HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Ольга Тиасто

Доллары, водка, матрёшки

Обсудить

Повесть

(Приключения ростовских челночниц в Азии, Африке и Европе)

 

На чтение краткой версии потребуется 5 часов 45 минут, полной – 6 часов 15 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за сентябрь 2015 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 5.09.2015
Оглавление

8. Глава 6. В милиции, будь она неладна
9. Глава 7. Мазина едет в Турцию
10. Глава 8. Ноу проблем, мадам!

Глава 7. Мазина едет в Турцию


 

 

 

Нет ни одного уважающего себя челнока, который хотя бы раз не был в Турции. Bсе начинали с Турции или Польши.

А некоторым так понравилось, что на этом и остановились, сделав Турцию своей второй родиной, своим стилем жизни.

И надо сказать, турки с бо́льшим пониманием, чем кто бы то ни было, отнеслись к молодому челночному бизнесу; поток денег хлынул нежданно из соседних, бывших советских, республик, и они радостно подставили карманы. Вскоре в Турции можно было покупать на рубли, что в любом другом месте было немыслимо. И не забывайте, что это была одна из первых стран капитализма, которые простой советский турист, не входящий в состав делегаций, мог посетить.

Мазепа вошла, без сомнения, в историю, как одна из первопроходцев турецкого рынка. Как только представилась возможность, она стала готовиться…

Звонила в Новороссийск людям, которые в Турции уже побывали.

– ...Так скажи мне – что они там берут? – допытывалась у знакомых.

– Да то же, что и в Польше берут: оптику берут, железо, инструменты разные, игрушки детские – всё берут. Салфеточки всякие льняные...

– А вазы хрустальные берут?

– Вазы?.. Всё берут, говорю тебе – как в Польше. Только платят больше.

Сердце Мазиной сладко щемило в груди, щёки краснели от предвкушения: кто знает, что за прекрасная страна – Турция...

– А цены? Цены ты мне напишешь? Ну, хоть приблизительно, чтоб знать.

 

Суматошными были сборы, полными сомнений и тревог. Поиск товара; звонки всем знакомым, способным хоть что-то достать (мобилизовать, поставить на уши всех!); звонки и опять звонки...

Мазина ехала за рубеж.

В голову ей пришло, что и язык-то никакой иностранный она не знает; учила когда-то немецкий в школе, но теперь ничего, кроме «шпрехен зи дойч?» и «йа, йа» уже не помнила. Впрочем, те, кто учил английский, как потом выяснилось, тоже ничего не помнили. С некоторым превосходством задавали всем дурацкий вопрос: «Ду ю спик инглиш?», и, получив ответ: «Йес, ай ду», почему-то мялись и продолжали говорить по-русски или изъясняться жестами.

Какого чёрта тогда было спрашивать?

Однако надеялась как-нибудь с турками объясниться.

Что они, совсем уж такие турки, что ли?..

 

С валютой за границу тогда ещё мало кто ездил; можно было обменять только пятьдесят долларов законным путём; по курсу один к шести, еcли помните. Но на пятьдесят долларов за границей не очень-то развернёшься, и поэтому все везли товар.

Мазина везла четыре неподъёмные сумки: одну – с оптикой, завёрнутой в льняные салфетки (пять фотоаппаратов вместо двух разрешённых – авось проскочат!), вторую – с инструментом железным и игрушками (один гигантский медведь – отдельно, под мышкой); в третьей были две больших размеров соковыжималки (достала по блату в последний момент), а в четвёртой – сигареты, водка и всякая мелочь; хрустальные вазы, также заботливо упакованные. Поднять сама всю эту, как выражался Толик, мурцефаль, несмотря на крепкое телосложение и недюжинную силу, она не могла, и Толик посоветовал ей купить тележку на колёсах, этакую тачку.

Потом многие челноки обзавелись такими тележками, и даже тележки эти, вкупе с огромными клетчато-полосатыми китайскими кошёлками, запылёнными и обмотанными скотчем, стали со временем символом и признаком челночной профессии, как стетоскоп и халат доктора или тесак и заляпанный кровью фартук мясника...

И вызвался проводить её до Новороссийска Толик.

Для личных вещей у Мазиной места не осталось, поэтому решила она взять только то, что на ней, и спортивный костюм «Адидас», а потом купить себе что-нибудь в Турции.

И вот, тронулись в путь. Из Ростова в Новороссийск ехали на поезде. Толику, правда, достался билет в другом вагоне, а Мазина ехали с другими туристами, вернее, туристками, так как – странное дело – участниками челночного бизнеса, в большинстве своём, на любом этапе, с начала и до конца, были женщины. Видимо, благодаря своим психофизиологическим особенностям лучше переносили длинные походы, экстремальные условия, скученность и навьюченность.

Так Мазина, простая и общительная, и познакомилась с другими двумя челночницами: Ксенией Петровной, сорока восьми лет, и Гавриловной – той было уже за шестьдесят, но могла дать сто очков вперёд любому, как выяснилось потом.

Рассовали сумки по отсекам, переоделись: домашний халат у Гавриловны, китайские костюмы «Адидас» – у Ксении и Вали; достали из кульков картошку, яйца, колбаску твёрдокопчёную, сервелат... Водочки, конечно...

– Ну, что? За знакомство, девочки?

– За удачную поездку!

– Чтоб всё, как говорится, было хорошо...

За Толика Валя не волновалась. Едет там себе и едет; главное, чтобы сумки помог к катамарану подтащить. Пошла, однако, вечерком, и проверила: у Толика в купе тоже всё в порядке было: напились все и собирались спать.

А напрасно не волновалась.

До Новороссийска Толик так и не доехал. Сошёл, как потом оказалось, где-то там по пути, в станице Крымской или Динской, с новыми товарищами. Затерялся где-то в Кубанских степях.

Один друг из купе, как рассказывал Толик потом, его к себе пригласил – хороший мужик, и живёт недалеко от дяди Володи и тёти Нюси – в соседнем хуторе; и знает их прекрасно. А Толик у дяди Володи и тёти Нюси в гостях уже сто лет как не был – вот и сошёл с поезда... А Валя что? Она уже до Новороссийска почти доехала – не пропадёт.

Но это всё выяснилось потом. А пока...

– Ну, какая всё-таки... падла! – говорила Мазина, тяжело дыша, вынимая сумки, одну за другой, из вагона, затем утирая пот и подбочениваясь. – Представляете, девочки?.. Отравить такую падлу, и всё. Или придушить.

– Да ладно тебе, Валя, – говорили ей Ксения Петровна и Гавриловна, у каждой по шесть объёмных сумок и большой жизненный опыт, – не переживай, как-нибудь доберёмся!

Пришёл автобус, и туристам сказали, что сегодняшний катамаран уже ушёл, и надо ждать до послезавтра. Почему ушёл?.. Почему до послезавтра?.. Неясно.

Их отвезли на безымянную турбазу за городом и поселили со всеми возможными в непредвиденных условиях удобствами. Но, как зачастую бывает, достаточно убрать одно какое-нибудь удобство – и капризные туристы уже недовольны.

В данном случае не было воды.

Обедом, начиная со второго дня, их кормили в столовой, и поили компотом; но чтобы почистить зубы или помыться, или промыть там за собой – проблема. И автобус, покинув их за городом, больше не приезжал.

Так прошло пять дней. Каким-то образом из города на базу просачивались слухи, что море штормит, и потому катамаран не может выйти из порта. Говорили также, что море, возможно, будет штормить ещё с неделю, и возможно, их отправят домой и перенесут поездку на следующий месяц.

Угрюмым и деморализованным женщинам не оставалось ничего другого, как сидеть в сырой постылой комнате турбазы с загаженным туалетом, в окружении сумок, и курить сигареты «Космос», приготовленные для турок. За пять дней Ксения, Гавриловна и особенно Валя, не взявшая сменной одежды, не столько похудели, сколько провонялись.

– Я уже готова на всё, даже вернуться домой. Я хочу искупаться! – жаловалась Валя. – У меня под мышками всё слиплось уже... Кофта аж задеревенела!

– А я не потею, – говорила Гавриловна с чувством собственного превосходства. – Ты что, издеваешься – назад в Ростов эти баулы тащить?.. Я – подожду.

– И я не потею, – сердилась Мазина, – но сколько дней, по-твоему, я могу в одной и той же блузке ходить?

– А что ж ты не взяла ничего на смену?

– Так отож! – восклицала Мазя. – Кто ж знал, что будем неделю тут сидеть?!

Терпению настал конец.

Но тут – о чудо! Явился автобус и отвёз всех в порт, на погрузку.

Однако ростовская группа должна была ждать, пока пройдут таможню и погрузятся другие, прибывшие раньше. Открыв рты, наблюдали ростовские туристы, например, за погрузкой узбекско-туркменской группы.

Среднеазиатские коллеги, некоторые в халатах и с характерными тюбетейками на голове, носили взад и вперёд сумки таких размеров, о существовании которых Мазя и не подозревала. Какие-то женщины в чёрном – казалось, тут были целые семьи и кланы, объединённые не только коммерческими, но и кровными узами – толкали перед собой на таможню огромные сундуки, или их можно было бы даже назвать рундуками – полные товара. Когда подняли крышку одного из них, Мазя заметила, что он был полон каракулевых шуб. В другой запихивали, придавливая крышкой, свёрнутые в рулон ковры.

Все члены туркменской делегации что-то кричали друг другу и жестикулировали. Мужчины подбадривали женщин: «Гей! Гей!» – как будто погоняли ишаков, и те толкали сундуки проворней.

Некоторые рундуки таможня, как видно, не принимала – их выносили назад; и тут же взамен несли другие, ещё больших размеров. Казалось, этой хаотичной деятельности, как в муравейнике, не будет конца.

Мазина таращила глаза. Откуда взялось всё это добро?.. Казалось, вывозились целые магазины; да что магазины – склады дефицитной продукции.

Её четыре сумки смотрелись теперь смехотворно; каплей в море, вот именно что... мурцефалью.

– Не отплывём до ночи, – мрачно заключила Гавриловна, глядя на часы. – Видишь, чурки эти, чучмеки, что творят! – невежливо отозвалась она о туркменской группе. – Потопят катамаран!

– Вон таможенники уже сердятся, – беспокоилась Ксения, женщина с мягким хохлацким акцентом. – А начальник таможни – слышали? – сказал, что если так будет продолжаться, вообще закроют таможню и уйдут себе на обед.

– Не закроют, – сказала Гавриловна. – Что это – издевательство, что ли?

– Так если эти... чучмеки... не понимают ничего. Им говорят: «Унесите ковры!», а они всё несут и несут!

– Послушайте! – обратилась Гавриловна через барьер к узбекам. – Вы люди или нет?.. Вы по-русски понимаете или нет?!

Только две головы в тюбетейках в общем гвалте повернулись к Гавриловне, но и те, увидев, кто к ним обращается, быстро потеряли интерес. То ли действительно по-русски не понимали, то ли были слишком увлечены идеей вывезти залежалый товар за рубеж и нажиться на турках.

Мазепа на нервной почве открыла уже второй блок сигарет, предназначенных на продажу... Казалось, что время остановилось, и они никогда не отплывут. Обязательно случится что-нибудь ещё: опять поднимется шторм, или закроют таможню, или на катамаране из-за туркменских сундуков не окажется больше мест – да мало ли что?.. Ох, уж эта неопределённость и нетерпение! Ох, уж эти бесконечные ожидания в портах, аэропортах, на вокзалах!

Первые поездки челноков были, надо сказать, организованы отвратно, а то и совсем никак не организованы – едешь себе, едешь, и не знаешь, куда и когда-то доедешь – а потому полны неожиданностей и приключений.

Но так закалялась сталь! Формировался костяк, цвет нашего челночества; особый тип людей – мотивированных и терпеливых. Деньги вложил – значит, должен быть результат. Если бы порт Новороссийска в тот момент, скажем, начали бомбить – никто бы не сдвинулся с места; только покречпе прижались бы к сумкам и всё.

 

Когда стемнело, «чурки» загрузились.

Ксения и Гавриловна прошли досмотр без происшествий; у Мазиной, однако, таможня отказалась пропустить два громоздких сокоагрегата, и ей пришлось тащить их наружу. «Что ж, одной сумкой меньше», – думала она про себя, и тут же недоумевала: «А куда я их дену?..». Камера хранения закрыта, а выбрасывать добро было жаль. Хоть и досталось ей дёшево, по госцене.

– Что, не пропустили? – спросил сочувственно худой блондин, ждущий своей очереди в коридоре.

Мазина шумно дышала и отдувалась, вся в красных пятнах и взмокшей опять синтетической блузке, которая стала ещё жёстче и неприятней подмышками. Пахла, наверное, на расстоянии.

– Если хочешь, я их возьму, – предложил блондин. – Могу тебе дать по шесть долларов за штуку.

Почему шесть?.. Мазина подсчитала в уме и скривилась: маловато. Почти та же госцена.

– А куда ты их денешь? Назад повезёшь? В камеру хранения сдавать будешь?

Мазина согласилась.

Видимо, у блондина не было с таможней проблем; соковыжималки, с которыми Мазину развернули, спокойно прошли контроль.

 

Они встретились на верхней палубе катамарана, когда было совсем темно, и Валя взяла у него сигарету «Данхилл». У Вали, между тем, был «Космос» ростовской табачной фабрики... Разговорились, дыша морским ветерком.

Оказалось, блондин Борис едет в Турцию не в первый раз; то есть – опытнейший субъект! Вот с кем хотелось Мазиной поговорить, проконсультироваться – с опытным человеком; унять тревогу души... Она приникла к Борису, как пьющий к источнику, пытаясь выжать всю возможную информацию... И он показался ей добрым и снисходительным: успокаивал Валю и обещал ей всё рассказать, показать и помочь ей «пристроить» товар.

Чтобы рассеять её сомнения и доказать, что он – не абы какой мешочник и везёт с собою не абы что, а товар совершенно другой категории, он расстегнул на ветру куртку, и оглянувшись – не смотрит ли кто? но на палубе поблизости не было ни души – расстегнул и жилет.

С изнанки жилета были нашиты ряды мелких кармашков; и в каждый карман были вставлены странные металлические детальки, напоминающие патроны.

– Вот, – похлопал себя по жилету Борис. – В который раз везу! Здесь на несколько тыщ долларов добра.

– А что ж это, господи?.. – изумилась Валя.

Дрожь, пробежавшая по телу – кто знает, почему – была почти эротической; оттого ли, что он расстегнул этаким жестом куртку и ей доверил секрет, или от мысли о тыщах и тыщах...

– Резцы особые для станков. Фактически, промышленный шпионаж, – прошептал блондин.

Его авторитет в глазах Мазиной вырос, и как! Кто, как не она, мог посочувствовать выносу с производства всего, что с него может быть вынесено! Только так, бесполезное само по себе, может оно послужить людям! К счастью Бориса, ему попалось хорошее производство, а не вазоны из хрусталя.

А вначале казался таким невзрачным!

Она придвигалась к Борису всё ближе, разговор становился всё более дружеским и доверительным...

Не заметила, как отплыли и вышли в открытое море.

– Завтра все пойдут продавать барахло на базар, – говорил ей Борис, – так вот: ты с ними не ходи; смотри – ещё полиция арестует! Послушай меня: пойдём с нами, и я тебя познакомлю с одним турком, – тут он опять понизил голос и оглянулся, – который оптом всё у тебя возьмёт, и если нужен какой товар – поможет тебе купить.

Мазя кивала головой, и блондин наклонялся всё ниже, всё ближе...

Но тут, однако, на палубу стали выбираться первые больные морской болезнью и, качаясь, стремились добраться до поручней, чтобы вцепиться с единственной целью – выбросить ужин за борт. Многие по глупости рыгали против ветра; поэтому морские брызги вскоре стали отдавать содержимым желудков и пребывание на верхней палубе стало малоприятным и неромантичным.

К тому же, выяснилось, что Боря едет не один – его невеста вышла на палубу с тем же очевидным намерением.

Мазина поужинала час назад, задолго до отплытия, и с радостью отметила про себя, что её не тошнит. Она вернулась к подругам.

– Меня, например, никогда не тошнит, – говорила Гавриловна кому-то с брезгливым неодобрением.

– Ты, Гавриловна, прямо железный дровосек: не потеешь, и тебя не тошнит, – едко зметила Мазя.

Та только гордо пожала плечами.

Ситуация на судне, однако, вышла из-под контроля. Многие совершили ошибку, пытаясь бороться с морской болезнью при помощи водки.

А может, нашли только повод, чтобы, как обычно, принять на душу. (Добрый процент челноков пил на всех видах транспорта – в поезде, в автобусе, и в самолёте; ситуаций много, а панацея – всё та же).

Факт тот, что водка им не помогла. В верхнем салоне, где Ксения Петровна и Гавриловна заняли места, мутило почти всех. Слева и справа, совсем как в овечьем загоне, слышалось дружное: «Бе-е-е...», и люди натужно вжимали лица в серые шершавые кульки.

Гавриловна сидела в кресле прямо и вытянув шею; на лице застыла напряжённо-брезгливая мина. Равнодушная к чужим страданиям, она пыталась смотреть фильм, который показывали по видику, но прямо перед ней в данный момент некий мужчина то сгибался, то разгибался над кульком, следуя позывам рвоты... Гавриловне, наконец, надоело этакое паясничанье, и она вышла из себя:

– Молодой человек! – воскликнула она, ударив его по плечу, – вы только о себе думаете, а?! Невозможно ведь фильм смотреть!!

Ксения же Петровна лежала у её ног без чувств, меж двух рядов стульев, согнув колени и закатив глаза. В руке она сжимала полный уж серый кулёк, и бородавка на остром носу из коричневой стала мертвецки синей.

Там и сям на полу, покрытом красным паласом, а также на многих сиденьях, виднелись липкие лужи, и Мазя старалась такие места обходить.

Качка усиливалась. Она спустилась на нижнюю палубу. Там было нарыгано ещё гуще, и повсюду лежал, обессилев, вповалку народ. Мазепа чувствовала, что и ей становится как-то... нехорошо. («Недобже ми!» – вспомнились почему-то слова одной польки). Или внизу качка чувствовалась больше?

Вошла в туалет; уже и ручка двери, за которую Мазя взялась, была отвратительно скользкой и липкой... Искала затем, чем бы вытереть руку, но поскользнулась и еле удержалась на ногах: весь пол был залит зернистой жижей, ею же был полон унитаз и – до краёв – раковина, в которой Валя хотела мыть руки. Увидев этот кошмар, она не сдержалась; что-то в ней внезапно вывернулось наизнанку... и больше уж не могла остановиться.

И в такой тошнотворной манере, поднимаясь и падая вниз с каждой волной, уходил всё дальше в открытое море белый катамаран.

 

На заре злосчастное судно-поплавок прибывало в Стамбул.

Те немногие, кто был ещё в силах, вышли на палубу любоваться проливом Босфор; среди них – Мазя, почти оправившись. Ксения Петровна была плоха...

Гавриловна вообще не понимала, как люди с таким гнилым здоровьем могут жить на свете, и спрашивала их, что с ними будет, когда им, как ей, Гавриловне, будет за шестьдесят?

Большинство раздражённо отвечало, что до такого возраста они не доживут.

Стюарды – или как там называется персонал катамарана? – бормоча проклятья, кое-как наводили порядок в салонах; отчистили ковры и сиденья, вымыли палубу... хотя повсюду ещё виднелись гадкие пятна, а в воздухе не рассеялся стойкий запах кислятины. О порядке в туалетах, куда с утра выстроилась очередь бледных и помятых туристов, говорить ещё было рано.

Возле кресла Ксении Петровны, всеми забытый, остался на полу серый кулёк – стюарды, проходя по рядам, его не заметили.

Зато заметила внимательная ко всему Гавриловна.

– Ксеня, – указала Гавриловна пальцем, – это твой кулёк?

– Н-не знаю, – промычала Ксения сквозь зубы, не открывая глаз. Видно, ей не хотелось ещё отвечать на вопросы.

– Твой, говорю, кулёк? – настаивала та.

– Мой, мой!!

– Так убери его. Приятно, что ли, смотреть?.. Выброси, вон, в мусорное ведро.

Привыкшая слушать старших и не перечить, Ксения Петровна поднялась и, взяв кулёк двумя пальцами, на полусогнутых ногах направилась к ведру. Стюарды как раз закончили чистить красный палас в центре салона, когда кулёк Ксении Петровны, промокший снизу, внезапно прорвался и – блямс! – всё выплеснулось наружу.

– Как-кого х-хрена?! – не удержался обслуживающий персонал, с ненавистью глядя на Ксению Петровну.

– Так я ж... Так кто же знал... – тихо лепетала Петровна, близкая к самоубийству.

– Только убрали, твою же мать! – отчаивался стюард. – Раньше вы не могли?!

– Да я ж к ведру несла...

– Да! К ведру!

Ксения искала моральной поддержки, но Гавриловна отвернулась в сторону, равнодушная и холодная, как Снежная королева.

 

Мазина вышла на палубу, щурясь и ёжась, стараясь прогнать дурноту.

Вчерашний знакомец Бориска приветствовал её, но без прежнего энтузиазма, а девушка Галя приветствием не удостоила – лишь глянула весьма недружелюбно. Похоже, Валя где-то её уже видела... Знакомая такая физиономия; нервная и вечно всем недовольная... А ей-то что! Она к ним в друзья не набивалась; он, Бориска, сам с ними идти предложил. Полезный деловой контакт – да; а до эмоций невесты ей, Мазиной, и дела нет.

Тут она вспомнила, наконец, где эту красавицу видела – в «Доме мод»! Ну да, точно! В «Доме мод». Парикмахершей там работает – невелика птица. У Вали там тоже знакомая есть, тоже парикмахерша. Ростов – город маленький; все всех знают.

Когда сошли на берег, на твёрдую сушу, казалось, что земля плывет под ногами как палуба катамарана – какое-то время это ощущение не проходило.

Светило солнце, вода в порту пахла рыбой и гнилой водорослью, и пришвартованный катамаран продолжал качаться, как пластмассовая пробка у причала – уже и глядеть на него было тошно.

Их известили, что спать две ночи подряд придётся на том же катамаране – и потому всем выдали пропуски в порт.

Гавриловна и Ксения Петровна звали Мазепу идти с ними сразу же на базар, и весьма удивились, когда она отказалась. Валя не стала им, конечно, объяснять, что идти ей имело смысл с людьми опытными, дельцами другой категории, которые помогут ей без проблем сдать оптом товар и купить особые вещи по особой цене.

Перенося сумки, Мазя старалась держать руки прижатыми к бокам и мышками не очень шевелить; а то Борискина невеста Галя к ней, кажется, уже принюхалась и отодвинулась подальше...

Как только вышли из здания порта, Мазина увидела вдали минареты, вблизи – магазины, киоски, вывески... и роскошную импортную машину, которая их ждала («да не импортную – вот я глупая! – мы ж за границей!»).

Внезапно её охватил восторг: вот она, капстрана! Вот он, Восток!!

«Рыбу жарят на набережной, – отмечала она про себя, спеша за Борей и Галей к машине, – пахнет вкусно; есть хочется... Булочки! булочки с тмином продают; а у меня ещё и валюты турецкой нет, только обменянные пятьдесят долларов и ещё двенадцать – за соковыжималки... Продают ли булки за доллары?» И: «Kогда ещё помыться-то удастся?».

Турки собирались на улице группками – молодые, старые – и глазели на туристов, иногда показывая пальцами. Длинноносые, усатые, многие – с торчащими вперёд испорченными зубами.

Пару раз, пока шли к машине, Валю кто-то больно сзади ущипнул.

– Ой! Что такое?! – восклицала она, вертя головой; но обе руки были заняты, да и не видела она виновников безобразия...

Погрузив баулы Мазиной в багажник – Бориска с Галей были почти налегке – отправились в сторону центра.

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт продавца»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите каждое произведение сентября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

8. Глава 6. В милиции, будь она неладна
9. Глава 7. Мазина едет в Турцию
10. Глава 8. Ноу проблем, мадам!
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!