HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Лачин

Охота на свободную любовь

Обсудить

Рассказ

 

соч. 11

 

Купить в журнале за январь 2019 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за январь 2019 года

 

На чтение потребуется 15 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 26.01.2019
Иллюстрация. Название: «Призма жизни» (2007-2008). Автор: Елена и Виталий Васильевы. Источник: http://www.vitalyelenavasilieva.com/projects

 

 

 

О тени прошлого, как властны вы над нами!

В. Брюсов

 

 

1.

 

Он никогда не видел женского лица, а где его увидишь? Жениться бедняку не впору, и вот – только чёрные коконы чадры мелькают на улочках. А ведь говорят же, и пишут в стихах, красота женская: чудо. Но лучше не слушать более и не читать, иначе сильнее лишь ноет душа, да так он и сделал – сидя безвылазно, зубрил медицину: «Дабы вылечиться от простуды, следует зажарить зайца живьём и в шкуре, и при этом неотрывно на него глядеть», и неистово делал намаз, стараясь сильнее головой биться – пусть мысли грешные вылетят. Только вот мысли изворотливее оказались: от намаза увернувшись, под медицину подкопавшись, для него самого нежданно-негаданно подготовили – план.

 

 

2.

 

Прохладным утром он вышел на дорогу, ведущую в город, и шагал весь жаркий день, закусывая ломтем хлеба из-за пазухи, но что жара и глад человеку, гонимому страстью? И дошёл-таки вечером, в пыли и в избитых башмаках, примостившись спать на древесной развилке. Кто знает, что за сны ему снились, только часто вздрагивал во сне.

Некому было будить, но он проснулся вовремя, раньше города. Слез с дерева, опустился на колени и развернул свёрток, что тащил всю дорогу: новенький халат, ещё не надёванный, и свежую чалму, оглянувшись, переоделся. Стройный, изящный юноша – как меняет человека одежда! – стоял меж деревьев, в гаме, поднятом утренней тварью, кто знает, что за мысли бродили, только часто вбирал воздух полной грудью, закрывая глаза. А время шло, город просыпался, заревели ослы, заскрипели колёса, заорали мальчишки – и он, переведя ещё раз дух, вышел.

 

 

3.

 

Он ошибку сделал, ошибку, нельзя было так сразу, и теперь ошалел от множества женщин, торговцы кричали наперебой: «Девушки, обученные пению! Белые девушки-славянки, продаются только в хорошие семьи! Чёрные девушки из Нубии, чёрные девушки!», будто он мог отличить славянку от гречанки, а щёки почему-то горели, нужно было ведь разыгрывать богатого покупателя, а он был смешон со своим волнением и сам почувствовал это. И собрался было бежать, только у входа наткнулся на группу покупателей и как-то сходу вклинился в кружок. У него пересохло в горле.

Огромадный детина с бородою до пояса держал за руку светловолосую рабыню в коротком розовом покрывале, с поразительно правильными чертами лица. Взгляд был мёртвый, отрешённый, кто знает, что творилось в голове, только вот в глазах мелькало что-то. Торговец угрюмо, будто с вызовом осматривал покупателей. Высокий плешивый мужчина без чалмы сказал веско: «Дорого берёшь. Аллах тебе судья». – «Сами глядите, – зло и упрямо отвечал продавец, – такой больше нет. Другим не чета». Гомон усилился. «Откуда же будет?» – прошамкал белый как лунь старичок. «Здешняя, из необращённых кяфиров».

Он смотрел завороженно, вдруг встретил медленно бродящий взгляд и вздрогнул: показалось ему, будто мраморно-недвижное лицо, на него глядя, передёрнулось, дикая ярость полыхнула в огромных голубых глазах: он даже отпрянул. «Вот такие, должно быть, вырезали мусульман», – подумалось ему; отходя в сторону, у выхода с рынка он оглянулся невольно, рассчитывая увидеть её со спины, – и тут приключилось следующее примечательное обстоятельство.

«Сбавь десятую долю», – крикнул плешивый. «Ни гроша», – торговец, желая покончить со спором, сдёрнул покрывало, и, одним движением крутанув девушку спиной к люду, со всего размаху шлёпнул по заду, так что зазвенело в воздухе и у неё подогнулись колени. Ягодицы заходили частой дрожью. Толпа затаила дыхание. «До вечера дрожать будет», – удовлетворенно заявил продавец.

Итак, он обернулся, не думая глянуть в лицо, но так как девушку обернули тоже, встретился глазами. Дьявольщина – она смотрела прямо на него, ошибиться было нельзя: та же ярость осветила лицо.

 

 

4.

 

Странно мне знаком злорадный жадный блеск зелёных глаз,

Ты не в первый раз со мною, хоть и в первый – так зажглась,

Хоть впервые так тебя я вижу в этот мёртвый час.

К. Бальмонт

 

Глаза эти гнали его всю дорогу, обратный путь был проделан быстрее вчерашнего, домой добрёл пошатываясь, повалился прямо на пол и проспал он ровно сутки – от вечера до вечера; кто знает, какие сны навещали, только вот бормотал и метался во сне, а пробудившись, на окраине села постучался в покосившуюся дверь, воровато оглядываясь.

Она сидела статуей, не шевелясь, и губы были столь плотно сжаты, что подумалось ему: да она не шевельнётся, и не скажет, что за лицо, усохшее, каменное, да ей не сто, ей двести лет, глаза, наверное, были голубыми, но словно выцвели, и холодны, может, поэтому в них невозможно глядеть. О чём-то напоминали они, но не мог понять, о чём.

«Кто послал ко мне?» Ветер расходился, откуда? Ведь тихо было ещё у входа.

«Мать, умирая, говорила, что ты… поможешь в беде». – «Я помню твою мать. Что рассказывала обо мне?» – «Что ты родилась ужасно давно. Когда здесь не было ещё правоверных. И что ты ещё видела… красного дьявола[1]».

Ветер рванул так, что он всерьёз испугался, не снесёт ли хижину.

«Какая беда?» И он, потупившись, затараторил: о ненавистных чёрных коконах, о будоражащих стихах, о гладе и жаре, ничтожных для гонимого страстью, о горевшем лице на рынке, и о главном – что стало ещё тяжелей. Лишь об одном умолчал – о яростном взгляде. Ветер завывал так, что порою слов не было слышно, но он не повышал голоса – был уверен как-то, что всё поймёт.

А потом она резала его словами: «Тебе не пристало просить моей помощи. Ты мечтаешь владеть женщиной, ты мусульманин, все вы теперь мусульмане. Я дарую свободу, но не помогаю её отнять».

Тут странная вышла сцена: он вскочил, подавшись вперёд, рука вцепилась в пояс, будто за ножом, лицо подёргивалось, она сидела прямо, застывши. Так смотрела глаза в глаза… он отшатнулся, понял, на чьи глаза похожи, обмяк, и уже не надеясь, слезами захлёбываясь, рассказал, выдал потаённое: о светловолосой, о страшном взгляде, о том, что душой оставалась свободной – да-да, он не мог ошибиться! что мечтает он – о свободной женщине и свободной любви, только нету надежды, и что тяжко, тяжко ему.

Она смотрела пытливо, так молчали с минуту, и вот что сказала: за слова о свободной любви она поможет ему, только ведь не вынесет он – свободной, сорвётся, и тогда страшный будет конец. Он только мотал головой, и сказала тогда – завтра, в час вечерней молитвы, будь на поляне у большого оврага.

 

 

5.

 

Я нашёл в лесу поляну, где скликалось много сов,

Там для смелых были слышны звуки странных голосов,

Точно стоны убиенных, точно пленных к вольным зов.

К. Бальмонт

 

Мулла отгнусил, крик растаял в синеющем воздухе. Село отмолилось – вечерний намаз. С этого момента дрожь у него всё усиливалась. Крадясь вором по опустевшим улочкам, ещё только подрагивал взвинченно, но тут вышло странное. На окраине сидел расслабленный слепой, выносимый раз в неделю, покачиваясь, бормотал фразы тёмные, порою смущая народ. И теперь, оборотившись к прохожему, сказал громко: «Проклятие шайтану!». Глупость, конечно, случайность, только он, отшатнувшись, ускорил шаг – невозможно было отделаться от ощущения, что обращались к нему. Так добрёл – нет, добежал до леса, пробрался к поляне уже в темноте и сырости, и сел, прислонившись к дереву.

Теперь его трясло от холода, и вот ещё задача – куда глядеть? В сторону села, где белели во мраке домишки и люди оттого казались ближе, или в черноту впереди, где шагов за пятьдесят начинался овраг, ибо неприятно было оставлять его за спиной. Лес повизгивал, покаркивал, посвистывал таящейся в нём неведомой тварью, но истинно жутко стало, когда в звуках этих почудились человеческие голоса и конский топот. Они приближались.

Откуда это? Судя по звуку, со стороны оврага, но ведь этого быть не могло. И хотел было бежать, но тут увиденное пригвоздило его удивлением к месту. В темноте засветились огоньки, дикий клич: «йа-а-р-ра-ам!» потряс округу, мешаясь с конским ржаньем, и со стороны оврага – хотя этого быть не могло – выехал всадник… другой, третий… человек двадцать. Вся окрестность осветилась огнём, ибо в руках у них были факелы, и виднелось теперь, что одеты они во всё красное, белые пояса с красными же полосами, длинные светлые волосы развевались на скаку, так закружились двумя рядами: два огненных круга взорвали темноту. Можно было различить, что половина всадников – девушки.

Он рванулся назад, дырявя лицо ветвями: «Гяуры! Завидят и убьют! Да и сельчане сейчас сбегутся…». Стоял уже на опушке, задыхаясь от бега, и тут новое обстоятельство вконец ошеломило его. К селу подъезжал шагом всадник, опоясанный мечом, за ним следовали две женщины, в чёрных покрывалах почти неразличимые в темноте.

Он обернулся к лесу. Огоньки слились в единый гигантский сполох огня, похоже, разожгли костёр, на фоне света мельтешили тёмные фигурки, выкрики «Ха-а!! йа-хо!!» уже докатывались эхом. 

Он поворотился обратно. Под ногою хрустнула ветка. Всадник медленно проезжал мимо, обернулся на хруст, положив руку на пояс… отвернулся, проехал в село. Две чадры уже были невидимы. «Он ничего не увидел. Никто ничего не слышит. Не видит. Кроме меня. Ведьма… Глупец! – он медленно пробирался обратно. – Она послала, а ты отступил. Глупец!» Между тем дикие выкрики не разносились более, и хотя  он подходил всё ближе, голоса не становились слышней.

Однако ему не довелось пройти к прежнему месту, остановился пронзённый: два обнажённых тела в траве переплелись в объятиях судорожных; он отпрянул так резко, что его не заметили, чувствуя себя, как тогда на рынке, нет, в два раза хуже, пробежал шагов пять в сторону – и вновь застыл, сглотнул: двое на коленях, обнявшись, целовались с неким исступлением, волосы слились сплошным потоком. Только тут он увидел, услышал, ощутил, что лес полон стонов, вздохов, вскриков, что он на любовном пиру, но только гость здесь нежданный. И тогда он застонал, заметался, ломая сучья, спотыкаясь в кустах, и казалось ему, что красивые, обнажённые обступили его гурьбою и дразнят бесстыдно, смеются над ним, и шептал он: «Что это? За что это? Что я вам сделал?». Но лес не отвечал, а только смеялся, и, вконец истомлённый, выбрался он на поляну, где бродили теперь одни кони, повалился в траву; и так был оглушён, ошарашен, что не сразу заслышал женские голоса. Рядом, над головой.

 

 

6.

 

– Это мусульманин, Баруме́нд. Отрежем яйца и засунем в зад. Да он нас видит!

– Как он смотрит!

А он смотрел и точно дико, на названную Баруменд, и, вскочив на колени, вскричал исступлённо: «Я видел тебя!! Я знаю! Ты помнишь?!»

Два девичьих лица смотрели ошалело, озаряемые пламенем костра, то исчезали на фоне чёрного неба, то вспыхивали в красном ореоле; а он рассказывал взахлёб: о красной ведьме, о мечте по свободной любви, о тоске и о страсти. Только об одном умолчал – что видел её на рынке, сказал, что во сне. Ибо деву эту, дико свободную, невозможно было помыслить рабыней.

Зеленоглазая смотрела цепко, та же, та – глядела как-то странно, кто знает, что творилось в голове, только вот в глазах мелькало что-то. Наказав ему ждать, отошли переговариваться в сторону. Он сидел в траве, слушал музыку леса, стоны, вздохи и треск костра, и чудные мысли забредали в голову – соберись сейчас гяуры его резать и мучить, всё равно будет счастлив.

Та – Баруменд – вернулась одна, сказав: порешили они, что если он послан и дано ему видеть, то не истинная он мусульманская мразь, хотя считает Кялда́ния, что не мешает для порядка отрезать ему... хотя бы уши и заставить их съесть, но она, Баруменд, старшая, и подумает ещё. Но тут осеклась, потому что сказал он вдруг: расскажи о своих.

 

 

7.

 

Когда гроза драконов[2] повелел бросить ножны в огонь, мы сделали не только это. Мы стали здесь, спиной к оврагу, девять бойцов и мы, одиннадцать жён и сестёр. С полсотни арабских шакалов обложили нас к вечеру, взвился чёрный флаг, и завыл муэдзин, и поняли мы, что жизнь подошла к концу. И тогда я сказала Шахра́ку – это мой брат, счастье твоё, что тебя он не увидел! – я сказала ему: будь проклят день моего рожденья! Вы, счастливцы, умрёте как воины, но что же будет с нами? Уходя из почерневшего мира, хотите оставить нас в нём? И сказали все: хвала Баруменд! Брат взял меч, и мы на коленях подставили головы. Но Кялдания не встала, сказав: не так нам надо! Не хочу умирать, не взглянув на издыхающих шакалов. Если на каждую из нас не придётся трёх мусульманских голов, отдамся врагу, и вина будет – вашей. И тогда мужчины побледнели, но мы прокричали: хвала Кялдании! три головы за каждую из нас!

Как мы отметили эту ночь! Мы слились в одно тело, не различая друг друга, и любили каждый и каждая – всех, мы с ума сходили в ту ночь. А поутру закричал муэдзин, мы встали у оврага в ряд, первая держала кинжал у груди, и сказала мужчинам: бейте!

Мы считали. И когда третий враг повалился трупом, первая из наших пронзила грудь, вторая вытащила кинжал и столкнула тело в овраг. И после каждой третьей головы мы делали то же. Я стояла последней, и боялась, боялась, что придётся остаться в живых. Но меня не подвели! Клянусь Ахурамаздой – на каждую из нас пришлась троица, и лишь когда тридцать третий мусульманин улёгся в пыль, я всадила клинок по рукоятку и сбросилась.

Мы честно сыграли, и нам воздали небеса. Три дня в году, в день, который равняется с ночью, день предыдущий и последующий, наши души облекаются в плоть, и на полном скаку мы взлетаем из оврага наверх, и от последнего воя муллы до утреннего – время наше, и мы предаёмся любви. Йа-а-ра-хи!! И недоступны мы вражьему глазу, никто не видит, не  слышит… Только ты…

 

 

8.

 

Она запнулась, будто очнувшись, задумчивость сменила вдохновенный экстаз, но теперь помешался он, обнимал эти ноги и дикое говорил: что в одиночку притащит тридцать три головы, ибо хочет её, ибо жаждет её, и это свыше его сил. Ветер шумел, крепчал, сгибая деревья, будто с ним умоляя, и костёр сходил с ума, огненные языки пустились в дикую пляску; весь мир изъяснялся в любви, он раскачивался у ног, деревья в вышине, костёр за спиною. Но она отводила глаза, но она качала головой, и лишь вот что сказала: ночь подходит к концу, но завтра будет ждать под этим же деревом. Он сказал, что не отпустит, она – печально улыбнулась.

«А-ля́-я-ху а́кбар!!» – страшно ударил в уши азан, и он заметил тут с ужасом, что обнимает пустоту. Ставши бесплотной, она удалялась, фигурка исказилась, изгибаясь причудливо, и в красной одежде своей стала пламени язычком; такие же язычки выбегали из лесу, и чудное увидел он: всполохи огня человекообразные вскакивали на огнеобразных коней, пустились к оврагу и – хотя этого быть не могло – в нём же пропали бесследно. И неведомо как и когда погас костёр, темнота залепила глаза, он трясся от бешенства, и на опустевшей поляне, во мраке, под сверлящий азан закричал он сильно и страшно: «Йа-а-ра-ху!!».

 

 

9.

 

Верно, люди подметили бы странное, в облике, да может, и в разговоре, только он проспал весь день убитым, и лишь после вечернего намаза вышел крадучись. Но здесь он вёл себя не так, как прежде: не озираясь пугливо, не поражаясь ничему; сидя за деревом с закрытыми глазами, выслушал клич, конское ржанье и треск поленьев костра, и когда лес застонал, запел любовную песню, открыл глаза и увидел её. Но он и тут не шелохнулся, только вбирал её глазами, она же сказала, опустившись рядом и глядя в траву: говорили о нём, и кляли её было, но Баруменд пугать – тяжёлый труд; только за него она боится, нет, не так – его боится, нет-нет, не так! – полюбить его боится.

Но и тогда – и тогда! – он не встрепенулся, только пил слова, и тут сказала она: иди же.

Лес пел.

 

 

10.

 

Он принесёт три мусульманских головы, повесит на дерево, и всадив в себя нож, сбросится. Он будет с ними. Она будет его.

Не-ет, покачала головой. Она не будет его… Как не будет? Сердце прыгнуло в глотку.

А она ничьей не может быть. Здесь все свободны. А любовь – она как ветер.

И тогда он ничего не сказал, лежал, глядя в небо, кто знает, что за мысль забродила, только вот подёргивалось лицо. Ровно через год, говорила она, он будет с ними. Не только с ней, с ними, здесь любят каждая и каждый – всех, это – свобода, и ею он опалён, правда? Он слушал молча, глядя в небо.  

 

 

11.

 

Верно, заметили бы люди неладное, по глазам, по лицу – как подёргивалось! – только он не вышел на улицу, лёжа глядел в потолок. Уже стучались в дверь и кричали в окно, а дверь и не заперта – высокий мужчина прошёл в комнату и сел, подоткнув шитые полы дорогого плаща; молчал, поражённый хамством племянника – тот лёжа глядел в потолок. Пришлось заговорить первым: он приехал надолго, открыть здесь торговлю, скончался Фирудди́н – мир праху его! – оставил деньжат.

Он вытянулся струной и, по-прежнему глядя в потолок, спросил, может ли получить свою долю сразу и в деньгах. Да… может. Он присел резко и сказал сипло: быстрей.

 

 

12.

 

«Шестой день сбыть не может», – хихикнул престарелый зевака. «Жадность», – подытожили рядом.

Он вспотел. Поразительное сходство вновь ошарашило его. Безумная догадка зрела в мозгу. Безумная, потому что этого быть не могло.

Пробравшись вперёд, он уставился прямо. Она стояла статуей, глядя в пустоту, сквозь толпу, но он всё смотрел… и перехватило дыхание. На долю мгновенья – не увидел даже, а угадал – глаза метнули осознанный взгляд, и кривая усмешка заиграла на губах. «Она!» – крикнул он, отшатнувшись. Толпа поворотилась, загудела. «Покупаю», – сказал он хрипло. Говор усилился. «Закройте лицо быстрее», – добавил он, глядя в сторону.

 

 

13.

 

Он вёл лошадь под уздцы, посадив её верхом, поминутно озираясь на всадницу. Смотреть было не на что – лишь чёрный массив покрывала, но иное заботило его. Она сидела как-то чересчур прямо, застывши, его подмывало сдёрнуть чадру и взглянуть – не окаменела ли. Он укутал её для собственного спокойствия, но сделал в дороге неприятнейшее открытие: застывший черный силуэт покрывала был зловещ и смущал не менее открытого лица на рынке. Вот оно, главное – став собственностью, продолжала вызывать трепет.

Привязав лошадь в уже темнеющем воздухе, он обернулся и оторопел: дверь в хижину была полуоткрыта, всадницы не было. Он метнулся внутрь и трясущимися руками засветил лампаду. Она сидела неподвижно, скрестив ноги, не скинув покрывала. Неужто дверь была открытой?  Как прошла столь быстро в темноте, и так бесшумно? Всё это неприятно поразило его, однако ж он запер дверь. Стояла мёртвая тишина, нет – вот конский топот донёсся издали, вроде усиливаясь, кто бы это? – в подрагивающем круге света чёрный силуэт сидел прямо и застывши. Кого-то смутно напоминала эта поза. И боясь припомнить, кого, пересиливая себя, шагнул вперёд; как в ледяную воду бросаясь, сорвал чадру. Беспредельный ужас исказил лицо его.

– Ве-дь-ма-а! – вскричал он дурным голосом, в беспамятстве кинулся вон, вышибя дверь плечом, и тогда закричал громче. Два всадника в красных одеждах со стороны леса неслись на него галопом.

 

 

14.

 

Странное случилось в селе Рабада́н. Абдаллах, начинающий врачеватель, ворвался в мечеть... [...]

 

 

 

16 апреля – 27 мая 1999 г.

 

 

 



[1] Одно из прозвищ Бабека, вождя хуррамитизма – леворадикального национально-освободительного движения против арабско-исламских оккупантов (816–837 гг.). Двадцатилетняя война подточила Халифат, явившись главной причиной его последующего развала. Красный цвет символизировал хуррамитов, впервые в мире поднявших красный флаг.

 

[2] Одно из прозвищ Бабека.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению января 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Лучшие бк для ставок на спорт
Поддержите «Новую Литературу»!