HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Пантелеев

Азбука Сотворения. Глава 4.

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.06.2007
Оглавление

8. Часть 8
9. Часть 9
10. Часть 10

Часть 9



ДЕРЬМО…


Конечно, тема эта вонючая, неаппетитная – хоть кинь! – поэтому не знаешь даже с какого края за неё получше взяться?! Тут мало отчаянности пионера и смелости мышления невежды – необходимо ко всему, чтобы хорошенько приспичило… Бывает, бредёшь понуро с расстройством желудка просёлочной дорогой, в голове гул, в кишечнике буря… Вдруг увидишь на обочине наглое торжество травоядных в виде солидных дымящихся маковок, задумаешься, эдак, о накипевшем, остановишься и, нащупав в кармане уголок заветной бумаженции, даёшь себе команду – пора!

Итак, дерьмо… Нет слова более близкого и понятного любому субъекту и, вместе с тем, слова так несправедливо гонимого, покрытого густой дымовой завесой ложного стыда, как это. Веками мыслители брезгливо отталкивали его от себя, не затрудняясь даже шапочно разобраться в бескрайнем, неотрывном от суровой повседневности понятии отходов. История, литература, поэтическая мысль – вкупе, оставили нам крайне мало достоверных свидетельств актуальности данной темы для наших предков, будто они и в самом деле являлись сущими ангелами. Ведь было бы очень любопытно узнать, что творилось на многолюдных аристократических балах в туалетных комнатах? И как, скажем, светские львицы управлялись со своими многослойными доспехами, когда становилось невмоготу… Вот разве что фольклор, в свойственной ему грубоватой манере, даёт увесистую пощёчину эстетствующим ханжам, рядящимся в генеральские мундиры знатоков человеческих душ, и мессиям, призывающим население в четырёхмерные гиперпространства, вместо простых, как шар, реалий земного бытия.

Пройдём и мы мимо студенческих туалетных забав, мимо жёлтых пятен, оспой проевших снег после тяжёлой дачной попойки, мимо средоточенного сопения толпищи мужиков в перерыве футбольного матча, мимо безмятежного хмельного сна на очке, со сползшими на мокрый пол штанами, – мимо… «Такого» может «понарассказать» всякий – только тронь, но всё это не предмет данных заметок. Давайте попробуем взглянуть на проблему отходов жизнедеятельности более широко, понимая под «дерьмом» всякую клеточную или внематериальную структуру, выработавшую свой ресурс, истощённую и, соответственно, нуждающуюся в корректной утилизации.

Строго говоря, «производство» дерьма – необходимейшее условие существования материи, это квинтэссенция вчерашней жизни, удобряющая почву сегодняшнего дня, а эстафетно – и завтрашнего. Непосредственно в природе проблемы утилизации не существует, так как она не в состоянии накапливать отходы. В ней всё находится в зыбком, тысячелетнем равновесии, и старое, уставшее, гнилое не гибнет здесь так, чтобы не дать жизнь энергичному, новому, здоровому, претендующему на развитие. Иное дело, властолюбивый раб природы – человек, гребущий вёслами революционного технического прогресса против эволюционных установок самой природы. Быстрый переход от феодального, сельского уклада жизни, имевшего терпимые традиции утилизации, к урбанистическому, индустриальному, которому только предстоит эти традиции обрести, привёл народонаселение к повсеместному экологически грязному, глуповатому жизнеустройству. Впечатление такое, что человек прозрев в своём первородном скотстве и не имея сил немедленно очеловечиться, нарочно гадит в отместку потомкам за собственное потливое гадкое существование. Иносказательно выражаясь, он через серию полученных цивилизационных нокдаунов готовится получить сумеречный нокаут забвения.

Поэтому окраины всех наших городов поражены псориазом свалок, где гниют и горят, не поддающиеся гниению и горению, синтетические материалы. Поэтому миллионы тонн древесины мутируют в заведомую макулатуру охваченного пустыми фетишами массового сознания, а миллиарды тонн металла и опоясывающие земной шар составы бетона обслуживают абсурдные глобалистские идеи нескольких сотен энергичных идиотов. Поэтому супертанкеры длинными бессчётными вереницами мазутят моря и океаны, чтобы по цепочке слить своё опасное содержимое в воздух, от которого вряд ли спасут кондиционеры. Поэтому мы всем скопом с головы до пят зашлакованы негативом – социальным, психологическим, неорганическим, мы зашлакованы новостями, таблоидами, авариями, бедами, страданиями, чёрствостью… Мы больны оружием, хитростью, воровством, ленью, варварством, разбоем, властью, правом на насилие среди слабых, правом пилить сук, на котором сидим. По сути, человеческая общность практически в полном составе, вместе с инфраструктурой превратилась в гигантский планетарный завод по производству однообразного, формой и содержанием, дерьма.

Здесь надо ответственно признаться, что у человечества нет просчитанной в деталях методики перевода проблемы отходов из области гадания на воде в область формирования оборота жизненных ценностей. Как нет и понимания самой сущности «переработки» материальной ли – духовной, а есть только мошеннические первобытные приёмы приспособления к экологии насквозь порочной модели. В жутком океане дерьма, стремительно поднимающемся на дрожжах научно – технического прогресса и угрожающего с головой накрыть человеческую общность, спасательным кругом может стать столь же быстрое осознание себя не рабом или царём природы, а её неотъемлемой партнёрской частью, живущей предназначенностью к мышлению, балансу, ответственности и пониманию последствий любого шага вперёд, в сторону, или в тот же космос. Для этого только нужно вывести на рефлекторный уровень одну простую формулировку: «ничто» не должно умирать так, чтобы не дать жизнь, или хотя бы не мешать жить «другому». Не сегодня так завтра человек должен осознать: ревизия давно назрела, и поэтому пора начинать процесс освобождения от гнилостных куч «наложенных» человеком в узких кабинках познания, веры, этики, эстетки, бизнеса, науки, права, традиций, власти, образования, искусства, спорта, торговли, производства, систем безопасности, досуга, круга ценностей и прочего… Ибо там уже по шейку дерьма истощённого, уже унавозившего современную почву, потерявшего способность к регенерации и, соответственно, обречённого, так как переизбыток – уже не удобрение, а гибельное болото. Правда дураки этого не понимают, но всё-таки мы не все таковы, и значит, их можно вообще не учитывать, при нынешней плачевности пейзажа за окном. Надо верить, что и они поумнеют когда-нибудь… детьми, а те уже – скажут спасибо тем, кто не воспринимал их предков всерьёз.

Нет особого смысла конкретизировать идею ревизии, потому что в каждой из кабинок довольно грамотных реформаторов – сейчас важнее, чтобы процесс самоочищения был, наконец, запущен. Иного не дано, так как человек не только захламил всё, чего когда-нибудь коснулся, но уже давно влез в недопустимые долги у потомков и социально – генетически запаршивел так, что хоть зови на помощь инопланетный разум! Стыдно. Счастлив тот, кто самостоятелен, кто в случае с дерьмом добивается регулярности, не надеясь на вдохновение момента, слепой случай или – что вообще ближе к клинике – лекарства. Профилактика – вот отличное слово! Ничуть не хуже предусмотрительность, и при столкновении с ними нужно верить, что они не скучны, а наоборот занимательны, умны и для приобретения счастливой улыбки необходимы. Но чтобы начать процесс очищения сознания, его компонентов мало эрудиции, воли, своевременной диагностики, интуиции или анализа – тут, кровь из носу, важно называть вещи своими именами:

– разве не дерьмо занудные учения о неких богах и силах якобы движущих нами?.. – куда движущих! – к очередным водоворотам крови, энтузиазму возрождения, континентальным сшибкам креста с полумесяцем, к рабской психологии, антропофагии – куда?

– разве не дерьмо представления о богатстве, как о высшей цели человеческой жизни?! достаток нужен – верно, свобода передвижения, баланс, умеренность… крайности портят фигуру, господа олигофрены, да и скучно жить на золоте – холод, одиночество, радикулит духа…

– разве не дерьмо затоваривание, в качестве метода удовлетворения потребностей?.. впрочем, поумнев, можно и сами потребности трезво пересмотреть, чтобы меньше плодить бесполезного, избыточного – того, чем давимся, что фактически берём взаймы у потомков…

– разве политика, власть – не дерьмо! разве они не равнодушны к нуждам маленького человека, как ты, я, мы? разве цель кучки оборзевших снобов – не барыш и возвышение любой ценой? разве метод кнутопряничного воспитания – тире, подавления – не дерьмо дерьма?

– разве ежесекундная – вдумайтесь! – угроза ядерного краха не дерьмо военизированных гидроцефалов от науки?.. или кто-то наивно полагает, что параноик с оружием гораздо безопаснее, чем без него?!

– разве наши кладбища – эти своеобразные свалки отживших «человеков», с их повсеместной и жалкой игрой ничтожеств в бессмертие, – не дерьмо? уж за последней-то чертой, неужели мы не равны перед плодородной почвой будущего, как навоз?

– разве современное, хищническое производство, где кроме плутовской прибыли и грабежа тех, кто поглупей или чище – иных задач нет, где конкурента и его бессмертную душу давят, как гниду, где недра не протяжённая по времени кладовая, а собственный карман… – разве весь этот комплекс нелепостей – не дерьмо?

– разве урбанистическая архитектура с приматом иллюзий «больше чем…», «самый высокий в…», «пока так», «мой дом, что хочу…» над реальным «как надо», ко всему подавляющая человека – винтика гигантоманией, наглостью, откровенной пошлостью одиночества, вместо стремления соединить в красивом личности – по результату не дерьмо?

– разве оболванивание продажным массовым «искусством» толпы – не дерьмо?.. разве не дерьмо те, кто служит в лепрозориях манипуляций?! кстати, чаще думайте, скунсы, о своей мерзкой, гнилой старости – ведь до смерти не отмоетесь и подохните слежавшимся дерьмом в квадрате, кубе, в пятой степени…

– разве вся система взглядов и оценок нашего современника и основы его общественного сознания с какими-то нациями, героями, военными конфликтами, статистикой, террористами, заветами, устоями, парламентскими заклинаниями, убогими теледебатами, гробницами библиотек собирающими по преимуществу книжных червей… вся эта модная индустрия раскрутки болванов с её спорными ценностями и… – язык опухнет перечислять! – не дерьмо?

– разве не… пора нажать на тормоза? – список дерьма «длиннючий» и надо дать возможность солидарному мнению дополнить самостоятельно.

Но промежуточный вывод, как будто, очевиден: много хлама в человеке и вокруг него. Казалось бы, и ладно, но нас – гадов день ото дня становится всё больше и больше! Глазом не успеешь моргнуть, как мы заполним собой остатки свободного пространства, а если к каждому ещё приплюсовать его обильное дерьмо – гнилое, липкое, вонючее… Страшная картина – мороз по коже, бр-р-р…

Значит, пора трезветь, пора – естественным путём, выходит! – освобождаться от хлама накопленного за века незрячей, инвалидной жизни и уже не копить его в запас. Начать, понятно, необходимо со школы, освободив её в первую очередь от мусора халдейских знаний, где дидактическим условием являются натяжки, обсчёт, ловкачество, двойная мораль. И установить в ней главным предметом обучения возможность рационального, деятельного бытия, умение, пардон, не «засираться», не деградировать, искусство найти и держать «лицо», прививать себе навыки терпимой, солидарной жизни, способность к перманентному развитию, совестливость перед собой, «другим», «завтра», «вчера», тождество человека со всем лучшим и рациональным в природе. Если кто не знает, совокупность всех этих качеств называется, вообще-то… культурой. То есть кислородонасыщенной, самоорганизующейся средой, в которой у морального, продуктивного ума появляется шанс выжить. Именно культура, а не трупные религиозные побасенки, подводит черту под «животным» в человеке. Верно, религия тоже часть культуры, но – вот именно тот случай! – давно испустившая поступательный дух и, соответственно, разлагающая разум в холодных моргах церквей. Признание этой несложной аксиомы «единиц», как и краткого перечня сопутствующих культуре аксиом, – универсальным лейтмотивом жизни «множества» может изменить мир в одночасье, в чиркнувшее по звёздному небу поколение…

Свежо предание… но помечтать-то можно! И вот уже перерабатывать отходы выгоднее, чем производить новые товары, часть из которых опять же продукт утилизации. Вот монополизация промышленного производства зрячим сознанием ведёт к разумному сокращению общественно необходимых товаров. Потребление пищи уменьшается до оправданных физиологией, а не гибельной жадностью, норм – высвободившиеся средства и время обращаются в самосозидательный досуг. Ещё немного… и полезное становится приятным, а вредное – неприемлемым, города обретают масштабные человеку, а не больным идеям, очертания. Соответственно, леса восстанавливаются, карьеры лавандой зарастают, скважины консервируются, и нефти, по самым пессимистическим подсчётам, ещё на тысячу с гаком лет хватает! Смотришь – народ отдышится, розоветь начнёт… И главное! – «дерьмо» из ругательного слова превратится в некий символ воспроизводства, торжества жизни, роста, синоним витаминной подкормки корней. Его угрюмые в прошлом служители: дворники, уборщики, переработчики, ассенизаторы станут глубоко уважаемыми людьми, добро-вольно и вдумчиво несущими свою гуманитарную ношу. Их имена и династии будут известны наряду с плеядами учёных, художников, поэтов, деятелей культуры, спортсменов, пионеров космоса…

Общественные – а как без них! – туалеты превратятся в светлые храмы гигиенических знаний, навыков, оплоты здоровья, бодрости, долголетия. Нетерпится?! Тогда давайте зайдём в один из них с гордой литерой «М» на фасаде. Это просторное, глазурованное здание функциональной, даже «с огоньком», архитектуры – своеобразный клуб по интересам, непрерывно ведущий свои заседания. Внутри царит радующая глаз атмосфера приподнятого, торжественного понимания ответственности процесса. Завсегдатаи не торопясь, обстоятельно занимают свободные места. Кстати, здесь есть даже отсек «ЧП» – он неприкосновенен и ждёт того, кто вбежит. Обходительный управленец при необходимости провожает новичков до очка, несущего на себе печать тонких измышлений о победе содержания над формой. Стенки кабинок невысокие – по плечо, дабы посетители могли свободно общаться между собой. Воздух благоухает ароматами жасмина, скошенного жнивья… чуть, впрочем, с примесью хлорчёнки. Слышна негромкая, возбуждающая на подвиг музыка, в которую вплетается перезвон горнего ручья, пенье птах и радостные аккорды духовых. У потолка, перед глазами – несколько мониторов. На одном телетекст санитарно – гигиенического содержания: проверенные практикой рецепты от запоров и поносов, советы по борьбе с геморроем и трещинами, вздутием живота, либо опрелостями… и вообще призывы к разумности. На другом мониторе шелестят страницы «интерсети» с добрыми пожеланиями и сопутствующими тематике анекдотами. На третьем идёт непрерывная прямая трансляция из главного туалета «Всепланетарного дворца искусств и конгрессов»… Там хорошо известные люди: лауреаты, орденоносцы, кумиры, триумфаторы, мозжищи, герои и проч. солидно отправляют свои мелкие и крупные надобности, не забывая посылать всем воздушные поцелуи и приветы ручкой… Те, кто зашёл в туалет с серьёзными намерениями, снисходительно посматривают на тех, кто заскочил «на секунду», необдуманно – они же, оборачиваясь на их рубиновые довольные морды, смущённо улыбаются и завидуют. Вдруг раздаётся деликатный выхлоп – отовсюду летят ободряющие аплодисменты и лица всех седоков озаряются предвкушением скорого собственного блаженства. Кто-то со слезой умиления спрашивает у соседа: «А вы пятым нумером пробовали?!» Тот врёт: «Д-да, кажется, в раннем детстве…» «Что вы говорите! – озаряется первый – сейчас технологию в корне изменили, там пропиточка с кореньями… омолаживает о – как! р-рекомендую…» А вот некая заблудшая душа, обнаружив на табло в левой стеночке отрицательные анализы своей мочи и кала, бьёт с чувством ладонью по правой: «Нет, врёшь, едрёна! я не сдамся! я переверну свой мир и посмотрю на него чистыми глазами, то есть рафинированными внутренними «ворганами»…» Через две кабинки возникает искромётный дружеский диспут об особенностях «этого дела» у слонов. Тут же рядом некто, краснея, восклицает: «Тише вы, бесы, здесь ребёнок!» Публика недоумевает – как же так, у них-де есть собственные туалетные альковчики с унитазами в цветочек и воспитателями – затейниками?! Впрочем, разряжает обстановку управленец: «Ему четырнадцать лет – имеет право». Да и что, дескать, скрывать при такой совершенно здоровой открытости! Тут клубничный щеками гражданин взлетает с очка и, поблагодарив всех за компанию, пускается стремглав в весну, насвистывая гимн будущих времён: «Как прекрасен этот мир! Пас-мат-ри-и-и…» После девяти вечера, когда голимая юность пьёт на ночь тёплое молочко, информационные мониторы несколько меняют тональность. На них идёт тонкого вкуса эротика вперемежку с застенчивыми репортажами из женских уборных – редкие посетители ёрзают и волнуются. Как только уходит последний клиент, учреждение закрывается на санобработку – теперь работает только дежурный бокс без излишеств. Итожа прошедший день, управленец радостно вскрикивает: «Ах, сукины дети! Есть балансовая экономия воды, туалетной бумаги, киловатт-часов, дезодорантов, лампочек и перевыполнение норматива по фекалиям!» Дух захватывает, правда!..

Вот это и есть то самое «светлое будущее», к которому тоталитаристы пытались пробиться «сверху», через черепную коробку, забивая в узкие щёлки сознания фиктивные идейки. Тогда как браться за дело нужно было «снизу», где двери настежь, где ходы шире, где проще действовать – мягко, вариантно, без идей… Именно так, пройдя по короткой цепочке суточного цикла, можно наиболее быстро и эффективно влиять на якобы неизменную природу человека. Если на формирование гуманного или гражданского общества необходимы десятилетия, даже столетия, ошибок, горя, нужды! и насилия, то путь «снизу» по-настоящему гуманен, скор, диалектичен, человечен, эволюционен и… по правде сказать, чертовски приятен! Надо только чтобы за мусор платили, чтобы урны говорили «спасибо!», чтобы любой предмет планировался под идею реинкарнации, чтобы хамски нагадить было «мучительно больно», чтобы жить на свалке было недопустимо – обидно – противно, чтобы желание набраться или прихвастнуть мусорными знаниями, капиталами, верованиями, убеждениями вызывало в обществе здоровый, облегчающий кишечник, смех…

Большие надежды в архиважном деле очищения мозгов и прочего возлагаю на задиристых, честных журналистов, совершающих, по сути, процесс идеологического пищеварения бытия. У них в руках находит… нахо… Извините, приходится бежать – подпёрло!.. Потом доскажу детали, а пока надо срочно подумать – да! – подумать о будущем, о реалиях, и о сладострастном процессе освобождения от… Уже невтерпёж – бегу!

 

Хорошо, что наш «чудотворец» не слышит этот оптимистический бред, а то, ещё чего доброго, действительно, вместо преображения мира, начнёт преображать сортиры, и получим мы с вами одиноких бриллиантовых журавлей, гордо вышагивающих среди полчищ облезлых, прыгающих в дерьме синиц. Кстати, а где он? Оказывается, уже минут семь сидит в распахнутой морю кафешке напротив музы, пьёт пивко с солёным сыром и орехами, смотрит сквозь отмытое стекло на меняющуюся панораму двух стихий – неба и моря. Однако Л, ещё слегка взвинченную потоком новых для себя диковинных проблем, мыслей, чувств, пиво не отпускало:

– Скажи мне, художник, – заложник проблем, а что за непонятный принцип «долженствования» ты упомянул в разговоре с Д?

Ранее Н верно подметил – нужно больше говорить, даже думать вслух, чтобы разоружить недомолвки окончательно, иначе любовь останется детской. Одна деталь: «мухомору» опасно оголяться совсем, потому что внутри у него ничего нет, кроме скверного, зашлакованного характера. Умный человек может говорить много и всё равно его останется больше, чем было, потому что щедрого – общение обогащает.

– Какого долженствования?

– Ну, ты сказал, что «должен быть не столько уверенным в правильности своего решения» – «сколько быть уверенным в решении своей правильности».

– Ах, вот до чего я договорился! Скорее всего, это был полемический задор. Почти вздор.

– Нет, нет, ты не увиливай, братец! Втянул меня в авантюру – так будь откровенен до конца.

– Меня и самого втянули «ни за что, ни про что» – я водил, как в пятнашках, а теперь ты водишь… – Он коснулся рукой локтя Л.

– Здорово! – мягко воскликнула она, – значит, я крайняя в вашей игре?

– Метафорически – да, но ответственность за результат, безусловно, лежит на мне. Да и вообще, ты вольна из игроков перейти в зрители.

– И не подумаю, мне самой любопытно, чем дело кончится, поэтому я буду бегать – не бежать – за вами.

– Резонно.

Н не хотелось полемики, но события дня дразнили, и он, внутренне «подзаведясь», не заметил, как сам стал «водить»:

– Конечно, мы будем вместе, но ты ничего не должна – я должен. Мне достаточно того, что у моих мыслей и способностей появилось зеркало, которое не врёт, не льстит, не крутит, а только бесконечно множит пространство возможности счастья. Это важно, потому что я недостаточно силён для жизни в одиночку, я к ней абсолютно неспособен, как выяснилось за последние сутки. Теперь я понимаю: делать нечто только для себя – скучно, гадко, абсурдно и глупо – надо расширять базу «я» до размеров всего. И смысл слова «творчество» для меня теперь – создание из себя вчерашнего, опустошённого, червивого – новой реальности, нового мира, мира лишённого твоих собственных недостатков, мира поднимающегося над тобой, потому что – он результат преодоления себя, косности, пресыщенности ума и лени тела, рефлекторно стремящихся в тёплое, стойловое, неизбежное распадом.

– Значит, «долженствование» похоже на изнурение себя постной правильностью? Но если изгнать из себя – себя, то что же останется? Не разрушительно ли отрицать в себе старом определённое здравомыслие природы, наградившей тебя, вдобавок, исключительным даром?

– Мы думаем с тобой рядом, в одном поле, но не параллельно. Я не о том, что нужно восстанавливаться, после того как сознательно разрушил себя до ноля. Нет, я в этом случае не ноль, но всякий, кто рискнув «делать», вдруг решает полюбить себя, то есть дать себе философскую независимость от «зачем?», должен тотчас возненавидеть себя за слабость, и всё-таки делать, добиться чего-то… А спустя некоторое время вновь начать с ноля задачи, и так до бесконечности, приближаясь в ней к наступательности свойственной природе.

– Но почему совершенное создаётся «несовершенным», как ты сам себя обозначил, человеком? И не разумнее ли сначала стать «совершенным», а потом уже созидать нечто равноценное себе?

Глаза Н бегали где-то далеко…

– Смотри, сколько чаек слетелось, чтобы подарить нам эстетическое наслаждение…

– Красиво.

– И солнце, мне кажется, вот-вот пробьётся сквозь тучи, чтобы поставить в конце дня багряный восклицательный знак.

– Или любимое мной многоточие…

– Это вопрос вопросов столетиями преследующий творца, что раньше – ты, или произведение? Но ведь «ты» – это жизненная реальность, а «оно» – лишь сказка о том, какой может быть реальность в тех, либо этих руках. Нельзя стать прекраснодушным в одночасье, не вооружившись силой преодоления себя – иначе скучно станет, в случае, конечно, что такое создание не проглотит гидра общества. Получается, что метафизически, мир изменить проще, чем свою природу… Поэтому «я» и только я – пусть пока дрянной, но в своём стремлении к идеалу, с ненавистью к инертности вот этой башки! – создаю «совершенное», надеясь в перспективе быть достойным своей же мечты. Такое вот выходит «долженствование»… Слово-то какое неприятное – из лексикона круглых отличников или круглых идио… короче, связывающее по рукам и ногам.

– Обычное, по-моему. Правда чуть проеденное книжными вшами. Но ты мне ответь: чайки, небо, его отстранённость, подвижный покой моря – почему они так далеки от нашей с тобой риторики, что нам мешает быть похожими на них?

– Я о том же думал сегодня в лесу – что мешает? Люди! Мы – люди, и нам мешает непосильная ноша сознания, его энергоизбыточность при эволюционном безмыслии тела.

– Допускаю, но как тогда в болезненных муках твоего, например, я, перенасыщенных к тому же «сознательностью» и скупостью тела на усилие, может родиться нечто гармоничное, чистое вне тебя самого?

– Ты не совсем правильно меня поняла – я не о прямом результате творчества начал говорить, а о его внутренних предпосылках, о том «что» подбрасывает меня с постели и закручивает вихрем в поисках интереса к себе. Естественно, результат творчества, его «продукт» не может быть закольцован на себе, на задаче самосовершенствования, но и без неё он, по-моему, невозможен. Мастерство, которым ты так пристрастно интересовалась без этого невозможно напрочь. Делать себя – значит делать совершенным свой инструмент, бесполезный, в свою очередь, без задачи вне себя – логично? Но тут возникает казус: «во вне» ты видишь только ничтожный мир копошащихся букашек, именующих себя людьми. И тогда ты должен – вот оно это проклятое «долженствование»! – полюбить их с собой вкупе, за ту же что и в тебе возможность совершенства. Ага! – значит, теперь уже не букашек, не осколки дробей, а осознающие единицы – внутренне индивидуальные, продуктивные, интересные… Но раз так, то я ловлю себя на мысли, что почти люблю человека, пусть такого же несовершенного как и я – пусть! – потому что теперь я ему это прощаю за единственно оптимистическую направленность духа, перекрывающего дрянь. Вот как?! Да, а теперь, когда я полюбил себя, человека вообще, его перспективу, но оставил неприкосновенной ненависть к бездари внутри и во вне – неважно! – мне уже не нужно самообъяснять «зачем?» ибо необходимо творить, потому что «теперь» не творить нельзя!.. Надо ещё пивка взять, раз пошёл такой открытый разговор. А хочешь перекусить?

– Попроси пару бутербродов с ветчиной – твои «человеческие» аргументы возбудили зверский аппетит.

– И попрошу! – Н метнулся к углублённо скучающей за кроссвордом официантке и чуть ли не бегом вернулся к столу, ибо в симфонии красок уже звучала увертюра.

Тёмно – фиолетовый цвет у горизонта внезапно проржавел, солнце снизу обожгло плотный полог облаков, и он – сколько хватало глаз! – пылал… Неровное небо, порезанное ломтями, шевелилось, прыгало, искрило и – словно мясо в руках опытного рубщика – выглядело аппетитно. Нестерпимо захотелось есть, и Н держался теперь только гипнотическим танцем сотен чаек носящихся в диком возбуждении на фоне высококалорийных деликатесов природы… Вскоре явились иные искусы: четвёрка крупных в щепотках зелени бутербродов, маленько брынзы, маслин и дуэт спиртосодержащих пузырей в росе. Цвет ветчины прямо соотносился с картиной за стеклом – хотелось пить, смотреть, есть, алкать, внимать, и что в этой ситуации предпочесть! И как обойтись без сладких слёз умиления, предательски ползущих по возбуждённым миндалинам?! Была – не была: разведчики, критически вывернув шеи, хватали огромные шматки заката – задыхаясь, кусая пальцы, глотали убийственные бутерброды и закусывали всё это бархатное блаженство мириадами пузырьков вскипающего ячменного напитка. Закончились обе вкуснятины одномоментно: вслед за мелькнувшим в небытиё хвостиком петрушки, солидарное жареное светило качнуло козырьком расплавленной кепки и утонуло… В тот же миг небо сверху вниз стало терять жизнеспособность, чтобы спустя несколько минут окончательно окоченеть. Понимая неоспоримость вре-менн óго покоя, чайки рассосались по периферии, впрочем, оставив для наблюдения за порядком десяток мятежных точек дозора на поверхности стекленеющей воды…


Оглавление

8. Часть 8
9. Часть 9
10. Часть 10
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!