HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Саша Сотник

Шоумэнъ

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 9.01.2007
Оглавление

9. Всегда хорошее настроение
10. Пятки Ельцина
11. Нос в смысле ветра

Пятки Ельцина


 

 

 

  Кандидат в президенты Зюганов наступал на пятки Ельцину, и даже обгонял его по рейтингам. Все перепугались: и демократы, и телевизионщики, и сами коммунисты.

  Валечка смотрел телевизор и повсюду подозревал заговор. Дошел до того, что совершил публичный акт презрения: купил бисер, вышел на Пушкинскую площадь и метнул его в народ. После чего стал собирать компромат на соседей: подслушивал у их дверей, рылся в мусорных баках, в итоге решил, что все они – одна кремлевская шайка. На этом Валечка не успокоился, и стал подозревать меня. Щурясь, заявлял:

– Ты – олигархический прыщ!

  Приходилось уточнять:

– Я не прыщ. Я – пролежень на теле страны.

– А я? Я тогда кто? – Продолжал допытываться он. – Подзаборная пьянь?

– Нет. У тебя сложная алкоголическая конституция.

– Дык… – Терялся Валечка. – Дык я вообще знал одного американца, у него в паспорте было написано: Пью! А мне как не пить, если я скоропостижно родился на седьмом месяце?

  Это означало, что у Валечки снова болит душа и «горят трубы». Однажды он допился до того, что пришел в местный храм и потребовал чуда. Батюшка долго уговаривал прихожанина отказаться от ультиматума Всевышнему, но в итоге явил ему чудо в образе старшего лейтенанта милиции Мордашова. На следующее утро изрядно помятый Валечка, жадно глотая портвейн, убеждал меня:

– Это происки Кремля и Зыкиной. Значит, я на истинном пути!

– А не боишься ли ты в поисках истины наткнуться на психдинспансер? – Осторожно спрашивал я, начиная всерьез опасаться за его здоровье.

  От Валечкиной активности меня спасла организация Литераторов. Я состоял в ней с начала девяностых. Мне позвонил председатель Зеленчук и чуть ли не шепотом проинформировал:

– Борис Николаевич в тяжелом положении.

– Когда, – спрашиваю, – похороны?

– Не смешно. Я имею в виду политическую ситуацию. От интеллигенции требуется помощь. Приезжайте вечером в «Президент-отель». Вы же понимаете: ваше участие будет отмечено…

  Надо же, вспомнили!..

  Часа два я мучился: во мне шла ожесточенная борьба аристократических принципов со скотским карьеризмом. Я представил себя, обласканного властью, осыпанного благодатями и увенчанного титулами. С другой стороны, совесть грызла меня изнутри, настойчиво твердя о подлости политиков и что-то там про наивность. В итоге был найден компромисс в виде банального любопытства. Отчего бы не сходить и не послушать, что говорят и предлагают?..

  В назначенное время я пришел в здание отеля на Большой Якиманке, куда меня без проблем пропустили по удостоверению организации Литераторов. В просторном холле уже толпились бородатые писатели в строгих пиджаках и не менее обросшие барды в джинсовках и с гитарами. Из их приглушенного разговора я разобрал несколько фраз:

– По результатам составим список претендующих на премии…

– По указу президента писателю положен рабочий кабинет. Кто отвечает за исполнение?..

  Я постарался органично влиться в толпу. Тут же меня взял в оборот какой-то лысый дядька в синем вельветовом костюме и желтом платке, повязанном на шее:

– Вот, господа, представитель талантливой молодежи!

  Полтора десятка литераторских голов повернулись в мою сторону. Лысый продолжал:

– Как вы думаете: ехать или не ехать?

– А у вас виза временная или на ПМЖ? – Спрашиваю.

– Какая виза! Речь идет об агитации. Нас просят поездить по стране, поговорить с народом… Вы любите Ельцина?

– Да. У нас завтра свадьба.

– А Чубайса?

– Обожаю! Я полигамист-извращенец.

  Нашу пикировку прервал высокий энергичный человек лет пятидесяти пяти, представившийся организатором встречи:

– Стрельцов Сан Саныч. Помощник Государственной думы. – Он так и сказал. – Прошу всех в конференц-зал на третий этаж.

  Пока мы ехали в лифте, я внимательно рассматривал Сан Саныча. Его бледное лицо, изрытое глубокими морщинами, было мрачным. Иногда оно на секунду перекашивалось в нервном тике, словно чья-то невидимая рука надевала на него маску и тут же срывала. В эти мгновения казалось, что Сан Саныч абсолютно счастлив, ибо такой широкой улыбки я никогда ни у кого не встречал.

  Лифт остановился. Выходя из него, я заметил на кнопочной панели таинственную надпись: «спецезда». Вероятно, по особым случаям лифт мог двигаться не только вверх по зданию, но и горизонтально.

  Сан Саныч резко рванул вперед, правой рукой указывая дорогу, как Ильич. Мы шли вдоль широкого коридора по красной ковровой дорожке в абсолютной тишине. В «Президент-отеле» все было стерильно: отсутствовал даже запах. Мне рассказывали, что в Кремле атмосфера идентичная.

  Наконец, Сан Саныч остановился у темно-коричневой дубовой двери и, распахнув ее, торжественно изрек:

– Прошу вас, господа!

  Я почувствовал себя видным государственным деятелем, прикоснувшимся к таинству подковерных интриг.

  Мы вошли в ярко освещенный зал. В центре его размещался солидных размеров тяжелый круглый стол; на стенах, отделанных красным гобеленом с причудливым золотым узором, горели хрустальные светильники; окна были занавешены тяжелыми бордовыми шторами; справа от входа висел триколор, а над ним – портрет президента. На фото Ельцин расплылся в медвежьей улыбке, сжав кулак в знак какой-то солидарности.

  Нас рассадили по периметру стола. Сан Саныч предупредил:

– Курить нельзя: пожарники вас поубивают.

  Присутствующие понимающе закивали. Спустя минуту из другой двери, расположенной слева от нас, в зал вошел Зеленчук. Его черная густая борода стояла дыбом, как частокол. Вероятно, он только что имел серьезную беседу. Войдя, поздоровался со всеми молчаливым кивком головы, и взволнованно произнес:

– Друзья, все очень серьезно.

  Я решил, что в следующую минуту речь пойдет о расстреле или как минимум о философском пароходе. Однако Зеленчук опроверг мои ожидания.

– Народ выберет Зюганова, – мучительно выдавил из себя председатель, и грузно опустился на стул. – Наша задача – разъяснить людям, что это приведет к гражданской войне.

  Лысый, сидящий рядом со мной, заерзал на стуле:

– Лично мне положен рабочий кабинет, тринадцать метров!

– Михал Амосыч, – устало сказал Зеленчук, – все будет, но не сразу. Нам надо только убедить…

– Мы уже пять лет это слышим, – недовольно пробубнил Михаил Амосович.

– Администрация в курсе кабинетов.

– А премии? – спросил кто-то справа.

– Обещаю.

– А бардам что? – Донеслось слева.

– А сатирикам?.. – Это уже откуда-то из центра…

Торг продолжался минут десять. Все это время я никак не мог понять: почему эти люди называют себя интеллигенцией? Неужели им мало бумаги и чернил, нотного стана и голоса души? Зачем заигрывать с властью, надеясь оторвать для себя куски почестей и огрызки привилегий?

  Наконец, я не выдержал, привстал со стула и громко заявил:

– Предлагаю потребовать у Ельцина гарантию всенародного ржания для сатириков, сбора макулатуры с дальнейшей ее переработкой с целью издания книг каждого из присутствующих, и новый бардовский фестиваль имени Джордано Бруно!

– Почему Бруно? – Возмутился один из бардов, тучный рыжий усач.

– Ну, Жанны Д’Арк! Какая разница?

  За столом неодобрительно зашумели. Зеленчук поднял правую руку:

– Тихо, друзья! Александр, я люблю молодежь, и сам иногда упражняюсь. Но смотреть правде в глаза не столько смешно, сколько больно… Вы-то сами для себя что решили?

– Двадцать восемь лет назад за меня это сделали родители, – говорю. – Возможно, они и правы.

  Присутствующие вновь заерзали на стульях. Зеленчук вытер со лба испарину:

– С вами невозможно. Лично вы поедете или нет?

– Куда?

– К примеру, в Екатеринбург. Я для себя уже решил, что – орел.

– Да, – согласился я. – Вы – важная птица.

– Я в смысле города.

– Но зачем?

– Буду читать стихи и разъяснять.

  Рыжий бард снова не выдержал:

– Что вы с ним как с маленьким? Он же издевается!..

– Именно так и надо пропагандировать, – прервал его Зеленчук. – Даже среди нас не все понимают, что чем чревато. – Он вновь обратился ко мне: – Вы это понимаете?

– Понимаю. Смена власти – естественный процесс во всем цивилизованном мире.

– Ельцина сменить на Зюганова? – Зашипел рядом лысый.

– А почему бы и нет, если это выбор народа…

  С мест раздались крики, имитирующие проклятия. Я почувствовал себя смертельно больным грешником в компании воинствующих архиереев. Еще немного, и рыжий бард превратил бы гитару в бейсбольную биту. Однако Зеленчук вновь проявил председательский талант, усмирив протестующую толпу:

– Друзья мои! – Воскликнул он, воздев короткие руки к высокому потолку. – Вот наглядный пример принципиального заблуждения. Не будем осуждать, а поможем коллеге. Вы, Александр, никогда не были на Урале…

– Вообще-то, я там родился…

– Ах, да, – спохватился Зеленчук. – Тем лучше. Кому же, как не вам прикасаться к корням и говорить с земляками? И, наконец, дорога, гостиница и питание оплачиваются, а пятьсот долларов за выступление – не так уж и плохо!..

  И принципы рухнули под натиском ветра, гуляющего в кошельке.

  После собрания рыжий бард подошел ко мне в коридоре и признался:

– Мне тоже деньги нужны, а политика – по фигу. Извини, если что не так. Кстати, мы едем вместе со Стрельцовым. Я – Роман Ампелонский.

– А Эразм поблизости? – Спрашиваю.

  Тут же подбежал Сан Саныч и, играя лицевой мускулатурой, затараторил:

– Завтра к десяти утра принесите документы в гостиницу «Россия», я встречу вас в холле, и не опаздывать…

  …Валечка устроил мне истерику:

– Вот и ты продался! Я подозревал, кого пригреваю! Знай же: я не лыком шит!

– А чем?

– Шиком лыт!..

  Так что я опоздал. Сан Саныч был категоричен:

– Мы все в опасности, а вы ее олицетворили.

  Рыжий бард подтвердил:

– Действительно, не мешало бы соответствовать...

– Действительность, – говорю, – мешает. Вот мои документы, берите и копируйте. И расклейте мое фото на столбах позора…

– Вылетаем завтра! – Резюмировал Сан Саныч.

  …Уже на взлете выяснилось, что выступление намечено в Алапаевске, так что после приземления нам предстоит тряска в машине в течение трех часов. Сан Саныч признался:

– Я и сам узнал об этом пару часов назад. Поймите меня правильно: в воздухе сложно отказаться от полета. Маресьев, например, любил взлетать, а Гастелло – со всего маху приземляться. – И тут же перешел к пересказу собственной биографии: – Я, к примеру, спокойно жил, а в двадцать пять лет осмыслил себя и ушел в длительный запой. Очнулся в психбольнице. А в это время шли годы, менялись власть и убеждения. И вот, наконец, жизнь вернулась к смертельной схватке!

– Схватке за что? – Попытался уточнить я, начиная опасаться за свой рассудок.

– За свободу выражений. Я, между прочим, тоже рассказы пишу!..

  «Этого еще не хватало», – подумал я, а вслух спросил:

– И о чем же?

  Сан Саныч процитировал:

– «Сергея разбудил телефонный звонок. Сергей зевнул и круто поднял трубку…»

– Понятно, – говорю, – а помимо этого?

– «Звенящую тишину взорвал звонок в дверь…»

– А правда, что в психушках мучают уколами? – Встрял в разговор дремавший до этого бард.

– Не помню, – вздохнул Сан Саныч. – Поймите: у меня была душа, опухшая с похмелья. Зато теперь прозрение возвысило ее, и вот мы здесь, на высоте восьми тысяч метров…

  Ампелонский дико посмотрел на меня:

– Ты что-нибудь понял?

– Понял, – говорю, – единственное: у тебя несколько чакр, а у него – одна, и та во рту, и та не закрывается…

  Над нами возвысилась стюардесса:

– Нельзя ли потише, господа: многие пассажиры спят…

  Сан Саныч отмахнулся:

– Стюардессы сродни прокурорам: и те, и другие желают мягкой посадки. А России пора бы и проснуться!

  Бортпроводница растянула губы в нервной улыбке и настойчиво произнесла:

– Право на отдых – гарантия стабильности. Может, коньяку?

  Сан Саныч оживился и, отключив левое полушарие, взвизгнул:

– Вау! Йес!

  Бард философски молвил:

– Судьба – всегда история, жизнь – всего лишь жизнь, так что не откажусь.

  Я же воздержался, поскольку и так накануне не выспался…

  В аэропорту нас встретил жизнерадостный плюгавый мужичонка, представившийся Петровичем. Ведя нас к машине, весело сообщил, что народ уже собрался, и концерт состоится через час.

– Нам же ехать три часа! – Обалдел я.

– Подождут. А что делать? – Резонно ответил Петрович, и обратился к Сан Санычу: – Как там президент?

– Зашунтирован как живой! Кардиолог работу знает, – отозвался Стрельцов, словно сам подавал хирургу скальпель.

– А что Зюганов? – Не унимался Петрович, садясь за руль.

– А кто он такой? Халдей, разбуженный Герценом, – смело характеризовал Сан Саныч, устраиваясь рядом с водителем. – Эй, ямщик, гони-ка к МКАДу!..

  Петрович ехал быстро. Дважды мы едва не врезались во встречные машины. Ампелонский дергался:

– Прилететь на Урал, чтобы сдохнуть – это непрактично.

  На въезде в Алапаевск нашу машину остановил патруль ГАИ. Петрович показал сержанту какую-то бумажку и резко нажал на газ, задорно напевая:

– Если где-то человек упал в еду…

  У одного из старых домов Петрович притормозил. Гордо сказал:

– Это историческая достопримечательность. Видите мемориальные таблички?

  Табличек было две. Первая гласила, что в этом доме нехорошим большевиком «таким-то» был расстрелян один из великих князей Романовых. Вторая сообщала, что в этом же месте белогвардейской сволочью был зверски замучен все тот же, но уже «верный большевик». России свойственна двойственность исторических оценок…

  Наконец, мы прибыли. Местный народ, толпящийся у входа в ДК, насчитывал порядка сотни человек. Почти все плевались семечками и матерились. Увидев нас, заржали:

– Вон, артисты приехали! Самим жрать нечего!..

  Сан Саныч выбрался из машины и, подняв вверх правую руку, возвестил:

– Концерт начнется через пятнадцать минут! Спешите не опоздать!..

  Впервые мне пришлось читать со сцены свои рассказы. Публика реагировала вяло. В это время Ампелонский нервно переминался за кулисами: в воздухе пахло провалом, чреватым помидорами. Наконец, отчитав последнюю страницу, как поп-расстрига – покойника, я предоставил слово барду.

  Ампелонский занял место у микрофона и, тяжело вздохнув, взял первый аккорд. Глаза исполнителя при этом закатились, как мечта декабриста о свободе:

– Друзья! Мои песни высоко ценят в Москве…

– А нам-то что? – Цинично донеслось с первого ряда.

  Бард, затаив обиду, торжественно продолжал:

– И этот романс я дарю вам на память!..

  В песне пелось что-то о Руси, куполах, крестах и прочей церковной утвари. Я всегда считал, что любое чувство, поднятое на государственный уровень, естественным образом впадает в коллапс. Ампелонскому удалось умертвить его дважды: в процессе творчества и исполнения. Сам текст был пронизан нелепой самоуверенностью:

 

Опасно вороны кружатся

  Над нашей русскою судьбой.

  Россия будет возрождаться,

  Как возродимся мы с тобой!..

 

  Далее следовали смелые сентенции:

 

  НТР, мастурбируй турбиной,

  Изнасилуй, прогресс, города!

  Лишь Россия – останься Россией,

  Я ж останусь с тобой навсегда!..

 

  Вероятно, некоторые авторы рождены для создания гимнов. Впрочем, в этом вопросе я – полная бездарность…

  Бард сорвал овации. Его вынесли со сцены на руках. Зал поднялся, скандируя «Рос-си-я! Рос-си-я!»…

  Сан Саныч выбежал на авансцену, стараясь вовремя вплести в процесс единения политическую составляющую «Ель-цин! Ель-цин!», но публика его не поддержала, продолжая выкрикивать свое…

  …На обратном пути в самолете Стрельцов вещал:

– Народ – орган подъема страны. В том смысле, что ему – по х…

  Выборы Ельцин выиграл – по крайней мере, так говорят. Ампелонский теперь поет частушки по телевизору. А Сан Саныча уволили со всех постов, обвинив в том, что он развесил мокрое нижнее белье в коридоре гостиницы «Россия»:

– Хоть бы носки сняли! – Упрекнули его.

– Хорошие носки – сухие носки! – Парировал он, и пригвоздил обвинителей репликой: – Привыкших к неволе тошнит на свежем воздухе!

  А я, между прочим, с ним согласен!

 

 

 

Евгений Гришковец. Следы на мне (сборник рассказов). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст (трагедия). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Гулливер в стране лилипутов (аудиосказка). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно

 

 

 


Оглавление

9. Всегда хорошее настроение
10. Пятки Ельцина
11. Нос в смысле ветра
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!