Михаил Ковсан
Роман
На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf
Оглавление 20. Удивился и произнёс: «Это душа!» 21. Колкие капли отмеряют сталактитовые эпохи 22. Тебе с «ты» не сойтись! Колкие капли отмеряют сталактитовые эпохи
Твоя эпоха тебя не вмещает, не желает твои воспоминания, днем облаками отражающиеся в воде, а ночью Большой медведицей черпающие из тьмы и безмолвия колкие звезды. Они из памяти извлекают звуки, слагающиеся в слова, черты лиц, тел, осколки движений, но целое, достояние настоящего, никогда. Цельность ими невоскресима. В отличие от звезд, память всесильна, может мгновение остановить, если уже исчезло, и отзвук угас. В какое зеркало ни глядись – себя прошлого не увидишь. Память – система зеркал, прошлое искажающая. В каждом зеркале хоть маленький, да изъян. Память – система изъянов, вода, в которой ты отражаешься, течением размываемый, никак отраженному Нарциссу не равный. Долго вглядываться в зеркало очень опасно: можно не выбраться. Первыми исчезнут глаза. Теперь не я буду вглядываться – оно в меня, пока ничего не оставит. Но жить в зазеркалье не хочется. Как это жить в зазеркалье? Что такое «жить» – как-то понятно. А что есть зазеркалье? Гипотеза: жить на земле, на себя глядя с луны. Смотрю: образы не выживающими медузами, оплывая, расползаются, тая, на горячем песке. Сохранятся другие, замурованные в дальних пещерах, куда ни свет, ни слово не проникает, где, птицами падая на зерно, колкие капли отмеряют сталактитовые эпохи. Вспоминать себя невозможно: воспоминание – образ случившегося, а «я» никогда не случилось – случается. Вспоминать можно только другого. Поэтому не «я», тождество утверждая, не «он» – отчуждая, но – «ты», себя к себе приближая. Мучаясь тайной сопряжения звуков, иду молча к тебе, чем быстрей, тем менее слов, чем безмолвней, тем плотнее к земле, чем плотней, тем менее вероятность упасть, чем меньше – тем движенье быстрее, и – меньше слов. Всё по кругу, всё карусель: где сел, там и вышел. Что с платформы говорят?! Как всегда, что-то невнятное объявляют. Всё по кругу, и доколе по кругу, надеюсь, что тебя догоню, даже зная: никак невозможно. Чем больше шагов, тем надежда сильней: вместе пойдем по тропе, уверовав в истинность и непреложность движения кругового. Ведь, идя навстречу тебе, себя с каждым шагом теряя, тебя обретаю со всей твоей памятью. О том, как за бетонным забором интриги плелись и примеривались вериги, вертелись фиги в кармане, и везде висели портреты людей, обремененных властью, старостью и болезнями. Иду, уловляя следы твои, растворенные во времени, впитавшиеся в пространство. Может быть, главное свойство пространства-времени – впитывая-растворяя, обращать в материю, именуемой памятью, приемлющей немало глаголов и прилагательных. Из памяти может выветриться и выскочить, из нее можно вычеркнуть, в нее может врезаться, она может быть дырявой, девичьей и короткой, посмертной и светлой. Исходя из этого, естественно определить, что есть память.
Если выветривается, то память – скала или утес; если из нее можно выскочить – то нора; вычеркнуть можно из текста; если дырявая – значит, сыр; светлая – лживая: света не бывает без тени; посмертная – подлинное, настоящее.
Я – за тобой, за мной – черная пустота, там яркой точкой светится слово. Триада: ты – я – свет-слово. Где тезис, где антитезис? Тройка, семерка и туз. Гегель бедный, убогая диалектика. Всё ясно, и вдруг тебя подхватило, меня поглотило и понесло по полю перекати-поле. Чаяние твое мычит во мне сумрачно, передо мною отчаяние: возраст отсчета обратного, незамедлительного. Осталось мчаться – опричь колокольчика звон, вихри, сидящие в гривах, народы и государства. Прочь прошлое! Всё настоящее! А я-ты – опричнина, что нам иное, объявляющее громогласно: «Этому сумасшедшему давно пора умереть!» Если могучий ветер реки вспять поворачивает, то почему могущество воли не способно время вспять повернуть? Потому отчалить немедленно. Поднять якоря! Рубить канаты, не время с узлами возиться! На всех парусах к острову на реке, населенному вымершими прокаженными, вперед к островам в океане, к безлюдному, опричному острову. Там растут великолепные тополя, но нет тополиного пуха, там выбор никогда не окончательный, любовь там без ненависти, там прорыв в непрерывности, там мгновение вечное между бодрствованием и сном! Безлюдный остров заселить можно иллюзиями, материализовавшись, станут они птицами-травами-цветами-зверьем – чудесным, в первые пять дней Творения явленным. Трудно, брат, однако, писать. Потому отдыхать двое суток придется на острове, куда мчится корабль, распушив алые паруса, которым в домике в Феодосии места было никак не найти: ни двора, ни сарая. Зато их в море можно увидеть, идя по горной тропе среди орхидей в приморский поселок, над которым нависает обреченное на одиночество сбывшееся пророчество безъязыких времен. Приближается остров. Еще день пути, и – рифов не опасаясь, зайти в тихую бухту, медленно к берегу подойти, бросить якорь, и, шлюпку спустив, в несколько взмахов до твердой хляби добраться. Но дни за днями, как ни всматривается дозорный, бурлит белый след – тропа в просторе морском – остров не виден. Месяцы, годы, бинокли, подзорные трубы – самый зоркий дозорный не видит. – Эка невидаль, – шепотки. – Кому он нужен, – настойчиво, трезво. – Там все птицы мира, и певчие и молчащие, только голуби не живут. – Там вода – это время, а время – вода. Время зачерпывают, воду не ощущают, даже когда из прошлого в будущее протекает. – Жить без острова невозможно, – полынно и пьяно. – Там нет смертной тьмы, там слово за слово текст пишется вечно, не завершаясь, не умирая. – Этот остров – глупость, иллюзия, чепуха, – грубо и однозначно, занавес опуская. Ты – мой последний рубеж перед островом. Существовать без тебя не могу, потому не мог тебя не найти, а, найдя, не потерять. Слова твои с чужими слились. Ты скрылся, исчез, двойников в отместку оставив. Смотришь – похож. Изворачиваясь в толпе, приближаешься – нет, не ты. Идут, торопятся, бегут, догоняют. Всматриваюсь, надеюсь, нахожу и теряю. Обессилев, не успев отдышаться за новым: счастливцы ведь иглу в стоге сена находят. С утра до вечера и с вечера до утра за тобой: без последнего рубежа не продержаться. Орды двойников, обличив подлог, раздвину и отыщу. Единая плоть. Дух единый, Движенье единое. Чужой мне тропу не протаптывал, ты протоптал. Февраль. Цветет миндаль. Чернилами больше не пишут. Давно прошедшее и вроде бы завершившееся на самом деле есть прошедшее продолжающееся.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 20. Удивился и произнёс: «Это душа!» 21. Колкие капли отмеряют сталактитовые эпохи 22. Тебе с «ты» не сойтись! |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
|||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|