HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Саша Сотник

Шоумэнъ

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 9.01.2007
Оглавление

1. Последнее кухонное предупреждение (вместо пролога)
2. Часть первая. Тряска стариной. «Дебютный Мандраж»
3. Гастроли-мастроли

Часть первая. Тряска стариной. «Дебютный Мандраж»


 

 

 

Все артисты волнуются перед выходом на сцену, ведь они выходят на суд зрителя. И не верьте тому, кто утверждает обратное: он либо лжет, дабы вызвать восторг собственной отвагой, либо – вовсе не артист. Для преодоления естественного волнения один выпивает чай с коньяком, второй предпочитает водку, третий банально трясется за кулисами, проклиная однажды избранную профессию.

Певец Саша Белов страдал диареей. Он знал, что от его образа звереют девушки, готовые в порыве страсти порвать в клочья его кожаную куртку; понимал, что обречен на успех посредством многочисленных телевизионных эфиров; осознавал красоту своего голоса, но все равно – страдал.

Перед концертом подходил ко мне с перекошенным лицом:

– Будешь меня объявлять – знай: я в сортире.

– То есть, как?

– У меня тремор. Потяни время.

Я травил анекдоты минут десять. Зрители возмущались: кричали «кончай базарить», «даешь Белова» и «ведущего на мыло». Особенно свирепствовали девушки, скандирующие неприличности в мой адрес. Наконец, на сцене появлялся Белов в неизменной черной кожаной куртке, с саксофоном и туалетной бумагой в руках. Швырял рулон в толпу, подобно серпантину, где его тут же разрывали на части. Концерт был спасен…

  …Моя карьера конферансье случилась в восемьдесят девятом: буднично, и как-то сразу. В то время я снял комнату в пятиэтажной «хрущевке» на Кастанаевской улице, в квартире тихого полуслепого алкоголика Валечки. Арендодатель пил не беспричинно, а по случаю обиды. Он ненавидел государство и Людмилу Зыкину. В принципе, сама певица ничего плохого ему не сделала, зато музыкант из ее оркестра посадил Валечку в тюрьму.

Когда-то Валя работал на заводе огранщиком бриллиантов. Его зрение ухудшалось с каждым годом, и однажды упало настолько, что не позволило разглядеть в новом случайном знакомом опасного контрабандиста. Свежий приятель, представившись домристом, предложил огранщику выгодный бизнес: таскать бриллианты с работы и передавать ему, чтобы тот мог их выгодно реализовывать во время многочисленных заграничных турне. Сначала Валечка испугался, но виртуоз медиатора так живо зацепил струны его души, что мастер огранки решился. Первая поездка гастролера увенчалась головокружительным успехом, зато вторая не заладилась уже в аэропорту «Шереметьево – 2». Контрабандист выложил кагэбэшникам все, что знал о происхождении злополучных бриллиантов, и Валечку благополучно накрыли в момент планового выноса очередной партии драгоценных камней. В течение следующих двенадцати лет он тихо ненавидел государство и народные коллективы, неумолимо теряя остатки своего зрения. Вернувшись на свободу, Валентин оформил инвалидность и скромно затаился, предпочитая материть Зыкину и презрительно обходить вниманием последние постановления правительства. Его эскапады в адрес «золотого голоса России» были убийственны:

– Опять что-то сперла и толкнула, – утверждал Валя, видя певицу на экране. – Видишь, какая довольная?

– Откуда такая информация? – робко спрашивал я.

– Дык это… дык, видно же!.. – И метал молнии сквозь толстые линзы очков.

Внезапно в телевизоре нарисовался мой приятель Дима Чумак. Спел что-то про несчастную любовь, и тут же позвонил:

– Ты видел? Как тебе?

– Никак, – говорю. – Плохая песня.

– Напиши лучше, – ничуть не обиделся он. – И вообще, ведь ты актер по образованию?

– Я уж и забыл, что это такое.

– А ты поройся в памяти, тряхни стариной! У меня сольник во дворце АЗЛК, нужен конферансье.

– Их и без меня хватает, – упирался я.

– Они, гады, дорогие, – вздохнул Дима. – Выручишь? Полсотни баксов за концерт. Идет?

  Дима был симпатичным двадцатитрехлетним парнем, удачно «зацепившим» сорокалетнюю спонсоршу. Дама была в восторге от его русых кудрей и голубых глаз, в которых отражалась ее ненависть к одиночеству. Даму звали Марина, она торговала морепродуктами. Закармливала Диму черной икрой и свежей осетриной. Ревновала, подозревая в изменах, но неизбежно прощала.

  Сначала Дима ей врал о том, что он – родственник экстрасенса Алана Чумака, заряжающего воду и кремы по телевизору. Когда сознался во лжи, Марина раскричалась:

– Не смей никому об этом говорить! Пусть думают, что это так, и все твои песни заряжены.

– Их у меня всего две, – закапризничал Дима.

– Запишем альбом! – Постановила Марина.

  Дебютный альбом Чумака попахивал «Ласковым маем», свирепствовавшим на эстрадных подмостках того времени. В нем пелось о тяжелой доле подростка, безуспешно влюблявщегося в нимф-одноклассниц. Одна из песен, носящая пронзительное название «Убитая любовь», доказывала бесперспективность чувств перед буйством страстей мифической девчонки:

 

Из раны льется кровь,

  И я кричу сквозь силу:

  «Верни мою любовь,

  Ведь ты ее убила!..»

 

Смертность в его произведениях превышала все мыслимые нормы естественного выживания. Герои песен влюблялись только для того, чтобы после расставания застрелиться, повеситься, утопиться или вскрыть вены. Когда я спросил Диму «тебе их не жалко?», он снисходительно ответил:

– А что? Их у меня полно…

  Полсотни долларов могли поправить мое плачевное положение на целую неделю, и я согласился. Нашел в гардеробе приличный костюм цвета гробовой доски, и в назначенный день приехал во Дворец культуры. До начала концерта оставалось два часа, но встретившая меня у служебного входа пышногрудая блондинка возмутилась:

– Почему так поздно? Ведете себя как «звезда»!

– Падшая, – уточнил я.

– Вы что, трезвый?

– Это, – говорю, – легко поправимо.

– Не вздумайте. Почему вы такой молодой?..

– Лет через пятьдесят состарюсь, – пообещал я.

– Безобразие, – заключила она. – Как Марина это терпит?

– Кстати, – спрашиваю, – где она?

– Здесь. Это я. Детский сад, штаны на лямках!..

– Очень приятно! – Я пытался ее успокоить: – Не волнуйтесь, мы знакомы с Димой еще по музыкальному училищу, где я учился на актерском, а он – на струнном отделении. Он знает, кого приглашать, так что – не подведу.

– Еще бы! Только попробуйте! – Заявила она таким тоном, что мне почти захотелось подвести.

  Дима ждал меня в гримерке. Он был бледен. Признался:

– Боюсь от стыда провалиться.

– Раньше надо было думать, – резюмировал я.

– Все билеты проданы! – Ужасался он. – Это катастрофа!

  Марина строго меня наставляла:

– Димочка – гений, а все гении – трусы. Его надо продать на уровне Шатунова! Сможешь?

– Все так серьезно? – спрашиваю.

– А как же! Ты видел афиши?

– Не посчастливилось.

– Его песни оздоровляют, они заряжены положительной энергией, – тараторила Марина.

– А вас не смущает тема подросткового суицида, превалирующая в творчестве гения? – осторожно спрашиваю.

– Вот именно! – Обрадовалась спонсорша. – Через вербализацию подсознания мы избавляемся от дурных мыслей и возвращаемся к полноценной жизнедеятельности.

– Весьма спорно, – изрек я, чем навлек на себя искренний гнев:

– Вы кто: критик или конферансье? За что вам платят?

  Пришлось ретироваться. Оставшиеся полтора часа я был вынужден наблюдать за страданиями солиста. Лицо Димы раз в пять минут регулярно меняло цвет с красного на зеленый и обратно. Иногда ему удавалось окраситься в эти цвета одновременно. Руки его дрожали, из носа текли сопли. Он сморкался и, тряся непутевой головой, повторял:

– Аншлаг – это безумие…

  Марина принесла ему валерьянки. Дима выпил и посинел. Поклялся, что умрет на сцене как Мольер. Марина витала над ним подобно фее:

– Димочка, умоляю: любой каприз после концерта!..

  Скажу сразу: полуторачасовое выступление – это сложно. Тем более, если у тебя нет ни музыкантов, ни подтанцовки. Ни на то, ни на другое Марина денег не дала. Я вышел на сцену и, стоя в ярком луче прожектора, торжественно объявил:

– Лечение души от суетливой каждодневной муки – вот предназначение автора и исполнителя песен, который сейчас явится вашему взыскательному взору…

  Эту абракадабру, написанную на бумажке неразборчивым почерком, заставила меня произнести Марина. Она стояла за кулисами и вслушивалась в каждое сказанное мною слово. Лишь однажды я сбился, назвав красивую любовь «сивой». И вообще: что у Марины было в школе по русскому?

  Она встретила меня за кулисами, показывая кулак:

– Ты что, читать не умеешь? Что ты молол?

– Что было, то и молол, – отвечаю.

– Зачем ты назвал Диму каплей свежей волны?

– Ты же сама так хотела! – Я тоже перешел на «ты» без предупреждения.

– Да, но почему – капля? – возмутилась она.

– Это образ, импровизация.

– Больше никаких капель, – приказала Марина. – Все пошлости согласовывай со мной.

  Мне было все равно. Правда, спустя минуту мое равнодушие уступило место волнению за артиста. От страха Дима напрочь забыл слова. На сцене он был подобен Тесею, узревшему голову Горгоны. Певец невпопад открывал рот и выкатывал глаза, силясь попасть в фонограмму, звучащую в колонках. Помимо этого, у него развилось общее окоченение. В принципе, трагическая тема композиции соответствовала поведению исполнителя, и поначалу зритель решил, что подобная пластика вполне органична. Но уже на следующей песне первые ряды охватило беспокойство: болезнь Дмитрия Чумака явно прогрессировала, стремясь угробить вокалиста прямо у них на глазах. При этом энергичная мелодия только усугубляла подозрения. Партер сочувственно зашептал, а неблагодарная галерка выкрикнула несколько издевательских реплик. Марина скомандовала:

– Срочно спасай положение.

– Как? – спрашиваю.

– Не знаю. Сделай что-нибудь. Солги или спошли.

  По окончании второй композиции я вылетел на авансцену и, отобрав микрофон у полуживого дебютанта, включил магию вранья:

– Да, дорогие зрители, – вещал я, – именно так действует энергетика толпы на подлинного экстрасенса. Не удивляйтесь такому состоянию, ибо оно отражает натиск ваших флюидов!

  Зрительный зал недоверчиво загудел. Я продолжил:

– Лечение от стресса несет некий побочный эффект, но не станем рассматривать кухню под микроскопом. В конце концов, таинство ценно тем, что сокрыто под его покровом!

  Первые ряды вежливо зааплодировали. Галерка, устыдившись, заткнулась. Я вернул микрофон Диме, шепнув ему «только молчи». Снова заиграла музыка, и певец, обретя второе дыхание, сумел довести концерт до финала. Какая-то хромая девочка преподнесла Чумаку чахлые гвоздики. Заявила, что ей стало легче. Дебютант, заикаясь, ответил:

– Спас! Ибо большое!

  Оваций не было, но ощущение катастрофы улетучилось. Марина протянула мне пятьдесят долларов:

– Держи, может, еще пригодишься.

  Дима поблагодарил:

– Ты меня спас…

– Ибо не за что, – ответил я.

  По крайней мере, неделю можно было жить, перебиваясь с хлеба на консервы. Я тут же метнулся в гастроном. Купил яйца и колбасу. В винном отделе уговорил пожилую девушку продать мне водку из-под полы.

– Не положено: поздно, – сказала она.

– Помогите начинающему алкоголику, – взмолился я. – Вообще-то, я водку не пью: я ею запиваю.

– Смотри, сынок, не скатись по наклонной, – строго улыбаясь, предупредила продавщица, забирая рубль сверху.

  Валечка, увидев бутылку, зашептал:

– Не верю, что ты не угостишь!

– Отчего же? – спрашиваю. – Я жмот от природы. Но сегодня присоединяйся.

– Опять я за свое, – вздохнул он, садясь за стол. – Печенка меня не простит. Ну, чтоб не колом, и не проснуться голым!.. – И с вожделением выпил. Поморщившись, сообщил: – Вот мы тут пьянствуем, а французы, между прочим, мучаются, изобретая напиток от бодуна.

– У нас это называется рассол, – говорю. – Его изобрели тысячу лет назад.

– Отстают французы, – расстроился Валечка и загрустил.

…Когда-то шоу-бизнес был экзотическим порождением заграницы. В Советском Союзе активно презирали стиляг, осуждая по партийным разнарядкам. Они подпольно слушали джаз, мечтая выгодно продать Родину. Потом появились битломаны и хиппи. Их мечты оставались прежними и столь же несбыточными. Фарцовщики, неистово пугаясь Уголовного кодекса, бесстыдно наживались на тамошнем «виниле» и джинсах «Ле Купер». Советские же люди упрямо продолжали любить Кобзона и Магомаева, Ротару и Пугачеву. И вдруг все рухнуло. Шоу-бизнес ворвался в «совок» подобно разрушительному торнадо, пронесся по городам и весям страны, собрав, словно опавшие листья прошлой эпохи, шальные купюры, и растворился в атмосфере всеобщего недоумения.

Ваш покорный слуга – обычный конферансье, вышедший из закулисья советской эстрады. А значит, как любому автору и артисту, ему не чужд дебютный мандраж. Совмещение реальности и вымысла – свойство моей профессии, поэтому не обижайтесь. В конце концов, сей роман – не реверанс завтрашнему дню и уж, тем более, – не поклон в адрес прошлого. Скорее, легкий пробег по знакомой клавиатуре…

 

 

 

Кир Булычев. Великий Гусляр (сборник повестей). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Аркадий и Борис Стругацкие. Понедельник начинается в субботу (повесть). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Алиса в Стране Чудес (музыкальная сказка). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно

 

 

 


Оглавление

1. Последнее кухонное предупреждение (вместо пролога)
2. Часть первая. Тряска стариной. «Дебютный Мандраж»
3. Гастроли-мастроли
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!