Ведомые Богом

 

Купить в журнале за ноябрь 2015 (doc, pdf):

 

На чтение краткой версии потребуется 9 часов, полной – 10 часов | Цитаты: 1, 2, 3, 4, 5 | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Они держали путь на запад, и скоро пустыня осталась позади, и они вошли в земли филистимские. Моисей с интересом и некоторой опаской посматривал на жителей этих мест. Высокие, рослые, многие со светлыми волосами. Несомненно, хорошие воины. Всего поколение назад здесь проживали аморреи, но откуда-то из заморских стран явились эти пришельцы-филистимляне и завладели их землёй.

Покачиваясь на ослике, Моисей размышлял: «Господь перечислил племена, которые надлежит изгнать из Ханаана. Но филистимлян Он не назвал. Означает ли это, что иврам не следует воевать с ними? Или просто Всевышний не удосужился назвать их? Или, быть может, Всевышний решил понаблюдать, как два народа будут бороться за эту землю? Когда-нибудь ивры зададут этот вопрос Богу, и Господь даст свой ответ на него».

Между тем они выехали на широкий тракт, именуемый филистимской, или «морской» дорогой и шёл он вдоль побережья Срединного моря прямо в Египет. Время от времени встречались египетские конники, охранявшие дорогу, и путешественники чувствовали себя в безопасности. Через пару дней, уже на подходе к Египту, они остановились на отдых. Рядом с дорогой у небольшого водоёма стоял шатёр, горел костёр, и какие-то люди сидели у огня и жевали лепёшки. Моисей подошёл к ним и услышал иврскую речь. Он произнёс: «Мир вам» и поклонился. Старый человек оторвался от своей лепёшки и внимательно вгляделся в Моисея.

– Моисей, ты ли это? – воскликнул он.

– Неужели это ты, Аарон?

Они обнялись, расплакались.

– А где Мариам?

– Она ждёт нас дома. Мне привиделся сон, что ты возвращаешься, и я должен встретить тебя. Я собрался и пошёл тебе навстречу.

– Господь воссоединил нас, – сказал Моисей. – Теперь только смерть сможет нас разлучить.

С Божьей помощью им сопутствовал успех. В пограничном Софоке заспанный часовой подошёл к ним, брезгливо поморщился, увидев кочевников, спросил, нет ли какого оружия. Получил заготовленную заранее мзду и пошёл прочь. Так они оказались в Египте. Моисей с интересом и горечью рассматривал знакомые ему места. Сорок лет назад он бежал в пустыню, спасая свою жизнь. Был на вершине славы, молодой полководец, любимец фараона. И так всё обернулось. Вспышка гнева, и всё перечёркнуто. Бежал и не думал, что когда-нибудь вернётся. Они миновали Пи-Раамсес, новую столицу Египта. В былые времена здесь была небольшая деревушка да заросшие травой развалины древнего Авариса, столицы пастухов-завоевателей. Миновали землю Гешем, где повсюду была слышна иврская речь, и подъехали к Нилу, к загородной резиденции фараона.

Аарон и Мариам проживали поблизости от дворца в небольшом поселении. Они прислуживали при дворце, как и другие ивры из племени Левия. Левияне гордились своей близостью к фараону и по этой причине считали себя выше других племён Израиля.

 

Прошёл месяц, как Моисей в Египте, месяц назад состоялся его разговор с Богом, и Бог сказал ему: иди, исполни миссию, освободи народ свой из плена.

Аарон, брат его, как-то сразу воспламенился, когда Моисей рассказал ему о своей миссии. В отличие от Моисея, который слегка шепелявил, а при волнении даже заикался, Аарон оказался прекрасным оратором. И вот уже помчались гонцы по всем племенам Израильским. «Бог вспомнил о своём народе, нас ждёт Ханаан, земля, завещанная Богом праотцу нашему, Аврааму», – эти слова были у всех на устах. Правда, нашлись и скептики: мол землю-то эту, хоть и с Божьей помощью, но завоевать-то надо. А кто из ивров владеет оружием? Они ведь на подсобных работах, в армию их египтяне не берут.

– Я буду учить их владеть оружием, – решительно сказал Моисею Осий, тот самый, который прямо-таки увязался с Моисеем, когда узнал о его разговоре с Богом. Оказалось, что он владеет оружием не хуже любого воина. Каждый день, как только начинало светать, иврская молодёжь во главе с Осием уходила в пустынную местность, подальше от египетских глаз, и овладевала воинским искусством.

Пока ещё тряслись на осликах по пути в Египет, Моисей неустанно думал о предстоящей встрече с фараоном. Вряд ли кто-либо помнит о нём. Вся фараонова семья, в которой он жил, давно умерла. И с тех пор сменилось уже несколько фараонов. Он расспросил Аарона о придворных, ведь Аарон, как когда-то и его отец, прислуживал при дворце: может быть, мелькнёт знакомое имя? Оказывается, нашёлся такой человек, Корах, казначей фараонов. Ивр, из племени Левия, как и они с Аароном, их двоюродный брат.

Моисей поднапряг память и вспомнил – знал он Кораха ещё мальчишкой. Благодаря Моисею и взяли его счетоводом, уж больно любил он считать. Глядя на полноватого египтянина в дорогих одеяниях, Моисей силился вспомнить в нём того мальчугана, которого он когда-то предложил сделать счетоводом.

 

Моисей обратил на него внимание – ведь Корах был лет на двадцать моложе его и приходился Моисею двоюродным братом – ещё в те времена, когда сам он, Моисей, был придворным вельможей. Каким-то образом отец Кораха, Ицхак, освобождал своего мальчика от обычных работ, и тот постоянно крутился при дворе с вечным папирусом подмышкой. С виду обычный мальчик-ивр, копна чёрных волос, большие глаза, вдумчивый взгляд, но что-то в нём было особенное. Присядет в уголке и считает, считает что-то, бормоча про себя и позабыв обо всём на свете. Моисей иногда присаживался рядом и с усмешкой на него поглядывал.

– И что ты всё считаешь? – спросил он как-то мальчика.

– Считать всё можно, – с важностью ответил Корах, – можно высчитать, какой будет высота пирамиды, зная её наклон и основание, можно высчитать, когда скроется солнце или сколько нужно меди для фараонова войска. Вокруг нас всюду цифры, но мы их не всегда замечаем.

«Бедный мальчик, – подумал тогда Моисей. – Его когда-нибудь заставят чистить фараоновы нужники, и он забудет о своём увлечении».

– Вот вы недавно, я случайно слышал, – продолжал мальчик, явно обрадованный вниманием к своей особе, – спорили о богах: который из них важнее и кто создал мир и всё прочее. А хотите, я скажу своё мнение?

– Ну валяй, – улыбнулся Моисей.

– Для меня цифра это есть бог, потому что цифра во всём. И чем развитей общество, тем оно больше знает о цифрах. Вот посмотрите на дикарей-нубийцев. Они вообще цифр не знают. А мы знаем. И я уверен: через тысячу или пять тысяч лет люди будут прямо-таки опутаны цифрами. Потому что весь мир – цифры, цифры и цифры. И люди, познавая мир, будут всё ближе и ближе к богу. И знаете, что из этого следует?

– Нет, не знаю, – сознался Моисей.

– А то следует, что истинный бог – это и есть цифра, вот что. Вот вы всё спорили, как он выглядит, истинный бог, и не могли ничего придумать. А потому и не придумали, что истинный бог – цифра, не одна какая-то определённая цифра, а все вместе.

– Интересно. И что из этого следует?

– Да только одно. Знаете, о чём молить истинного Бога надо? Молить Его надо не о помощи или о милости, а только об одном: чтобы Он разума нас не лишил, чтобы мы могли…

– Могли считать, считать и считать, – закончил за мальчика Моисей. – У меня тут мелькнула одна мысль. А ты хотел бы всю свою жизнь посвятить счёту?

– Конечно, – без раздумий ответил Корах.

– Ну тогда пойдём со мной.

И Моисей с мальчиком направился к домику своего друга детских лет, Хоремхеба.

– Эй, соня, открой нам! – крикнул он, постучавшись в дверь.

Через некоторое время дверь приоткрылась, и недовольный Хоремхеб высунулся наружу.

– Ну что тебе? – спросил он, позёвывая. – Девочку привести невозможно.

– Ты на днях пожаловался мне, – сказал Моисей, пропустив мимо ушей недовольство Хоремхеба вместе с его девочкой, – что у твоего отца в его провинции нет хорошего счетовода-казначея.

– Да, нет. Кого ни возьмет, одни олухи. Двух цифр сложить не могут.

– Так я тебе и привёл счетовода.

– Этот чудик? Да он же бездельник, вечно тут по двору шляется.

– Конечно, он чудик. Но разве нормальный человек посвятит себя счёту? Ты его испытай. Он что хочешь просчитает.

– Это верно, нормальный человек считать не будет. Ладно, пусть приходит после полудня. Я им займусь.

Разговор был закончен, и дверь захлопнулась. Так и стал Корах вначале счетоводом провинции, а позднее, когда Хоремхеб стал фараоном – казначеем при фараоне. Фараоны менялись, а Корах-казначей оставался. Потому что он был незаменим.

 

Корах долго не узнавал его, он помнил Моисея совсем другим. Но когда Моисей напомнил ему, как он стал счетоводом, Корах, наконец,поверил, что перед ним тот самый человек, прежний всесильный вельможа, красавец Моса, как его называли египтяне.

– Да, действительно, Моса шепелявил, как и ты, – произнёс он с некоторым сожалением. Он сразу оценил ситуацию и большой радости от встречи с Мосой не проявил. Лишь приподнял свои мохнатые иврские бровки, когда услышал про разговор с Богом и скептически выпятил губу.

– Трудно рассчитывать на благоприятный ответ фараона, – сказал он, – фараон только приступает к своим обязанностям. Он занят, у него масса проблем. И вот какой-то старец свалился с неба, говорит о Боге и требует отпустить ивров. Нет, не думаю, что он согласится.

– Ты только организуй нам встречу с фараоном, – просил его Моисей, – а дальше уже не твоя забота. Говорить будем мы с Аароном. Ведь Бог сказал мне: нашими устами Он говорить будет.

Корах вздыхал и тряс головой. Видно было, что он не верит ни одному слову Моисея. Наконец Моисей произнёс: знаешь, Корах, я когда-то поверил в твои способности к счёту, и благодаря мне ты стал казначеем. Если бы не я, ты бы всю свою жизнь глину месил и давно забыл, что такое цифра и как с ней обращаться. Так ведь долг платежом красен. Скажи обо мне фараону, больше от тебя ничего не надо.

Прошло несколько дней, и Корах вдруг явился в домик Аарона, где остановился Моисей, и сказал: фараон ждёт их завтра, после принятия утренней пищи.

За сорок лет дворец сильно перестроился, и Моисей не узнавал его. Лишь несколько старых деревьев напоминали о прошлом. Под одним из них совсем маленьким он сидел со своей приёмной мамой – дочерью фараона, и она рассказывала ему всякие страшные истории, как Египет завоевали дикие пастухи, не щадившие никого, или как напала Великая Мгла, и исчезло солнце. Он слушал, прижавшись к ней, а она гладила его по головке…

Фараон оказался человеком лет пятидесяти с нездоровым цветом лица. Отец его слишком долго царствовал, а он всё ждал и ждал, когда же настанет его черёд. Он восседал на троне, и рядом с ним стояли его советники и жрецы.

– Я высоко ценю моего казначея и по его просьбе я принимаю вас. Объясните, что вы хотите от меня.

Аарон выступил вперёд и сказал:

– Мой Господин, мы с братом ивры из племени Левия. Я, Аарон, прислуживал при дворце всю свою жизнь, а Моисей, мой брат, длительное время проживал в пустыне. Он не собирался возвращаться в Египет, но Бог наш Всесоздатель, единый и сущный, коему ни образа, ни имени нет, снизошёл до него и подвигнул идти в Египет и просить милости твоей.

– И в чём же должна проявится милость моя? – с усмешкой проговорил фараон, обратившись к Моисею.

– Народ наш страдает под игом, и ты отпустишь его, – произнёс Моисей твёрдым голосом. – Ибо Бог вспомнил о народе Своём.

– Корах, – обернулся к казначею фараон, – я думал, что речь пойдёт о чём-то более серьёзном. К этому человеку снизошёл его бог. – Он рассмеялся, и его советники рассмеялись вместе с ним. – А почему бы этому самому богу не снизойти до меня? Тогда бы я чему-то поверил. Или поговорил бы этот бог с нашими богами, с Амоном, Ра или Птахом. Этак по-дружески, так мол и так. Ну, а те бы ко мне обратились. Ведь я помазанный, я тоже бог, ровня им. А то странно как-то получается, бог обращается ко мне через какого-то Моисея, брата моего прислужника. Да, Корах, крепко они на тебя насели, раз ты всё же привёл их сюда, и я вынужден слушать эту галиматью. Что скажешь, Корах?

Корах, стоявший среди советников фараона с опущенной головой, вскинулся и произнёс:

– Мой Господин, в былые времена среди нашего народа существовал обычай. Раз в несколько лет весь народ уходил в пустыню на семидневный молебен. Я помню, как в молодости мы все ждали этого праздника. Лепили из глины тельцов, наряжали их, плясали вокруг них. Из гробницы извлекались мощи Иосифа, того, кто четыреста лет назад был всесильным визирем Египта, поклонялись мощам, и, конечно, молили Бога, дабы Он вспомнил о нас. Но последние лет тридцать-сорок таких всеобщих молебнов не было. Я думаю, бог имел в виду именно это: уйти народом в пустыню и совершить молебен в его честь и славу. Вот об этой милости Моисей и должен был просить тебя.

– Ну что ж, – с усмешкой произнёс фараон, – если бы этот самый бог обратился ко мне напрямую с этой просьбой, то, возможно, я бы и согласился. По крайней мере, подумал бы: согласиться или нет. Ведь у ивров много работы, и я не хотел бы их отпускать даже на семь дней.

Он взмахнул рукой, давая знать, что аудиенция закончена. Прислужники подошли к братьям и указали им на выход. Фараон тоже поднялся и пошёл в сопровождении советников в противоположную сторону в свои покои. И в этот момент сильный порыв ветра ворвался в зал, а вместе с ветром влетела птица, держа в клюве маленькую змейку, и закружила по залу. Фараон на мгновение остановился, следя за её полётом, и тут птица, пролетая перед ним, выронила свою добычу прямо у его ног. Фараон остановился как вкопанный, не сводя глаз с мёртвой, кровоточащей змеи. Его лицо выражало испуг и изумление. Птица же, покружив по залу, нашла выход и исчезла столь же внезапно, как появилась. Фараон слегка попятился, пытаясь обойти нечистое место, и тут прогремел голос Моисея:

– Фараон, отпусти народ мой.

– Являйтесь завтра в это же время, – сказал скороговоркой фараон, обойдя наконец змею. Его советники гуськом последовали за ним.

 

Назавтра братья явились во дворец в установленное для них время. Фараон казался свежее и энергичнее вчерашнего. Он полностью оправился от мимолётного испуга, вызванного нежданной птицей, и поглядывал на братьев злыми глазками, явно решив поскорее покончить с этим нелепым делом.

– Сколько столетий живёт ваш народ среди египтян? – спросил он, обращаясь к Моисею.

– Четыреста тридцать лет прошло с тех пор, как Иаков с сыновьями переселился в Египет по приглашению сына его Иосифа, визиря фараона, – ответил тот.

– И сколько их тогда было, этих переселенцев?

– Семьдесят душ.

– Правильно говоришь, семьдесят, – произнёс фараон с усмешкой. – И бежали они от голода в Египет, который приютил их. А по последней переписи одних мужчин-ивров, к работе пригодных, шестьсот тысяч. Так значит, не так уж плохо иврам жилось всё это время в Египте, раз размножились в таком количестве.

– Бог, единый и сущный, сохранил народ наш.

– У тебя на всё один ответ. Не Бог их сохранил, а египтяне позволили по щедрости своей жить в их земле. Так за это, согласись, работать-то надо. Ведь сами египтяне тоже работают. Да ещё и воюют. А ведь ивров-то мы в армию не берём. Теперь, предположим, отпускаю я весь народ ивров из Египта. И куда ты его поведёшь?

– В Ханаан, землю, завещанную пращуру нашему, Аврааму. И клятву эту Бог подтвердил мне в разговоре с Ним.

– В Ханаан поведет, видали, каков нашёлся! – рассмеялся фараон, обращаясь к советникам. – А ты что, забыл, что ханаанские цари нам дань платят, а мы их от набегов кочевников защищаем? Мне доложили, – продолжал он, – что ваши гонцы мутят воду среди всех племён Израиля. Люди стали хуже работать, собираются кучками, шепчутся. Поэтому считаю затею твою нелепой и зловредной. И не то что вовсе отпустить, но даже на богомолье собраться не позволю. По египетским законам вас обоих следует бросить в подземелье за разжигание смуты и оставить там умирать без еды и питья. Но в великодушии своём и по просьбе казначея своего, Кораха, я разрешаю тебе, Моисей, возвратиться в пустыню, откуда пришёл ты, и запрещаю когда-либо ступать ногой своей на египетскую землю. А ты, Аарон, отправляйся на скотский двор и приступай к своим повседневным обязанностям.

Он вновь, как и в первый раз, взмахнул рукой, давая знать, что разговор окончен. Дюжие охранники подошли к братьям и указали им на выход. Понурив головы, братья направились к выходу, и тут, как и вчера, сильный порыв ветра влетел в зал. Он был такой силы, что людям пришлось заслонить лица и пригнуть головы. Закачалась мебель, и раздался грохот – со стены зала слетело чучело крокодила, в пасть которого по вечерам вставляли смоляной факел. Брюхо крокодила лопнуло и огненная вода, которую заливали туда для подпитки факела, вытекла наружу. Она тут же вспыхнула, и огонь потёк в сторону фараона. Огненный язык слегка извивался, и казалось: громадный огненный крокодил бежит по залу. На его пути оказалась искусно выполненная горка со статуэтками египетских богов. Фараону привозили их из разных провинций, и он чрезвычайно гордился своей коллекцией. Огонь пожрал их всех и двинулся дальше. Фараон смотрел на огонь, пребывая в каком-то оцепенении, и не мог вымолвить ни слова. Жрецы подхватили его под руки и повели в покои.

 – Фараон, отпусти народ мой, – крикнул ему вдогонку Моисей, но фараон не обернулся к нему. Тем временем примчались рабы и стали засыпать огонь песком.

– Пожрал, огненный крокодил наших богов пожрал, – шептали люди, с ужасом глядя на кусочки угля. К братьям подошёл Корах и прошептал:

– Уходите быстрее с глаз долой. Я выясню у фараона, не переменил ли он своего мнения.

Так закончилась вторая встреча Моисея с фараоном.

 

Моисей проживал в небольшом домике, стоявшем во дворе у Аарона. Этот домик он помнил ещё со времён своей ранней юности. Когда Моисей узнал, что по происхождению он не египтянин, сын дочери фараона, а презренный ивр, он замкнулся, и ему казалось, что все смеются над ним. Наконец, его приёмная мама, Ану, сказала ему:

– Моса, дорогой мой, мы все тебя очень любим. Для нашей семьи твоё происхождение не имеет такого значения, какое ты сам придаёшь ему. И будет лучше всего, если ты узнаешь своих родных отца и мать, и всю их семью. Спокойно ходи к ним, разговаривай с ними. Тогда все разговоры вокруг тебя сами собой утихнут, и никому не придет в голову принизить тебя. А если ты будешь чураться их, пытаться делать вид, что их не существует, то будет хуже. Твои недоброжелатели будут тебе напоминать о них.

Она сама привела его в этот домик и познакомила с родителями – отцом, Амрамом, и матерью, Йехеведой. Оказалось, что у него есть старший брат, Аарон, на два года старше его, и сестра, Мариам, старше его на восемь лет. Они откровенно боялись его, старались угодить ему по пустякам, и он не знал, о чём с ними можно поговорить. Сдружился он в те времена не с ними, а дедом Кегатом, которому тогда уже было под девяносто. Кегат стоял во главе всего их рода, одного из трёх родов племени Левия. Обычно он сидел на циновке в углу дома, в руке древний свиток, и он бормотал буквы, водя по свитку пальцем. Он обучил Мосу иврскому языку, научил его читать и писать по-иврски и с гордостью говорил, что их алфавит – «священный», так как перешёл к ним через множество поколений от перволюдей, Адама и Евы, которым был вручён самим Всесоздателем. В то время как египетские письмена – «языческие», созданы они самими египтянами и значительно уступают иврским.

 – Вот наши первые буквы, – говорил он, – «алеф» – «бык», означает силу и славу Всевышнего; «бет» – «дом», означает Дом Божий; «гимель» – «милость», означает милость Божью; «далет» – «врата», означает врата Дома Божьего; «Хей» – «жить». А все вместе – Жизнь наша проистекает из врат Дома Божьего по милости Всевышнего, от силы и славы Его. Видишь, какой великий смысл заложен в первых буквах нашего алфавита, в них живёт дух Божий.

Он рассказал Мосе о создании мира, об Адаме и Еве, о потопе и корабле Ноаха, и наконец, о патриархах, Аврааме, Исааке, Иакове и его сыновьях, от которых пошли племена Израиля. «Тебе нечего стыдиться родства с нами, – говорил он. – У нас древние корни, и мы помним о всех наших предках до самого Адама и его сына, Сифа. Я верю: придёт время, и наш народ станет свободным. Бог вспомнит о нас». Эти слова Моисей запомнил на всю свою жизнь.

 

Ранним утром и до полудня Аарон со всей своей семьёй, женой Аминадавой, все близкие называли ее просто – Цилей, и многочисленными детьми месили ногами глину и добавляли в неё солому. Моисей с Ципорой помогали ему. Замесы резали на кирпичи, и жившая по соседству другая семья ивров забирала их на обжиг. Пару раз в неделю глину не поставляли, и Аарон с Цилей отправлялись во дворец. Аарон – на скотский двор, а Циля прибиралась в покоях.

Однажды Аарон сказал Моисею:

– На днях караван купцов выходит из Пи-Раамсеса. Они держат путь в страну халдеев и будут проходить через земли медиан. Не отправить ли тебе Ципору с детьми домой? Одному Господу известно, чем у нас все закончится. Могут ведь и в темницу засадить до конца наших дней. Тогда твои дети станут рабами. Зачем так рисковать?

Моисей согласился с братом и тем же днем поговорил с Ципорой. К его удивлению она сразу же согласилась.

– Видно, ты поехала, чтобы посмотреть на Египет и только, – сказал он с горечью в голосе.

– Дорогой ты мой дедушка, – она так называла его, когда хотела съязвить, – конечно, мне хотелось взглянуть на Египет. Большие города, Нил, дворец фараона. Мне двадцать пять лет, а что я видела в жизни? Пастбища да горы вокруг. Иногда купцы приезжают, так потом полгода женщины только и говорят, что про свои обновки. Только не обижайся, – она повисла на его плечах, – я действительно не хотела с тобой расставаться. Но ты прав, мы не можем рисковать нашими детьми.

Ципора уехала, и Моисей с трудом сдержал слезы, глядя ей вслед. «Я опять остался один, – думал он. – Господи, какой удел Ты мне приготовил?» Время шло, и он все более и более падал духом. От Господа – никаких знамений, от фараона – никаких известий. Корах куда-то исчез, Аарон сказал: уехал в какую-то провинцию. Иногда по вечерам приходил Осий, проживавший с друзьями в том же селении.

– Моисей, что будет дальше? – спросил он как-то. – Уходит молодежь, дома, говорят, бранятся, не пускают. Вчера копья кидали, так всего десять человек пришло, все из племени Левия. Они ещё верят тебе, а другие и вовсе не ходят.

– Не верит народ в вашу затею, – подтвердила его слова Мариам, пришедшая в тот вечер к братьям. – Я вам так скажу: если даже отпустит фараон народ, то от силы каждый десятый пойдёт. И не более того. Отговорок найдётся много. У кого жена рожает, у кого больные старики.

– И ещё одно дело, – продолжал Осий. – Вернулся гонец, которого я к Тростниковым озёрам посылал, говорит, хабиры уже там. Их около трёх тысяч, все вооружены и ждут наших приказов. Но долго они там находиться не смогут. Гнилые места. Если известий от нас не будет, то самое большее, через месяц они разойдутся по домам.

Моисей сидел, понурив голову, потом, повернувшись к Аарону, произнёс мрачно и твердо:

– Завтра же идём к фараону.

– Не примет ведь, – испугался Аарон, – как бы хуже не было.

– Примет. И я знаю: завтра всё решится.

Охрана не задержала их, и они направились прямо в тронный зал. По пути им неожиданно встретился Корах.

– Вы куда? – спросил он с удивлением. – Я только что прибыл и думал о вас.

– К фараону, – ответил Моисей.

– Подождите, подождите, мне надо предупредить его.

Он умчался в зал, потом высунулся из двери и помахал им рукой.

– Я поражён, – прошептал он, – фараон принимает вас. Только советую: без фокусов. Умоляйте его, слёзно просите. И только на богомолье. Никаких Ханаанов.

Они все втроём вошли в зал и поклонились фараону в пояс. Вообще-то, перед фараоном полагалось падать ниц, но для ивров сделали исключение. Потому что все знали: ивру разрешается падать ниц только перед Богом Единым. И проще ивра казнить, чем заставить пасть ниц перед фараоном.

– Я же отказал вам, – произнес фараон, – так что же вы опять явились? Не испытывайте моё терпенье. Это может плохо для вас окончится.

– Фараон, – сказал Моисей, выйдя на шаг вперёд, – я знаю, твой гнев бывает страшен. Но гнев Господа-Вседержителя ещё страшнее. Или позабыл ты о тех знамениях, которые Он посылал тебе? Или ты позабыл, как птица змею обронила или как огненный крокодил пожрал твоих божков? Разве не была та птица и тот крокодил Словами Божьими? Так не гневи Бога, отпусти народ мой.

– Не отпущу, – каким-то неестественным, хриплым голосом пробормотал фараон.

– Одумайся, фараон. Ты что, о Великой Мгле позабыл, которая Египет накрывала во времена оны? – прогремел Моисей. – Или никогда не слышал об этом? Или не знаешь, что то наказание Божье было за тяготы ивров?

Фараон заметно побледнел, казалось, у него посинели губы.

– Слышал я про те казни, что на Египет обрушились, слышал, конечно.

– Ну, раз слышал, то отпускай народ мой. Иначе беда снизойдёт на царство твоё. Повторятся тогда все казни египетские. С Великой Мглой повторятся, с саранчой и гадами, что по домам и улицам твоих городов ползать будут, с ядовитым пеплом, что твои поля покроет, и мором по всей стране. Ты знаешь, что все сыны фараоновы тогда погибли? Ты хочешь этого? Отпусти народ мой, не гневи Бога.

И тут Моисей поднял свой посох, оббитый железом, и так ударил им по мраморному полу, что пол треснул, и куски мрамора полетели во все стороны. Фараон, привставший было, чтобы идти из зала, попятился назад и вновь сел на трон. Его сановники сомкнулись за ним. Аарон и Корах, испугавшись фараонова гнева, пригнулись за Моисеем.

– Ладно, ладно, – произнёс фараон примирительным тоном. – Сегодня же ответ дам. Идите, пусть Корах останется, через него ответ получите.

 

Они вышли из дворца и уселись на землю в тени акации. Два старца с седыми бородами и задубелыми лицами. Пели птички, тихий ветерок дул с Нила. Никто не обращал на них внимания. Подумаешь, два старых ивра пришли с очередным прошением ко дворцу фараона. Много их ходит. Аарон что-то сказал, Моисей ответил, не вникая в смысл сказанного. Сновали люди, кто пешком, кто на ослике. Пронеслась боевая колесница. Обычный день.

– Ну и рисковый ты человек, брат, – услышал Моисей слова Аарона. – Не думал я, что мы живыми из дворца выйдем.

– Это потому, что в Господа нашего ты ещё не уверовал, как уверовал я. Ведь Он меня подвигнул идти в Египет, так зачем бы Ему это делать, если бы Он порешил бросить меня на произвол судьбы?

– Так-то оно так, брат, но всё равно страшновато было.

Прошло некоторое время, и они увидели Кораха, шагающего к ним. Полноватое его брюшко подпрыгивало в такт его шагам.

– Фараон дал свой ответ, – сказал Корах, – и другого ответа уже не будет. – Он сделал паузу, упиваясь значимостью момента, потом продолжил. – Я всё же убедил его отпустить народ наш, и он его отпускает. Но только на семь дней на большое богомолье в пустыню. Даже с мощами Иосифа отпускает. Через семь дней народ возвращается по домам, а ты, Моисей, уходишь, откуда пришёл, и более в земле Египетской не появляешься.

– Передай фараону, что мы принимаем это предложение. Через пятнадцать дней народ уйдет на богомолье в пустыню, весь как один уйдёт и мощи Иосифа возьмёт с собой, – ответил Моисей без промедления.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение ноября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.