Утопист

 

Трагифарс в двух действиях

 

 

 

 

Входит Катя.

 

Катя. Ты чего на всю тайгу раскричался?

Михаил (не сразу). А ты где была?

Катя. Прошлась… Заодно в кустики заскочила.

Михаил. А я волновался.

Катя. Ты всё сидишь да молчишь… А ничего не диктуешь… Вот я и прошлась.

Михаил. Молчишь… То одно вспомнится, то другое. Только я об одном тебя прошу: когда я жизнь нашу по полчкам раскладываю, ты постарайся быть рядом. В кустики – и назад. Ты для меня сейчас…

Катя. Вместо Талмана.

Михаил (не сразу). А вот это ты зря.

Катя. Слава богу, что лаять не учишь.

Михаил. Не надо так, Катюша, меня добивать… Не надо! Пусть я у тебя и не очень везучий, но попрекать меня лаем – даже тебе не позволю… Может, у меня от этого лаю – душа клочьями рвётся. Да, я очень Талмана любил. Тебя я совсем по-другому люблю и ревновать меня к покойнику просто смешно… Я не спорю, что, может, и жестоко таскать тебя на такую позорную охоту, где ты должна регулярно слушать мой лай собачий. Но один я не могу так охотиться. Боюсь, Катюха, что сотворю с собой что-нибудь.

Катя (обняла мужа). Прости.

Михаил. И ты не сердись. Пиши дальше… На чём мы там остановились?

Катя (читает). … убедил я мужиков хоть разок попробовать охотиться на общий котёл.

Михаил. Так… А случилось это, когда Щепка заслал нас на паданку ореха. Мы тогда артелью из четырёх человек за два месяца собрали 8,5 тонн ореха и пробили 45 километров тракторного пути для его вывоза. Тут все и ахнули! А чего ахать, если работали на одном сознании и без всякого бригадира. Работали и всё! Ох, и завёлся Щепка от нашего энтузиазма… И продуктов не давал, и трактора не давал, чтобы орехи вывезти. Приказал не принимать орех на склад. Всё впустую! И трактор мы наняли на свои деньги, и орех сдали – короче, разгорелся у нас самый настоящий Караибский конфликт.

 

Высвечивается голова Щепки, а по трансляции звучит его приказ: «Штатный охотник Талманов М. А. за прошедший сезон зарекомендовал себя только с отрицательной стороны. При этом выявлено, что Талманов М. А. страдает хроническим алкоголизмом первой стадии, что наряду с гипертонической болезнью определяет его, как человека с неуправляемой психикой. Приказываю: в целях техники безопасности лишить Талманова М. А. права носить оружие и перевести из штата охотников в рабочие».

 

Михаил. Вот это был ход конём, товарищ секретарь, но он меня ещё больше раскочегарил!

 

Высвечивается голова невропатолога Дятловой.

 

Михаил. Доктор… Товарищ Дятлова, что это такое получается? Смотался я в Иркутск, потратился, а юрист мне справочку даёт, что без специальной комиссии не имеете вы права дать заключение, что я алкаш. Ни один невропатолог в стране не имеет такого права в одиночку решать судьбу человека. Так что вы уж меня извините, но я плюю на ваше заключение. Трезвенник я… Лимонадный Джо!

 

Высвечивается голова главврача Сезоновой.

 

Михаил. Ну и насмешили вы меня, товарищ Сезонова! Я, конечно, понимаю, что вы, как главный врач нашей районной больницы, можете вытворять что угодно. Да ещё по указанию товарища Щепки! Я вижу, вам мало того, что моя жена не оказалась туберкулёзницей… Теперь вы оформили через милицию дело, что я хронический алкаш. На основании заключения своего же невропатолога. И только лишь потому, что я не явился на лечение! Так зачем же мне лечиться, если я не болен? Вот справка… Из областного наркологического диспансера. Здоров… Не алкаш! Могу работать охотником. Какие ещё претензии? Что? Я плюнул в лицо врача? Да ещё женщине? И не стыдно так врать? Я же с Урала… Да меня бы там на куски мужики разорвали за такое оскорбление женской личности. Я на словах плюнул! Могу ещё раз… На такую вот вашу бесплатную принудительную помощь и в вашем лице!

 

Высвечивается голова директора, под ней мечется доцент Тельнёв.

 

Тельнёв. Вы либерал, Николай Михайлович? Страшный либерал и лже-гуманист! Как доцент кафедры психологии, я категорически настаиваю на обследовании охотника Талманова! (Дёрнулся и весь перекосился.) Это ничего не значит, что по справке он не хроник-алкоголик. Любой человек с ружьём – потенциальный убийца. Где он? Где этот убийца? (Дернулся.) Где! (Перекосился.) У меня руки чешутся его обследовать! Впрочем, я и так могу выдать заключение, что он шиза… Всё, что я о нём знаю – типичное проявление шизофрении и далеко не в начальной стадии.

 

Высвечиваются Катя и Михаил.

 

Катя. Беда, Мишенька… Беда! Сижу на пятиминутке и ушам своим не верю. Доцент какой-то по психике лекцию нам читает и вдруг как ляпнет про тебя! Что ты шизофреник и для всех опасный… Это когда же он успел осмотреть тебя? Он же только детей осматривал всю неделю. На полноценность умственную… Бабы все рёвом извелись: так вот детишки намаялись от этого осмотра. Сегодня, вроде, мужиков смотреть будет…

Михаил. Понятно… Чтобы не меня одного.

Катя. Бежать надо, Миша… Бежать! Упекут тебя в психушку… (Плачет.)

Михаил. Не успеют… А вот мне поторопиться надо. (Взял ружьё.) Получим мы сейчас справочку, что нам всё можно. Получим и вставим товарищу Щепке два ствола в его молчаливый рот! Я перехожу к террору, Катерина! Как нас в школе учили? Если враг не сдаётся, с ним что делают? Уничтожают! Вперёд, Катюха! (Убегает.)

Катя. Не надо, Миша… Не надо! (Бежит следом.)

 

А Михаил уже трясёт за грудки доцента Тельнёва.

 

Михаил. Давай справку, доцент… Давай справку, что я псих!

Тельнёв. Не дам! Мне надо ещё уточнить диагноз.

Михаил (прицеливается). А я тебе помогу…

Тельнёв. Это не метод! Мне нужна другая аппаратура…

Михаил. Ладно… Живи пока. Пока не скажешь, как ты без аппаратуры своей решил, что я шизофреник?

Тельнёв. Предварительный диагноз я поставил со слов парторга Моргунова. В присутствии товарища Щепки.

Михаил. А что сказал парторг?

Тельнёв. Я не все понял, так как все почти слова были матерными, плюс местный диалект. Я сказал вашему директору, что ухожу в гостиницу и буду ждать его звонка. (Доверительно.) Лучше всего я ставлю диагнозы по телефонным звонкам. Дзинь, дзинь… Алло? Слушаюсь… Слушаюсь… Не понял отчества? Теперь понял… Пи-пи-пи… И всё… Было время, я ставил таким образом по десять диагнозов в день. (Хихикает.) Ну что вы опять схватились за своё страшное ружьё? Почему его у вас до сих пор не отобрали? А может, вас послали меня убить? Как это – кто? Те… Которые после телефонных звонков становились пациентами… Вы не должны меня убивать в этой дыре. (Плачет.) В этой глухомани! У вас тут все шизофреники. (Доверительно.) И Щепкин, и его парторг… (Совсем доверительно). Будь моя воля, я бы всех руководителей до одного поставил под холодный душ… И сразу же под горячий. (Хихикает.) А чтобы не простудились – надел бы смирительные рубашки. Кто сказал «По местам!» Вы? Но я же точно слышал, как кто-то закричал: «По местам!» Слышите? Вот откуда кричат: «По местам!» А оттуда: «По камерам!» (Убегает и кричит за сценой: «По камера-а-ам!»).