Кто под именем Бога скрывается в Библии?

из цикла «Сколько стоит человек? Забытая воскресшая Россия»
На чтение потребуется 40 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

 

 

Проявления личности и индивидуальности Иисуса в последние годы его жизни (судя по текстам Евангелий и соответствующим апокрифическим спискам), несомненно, относят его к сущностям духовным, известным по религиозной индийской традиции как Аватары.

 

В человеческой личности есть нечто непознанное, нечто тайное, что ставит в тупик разум.^[8] Чем крупнее индивидуальность, тем сложнее её сущность. Личность может рассматриваться, как устойчивая структура легко узнаваемых признаков, выражающих силу жизни. С другой стороны, личность может представать, как постоянно меняющийся поток в чувствующем и отвечающем за себя существе. Но обе эти составляющие: постоянно меняющийся поток природы, называемый характером, и устойчивая структура легко узнаваемых признаков, эти два аспекта бытия не могут однако служить полным определением личности. Существует и третий, непознанный и таинственный её компонент.

 

Личность самовыражается в индивидуальности, представляет её как свою роль, характер, действующее лицо в жизненном акте. Личность шире индивидуальности, и может произойти так, что внутреннее её содержание проявится во внешнем существовании, и тогда случится самовыражение существа в полноте, которое уже будет невозможно описать привычными словесными определениями или сопоставить с известными формами психических проявлений, с определённой линией поведения, ограниченной привычными рамками структурных элементов.

 

Исследуя доступные нам сообщения об Иисусе, мы сталкиваемся с определениями нового уровня сознания, по своим возможностям стоящего ощутимо выше обычного разума. В своей полноте столь высокая реализация сознания способна приводить к радикальной перемене человеческой индивидуальности. Психофизическое состояние, в котором пребывал Иисус последние месяцы своей жизни, описано в Библии с достоверностью людей, не сумевших всё же осознать важности воплощения в их собственной личности новой динамической индивидуальности, которой чуть ранее достиг и продемонстрировал Наставник.^[9]

 

Однако реализованный успех Учителя сам по себе ещё не позволяет утверждать, что тексты канонических Евангелий не могли быть исправляемы и даже подделываемы в угоду различных религиозных школ, выискивающих в них евангельских подтверждений именно своей доктрины. Случилось так, что с самого начала, вскоре после Распятия, последователи Христа были разделены на две антагонистические группы, и это, на первый взгляд, никем не спровоцированное разделение, можно считать самым первым расколом в христианстве.^[10] С одной стороны, право быть носителями Учения имели многочисленные царственные родственники, по праву считавшие себя наследниками Христа. Благодаря власти на ключевых постах Византийского двора довольно быстро смог появиться и прорости культ живых богов-царей, в центре которого воссиял Бог-Христос, тот самый древний культ, переросший со временем в вычурные мифы Древнего Рима, Древней Греции, Древнего Египта и т. д.^[11]

 

С другой стороны, корни учения Христа гораздо глубже проросли в душах самых простых людей: пахарей, рыбаков, ремесленников, наиболее одарённые адепты которого настаивали на своём варианте понимания Благой вести.^[12] Основное противостояние этих двух религиозных течений (т.е. родового-царского и народного-апостольского христианства), имевших отношение главным образом к средневековым Руси и Византии, продолжалось почти до конца 14 века, когда знаменитая Донская битва 1380 года^[13] рассудила, наконец, спор в пользу именно народно-апостольского варианта исповедания, которого и придерживается до сих пор христианская Церковь, и в официальном названии которой сохранилось её «древнее» наименование – Апостольская.

 

Но апостольский вариант Нового Завета также не смог обойтись без переделок и переиначивания смыслов. Чтобы почувствовать, какой накал преобладал среди первых и последующих за ними богословов и церковников, желающих во что бы то ни стало обожествить Спасителя, достаточно вспомнить одиозную приписку в 1-м послании Иоанна 5:7 – Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино, ‒ которая, по мнению переписчиков Библии, призвана была подтверждать троичность Бога-Отца, т. е.^[14] Троицу. К сожалению, своих «авторских» фальсификаций не смогла также избежать ни одна из основных христианских веток; тем более не гнушались этим и начавшие плодиться сразу после раскола Метрополии в начале 17 века многочисленные парахристианские движения и секты.^[15]

 

Но ведь в самом начале то же самое уже сделало родовое христианство, – обожествило Христа, поставив его в центр мироздания. Но дело здесь в том, что носители этой новой веры также обожествили и самих себя, желая навечно причаститься славе своего знаменитого родственника.^[16] Что вызывало протест противоположной стороны, взявшей из учения Иисуса иные идеалы: простоту, целомудренность, кротость, нестяжание и т.п.

 

В последние десятилетия исследователями Библии обнаружено достаточно вставок и подделок, как отдельных слов, так и смысловых значений священных текстов. Но эта тема заслуживает отдельного рассмотрения. Нам же сейчас полезно обратить внимание на интересную мысль, подмеченную исследователями, а именно: обнаруженные так называемые «холодные» следы Библии, говорящие в пользу более северного её происхождения, чем это считалось ранее.^[17] И такие следы сохранились не только в «древних» текстах, например, Острожской Библии, но косвенно также и в более поздних церковно-славянских изданиях канонических текстов.^[18] В Писаниях можно обнаружить и другие следы, содержащие различные сведения о подлинном происхождении многих книг Библии.

 

Интенсивный духовный взлёт Иисуса пришелся на его 30-летний возраст, и завершился, если верить библейской хронологии, через три года мученической смертью Иисуса-человека с последующим воплощением в нём новой личности Христа-Спасителя, исполнителя Божьей воли. Однако стремительное превращение смертного существа в божество не исключает нашего предположения, что, обращая взор к Отцу, Иисус взывал вовсе не к Всевышнему, по крайней мере, не к тому, о котором мы хорошо знаем благодаря церковному учению.

 

На страницах канонического Евангелия мог разыгрываться иной сюжет, а в роли небесного Отца выступать божество хоть и могущественное, но не равное Творцу. Здесь, вероятно, произошла невольная путаница понятий, а может, и прямое незаконное присвоение титула Бога. Ведь в этимологическом ряде слова Бог нет свойств, присущих действительно Верховному Творцу: Вечность, Причинность, Всемогущество и т. д.^[19] Подобная трансформация смысла могла быть результатом фольклорно-религиозной деятельности монахов-богословов и ревностных служителей Церкви.

 

Для новообращённых подвиг духовного восхождения Христа не стал высшей точкой откровения, а значит, примером и последним словом в эволюции человека. По сути, Иисус предстал лишь единичным, случайным событием преображения физического тела, за которым никто реально последовать не смог. Переняв внешнюю, ритуальную сторону евангельского учения, многочисленные последователи Христа не поспешили, не сумели уяснить главного – необходимости свершить следующий шаг, шаг к эволюции плоти, заключающийся в преображении тела и освящении натуры, к выходу человека на совершенно новый, лишь обозначенный Христом ещё не ведомый уровень божественного сознания.^[20]

 

Евангельские ученики (судя по текстам апостольского Нового Завета) не сумели вместить в себя столь радикального для них духовного познания, граничащего с самой закрученной современной фантастикой, оставаясь даже в наиболее решающий момент сакрального действа не мужами евангельского духа, но эгоистами-обывателями, не могущими взять в толк деяний Христа или выпрашивающими себе местечка потеплее в прихожей у Бога. ^[21]

 

Даниил Андреев даёт этому событию более точное определение – незавершённая, трагически оборванная миссия Христа. Проживи Иисус ещё какое-то время, ему, может быть, и удалось бы достучаться до сердец апостолов, и нынешняя Церковь выглядела бы тогда совсем иначе, и внешне, и внутренне.^[22]

 

Кроме известного хрестоматийного представления о миссии Христа, сегодня обнаруживается и другое, где Спаситель предстаёт не только лишь воплощением божественной жизни в человеке, но и миссионером для осуществления социальной, этической или политической задачи на Земле. Об этом новом взгляде говорят последние историко-хронологические исследования, в которых самые различные проявления земного Христа получают более существенное и неожиданное освящение, и где присутствует уже не одна лишь духовная биография Спасителя, знакомая нам по канону Нового Завета, но и малоизвестные исторические события, связывающие его жизнь с Византией, с правлением царственным, но вполне земным, т. е. со всеми его бытовыми и социальными перипетиями.^[23]

 

Благодаря молитве (духовной практике, в терминах восточной традиции – садхане) Иисус обозначил новую для современников, радикальную для человечества идею – в восхождении личности к Высшему Разуму практически нет предела. Такое движение вверх даже для современника представляется уровнем высочайшим, присущим разве что одному Всевышнему, о чём и не преминули объявить последователи Иисуса, нареча его Сыном Бога, а затем и самим Господом Богом.

 

Но к кому именно устремлял Иисус сердце в своих молитвах? Кого он мог видеть в образе Отца, обращая взор к небу? Тот ли Он, Всемогущий, за кого себя выдаёт? И почему он покинул своего единородного Сына в самую тяжёлую для него минуту?^[24] В минуту, когда связь Сына с Отцом никак не должна была оборваться. Ведь провайдером её, если можно так сказать, выступал сам Бог, а не сотовый оператор «Билайн» или «Теле2».

 

Для обычного человека достижение духовного сознания и единения с Высшим – задача не из лёгких. Но и интеллектуальная мощь пусть даже самого одарённого из людей не может быть последним словом эволюции. Определённые божественные качества демонстрируют возможность преодоления существенных границ обычной человеческой индивидуальности. Это не чудо высшего психического порядка^[25] или интеллекта, это учтённая кем-то сверху стадия эволюции человечества. Если бы это не было возможно для каждого из нас, этого не смог бы достичь и человек Иисус. Но это так же и человеческие возможности, конкретно указывающие на конечную цель эволюции.^[26]

 

Но кто и зачем пытается «навязать» людям эту эволюцию, которая, в случае успеха, неминуемо приведёт к полной трансформации человеческого существа? Неужели этот процесс санкционирован самим Богом? Или тем существом, которое скрывается под его именем? Если помнить, с какими «нечеловеческими» явлениями сталкивается человечество в последние 50-60 лет, то вполне уместно предположить, что под Богом в Библии скрывается некое могущественное существо, имеющее полномочия на управление как людскими, так и планетарными процессами.

 

Но кто оно?