Козни лет

козни детства

детское

ковёр в мундире цитруса,
бетонно небо за окном,
и пахнет от гибискуса,
и под кроватью – гарнизон
а за углом,
в цветочных юбках чёртики
кралися бодуном
наставив зонтики – щитом
испод, в отваг горячих наг,
штыки пластмасс подняв как знамя,
зелёной селью бросились к врагу
и улыбаясь – насмерть пали
в цвету невиданных цветов,
под бой щитов, за короля,
плечом к плечу – в чистилище ковра,
отбивши чертовщине
все бока.

сентябрь, 2021

жёлтое

а наутро
два мужа в шароварах
с акульими носами, в шрамах
с глазами-бусами: ветшало шалыми
задравши подбородков утюги
шарахались в кошмарах,
танцуя
буги-вуги
у стен косых,
плевавши на пол – свежим шармом.
на рожах сих
в подрожье
проклятьем макияж:
белый песок оммажем
облаков, как пляж!
и чернооко
море губ
цунами вышло в детской
на кровать:
постель насильно целовать.
и стыд,
невнятный душегуб,
позвал тогда к кровати – мать.

сентябрь, 2021

ангина

и бывало
сохатым кадыком в сухом лесу
каления
дербаня горла пение
повально
был сражён
болезнею
и в почве – закопчён!
я укрывался в чёрных мыслях
лазутчиком,
под одеялом стираным и белым.
я чёрным магом
читал гортани влагу,
и опалённый в чёрных стен бреду
я за отвагу,
несчастный, горечь принимал
но приходила ты, с работы
в нависших тучах – озаренье
как средоточие заботы
и приносила чай, с вареньем.
и стены больше не бордо,
бурчанье окон стихло.
снимались жути наводить
жуки, из недр пола
и свет в прихожей сладостно журчал
и было как-то радостно мне дома
что с сердца кто-то лёд
сбивал.
ты, мам.

октябрь, 2021

козни юности

* * *

пубер в выдуманной Валенсии.
но вот погас ночник.
пришла, с румяными щеками,
юность с щами.
от страха детского отвык
и дом теперь не замок – клетка,
но вот окошко и оно – сквозит
как ветка
осиротевшего метро
под хрипотцой
скрывавшего стук
ржавых и неопрятных, охрых, старых
колёс колесницы
и выбитые лампочки, прикрытье Фенрира,
разбитым стеклом стонали: ох, папочка
пока шёл захват эфира
предприимчивыми людьми
стукался о проём –
в теле неудобно,
сейсмологический тон
с губ выпирал злобно,
небу набычившись вещал:
смотри за мной, в оба!
я рыцарь заболоченных площадей
эхо детских игр в царь горы на выход
пассажир выпинутый проводницей
за неимением щей
в холод русских наглых степей:
к омелевшему уралу
меча и орала кооперативу – с пылу,
быром бросившимся жвать сухой снег
желая жаром слова растопить
айсберги женских нег
чево’на?
рук отребье просилось в метель
слушая фрэнка синатру
с сыном божьим разделить коктейль
опиатов
вознесясь в Коктебель
посмотреть портрериста-скалу
и натуру космату.
тютельку, не снимая кепки, пройти
в дупель и чтоб называли:
маэстро.
ведь нельзя им стать, не лишившись
плотнику – пальца
любовнику – рассудка
поэту – языка
кочевнику в кожаной куртке
с душком кислого молока
надо
море покорить пиратом
а осёдлому персу, в халате шелкопрядном
пустыни пройти жевала
дабы
своих демонов – усмирить.
а че после?
юный, скучавший в будни
от полоски горизонта, что у одного Иосифа
острее лезвия ножа
потому как скрывает родину – у меня
увулу приводило в бешенство
своей бесперспективностью
и тем
наводило на мысль о покорении хотя бы речки,
хотя бы
ручейка
и каждая вмятинка памяти
о чём-то светлом
обидевшись, отказавшись со мной говорить
топилась в водке
а после
контурами Валенсии на наждачной бумаге
отхаркивалась, превращаясь в стих

сентябрь, 2021

любо

а за красным ручьём
только что не цветёт.
– я ушёл.
– …
– я срывать.
– …
чешут пузо часы.
оловянная ночь
за окном.
тучи снегом плюют
как верблюд своим жиром –
на стол
али вброд да по алой
дабы жажда пропала,
окромя топь болот,
но чтоб лоб расшибя
шёл поэт – от себя
за ручей,
засучив
рукава.

ноябрь, 2021

а на том берегу

в опале исида
просила теснину раздвинуть насилу
сына сативы –
сатира из канувших Фив
моложавая ель-опиатка
сутулит малявку склоняя к интимной звезде
рисуя за взятку ресницею Садко
на детском невинном лице
нагая царица в ущелье алькова
в испуге дышала в полтона
пока в тусклом свете короны
принц изучал её тёмные склоны
и в черном дыму подворотни
свои изгаляя полотна
колонна нечистых закатов
покато шагала к печи коловрата
пока испарения мака
в сребро одевали нашествием тучины рёбра –
наизголодь бросило жуткое око
свои похудевши сады

октябрь, 2021

козни мужества

утопленник

Я роговел под тяжестью
кривых ресниц,
как будто Стикс меня повёл
в корявый лимфоузел
сан-
узлов
и в спину мне
верблюды тяжестно стонали,
гудели мрачно фонари
от холода, не от зари.
и мне!
от косм болоченной тоски,
мне весть несли
о том, что тонут всяки корабли!
карамба!
свет!
учтиво крёсл путы
снимал косматый домокрад
и узы сумрачной любви, –
с неё
наряд:
нагар блестел на лимонаде
её сомкнутых губ…
а, и ещё!
висел как ал[о]чный дракон
над золотом губным
конечно,
он
лагуна
бархатно свистела
в небесную ракушку, –
и естмь
то голос сердца островов.
звездою звёздочку
за звёздкой звёздочка
крались к’о балу на воде,
прибитый к досочкам
над лунной полночью –
сдувал их с плеч и звал к игре…
тая мерцанье голубое
спускались издали свербя
стеклянный пляж,
пугаясь блеска от себя
и за спиной
смотрящего в упор глухого неба
Я был как пряничный король
в закате лампы за спиной
и вниз тёк Стикс моей слюной.

ноябрь, 2021

кошмар

изящна бела складка кратко,
из камня юбка,
агору шумною морщиной
выказывала вкрадко
проснувшемуся ночью, – мне
и в бурой амфоре, на дне
лиловым снадобьем
вина лекарства септ
от дней в тоске –
таращился портрет
безмолвные колонны,
нозящий запах рыб.
стук глиняной посуды,
торговца крик.
безмолвный потолок,
в окне звезда.
тупое тиканье часов,
на сердце вечная весна.

август, 2021

поэма «как корабль назовёшь, так он и утонет»

о возрасте

говорит мой возраст: всё покорней любови оспе
или вовсе всё это козни дворовой коза ностры
ведь не каждый остров сокровищ полон
так и я,
Агамемнон,
то суров то добр
с каждым новым годом
просыпаюсь голый –
и давай доспехи
из себя ковать
но а в этот Новый
как-то
как-то по-другому:
я проснулся полый
выпил водки с колой –
и опять лежать.
я готов был снова
как романтик словом
кинуть в топку голем
но я где-то сломан –
не горит огонь,
не бежит он полем
словно рыжий конь.
если быть дословным:
я забыл как больно
и зачем на утро
светит солнце в окна.
и теперь я сонный
завалился боком –
никуда не встать
моя степь – кровать
это возраст, – люди говорят
а я возле стен опять
трачу свой напалм
словно я Аякс. ведь нельзя лежать.
не-е.
я царь другой страны
я не дошел ещё
до тех из гор границ –
всё коридор
из непрочитанных страниц.
кагор. когорта ниц.
мой бой там впереди
так далеко, что я не вижу лиц
что я не вижу
солнца колесниц и городов сребрист
в отцвете неба отраженья бис.
отцветший рис.
а я
у чёртика
да на куличках
от исподлобья ИС в мазуте в дуло ставшее мостом
канатоходцем Хосе канувшим пластом
внутрь Иосифа
вошёл
в попытке сам себя понять.

опять

на страну подворотней напал:
страну проституток, негреющих курток,
Курта привал,
там где нельзя тормозить
не вывоз:
о том
другим
лучше
не говорить.
но если в низину попал, в болоте повяз
если в трясине устал и не жмётся на газ
не дёргайся лучше, атас,
слабости час пережди.
быть на мели
с собой взаперти –
значит увидеть другие пути,
когда будешь готов –
просто делай и просто иди.
это возраста
злые круги.
это возраст, – сам себе твержу
сам себя бужу
и кидаю под стол бижутерию морфия.
Вась вставай, там другие у белого дня драгоценности:
цацки вовсе не ценности.
«дай ещё полежу».
и от возраста на себе нахожу лишь колодки от бренности
по числу оборотов земли вокруг солнышка
опоясанный поясом верности,
дуновения ветра,
любови
нетленности.

что осталось от тебя

и чудом
пережитой осени,
когда был я покрытый плесенью
и ничком отмокал в сенях
когда ты, незастенчиво
ворвалась на правах
той, что будет хозяйкой горы,
дни меня посещают снова
как волхвов дары
либо
барбитураты памяти хаты
хавают мозга квадраты
если, конечно
считать что ты в форме таблетки
и тебя прописали врачи.
или
стрелы наконечник –
сходу привет, и до конечной
ведь ты
выжгла дотла моей степи города.
укрепления, рвы –
фенибут и нервы. я в этой пустоши первый
не загорелый –
бледный от пены любви эфемерной
и дальше, наверно
нощно и денно
выжжены земли
только слезой орошать
но знаешь
на носу окрыление – перед этим тление.
буду будто с изнанки икар
не страшно мне забвение
коли греет нагар
и в планах
женских коленей хабар. буду
пожинать как будда
изувечены будни
и хотя
пожирать их нудно
через «трудно» получатся божьи губы
и я чмокну их алый навар
но
коварна
как ножка кровати перед мизинцем
в потёмках памяти, высшая варна,
притаилась громадным эсминцем
крылья нашпиговав свинцом –
не даёшь выбраться из акватории
поцем хотя бы
хотя бы сизым скворцом,
в иностранные дали хотя бы
издали – красоваться хвостом. видали
подводную мину какую тащу? –
поэму
надрывно
пишу.

внутренняя империя

а я весь деревня:
сельский парень, брёвна плечи.
время
лечит если
ты не вечен
а я вымираю, мама
как тасманский дьявол
а лекарства, мама
словно кот наплакал
мама,
моё утро – экзекуция
моё нутро –
ванна,
голос в голове ванги
на нитро от плана.
я главный
в этой саванне
плавно
рисую как Модильяни
лавы барханы –
изгибы твоей спины.
ладно,
писать стихи – это накладно
ведь ладан души
ты конвертируешь в тишины изъяны
и
мерилом твоей тоски
становятся ямбы.
меня
бесят тупые стереотипы типа
поэзия – божий дар а поэт это
двуногий храм.
хам. эго.
по кускам прошлое всухомятку,
лан
давай сам
по кирпичику Нотр-Дам
ведь всякий собор
есть человеческих рук забор
что скрывает соседский двор
бил гром.
лило, как из ведра.
апломб –
в изрон.
линия поводыря – в кармане дыра.
всё прон,
что не камерно.
всё прон,
что на камеру.
утром – всего лишь кусок говна.
не ныл
держал голову прямо
пьяным
вяло
бродил вяленный
киросинкой под белой простынкой
с коромыслом и грампластинкой
по садам-колдырям
между аши своей ковылял:
ковырял капитал.
капитан, за моря!
капитан! капитан…
мои воды от осени зацвели.
выцвело озеро без любви.
песни цыганские подвели.
я осел, устав от пути
и мой голос охрип
и я в бездну залип,
в замке, построенном на костях
на правах несогласного с вечностью
красного кластера,
мастера всё усложнять

что осталось от меня

брат,
я построил замок из дсп
как мог
это не про нлп.
брат,
я расписал стены иконописью,
зимой сжигал комнаты
в надежде согреться,
бродил прописью
в поисках происка
находил лишь: опилки, ошибки,
филки на алко.
брат,
все эти
буквы, замки, аквалангисты,
женщины, планы, эквилибристы –
меня бес попутал,
на доме брызги
лампы
я их слушал
себя – нет.
потерял слог – слёг
на дно, там дул в рог изобилия
под веками лилии
я тратил себя вливал алкоголя тары
тарил каждой блестяшки бляшку –
стал старый.
осень подошла незаметно.
ото всех незаметно
скорчился в муках, гримасы шутка
меня тянуло к полке как якорь ко дну,
как сына к отцу
после паломничества
в жуткие катакомбы
полных чудовищей.
брат,
мой август:
стечение обстоятельств –
не больше.
язва
от яства
и ясно
что праздно
жить не получится в замке где грязно
и каждая хапка как искра
летела на тонкие стены
и в этом тумане не краска –
огонь мою крепость украсил
и утром проснувшись однажды
себя на руинах нашёл:
себя как известь.
как снег.
снизошёл
полон
любовью к ближнему,
без правок высшего.
из сказок вышит –
я миру лишний
из моды вышел.
я миру большеват
и мир мне оверсайз,
но я так рад
что мне не выдан аусвайс.
любимая,
когда-нибудь
станцуем вальс
под Рихтера
ну а пока учусь на модельера
чтоб сам себя
перекроить

4 ноября 2021.

 

... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: