Умит Салиев
ПовестьОпубликовано редактором: Игорь Якушко, 21.04.2008Оглавление 2. Глава 2 3. Глава 3 4. Часть 4 Глава 3
В обед я действительно получил миску жидкого овощного супа и лепешку. С супом расправился в одну минуту. Лепешку оставил на ужин и утро завтрашнего дня, разделив ее пополам и тщательно собрав все крошки. Суп лишь раздразнил мой аппетит, и я стал поглядывать на одну из половинок лепешки. Минута борьбы с собой – и ее не было. Но когда мои глаза стали поглядывать и на другую половину, я возмутился, обругал себя за слабоволие и приказал себе напрочь забыть о ней, по крайней мере до ужина. Минут двадцать я расхаживал по камере: от окошка к двери и обратно. Желудок терзал меня, вопил, требуя пищи. Попытки думать о чем-нибудь другом не возымели успеха. Даже мысль о жене не помогла: перед глазами тут же предстали жареные креветки, весенний салат, курица под миндальным соусом и говядина с пряностями, которые мы с ней ели в китайском ресторанчике в день моего отъезда в Узбекистан. Я ничего не мог с собой поделать. Несмотря на свои пятьдесят лет, я обладал завидным здоровьем и крепким телом, привыкшим регулярно получать сытную пищу, и сейчас оно яростно бунтовало. Я продолжал уныло вышагивать по камере, как вдруг в настороженной, редко нарушаемой тишине тюремного подвала послышался звук передвигаемого стола, чьи-то шаги. Звуки доносились из служебной комнаты напротив. В этой комнате арестанты ИВС встречались со своими адвокатами, следователями, здесь же снимали отпечатки пальцев перед этапированием в городскую тюрьму. Я приник к щели “кормушки”, через которую эта комната отлично просматривалась. Дверь служебной комнаты была распахнута настежь. За столом с приготовленными принадлежностями для снятия отпечатков пальцев сидел молодой сержант. Откинувшись на спинку стула и подняв голову к свету электрической лампочки, сержант внимательно разглядывал в круглое зеркальце свое смуглое скуластое лицо. Он неторопливо выдавил прыщик у виска; затем, оскалив ровные белые зубы, внимательно рассмотрел их; покончив с зубами, сержант любовно разгладил набольшие усики, состроил несколько гримас и, удовлетворенно улыбнувшись, убрал зеркальце в карман кителя. Встав со стула и походив по комнате, сержант взглянул на свои сапоги, подошел к столу, поддел тряпочкой черной краски для отпечатков пальцев из банки и густо смазал сапоги...
Посмотреть процедуру снятия отпечатков пальцев с арестантов, отправляемый сегодня в городскую тюрьму, мне не удалось. За мной приехал Тахир. Когда меня вывели к нему из камеры, он весь просиял. – Добрый день, Одил-ака, – дружелюбно сказал он и сообщил: – Я за вами. Поедем в Управление. Мне поручено вести дальнейшее следствие по вашему делу. Тахир был в форме капитана. Штатская одежда шла ему больше. Я никак не мог понять его дружеское отношение ко мне: искреннее оно или наигранное? И потому не знал, как вести себя с ним. – А что же Таджибаев? – спросил я, хотя мне было безразлично, кто будет вести следствие. – Я его подчиненный, а он начальник следственной группы Управления и волен передать нам, следователям из его группы, вести любое уголовное дело, – объяснил Тахир, защелкивая на моих запястьях наручники. Мы поднялись по лестнице из подвала, проследовали через коридор, дежурное помещение горотдела и вышли на улицу. После подвального полумрака яркое солнце ослепило меня, и я чуть не оступился на ступеньках крыльца, спускаясь к знакомой черной “Волге”. Весь короткий путь до Управления областной СНБ я жадно пожирал глазами залитые солнцем улицы, прохожих, зеленые деревья, проносящиеся машины. Я остро завидовал людям, разгуливающим на улице, далеким от осознания огромного счастья своей свободы...
Кабинет Тахира оказался довольно скромным: пятнадцатиметровая комната с окном во двор, небольшой шкаф для одежды, сейф, стол и два стула. Усадив меня на стул возле стола, Тахир прошел к сейфу, вынул папку с моим уголовным делом и сел за стол напротив меня. – Как вы там, в ИВС? – спросил он, открывая папку. – Наивный вопрос, – усмехнулся я, – вы прекрасно знаете тюремные условия в ИВС. Тахир с готовностью согласился. – Верно. Об этом можно было не спрашивать, вы уж простите меня. Кстати, вам огромный привет от сотрудников вашего Фонда. Трудно им без вас. Каждый день звонят, справляются, когда вас отпустят. – Что же вы им не скажете? Вам лучше знать, когда меня отпустят, – сказал я, нервно закуривая сигарету. Тахир подвинул мне пепельницу с другого конца стола. – Одил-ака, я всего лишь маленький винтик в Управлении и не полномочен решать чью-либо судьбу. – Мне по-видимому, потребуется адвокат, – сказал я, – хотя поначалу я думал обойтись без него. – С этим нет проблем, – сказал Тахир и взглянул на часы. – Есть у меня один неплохой адвокат, довольно известный в Андижане. Сейчас он здесь, в Управлении, на закрытии дела одного из подследственных. Он, как всегда, заглянет ко мне, мы с ним давние приятели. Тахир полистал папку с моим уголовным делом и поднял голову. – Ну, Одил-ака, приступим к делу, в голосе его не было никакой официальности, лицо оставалось спокойным, улыбчивым. – Итак, следствию известно, что ваш брат, участковый инспектор милиции, выхлопотал вам узбекский гражданский паспорт. Но наша страна не признает двойного гражданства, и потому использование вами узбекского паспорта и попытка выезда по нему в Турцию являются незаконными. Вы согласны с этим, Одил-ака? Я потушил сигарету в пепельнице и тут же закурил новую. – Нет, не согласен. Покидая когда-то Узбекистан для постоянного проживания за рубежом, я не лишился узбекского гражданства, так как не подавал об этом заявления. Следовательно, юридически я имел право пользоваться узбекским паспортом и выезжать по нему за пределы страны. О запрете двойного гражданства я не был информирован. Поэтому я не признаю себя виновным. Тахир пожал плечами, подвинул ко мне несколько листов чистой бумаги и попросил записать мои показания. Я написал слово в слово всё то, что говорил. Тахир прочитал, нахмурился и сказал сокрушенно. – Нет, это не понравится Таджибаеву. Заставит переписать, признав вину в предъявленном обвинении. – Как это заставит? – не понял я. – Как можно заставить человека оговорить себя! – Заставит, – убежденно сказал Тахир. – Советую, Одил-ака, не спорить с ним, это бесполезно.
Кто-то из коридора чуть приоткрыл дверь, заглянул в кабинет, потом распахнул дверь и шумно вошел. В кабинете сразу запахло дорогим дезодорантом. Моложавый, модно одетый мужчина с дипломатом в руке, на которой сверкал золотой массивный перстень, широко улыбаясь, подошел к Тахиру, обнял его и дружески расцеловал. – Вот адвокат, рекомендую, – сказал повеселевший Тахир, – Юлбасов Мухитдин, входит в пятерку лучших адвокатов Андижанской Коллегии! – Ну-ну, ты уж не перехваливай меня, Тахир-джан, громко захохотал адвокат, нисколько не смутясь от такой лестной рекомендации. – Какое у вас дело? – спросил он и посмотрел на меня быстрым изучающим взглядом. – Наркотики? Валюта? Не дожидаясь моего ответа, он подошел к столу, полистал папку с моим уголовным делом, ознакомился с моими показаниями и, взглянув на меня уже с явным интересом, весело воскликнул: – Э! Я вытащу вас, иностранец! Юридически вы не виновны во всех обвинениях по узбекскому паспорту, вы правильно написали. А за безвизовый выезд вам ничего не грозит. Понятно? Адвокат вдруг спохватился, вспомнив о какой-то назначенной встрече, взглянул на часы и заторопился. Я дал ему адрес моего брата, с которым следовало заключить договор об адвокатских услугах, и адвокат, крепко и энергично пожав мою руку и расцеловавшись с Тахиром, ушел.
Не успела за ним закрыться дверь, появился Таджибаев. Он сразу пошел к телефону, набрал номер и разговаривал с кем-то минут пять. На нем был новый темно-синий костюм, ладно сидевший на его крупной сильной фигуре. Закончив разговор, он положил трубку и удовлетворенно потер руки. – Ну что у вас? Закончили? – спросил он, подойдя к столу. Тахир молча подал ему мои показания, прошел к окну и облокотился спиной на подоконник. Таджибаев уселся за стол, стул под его грузным телом жалобно скрипнул. Надев очки, он быстро пробежал глазами мои показания. – Та-ак, – процедил он, на его побагровевшем лице заходили желваки. – Эта херня не пойдет! Злобно разорвав на клочки мои показания, он швырнул их под стол в плетеную корзину для мусора. – Берите ручку. Пишите заново, – сказал он глухим сдавленным голосом. – Пишите то, что я скажу! Это меня возмутило. – Я не буду писать под диктовку! Всё, что надо, я уже написал. Таджибаев перегнулся ко мне через стол, руки его сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. – Ты будешь писать все, что тебе прикажут здесь! – его голос дрожал от еле сдерживаемой ярости. – До сих пор здесь с тобой обращались корректно! Но можно поговорить по-другому! Взбешенный не меньше Таджибаева, я демонстративно швырнул ручку на стол. Стул, на котором сидел Таджибаев, обрушился на мою голову, в ту же секунду, обогнув стол, Таджибаев тычком ударил меня кулаком под сердце. Всё это было проделано с молниеносной быстротой, невообразимой для его грузного тела. Я отлетел к стене и повалился навзничь. В глазах поплыл туман, стены кабинета куда-то поехали... Не в силах вздохнуть, я с трудом встал на четвереньки и двинулся к валявшемуся неподалеку стулу, прикидывая, хватит ли у меня сил поднять его и трахнуть по голове Таджибаева. Но сильнейший удар по почкам снова распластал меня на полу, и я отключился. Когда я пришел в себя, то увидел над собой бледное, изуродованное бешенством лицо Таджибаева. Он встряхнул меня за ворот своей волосатой ручищей, поднял и швырнул на стул возле стола. – Ты напишешь все, что я продиктую! – прошипел он, усаживаясь напротив. – Иначе отправлю в психушку! Там тебя превратят в растение, и ты никогда не выберешься оттуда! Меня трудно напугать побоями. Но перспектива пропасть навсегда в психушке... Угроза Таджибаева не была пустым звуком. Узбекская Служба Национальной безопасности, лишь изменив название, оставалась прежним КГБ, известным всему миру методами своей работы. Я читал несколько отчетов о психбольницах, опубликованных после начавшейся в СССР перестройки. Корче говоря, я сдался...
В ИВС доставили под вечер. Перед тем как нажать кнопку звонка на двери в подвал, Тахир остановился. – Одил-ака, – сказал он отводя глаза в сторону, – я прошу прощения за поведение моего начальника. Вы уж не сердитесь... Я ведь предупреждал вас. Мне очень неприятно, что так получилось. Я ничего не ответил. Мне было не до Тахира, голова раскалывалась на части, сердце сильно болело. Впуская меня в камеру, охранник предупредил: – Новенького к тебе подселили. Ничего не поделаешь – все камеры под завязку, некуда сажать. Новый арестант сидел на ближней койке, тупо уставясь перед собой отрешенным взглядом. На вид не больше тридцати, в тюбетейке, в узбекском зеленом чапане, густая черная борода наполовину скрывала бледное лицо. Высокий рост его сразу бросался в глаза, несмотря на то, что он сидел понуро сгорбясь, уронив безвольно на колени большие рабочие жилистые руки. Казалось, он даже не заметил меня. Я обрадовался новому человеку. Но общаться с кем-либо сейчас был совершенно не в состоянии: сильная тошнота и слабость валили меня с ног.
Рухнув на свою койку, я прикрыл глаза. Брезгливое чувство гадливости, невыразимый стыд за проявленное малодушие одолевали меня. Жалкий трус, раздавленная букашка!... Одним махом своей рукой перечеркнуто всё, чем я имел право гордиться до сих пор... На какое-то время я впал в полузабытье. И когда очнулся, почувствовал себя немного лучше. Мой сокамерник сидел в прежней позе. Встав с койки, я подошел к нему, присел рядом, протянул ему сигарету и зажигалку. Взгляд его стал осмысленным. Он закурил. – Как вас зовут? – спросил я. Он закашлялся, схватился за грудь, морщась от боли. – Зухритдин я, из Самарканда, – сквозь кашель проговорил он и пожаловался, – вздохнуть не могу, наверное ребра сломали. Я сказал, что я врач и могу осмотреть его. Зухритдин снял чапан, рубашку. Осмотрев его, я констатировал: три ребра сломаны. Страшно было смотреть на его тело – сплошной кровоподтек!
История его оказалась до абсурдности нелепа. Арестовали Зухритдина в поезде “Самарканд – Ташкент”. Милиционер, сотрудник линейного отдела, проверяя вагоны зашел в купе, в котором ехал Зухритдин с тремя попутчиками и обнаружил в динамике поездной радиотрансляции запрятанный пластиковый пакет с наркотиками. Все пассажиры в купе наотрез отказались от пакета. Подозрения милиционера пали на Зухритдина, так как он больше всех нервничал – так написал милиционер. На первой же станции Зухритдина передали в линейный отдел милиции. Когда он и там стал отказываться от пакета, его стали зверски избивать, пока не вынудили оговорить себя, признать пакет своим. Заместитель начальника линейного отдела вынужден был отвести потерявшего сознание арестованного в железнодорожную больницу. Но дежурный врач отказался принять Зухритдина, опасаясь, что тот не протянет до утра. Арестанта удалось пристроить в городскую больницу, где у заместителя начальника линейного отдела работал знакомый врач. – Забили бы до смерти, потому и признал пакет, – тяжело вздохнул мой сокамерник, – а у меня шестеро детей и жена больна. Кто их кормить будет? Как выяснилось из слов Зухритдина, в его уголовном деле не было ни протокола изъятия пакета с наркотиками, ни понятых – в деле фигурировали лишь показания задержавшего его милиционера. Милиционер же с юридической точки зрения – лицо заинтересованное, одних его показаний недостаточно. Все это я объяснил Зухритдину и успокоил его. – Суд разберется, отпустят вас домой, вот увидите.
Случаи беспредела следствия со мной и Зухритдином не поколебали моей уверенности в справедливости узбекского суда. На Западе полиция порой тоже нарушает законность дознания, но на суде всегда торжествует истина и справедливость. Зухритдин заметно воспрянул духом, поднял голову и улыбнулся. – Пусть Аллах услышит ваши слова! – сказал он. На следующий день нас с Зухритдином с очередной партией арестованных этапировали в городскую тюрьму.
Оглавление 2. Глава 2 3. Глава 3 4. Часть 4 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|