7.62

крышигородапитера

а ни дна ни покрышки в гулких дворах колодцах
в дефиците солнце и впору торчать колоться
как подскажут шпили или вдолбить гашиша
и забраться повыше поближе к звёздам на крышу
 
помогают отец инкерман и сестра массандра
согревая крымом гортань понимаешь сам брат
ты в каналах вен инородное тело лишний
и пора всплывать кислорода хапнуть на крышу
 
лабиринты улиц девятка балтика ломо
даже ангел в этом городе от колонны
оторваться пытаясь стремится поближе к богу
если крыша едет значит туда и дорога
 
с высоты закаты восходы и горизонты
загоняет обратно ветер хмельные зонги
очевидно не каждому этот простой талант дан
любоваться небом которое держат атланты

нормальная героическая

бисером мелким бесом крошить слова
как бы хитрее выпеть тягучий сплин
как изловчиться вида не подавать
не проболтать не высказать не спалить
 
вьётся резной финифтью твоя строка
крошится в пыль цветным узорчатым швом
точно нормальным героям не привыкать
топать в обход когда нужда напролом
 
сотнями вёрст исчислили марш-бросок
а по прямой – всего четыре шага
только пройдя от жизни на волосок
и понимаешь
что именно проморгал
 
полная слава героям бессчётных саг
что в тридевятых царствах топтали снег
не в состоянии сделать
неверный шаг
на перекрёстках свой коротая век
 
вечно идти в обход отступать назад
вверившись слепо фортуне коню кораблю
 
всё оттого что трудно
смотреть в глаза
всё оттого что страшно
сказать «люблю».

с гравюры Брейгеля

тогда ещё была заря
и от икры пространство пухло
кто заступал тогда в наряд
дежурным по небесной кухне
 
какая разница теперь
кем был подписан распорядок
и на ловца отправлен зверь
а следом рыбы птицы гады
 
какой ни есть а всё родня
согрей ладони у огня
 
хватало перьев чешуи
а по лесам довольно дичи
да только ловчие сочли
друг друга лучшею добычей
 
когда б умели говорить
наверно больше было жалоб
и сеть раскинулась внутри
узлами станций и вокзалов
 
поддень другого на рожон
и зашибись как хорошо
 
теперь и птица не летит
и зверю не хватает корма
когда взрывают динамит
уже неясно кто тут пойман
 
до срока годности смотри
твои испортились консервы
здесь рыбы пожирают рыб
а рыболовов съели черви
 
кружат над морем облака
и чешуей горит закат

смотри…

если слышишь слово одно из ста
чья безродная речь говорит о том
что кругом пустота в чужих устах –
это вечность поёт в тебе самом
 
под твоими ногами за слоем слой
как страницы книги слежались в том
все что были когда-то другими и мной
и уже не станут ничем потом
 
над твоей головой неба синь чиста
в никуда плывёт не зная границ
но и там – бескрайняя пустота
не считая звёзд и парящих птиц
 
так закрой глаза и вслепую смотри
как целует землю с небес закат
всё что нужно тебе – у тебя внутри
и не стоит другого вокруг искать.

7.62

Скупые «три линии». Минимализм. Гравюра.
Нас каждый охотник знает – калибр стали,
только запомни, у пули – губа – не дура,
мы не желаем – стремиться куда попало.
Поскольку известно, охота – пуще неволи,
а чем дальше в чащу, тем больше шипящих в строчке –
нас всех увлекает скачущий белый кролик,
ныряя в туннель… а дальше – короткий прочерк –
и мы попадаем, подобно шальной Алисе,
в сказочный мир, где лес украшен флажками…
Молитесь, тамбовские серые братья, молитесь –
вас скоро заставят играть в догонялки с нами.
А белого света не видя в упор, что толку
сетовать будто мы дуры, глупы, недалёки…
пусть мысли у нас – тяжелее свинца, да только
равно, как птицы, мы – рождены для полёта.
И главное в жизни, это – достигнуть цели,
спев напоследок – «не сдохла – так померла…»
 
А смерть – это краткий путь в нарезном туннеле
к свету,
который виден в конце ствола.

Дождливый концепт

вот и заплакало небо тихо тихо
город накрылся туманом как тазом медным
шаг запятая другой улеглась шумиха
впору мечтать о кресле с клетчатым пледом
 
список дополнят камин коньяк и трубка
если совсем кранты чай с медом тире малиной
и отменить лимит на минуты в сутках
ибо подобный вечер обязан быть длинным
 
еще нужен кот умеющий спать клубочком
лениво ведущий ухом покуда робко
летящая запятая не станет точкой
и томик стихов или сказок но это в скобках
 
когда подобный расклад себе обеспечу
я брошу работу понты и пожалуй бриться
пока же меня обнимает за плечи вечер
а я согреваю в промокших ладонях синицу
 
вечер сгустил туман и теперь косые
линии слез похожи на эти строчки
с неба беззвучно вниз летят запятые
чтобы в конце пути превратиться в …..

Ересь

По воде ходил – да так и не выплыл,
знать, дорогу – по себе – выбрал…
Здесь ломается порой даже сильный
и тогда – им украшают осину.
 
Нам не ставили креста – раньше срока,
не вбивали нам в уста чьи-то строки,
что ж так нравятся указки чужие —
своего умишка недовложили?
 
Так не спрашивай – «что делать?» у неба,
будешь сыт порой – и рыбой и хлебом,
пить подчас взамен вина – воду,
и дышать, покуда дышишь – свободой…
 
Я, пока ещё «из строя» не выбыл,
благодарен, что есть право на выбор.
Право встать, с кем хочешь быть – рядом…
 
Что ещё нам от небес надо?..

Сутки в сторону

минералка с аспирином – на завтрак,
и с моторчиком – опять перебои…
в небе шар летит – с востока на запад
заменяя – на бордо – голубое…

банка пива и рассол – натюрмортом
дополняют заоконную серость,
из динамиков – хрипящим аккордом
вновь напомнят, что вокруг у нас – север…

телефон молчит – четвертые сутки,
ложе – скручено – спиралями шёлка,
под симфонию пустого желудка
ухмыляется Рабле с книжной полки…

в темноте горит зрачок – вертикалью,
на столе лежат листы в хлопьях сажи…
впрочем, это – как обычно – детали,
что о главном –
ни-че-го
не расскажут…

Джингл Беллз

ёлка в шариках вся... тарам-парам...
развесёлая нынче пришла зима:
на затылке прибавился новый шрам
и (поскольку извилина) чуть ума.
 
это время похоже на странный сон,
пир во время (чумы зачеркнуть) зимы…
подпоёт нам вечноживой Кобзон,
только он – совсем не такой, как мы,
 
нам с тобой – прибавился новый год
и, когда придётся платить по счетам,
нам с тобой, дружок, плюс один в зачёт,
а расплатимся позже… тарам-парам…
 
бог не выдаст. свинья – непременно съест,
и, когда наступит полный расчёт,
нам припомнят с тобой этот jingle bells,
новый год и многое что ещё…
всё,
что нам о себе не хотелось знать…
 
заливай шары, и no pasaran.
вспомни господабогаядрёнумать
и тихонько продолжи:
– тарам-парам…

техногенное

Горы в агонии
скалятся скалами –
тысячезубыми, тысячепалыми;
жалом змеиным,
укусом напалма –
склон обжигают расплавы камня…
 
Кровью и ядом,
пеплом и смрадом
выпачкан древний лист эпопеи…
Жаль, этот случай
нас не научит –
мы позабыли гибель Помпеи.
 
Сносим и роем,
вводим и строим –
нас не пугает опыт былого,
только в музеях
стоят ротозеи
тупо глазея в картину Брюллова.

Говорит и показывает

говорит показывает москва
прочим слушать внимать открывая рот
кабы богу в уши ваши слова
захлебнулись давно уже от щедрот

ну а так он сам по себе процесс
говорит в открытый рот говорит
тёмный лес семь вёрст не крюк до небес
помолол языком и вроде сыт

только брюхо свело присохло к спине
да рубахи от соли белей зимы
за отчётный период мы всё сильней
научились чувствовать жизнь взаймы

что упало сверху в открытый рот
по усам текло но этому рад
в инвалидной роте забот хлопот
воздадут дающему во сто крат

в пустоте отзовётся эхом внутри
и наружу выйдет мать-перемать
говорит москва говорит говорит
а чего показала стыдно сказать.

devochka.nasha.ru

она
шаровая молния
девочка – пикачу
само собой шар
трапеция
и всяческий эквилибр
подсобная униформа и
работала каучук
впрочем
жила не по средствам а
крутила романы
и др.
 
он
поднятие тяжестей
прочий гамбургский счёт
разгиб подков на заказ
авторский лом металла
у них
никогда не сложится
общего ничего
 
но кажется нам сейчас
варианты
 
спасибо
пабло.

nemo me impune lacessit

прорастает из простреленной груди
окровавленным шипом чертополох
небом много нам отпущено в кредит
но приходят за оплатой точно в срок
 
геликоптер шестикрылый серафим
фронт от края горизонта и за край
воск церковный да казенный парафин
отпевают похоронки телеграмм
 
нам нагрузкою награды на груди
мы сегодня не дожили до утра
у кого-то есть забота – победить
а у нас с тобой работа – умирать
 
с неба звездочка на землю тихо – дзынь
этот способ уходить совсем не нов
вам наврали, что война растит мужчин
тот, кто умер – остается пацаном
 
строевым идёт пехота – прямо в рай
ваши слёзы – дополнительный балласт
это трудная работа – умирать
и никто её не сделает за нас.