HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Борис Михин

Городские эскизы

Обсудить

Сборник стихотворений

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 18.08.2010
Иллюстрация. Название: "Дети каменного цветка (ловцы удачи)". Автор: Merkul Aware. Источник: http://www.photosight.ru/photos/3677316/

Оглавление

  1. Два варианта
  2. Свой
  3. Городские эскизы
  4. Потомки
  5. Сосновый вечер
  6. Клуб
  7. Уступить
  8. Мудрая балалайка
  9. В России вечера
  10. Подъезд
  11. Там, где…
  12. Понять
  13. Дороги
  14. Центробежная жизнь
  15. К вопросу о бесконечности Вселенной
  16. Секунды
  17. По кругу
  18. Надрезы
  19. Летнее кафе во французском стиле


Два варианта

С Богом.
Джунглями дел в понедельнике
                до ломоты гранить Завтра стразами.
Как хватает нас на беспредельное?
Не прощённые.
И не наказаны.


Раскрошилась усталость металлами,
                 и тридцатое хрипло дыхание.
Оболгало Вчера трибуналами? –
Дух излечится.
Пересыханием.


Есть кайло,
               где бы сил…
Страхи грудами.
Взгляд магнитами тянет к закатному.
Встать спиной – поквитаться с иудами.
Встать на крышу:
               качаться… – двускатная!


Джунгли кончатся, и Богу – богово.
Людям – людное, но – одиночество.
Прямо!
Честь пусть нас вплавит итогово
                                      не в отечество,
                                      так хоть в отчество.

Свой

Инверсии след белой спицей
          мечты в бледном небе нанижет.
Взгляд вверх.
Шаг вслепую – престижно:
         у каждого свой шанс разбиться.


Своя бесполезность тем ближе,
       чем дальше любовь.
Смерти мало,
       когда боль уже исчерпалась.
У каждого свой шанс здесь выжить.


Простить ни за что – ритуалом.
Пустить в дом, под звёзд черепицу.
В жизнь годы сложить по крупицам:
       у каждого свой шанс – сначала.

             24.07.10.

Городские эскизы

                     1.
               (Ливень)

Как-то сегодня мне улично!
Город под ноги – неровностью.
Вот бы купить счастье в булочной
                и на ходу грызть огромности.


Понадкусаю по краешкам
               тёплое, вкусное, мягкое.
В ниточках ливня – туч варежки
               громами городу тявкают.


Шлёпать, стекая корабликом,
              по направлению к прошлому.
Были такие здесь яблоки… –
             аж обмерло всё подвздошное.


Искренним просто и правильно
             жались мы к людям на улицах.


Выросли…
Кучками гравия
            гранями встречно сутулимся.


Не разминулись потоками,
           всех равнодушием грохая.
Где-то взорвалось жестокое –
                                        ранило нас.
Злобно охаем.


Я извинюсь за случайное,
                                 но не простят.
И обыденно
           счастье упало нечаянно.
Счастье размокло в увиденном.


Мимо и дальше – по грязному,
           город налип к взгляду комьями.
Забормотало несвязное
           криками чёрно-вороньими.


                        2.
           (Ледяное летнее)

Выдавлю в асфальте
                                сотни настроений.
Мир из яркой смальты
                                улиц и строений.
Старая колонка
                               с ледяной водою.
Помнится, ребёнком
                              бегал слободою.
Краски, вроде, те же,
                              карагач могучий.
Но стоят коттеджи,
                             яркий щит «от Гуччи».
Изменилось много…
Только это внешне.
Разные пороги,
                            но маршрут-то прежний.
Вон пацан в запарке
            хлещет из колонки –
                           мир такой же.
Яркий!
Возраст – серой плёнкой.
Парень пьёт – так надо.
Смыть бы хмарь муара
         и по тротуару
                        мокрым в жизнь-торнадо!
Поклонился брызгам,
                       заломило зубы.
Пусть костюм замызган –
                       день стал сочный, грубый.


Получилось.
Только
       отчего мальчишка
               ускакал вприпрыжку,
                      а во рту вкус горький?
 

Потомки

 Вообразите, милостивый государь, конфуз:
          я давеча очнулся в двадцать первом веке.
 На променаде дамы вовсе без, пардон, рейтуз
          да в экипажах дивных.
Я приподнимал картуз
                                прелестницам.
А мне, смеясь, не опускали веки!


С нижайшей обращался просьбой:
– Где я?
Но – пассаж!
Мне грубо тыкали в лицо:
– Иногородний.
Я вызвал на дуэль отъявленнейший персонаж,
          но он, ретировавшись, плюнул, хам, мне на плюмаж,
          а чернь смеялась – надо мной (!) – как словно я в исподнем.
Я потрясён был.
Сей несчастный город занемог
         чахоткою души.


Друзья, сюда! С шампанским!
Ах, право, бросьте.
Сядьте, вы с дороги.
Пыль с сапог
          смести я помогу своим рассказом…


……………………………………………………………

Эпилог:
         бежал в наш век немедля!
Льзя ли тише свой уланский


           смех?
Господа, покорнейше прошу! Ведь недосуг
          мне честь вам оказать, убив всех благородно.
И соблаговолите верить.
Нынче не до скук.
Позвольте мне не прятать боль и чувства под сюртук:
          чем провинились мы?
Потомки ж наши.


Только… беспородны…

            22.07.10

Сосновый вечер

Хвойный бор в июле,
                  тих, душист и светел,
   у реки горюет, за покой в ответе.


Двигатель заглушен.
    Никого.
       Как в вате…
           Как влюбиться…
Лучше
          здесь умру.
Мне – хватит.


По песку меж сосен
   к Духу смоляному
                          на допрос.
Он спросит:
       «Хочешь по-иному?
         Домик без претензий.
         Дятел спозаранку
              стуком в сон залезет
                     вылечить подранка».


На кору – ладоши,
                        медленно,
                        с поклоном.
Пожалели…
Брошу
         душу небосклону.
На сухих иголках
         на спине раскинусь.
Ветер – балаболка…
Жуткий звёздный минус…
Здесь кусочек рая…


Замечтался слишком.
Быстро прогорает
           самовар на шишках.
Лавка с комарами,
       дрозд в вечернем эхо,
                банька под парами.
Жить?!
Да мне не к спеху…


Люб…
Нет!
Мне не больно.
Я простился с прошлым,
      проиграв  бемольно,
            ведь с диезом – пошло.
Мне минор милее, –
       в нём совсем нет лести.


Пластырем заклею
       на груди отверстие
                               утром.
А сейчас там
      я прижгу луною
                         бьющееся часто.
Вечер.
В жизнь длиною.

Клуб

Кубики кинь, будь добр.
Пусть колотятся грани.
Жизнь –
          кучку проданной сдобы
                        я заложил заранее.


Кубики кинь напрасно.
Я не игрок,  ты – профи.
Лампа такая красная,
         что на стене хищный профиль.


Кубики кинь, я встану
         возле окна .
Как душно.                     
Крестик с двумя гайтанами –
                 побоку пассы ненужные.


Кубики кинь не сильно.
Сильно – моя здесь ставка.
Да.
Захотел быть стильным, и
                               всё положил.
Для затравки.
 
Видишь?
Напротив дама,
        тоже впервые в клубе,
              но проиграла граммами
                       в Старость любовь.
Кинь кубики.

Уступить

Старый месяц над восходом
    ночью в три часа
       заплетает к счастью коды              
           звёздам в волоса.
Вон один упал.
И кролем             
    я готов туда –
         наблюдатель  поневоле –
    взять и разгадать.
Но с соседнего балкона
  тихий смех, дымок
                              ароматный.
Как знакомо…
Не дружу с умом,
        и секретную дорожку
              уступлю тайком.
Затаюсь.
Не понарошку
     в горле горький ком.


Не вздохнуть.
А месяц старый
     станет молодым.
Молча обнимусь с гитарой,
     спрячусь под лады.
Повезло.
Отдал рассвет я
                     следующему.
Счастье – вот.
    Другое – сплетни.
 Грустно почему?..

Мудрая балалайка

А у нашего у дома
дед какой-то незнакомый
в белой майке
разжарился степь-да-степью,
даром, что штаны – отрепья,
рубит фолк на балалайке!


Замирают люди.
Рады.
Рокер-дед нам нот армады
выдаёт на загляденье.
И плевать
на сбои
в тактах –
дед
вот эдак
и
вот так-то…
Просто объеденье!


Позабыта  марь июня,
анормальность накануне.
Наши корни
проросли мгновенно оптом:
«Чай, по-лучше наш укроп-то
мериканьского поп-корна!»


Улыбаюсь.
И невольно
мысли вдаль – о белоствольной…
Звук вдруг замер.
Чиркнул блик по тусклой деке.
Вечер.
Дед устало хекнул.
Я прошёл экзамен.

В России вечера

Вечереет.
Ларьки.
Перекрёсток.
Люди ярче.   Неон


        голосистей.
Сигарету
сшибает
подросток.
Из щелей,  как из гидры отростки, –
проститутки,
менты
и таксисты –
на сафари.

                Ночная саванна.
Запах денег…
Чей нос


                     самый чуткий?
Стайкой хищников рвутся за манной,
к ним летящей
с небес
ресторанных.


Но порвут всех менты-проститутки.
Мускул хамства как грудь культуриста –
лев доверил гиенам охрану.
И они на машине искристой
охраняют… карман.
Юмористы.


А в окне стыд в глазах ветерана…

Подъезд

Рано-рано у подъезда,
          посмотри,
просят двести за невесту
          колдыри.
В рваном-рваном и стаканы
          теребят.
Званы гости мимо странных
          голубят
               отвернувшись пробегают,
                    взгляд вперёд.
Всех баклушами шугая,
          пьёт народ.
Нет забот.
На лавке люмпен
          и помрёт.


Хлюпает из самолюбий
          нищемёт.
Хлопает им равнодушием
          подъезд,
               да чинушами.
Здесь душно
          для невест…


Разве, будущее с прошлым
          увязав,
              сможем детям о хорошем
         рассказать?
Оглянись. 
На что похожий
          твой насест?
Вся страна с синюшной рожей.
И подъезд…

Там, где…

Поэзия
          там,
             где плохо.
Поэзия
          там,
             где больно.
И рифмами
             страшно
                     охаем…
Толпа же кричит довольно:
  подай-ка ей современно
                                  Россию.
Себя – гарниром.
 И после,
            рыгая ячменным,
         растащат стих
    на сувениры.


Бог –
         штатный седой уборщик
                  снесёт
           музыкантам
    объедки.
Мигнем им из них заговорщицки:
         – Давайте-ка,
                врежьте всем едко!


Пусть давятся –
                  нами в пикетах –
    ОМОНы, и властью довольные.
Пусть любят нас…
              не на банкетах.


Поэзия там, где больно.

Понять

Вам хочется понять Россию?
За руль, –
   и в марте на просёлки!
Застрять по…
                    пояс в правде синей
   и отмолчаться словом -
                               «ё…лки!?!»
Послушать тишину по ветру,
   влюбиться в светлую
                    беспечность,
   и сквозь шальные километры
                                            увидеть
                    силы бесконечность.
 В туфлях
        по слякоти
                    набраться
    спокойной мудрости земельной:
                              Вас не заставят побираться,
                              не улыбнутся карамельно,
                              помогут просто и солидно.


Закурят вслед, удач желая.

В России скупость плохо видно,
   а щедрость…
               слишком удалая.


И
   по
        промоинам
                     сквозь
                              тряску
                                    зубодробительно
                                                        буксуя,
     Любовь сорвёт Вам с глаз повязку –


«Не поминай Россию всуе!»

Дороги

                    1.
                (Спор)
Разогнать пару тонн хорошенько.
Пусть мелькают опять кенотафы,
    пусть дорога намыленной пенькой
         снова мир
              разлинует
                   на графы.


Не любитель ползти в крайней правой –
    спорят с жизнью всегда в крайнем левом.
Только мне надо часто на гравий,
                                              спорить с Богом.
Я вовсе не первый.
Газ до пола. 
Вивальди погромче.
Над полями кружит кукурузник.
Мне – в бездумную даль белых строчек,
    в горизонт.
Бесконечность – союзник.
Я тоскою дороги изрезан.


Мимо кладбищ по «кладбищу быстрых»
   неразумным врываясь диезом,
   разобьюсь… на стихи бескорыстно.


                      2.
             (Ревность)


Справа и слева всё вспахано.
Ленту сырого асфальта
       я вдоль – под нож –
                    когда плахой нам
                                           время.
Вновь – ветра контральто.


Слушаю полную мудрости
     сложную правду дороги.
Мчусь
                 (только скорости лгут!)
      растить
            ревность в обман.
На пороки.


С инопланетною сволочью
      буду готов я связаться,
      чтоб отыскать где-то кроличью
                                                     норку.
Останусь в ней зайцем.


Перелопачу окрестности,
  в поле стрижей загоняю
  в поисках собственной честности
                                                     после.
Антракт, негодяи!


                   3.
          (Эндшпиль)


Жутко-бледное синее небо.
Не побрил седину горизонт.
До сих пор мне с дорогой везло –
   пропадал всегда там, где и не был.


Точкой жизни, наполненной целью,
    мимо
       старых церквей
             промелькнуть
                   по дороге, слепящей как ртуть, –
     грудь потешить  тоски ожерельем.


                        4.
      (Указатель – послесловие) 
 
         
Возле указателей «Счастливого пути!»
        слишком часты странные события.
Ставили чуть-чуть шутя, а вышло травести.
И трещат от жути перекрытия
         в вере проезжающих водителей.


Много где нужда везла, а счастья не встречал
    на дороге после указателей.
Но зато частенько мне хотелось помолчать
    букве «и» с веночком обязательным.


Проскочить бы свой… Пусть по касательной.

Центробежная жизнь

Цикл стихов

                 1.
           Суббота


Ты не знала, но что-то кончалось:
     очень трудно держать мир в культи.
        Очень трудно простить всё с начала,
           очень важно начать, не простив.
Ты не знала, но завтра суббота, –
     по субботам легко предавать.
Помнишь прошлые?
Вполоборота
      ты дарила кому-то слова.
Юбилей у терпения – ревность.
Округлю до сегодня его
     и пойму, что любовь нынче – древность.
 Два навстречу «прощай»  – итого.
Мы не дети.
Не делим недели
      на «забудь»,
           «просто так»,
           «веришь – верь».
Родилось, подросло, затвердело
                                          указателем.
Пальцем на дверь.
Кто кому?
Да не важно.
Найдёмся
     каждый сам.
Но – себя – негатив,
     гордость в рамке.
С французским прононсом:
   очень важно начать, не простив.


                            2.
 Приятели, соседи и друзья


Он
     что-то увлечённо говорил,
     давно раскрученный спиртным на подвиг.
Она
    вела их к запертой двери.


Ночь шлифовала поручни перил,
    Страсть чуть приподнимала брови.
Вот дверь.
Всем нужен был сакральный чай,
     и Правило приличий покраснело,
           не отказавшись предложить.
Молчал
     в глазок сосед Стыд: старого хрыча
           всё грыз секрет Полишинеля.


Он,
      как бы не заметив тонкий шприц,
      в хруст раздавил Самоубийства мусор.
Щёлк.
Свет.
И Скромность (с поступью тигриц)
                                              обоих в зал.
Шуршат Одежды  ниц.
Гламур Рассвета светло-русый…


Был Запах кофе – утром забегал.
Опять не изменило Чувство стиля
         и позвонило, вызвав Мадригал
         в Её честь.
Были: Срочно, Чмок… –  вся мелюзга.


А вот Любви не позвонили.

                     3.
 Сквозняки, а не любить


Течь в прямоугольной пустоте
          обнаружила тенденцию к прохладе.
Вечер океанно засвистел
                     дыркой в севере.
Не те,
     но остались мы с тобою не в накладе.


Это ли не лучшая игра –
         направлять на время струи фальши?
Выдать лю… почти  за фуа-гра,
         шрам за страсть.
Как ветер, задирать
                    занавески душ,
         чтоб дунуть дальше…


Закрывать окно. Но от чего?
Мы –
        материальные пустóты
                   в кубиках квартир и четвергов –
                           не способны на простой глагол…


Но его ведь шепчет часто кто-то.

                    4.
Потом. И чуть-чуть кофе.


Что нужно будет после точки?
Неужто пепельницы смрад,
       и – замерзать поодиночке
       в потоках разных автострад?


Что делать буду после жизни?
Оставшееся – механизм.
Очеловеченностью сбрызнуть –
                                       пусть ходит. 
Абстракционизм…


Кто станет новым демиургом,
        вдыхая в мёртвое себя?
Такой же…


Выкипела турка.
Хоть погадать, по дну скребя.
Хоть поискать приметы Завтра, –
          вчерашними обклеен дом,
          но не хватило на ландшафты
                                                за окнами.
На сад с дроздом,
        в котором пара манекенов,
        пытаясь жить, найдут закат.
Закат вполне ацетиленов.
Вполне любовный дубликат.

К вопросу о бесконечности Вселенной

Перебить на Земле бы экватор –
       нам же тесно в одном полушарии,
       да Земля на двоих – жутковато:
                                        вдруг взорвём.
По Вселенной пошарили
     и нашли пару дальних галактик:
               свет умрет, добиваясь их вечности.
Запахнув свой крылатый халатик,
                                      дверью хлопнула.
В бесконечности.


Не забыть, но забыться – пытаюсь:
       не спасают от снов расстояния.
Кто сказал: пустота – сердце пауз?
Встречным лечимся ковылянием.


Постепенность – обидное свойство:
       вместо жизни – года-запустения.
  Цифры жгу на мобильном устройстве
     (память – жуткое приобретение!).


Но прорвавшись в дурацкое «здравствуй»,
       словно будущим одержимые,
       постоим у метро из лукавства,
                          из прощённых
                 родившись
       любимыми.

             03.07.10

Секунды

Секунды
в кубики
бес    сна.


Так-Так-Так-Так…
и      умер      Тик.
Багет  картин –
фрактал квартир.

 
Мир   –    полимер:
мне в нём блуждать.
Секунд   вражда  –
минутам        смерть.


Не спят, стучат,
сто тысяч в час.
Убить бы  часть,
да   день   зачат.


Ночь –  полиграф,
обман    во     вред.
Часов   стук.  Бред:
Так-Так,  пиф-паф…


В стене  проём,
в  нём  тоже  я.
Толчок   ружья –
уснуть  вдвоём.


В стране  химер
качнулся   тюль,
качнув      июль.
Сон   –  изувер.


Он      может      ночь
не              оправдать.
Рассвет,           видать…  
На  стрелки  –  скотч.


Окна      квадрат.
А     в     темноте
багет      блестел
сильней  стократ.

По кругу

Здравствуй, лучший из вéтров – осенний!
Я тебя узнаю по грустинке,
     по летящей сухой хворостинке,
     по бессоннице из опасений.


Мы  в каком породнились июле?
Я и в этом опять – как младенец:
       никуда от тебя мне не деться.
На беду. 
Всё не верю – мою ли. 


Снова жарко.
Но я твёрдо знаю
                       место встречи –
                                      рассветную горечь.
Прилетишь, а я там,
        вспоминая
                       сам себя,
        и щегла твоего речь.


Ты вздохнёшь так свежо и прохладно,
        что пойму я твою бессловесность.
Часть меня за тобой вверх – отвесно,
        остальное сметёт дворник.
Ладно?


Жизнь – набор поворотов,
                                         и – крýгом.
Будет лето.
И мир будет прежним.
Я спущусь посмотреть:
                                 круг – манежный…          
Ветер, ты помаши близоруко.
                               Пусть не мне, – 
                    мной…
         Другому.
 Упруго.

Надрезы

                     1.
               Фальшь


 Посеребрён мир. Слой сусали
   фальшиво блещет глубиной.
Надрезал грудь и проливной –
   фонтаном – дождь больной печали.


Мигнёт стареющий фонарь,
  как будто сам из привидений, –
  предполагаемых падений
                                   государь.


Предполагаю как-то выжить,
    не знаю только, для кого.
Немного глупо «в итого»
     стремиться дальше, бросив «ближе». 


Прижгёт надрез неон реклам,
      разматеривший чьи-то фото
                                    без туловищ,
      как с эшафотов.
Совесть – хлам.


Ты знаешь… всё зачем-то подло.
Затих шагов твоих аккорд.
Под равнодушность встречных морд
 не спрятать глаз своих оглобли,


 и отвернусь. И не прощён.
И не прощу. Назад, как дальше,
 уйду в серебряный мир фальши…
Куда ещё?

            05.08.10
                  
              2.
           Шаг


Мне кажется, там был ещё и август.
Не помню точно – день не задался.
Зачем здесь жизнь, когда уже с утрА грусть
        в окно швырнул мне мрачный дождь-босяк?
Зачем стою у неоткрытой двери?
За ней нет смысла, – он вчера исчез.
В потери верю, а в «потом» не верю.
Щелчок замка.
Болит щель как надрез.
Открою резко.
Свежим шагом смою,
        как кровью, грязь: любви,
                                      обид-заноз.
И вывалюсь, как ворон-альбинос
        в толпу, душой немою.
 
            05.08.10.

Летнее кафе во французском стиле

Музыкальный фонтан,
    фонари в цвет оранж
          и секретная фраза: –
                     «А помнишь?»


В летнем кафешантан
    с кучей звёзд-великанш
         очень своеобразно
                       сожженные
  
    нам орешки-кешью
         подавали под джаз.
Сладко-тёплая
     кола  чернила
       дивной ночи уют.
Повторимся сейчас?
Разнополые,
    равномилые.


  Полуночный сеанс
    городских миражей:
        может ветер,
             но точно не люди…
Мир окажется в нас.
Мы давно в нём – уже.
И, как дети,
  не спим без прелюдии.


Позолочена грусть
  затерявшихся дней
      невозможной
          возможностью  помнить
              всю тебя наизусть.
Как влюбиться вдвойне?  –
Мир несложно
     любовью огромнить.


Снова вечер и сквер,
     лето, ветер, шантан.
 По цепочке огней
       прилуниться б…


Столик пуст.
Двух химер
      не дождётся каштан.


Сколько лет не тускнеют
                            страницы…?
 
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!