огорчился человек:
«Очень короток мой век».

Второй лошадь подошла.
Пожевала удила,
получила сорок лет.
И подумала: «Ну нет.
Сорок лет ходить с ярмом
под ударами кнутом.
Тянуть воз, тащить телегу
по распутице и снегу.
Надо лошадиным веком
поделиться с человеком».
Свои двадцать лет кобыла
человеку подарила.

Третьей приплелась корова.
Была к худшему готова.
Как и лошади, ей Бог
сорок лет отмерил впрок.
Она думает: «Му-му…
В чём тут радость, не пойму?
Будут вымя каждый день
дёргать все кому не лень.
Боль бездонная моя!
Поступлю, как лошадь, я».
Человеку тет-а-тет
подарила двадцать лет.

Межу тем намерил Бог
пятый и четвёртый срок.
Пёс примчался за котом
или кот пришёл за псом.
Тридцать лет досталось псу,
двадцать выпало коту.
Набралось, считай, у них
пятьдесят лет на двоих.
Рассуждают пёс с котом,
как теперь тужить вдвоём.
Пёс взвывает от цепей,
кота морщит от мышей.
Поделили каждый срок
и, пока не видит Бог,
человеку двадцать пять
разом сбагрили опять.

Так случайно человек
приобрёл почти что век.
С той поры живёт подолгу,
за всех тварей понемногу.

Свой законный срок – людской,
век счастливый, золотой,
проживает двадцать лет
беззаботно и без бед.

Вторым сроком человек
тянет лошадиный век.
Каждый день в круговороте
пашет, пашет на работе.
Захомутанный ярмом,
тащит воз – семью и дом.
А любимая родня –
это хлыст и шенкеля.

Наконец содрал подковы.
Ждёт подарок от коровы.
Не успел пожить на свете –
подросли родные дети.
Взялись гнёзда себе вить,
стали родича доить.
Если сливки приберёг,
сдоят все за этот срок.

Время пса идёт вослед –
грустные пятнадцать лет.
Посадили на цепи,
не залаять, не уйти.
У пса пенсия и быт,
дома внуков сторожит.

Пришли десять лет кота.
Прекратилась суета.
Полулёжа человек
доживает этот век.
Кто погладит – всем он рад.
Лишь не пнули бы под зад.

А забрал бы человек
свой законный, Божий век,
был бы он доволен веком,
жил бы просто человеком.

 

... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: