HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Умит Салиев

Программа Высшего Разума (книга первая)

Обсудить

Философское историческое произведение

 

Издание второе, переработанное.

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 21.12.2007
Оглавление

45. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 23. Примечание.
46. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 24.
47. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 25.

Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 24.


 

 

 

Павел придавал огромное значение Церкви, крепко удерживавшей в христианских силках прихожан. Ещё при учреждении первой церкви он настаивал перед апостольской братией на том, чтобы дары Святого Духа и власть апостолов передавались путём непрерывного апостольского преемства церковной иерархии. Когда кто-либо из апостолов учреждал церковь для уверовавших в Христа и уходил проповедовать дальше, он должен был рукоположить на своё место духовных наставников – епископов и пресвитеров. А они, в свою очередь, заканчивая жизнь, должны были рукополагать на своё место других, выбирая достойных такого служения. Таким образом, по преемству такой порядок и законодательство должно было сохраняться впредь. И так как стада Христовы будут приумножаться, необходимо увеличивать число монахов из показавших делами твёрдую веру в Христа, дабы они пасли и работали вместе с пресвитерами на спасение тех, которые должны будут быть спасёнными. Апостольская братия, по простодушию своему и необразованности, уловили тогда из слов Павла, что он предлагает им учредить подобие синагог, а сами они уподобятся высокопоставленным священникам-левитам. Такое предложение пришлось им по нраву, и апостолы охотно с ним согласились.

 

Павел никогда не оставлял без внимания церковных пастырей и наставлял их постоянно:

 

«Епископ должен быть непорочен, – писал он в своих посланиях церквям, – должен быть трезв, целомудрен, быть одной жены муж, благочинен, честен, учителен. Он должен быть не пьяница, не сварлив, не корыстолюбив, тих и миролюбив. Хорошо управлять домом своим, содержать детей своих в послушании, со всякою честностью. Разве не умеющий управлять собственным домом, будет заботиться о Церкви Божией? Епископ не должен быть из новообращённых, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с дьяволом. Надлежит также епископу иметь доброе свидетельство от окружения его, чтобы не впасть в нарекание и сеть дьявольскую.

 

Диаконы также должны быть честны, не двуязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы; хранящие таинство веры в чистой совести. Их надобно прежде испытывать, а потом, если они беспорочны, допускать до служения. Равно и жёны их должны быть честны, не клеветницы, трезвы, верны во всём. Диакон должен быть мужем одной жены, хорошо управляющий своими детьми и домом своим. Ибо хорошие служители церкви приготовляют себе высшую степень и великое дерзновение в вере во Христа Иисуса».

 

Пресвитеров церкви Павел нравоучал:

 

«Старца не укоряй, но увещевай, как отца; младших – как братьев; стариц – как матерей, молодиц – как сестёр, со всякою чистотою. Вдовиц почитай. Если же какая вдовица имеет детей или внучат, то они прежде пусть учатся почитать свою семью и воздавать должное родителям: ибо сие угодно Богу. Истинная, одинокая вдовица, надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь; а сластолюбивая – заживо умерла. И сие внушай им, чтоб были они непорочны. Если же кто о своих домашних не печётся, тот отрекся от веры и хуже неверного.

 

Достойным пресвитерам надобно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении. Ибо Писание говорит: «Трудящийся достоин награды своей». Обвинение на пресвитера принимай не иначе, как при двух или трёх свидетелях. Согрешающих – обличай пред всеми, чтобы и прочие страх имели. Рук ни на кого не возлагайте поспешно и не делайтесь участником в чужих грехах, храните себя чистыми. Пейте не одну воду, но употребляйте немного вина, ради желудка и частых ваших недугов…»

 

 

 

После длительных походов в Грецию и Македонию, Павел пришёл в Кесарию, чтобы, отдохнув в доме Филиппа благовестника, отправиться в Иерусалим. И когда он отдыхал там, некто пророк, по имени Агав, пришёл из Иудеи к Филиппу. Войдя в дом, Агав взял пояс Павла и, связав себе руки и ноги, сказал.

 

– Мужа, чей этот пояс, – вот так свяжут иудеи в Иерусалиме и предадут в руки язычников.

 

Услышав о таком пророчестве, ученики в Кесарии сильно встревожились и стали просить Павла не ходить в Иерусалим. Он же сказал им.

 

– Не плачьте, не сокрушайте сердце моё. Я готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса, ибо, бывши ещё в Македонии, я положил в душе идти в Иерусалим, чтобы, побывав там, увидеть и Рим.

 

И тогда ученики сказали: да будет воля Господня!

 

Отдохнув в доме Филиппа, Павел отправился в Иерусалим. С ним пошли и некоторые ученики из Кесарии.

 

Иерусалимская братия радушно приняла Павла и пришедших с ним. Павел рассказал им о своих походах, о великом числе уверовавших язычников. Они же, выслушав, прославили Бога и сказали ему.

 

– И у нас, брат, множество уверовавших иудеев, и все они – ревнители Закона Моисеева. А о тебе они наслышались напраслины, что ты, мол, всех иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Закона, говоря им, чтоб они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям. Наверное, соберутся они, услышав, что ты пришёл. Сделай же, что мы посоветуем во благо тебе: есть у нас четыре Еллина, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними и возьми на себя издержки на жертву за них, чтоб остригли себе голову, и тогда узнают все, что слышанное о тебе – несправедливо, и что ты продолжаешь соблюдать Закон Моисеев.

 

Согласившись с братией, и взяв на следующий день тех Еллинов и очистившись с ними, Павел вошёл с ними в храм и объявил, как полагалось, окончание дней очищения, когда должно быть принесено в храм за каждого из них приношение. Когда же семь дней очищения оканчивались, Ассийские иудеи, увидевши Павла в храме, возмутили народ и, наложив на Павла руки, возопили.

 

– Мужи Израильские! Этот человек повсюду учит всех против народа и Закона Моисеева, притом и Еллинов-язычников ввёл в храм, осквернив святое место сие!

 

Весь город пришёл в движение, и сделалось большое стечение народа; и схвативши Павла, повлекли его вон из храма. Когда же его хотели убить, до тысяченачальника римского полка дошла весть, что весь Иерусалим возмутился, и он, взяв сотников и воинов, поспешил к храму. Увидев римлян, народ перестал бить Павла, а тысяченачальник приказал сковать Павла двумя цепями и взять его, чтобы узнать: кто он? и что сделал? В народе же некоторые кричали одно, другие – другое. По причине большого смятения тысяченачальник не мог узнать ничего верного и приказал вести Павла в крепость. При входе в крепость Павел обратился к нему по-гречески.

 

– Могу я сказать тебе нечто?

 

Тысяченачальник удивился.

 

– Ты знаешь по-гречески?

 

Павел усмехнулся.

 

– Я иудеянин из Тарса, гражданин небезизвестного тебе Киликийского города. Прошу тебя позволить мне говорить к народу.

 

Получив разрешение, Павел обратился к народу, пришедшему к крепости и требовавшего его смерти. Но, услышав, что Павел заговорил с ними на еврейском языке, народ утих.

 

Павел стал рассказывать, как он пришёл к последователям Христа, явившегося ему по дороге в Дамаск.

 

– Когда же я возвратился в Иерусалим и молился в храме, пришёл я в исступление, и увидел Его, и Он сказал мне: поспеши и выйди скорее из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства обо Мне. И Он сказал мне: иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам…

 

При этих словах в народе поднялся возмущённый крик.

 

– Отступник! Тебе не должно жить! Истребить от земли тебя!...

 

Тысяченачальник, видя такое, велел ввести Павла в крепость и бичевать его, чтобы узнать, по какой причине так кричал народ против него. Но когда воины растянули Павла ремнями, он сказал стоявшему рядом сотнику.

 

– Разве дозволено вам бичевать римского гражданина? Да ещё без суда!

 

Услышав такое, сотник позвал тысяченачальника, говоря:

 

– Смотри, что ты хочешь делать! Этот человек – римский гражданин.
 Тысяченачальник подошёл к Павлу.

 

– Разве ты римский гражданин?

 

– Да, – сказал Павел, – я римский гражданин от рождения.

 

Тысяченачальник удивился.

 

– Я за большие деньги приобрёл это гражданство!

 

– А я родился в нём, – усмехнулся Павел.

 

Испугавшись, что связал Павла, тысяченачальник приказал воинам отступить от него.

 

На другой день, желая достоверно узнать, в чём обвиняют Павла, тысяченачальник повелел собраться первосвященникам и всему синедриону и, выведя Павла, поставил его перед ними. Но Павел, заявив собрвшимся в зале Совета, что его обвиняют за чаяние воскресения из мёртвых, содеял сильную распрю в синедрионе между саддукеями и фарисеями, ибо первые утверждают, что нет ни воскресения, ни Ангела, ни Духа, а фарисеи признают и то, и другое. Тысяченачальник, опасаясь, чтобы Павла не растерзали в поднявшемся раздоре, приказал воинам увести его в крепость. А на другой день, узнав о заговоре иудеев убить Павла, отправил его в Кесарию к правителю Феликсу с письмом следующего содержания:

 

«Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться. Сего человека иудеи схватили и готовы были убить. Я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он римский гражданин. Потом, желая узнать, в чём обвиняли его, привёл его в синедрион их. И нашёл, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона Иудеев, но что нет в нём никакой вины, достойной смерти или оков. А как до меня дошло, что Иудеи замышляют на этого человека покушение, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него пред тобою. Будь здоров».

 

По прибытию в Кесарию Павла и пришедших из Иерусалима представителей синедриона, Феликс выслушал и отсрочил дело. Он оставил Павла в узах, чтобы угодить иудеям и, надеясь получить от Павла взятку за освобождение.

 

Так сбылось пророчество Агава.

 

И потекли для Павла однообразные, томительные дни узника.

 

В претории при крепости дожидалось суда много разного люда. Содержали их хуже скота; арестанты лежали вповалку на грязном каменном полу, кормили их впроголодь, и многие умирали от истощения. Невозможно было без содрогания смотреть на беглых рабов и разбойников с караванных дорог, чьи тела покрывали гнойные язвы, а на исполосованных плетьми и палками спинах роились мухи в кровавых струпьях.

 

Павла же поместили в отдельную камеру с небольшим окном под потолком, выходившим не в глухой дворик крепости, а на городскую улицу. Он спал на чистой тростниковой циновке, ел хорошие кушанья, и тюремщики относились к нему с подобострастием. Такое положение объяснялось не расположением к нему Феликса, а золотом Иоханана бен Заккаи, который, узнав об участи Павла, заботился о нём через его сестру Оголу.

 

Несмотря на сносное содержание в узилище, Павел сильно сдал, головные боли донимали его даже ночами, но взгляд его по-прежнему горел фанатическим, горячечным блеском. Положение узника не тяготило его. Убеждённый, что Иегова видит его стойкость в выпавшем испытании, и, желая ещё более усугубить своё положение, он отказался от приносимых кушаний, предпочтя им хлеб и воду.

 

Поначалу Феликс часто вызывал его к себе, беседовал с ним о христианстве, надеясь, что узник всё же предложит откупные за свою свободу. Но со временем, римский наместник забыл о нём.

 

Шёл уже второй год заточения Павла.

 

За тюремным окном стояли благодатные весенние дни. Всё в природе пробуждалось к жизни. Через открытую форточку зарешеченного окна вливался животворящий, весенний воздух; слышались звуки проезжающих экипажей, шарканье ног прохожих; иногда под окном раздавался дробный перестук женских каблучков, и в камеру долетало благоухание ароматических притираний. Но Павел, всецело погружённый в свой внутренний мир, не замечал весны, не прислушивался с жадностью к звукам улицы, как это свойственно каждому узнику, истосковавшегося по воле.

 

По прошествии двух лет, Феликса сменил Порций Фест. Обеспокоенный тревожной, напряжённой обстановкой в Иудее, новый римский правитель старался ничем не обострять взрывоопасное положение в стране.

 

Через три дня после прибытия в Кесарию Фест отправился в Иерусалим. Там его обступили иудеи с жалобой на Павла, и он обещал им разобраться.

 

Завершив дела в Иерусалиме и вернувшись в Кесарию, Фест сел на судейское место и велел привести Павла. Прибывшие из Иерусалима иудейские жалобщики высказали против Павла множество тяжких обвинений, но не могли их доказать. Он же в своё оправдание сказал.

 

– Я не сделал никакого преступления – ни против закона Иудейского, ни против кесаря римского.

 

Желая угодить иудеям-обвинителям, Фест спросил Павла.

 

– Хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя?

 

Павел пожал плечами.

 

– Зачем? Я стою перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты теперь знаешь. Если я не прав и сделал что-нибудь достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чём меня обвиняют здесь сии люди, то никто не имеет права выдать меня им. Я требую суда кесарева!

 

Такое требование соответствовало римскому судопроизводству. И Фест решил отправить Павла в Рим.

 

 

 

Спустя две недели Павла и нескольких других узников претории отдали под надзор сотника Августова полка, по имени Юлий, и повели в порт. Вместе с Павлом в Рим отправляли двух христиан – Аристарха и Македонянина из Фессалоники.

 

В порту большой Адрамитский корабль, закончив погрузку товара, принял на борт пассажиров и узников с воинами сотника Юлия.

 

Корабль был стар, давно отбегавший свой век по морским просторам. Затрапезный, неухоженный вид судна был под стать распоряжавшемуся на палубе капитану, неряшливому толстяку с пропитой багровой физиономией, заросшей до ушей косматой, седой бородой.

 

На топ-мачте взвился сигнальный флаг к отплытию. Под палубой раздались мерные удары барабана и вёсла рабов-гребцов опустились на воду; барабанный ритм участился – и в такт ему заработали вёсла.

 

Корабль держал курс вдоль Ассийских мест, хорошо знакомых Павлу по прежним миссионерским походам. И когда через день пристали к Сидону для выгрузки некоторой части товара, Павлу удалось с разрешения добросердечного сотника Юлия навестить тамошнюю церковь и своих знакомых.

 

Отплыв из Сидона, корабль попал в сильный шторм и, чтобы уйти от бушевавшей стихии, повернул в сторону Кипра. Переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские, где сотник Юлий нашёл Александрийский корабль, направлявшийся в Италию, и пересадил на него своих узников.

 

Судно попалось тихоходное, валкое, скрипучее. Погода не благоприятствовала плаванию. В первую же ночь из-за нависшего над морем плотного тумана видимость совершенно отсутствовала. На следующий день, к вечеру, задул сильный ветер, и поднявшиеся волны стали перехлёстывать через борта. Но настоящего шторма, так и не случилось. Через два дня ветер утих настолько, что паруса на мачтах обвисли тряпкой. Небо очистилось, и солнце стало палить с немилосердной силой, обжигая кожу.

 

Много дней прошло, прежде чем впереди по курсу появились очертания Крита. Пассажиры, толпясь на палубе, с любопытством разглядывали этот благословенный остров, поднимавшийся будто из морской пучины; его крутые берега, поросшие оливами, увеличивались и ширились прямо на глазах. Но скоро Крит остался за кормой, в стороне от заданного курса.

 

Из-за отсутствия ветра судно всё время шло на вёслах. Капитан, огромный рыжебородый грек, потерявший много времени из-за штиля, в бешенстве ходил по палубе, сжимая кулаки и яростно поглядывая на чистое синее небо. Рабы-гребцы дошли до полного изнеможения. Но капитан, не желая делать остановку, приказал кормить гребцов посытней, а умерших выбрасывать за борт.

 

Видно, капитан чем-то прогневал богов. С северо-западной стороны вдруг приплыли угрюмые, тяжёлые тучи. Поднялся свежий ветер. Поверхность моря вздыбилась высокими волнами, и набравший сумасшедшую силу ветер осатанело срывал с их гребней клочья белой пены. Скоро волны стали захлёстывать судно. Капитан не уходил с мостика, с закаменевшим лицом, он крепко держал штурвал, умело лавируя между горами волн.

 

Так продолжалось несколько дней. Пассажиров одолела морская болезнь. Воины сотника Юлия, иигравшие дни напролёт в кости, лежали на полу в собственной рвоте. Павел всё время проводил в заботах подле измученных морской болезнью Аристарха и Македонянина.

 

Капитану всё же удалось привести корабль к берегу, близ города Ласея, к месту, называемому Хорошие Пристани. На радостях он принёс в своей каюте щедрую жертву богам моря и своим богам-покровителям.

 

Дальнейшее плавание представляло собой чрезмерную опасность: пост уже прошёл, после него в этих местах наступала пора жестоких штормов, смерчей и ураганов. Зная здешние места, Павел посоветовал сотнику Юлию обратиться к капитану и воспрепятствовать дальнейшему плаванию, ибо это было чревато большим риском не только для корабля и груза, но и для пассажиров. Но Юлий более доверял капитану, нежели проповеднику.

 

Хорошие Пристани были не приспособлены к перезимованию кораблей. Местные жители советовали капитану немедля отправиться далее, чтобы дойти до Финика, пристани Критской, лежавшей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать. Но тут подул попутный южный ветер, и капитан, подняв якоря, вышел в море.

 

На другой день южный ветер сменился ураганным ветром, называемом в здешних местах – эвроклидон, и корабль, увлекаемый им и не в силах противостоять его ураганной силе, отдался воле волн. Под вечер ураган настолько усилился, что сильно встревоженный капитан приказал выбросить в море из трюмов все мешки с пшеницей.

 

Многие дни не было видно ни звезд, ни солнца. И так как буря не унималась, пассажиры утратили всякую надежду на спасение. Все, кроме Павла, пали духом, и никто на корабле все эти дни не брал в рот даже крошки хлеба.

 

Однажды ночью, находясь подле своих собратьев по вере, Павел почувствовал, что с судном творится что-то неладное, и вышел на палубу. Ураганный ветер достиг своей наивысшей силы. Судно стремительно взлетало на вершины гигантских водяных гор и резко проваливалось в чёрную морскую бездну, и если бы Павел не ухватился сразу за поручень, то оказался бы за бортом. В такт сумасшедшей качке открывались и с треском захлопывались двери палубных кают и было видно, как их обитатели брёвнами перекатывались по разлившейся по полу рвоте; в каютах царил невообразимый хаос: вещи из них то выбрасывало на палубу, то стремительно вбрасывало назад.

 

Корабль не управлялся. Место у штурвала пустовало. Отчаявшийся капитан напился вдребезги и громко храпел в своей каюте. Волны со всех сторон разбивали неуправляемый корабль и судовая команда суматошно металась, не успевая латать то и дело открывающиеся в корпусе корабля течи. Павел увидел вдруг над своей головой нависшую чёрную водяную стену, которая наверняка покончила бы с судном, если бы обрушилась на палубу. Но под ударами волн судно круто повалилось на левый борт, и тысячи тонн воды с грохотом обрушились в море…

 

Несколько дней ураган целиком распоряжался кораблём. Люди безвольно ожидали конца, оставив всякие надежды на спасение. Никто не прикасался к пище. Видя такое, Павел обратился к команде и пассажирам:

 

– Мужи! Убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль. Ибо Ангел Бога, Которому я принадлежу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел! Тебе должно предстать пред римским кесарем, и вот Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему призываю всех ободриться, ибо я верю Богу, что свершится так, как мне сказано: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров. Поэтому прошу вас принять пищу, что послужит к сохранению вашей жизни, ибо ни у кого из вас не пропадёт даже волос с головы.

 

Сказав так и взяв хлеб, Павел поблагодарил Бога пред всеми и, разломив, начал есть. Тогда и другие ободрились и приняли пищу. Когда же все насытились, стали выбрасывать в море всё, что могло облегчить корабль.

 

По прошествии двух недель, в течение которых корабль носило в Адриатическом море, команда судна около полуночи определила по знакомым им приметам, что судно приближается к какой-то земле. Бросили в воду лот, и глубина оказалась чуть больше 20 сажен; через некоторое расстояние лот показал уже 15 сажен. Опасаясь каменистых мест, бросили с кормы четыре якоря и стали дожидаться рассвета.

 

Ночью команда корабля, вознамерившись тайно сбежать, стала спускать на воду лодку, делая вид, будто хотят для большой устойчивости судна бросить якоря также и с носа. Но Павел, заметив такое, сообщил об этом сотнику Юлию.

 

– Если они покинут корабль, – сказал Павел, – то никто из нас не сможет спастись, ибо мы не владеем управлением корабля.

 

Тогда воины Юлия набежали на нос, отсекли мечами верёвки у спускаемой лодки, и она упала в воду.

 

С рассветом следующего дня глазам открылся залив, имеющий отлогий берег. К нему и решили пристать с кораблём. Капитан приказал поднять якоря. Развязав рули и подняв запасной малый парус, стали держать к берегу. Но не достигли его, ибо корабль попал на песчаную косу и крепко сел на мель; нос судна увяз, а корму стало разбивать сильными волнами. Оставалось одно – достичь берега вплавь. Воины решили умертвить узников, опасаясь, что они, выплыв, убегут. Но сотник Юлий удержал их.

 

Все, умевшие плавать, бросились в воду и поплыли к берегу; прочим же пришлось спасаться на досках и обломках полуразбитого корабля. И таким образом все спаслись и вышли на берег.

 

Земля оказалась островом, называемым Мелит. Островитяне-язычники гостеприимно встретили спасшихся и тут же на берегу разложили большой костёр, чтобы они обогрелись и обсохли.

 

Когда же Павел, чтобы не утруждать островитян, собрал в ближнем подлеске хворост и стал класть его на костёр, на его руке повисла ехидна. Увидев на его руке опасную змею, островитяне удивлённо заговорили между собою: наверное, человек этот – убийца, когда его, даже спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но когда Павел спокойно стряхнул ехидну в огонь, островитяне, изумившись, что змея не укусила Павла, сочли его Богом.

 

Потерпевших кораблекрушение пригласил в своё поместье начальник острова, по имени Публий. Он принял их со всем дружелюбием и особым радушием, свойственным людям, привыкшим жить уединённо и для которых любое событие в их однообразном уединении представляет радость. Три дня он привечал и угощал гостей, уговаривая их побыть подольше. В то время отец Публия страдал горячкой и сильными болями в животе. Узнав о том, Павел вошёл к нему, помолился и, возложив на него руки, исцелил больного. После такого чуда и прочие островитяне стали приходить и исцелять свои болезни у Павла.

 

Через три месяца, когда погода на море наладилась, узники и воины сотника Юлия покинули остров на Александрийском судне, которое зимовало на Мелите. Приплыв в Сиракузы и пробыв там три дня, поплыли дальше и достигли Ригии, а оттуда с попутным южным ветром прибыли в Путеол. В Путеоле Павел нашёл братьев-христиан, и те упросили его побыть у них. Через неделю, когда пришёл корабль, направлявшийся в Рим, вся братия пошла проводить Павла.

 

В Риме сотник Юлий передал узников римскому военачальнику. А Павлу позволили жить на воле в наёмном жилье под надзором стерегущего его воина.

 

И жил Павел так в ожидании суда целых два года на своём иждивении, принимая всех приходивших к нему и проповедуя Царствие Божие.

 

 

 


Оглавление

45. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 23. Примечание.
46. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 24.
47. Книга первая. Избранники Высшего Разума. Глава 25.
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!