HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Андрей Кайгородов

Житие грешника

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Елена Зайцева, 19.01.2007
Оглавление

5. ЕВА
6. Глава 7, повествующая о Еве и ее сыне
7. Глава 8

Глава 7, повествующая о Еве и ее сыне


Ольга Федоровна, лечащий врач Евы, выбила для нее и сына однокомнатную квартиру, помогла перевезти их и пообещала похлопотать о работе. С переездом на новое место жительства проблем не было, так как у Евы не то что скарба, даже простого платья, в чем бы она могла покинуть стены больницы, не имелось. Однако сотрудники больницы, полюбившие тихую, застенчивую девушку, на чью долю выпала такая нелегкая судьба, скинулись со своей нищенской зарплаты, кто сколько мог, и подарили ей и платье, и пеленки для малыша, и симпатичный голубой конверт, в котором эта, по сути, еще совсем девочка понесла своего сына навстречу новой, неведомой ни ему, ни ей, жизни. Она была ужасно напугана шумом и толчеей городских улиц, огромными, подпирающими небо, домами, новой неизбежной неизвестностью, в которую она попала. Всю дорогу от больницы до дома Ева, как затравленный котенок, вжавшись в сидение машины, озиралась по сторонам, прижимая к груди своего младенца, словно утопающий, спасательный круг.

– Ну, что ты, что ты, расслабься, ты ведь так задушишь его, – словно заботливая мама, ласково произнесла Ольга Федоровна, поправляя маленькому конвертик, – успокойся, все будет хорошо.

В квартире Еву ожидал приятный сюрприз, она и не думала увидеть здесь старенький диванчик, застеленный новым больничным бельем, небольшой, ветхий письменный столик, на котором стоял светильник и серая керамическая вазочка, в которую Ольга Федоровна поставила подаренные Еве цветы, три красные гвоздички. Рядом с диваном в углу уютно расположилась маленькая детская кроватка, уже заправленная и приготовленная для малыша. Над кроваткой, на пожелтевших от старости обоях с плаката смотрело на Еву внимательное и строгое лицо женщины, державшей на руках младенца.

– Она чем-то похожа на тебя, – сказала Ольга Федоровна, заметив, как эта бедная девочка, с каким-то религиозным неистовством всматривается в эту репродукцию, словно бы молится на нее, как на некую животворящую икону, будто бы ищет в ней надежду и опору в своей нелегкой судьбе, – это Мадонна Рафаэля, был такой художник в эпоху возрождения. Ну, ладно, располагайся, обживайся, надо тебе еще приемник принести, у меня где-то лежит без надобности, а тебе все веселей будет. Правда, честно сказать, грустить тебе будет некогда, забот, как говорится, полон рот, да ничего, справишься.

От напряжения, непонятного, смутного, переполняющего молодую душу девушки чувства, чувства страха перед неизвестностью, жалости к себе, давящего холода стен и пугающего одиночества, из глаз Евы крупными прозрачными жемчужинами покатились слезы, обжигая нежные молодые щеки.

– Ну, ну, ну, нехорошо плакать, этого совсем уж не нужно, у тебя же маленький. И перестань себя жалеть, теперь ты должна думать только о нем и ни о ком другом, даже о себе самой должна забыть. А если ты будешь целыми днями только и делать, что реветь, это, уверяю тебя, на пользу не пойдет никому.

У Евы задрожали ноги, она присела на диван и, не в силах совладать с собой, держа на руках младенца, навзрыд завыла, словно подстреленная белуга, зашелся истошным криком и мальчик, перепуганный плачем и содроганием материнского тела.

– Ну, все, – строго сказала Ольга Федоровна, взяв у матери ребенка, – иди умойся и чтобы я этого больше не видела.

Ева умылась на кухне, вытерла лицо висящим на гвоздике полотенцем и присела на видавший виды засаленный трехногий табурет, для того чтобы успокоиться и прийти в себя, и вдруг почувствовала, что платье слегка прилипло к левой груди и на нем проступило мокрое пятно размером с чайное блюдце. Ева аккуратно потрогала набухшие груди.

– Молоко полилось, – негромко произнесла она и направилась кормить все еще вопящего, но уже не от испуга, а от голода, сына.

 

 

Шло время, мальчик постоянно болел, очень плохо спал и практически всегда плакал, замолкал лишь на время сна и приема пищи. Ольга Федоровна, как и обещала, похлопотала на счет работы и устроила Еву санитаркой и техничкой по совместительству к ним в больницу. Но так как Ева практически постоянно была на больничном, ее вскоре попросили написать заявление по собственному желанию, что она и сделала, оставшись без работы, без денег, с больным ребенком на руках. И в этот момент на ее жизненном пути вновь появилась та самая санитарка, которая когда-то делилась с ней своими знаниями в области абортов. Ева сидела на лавке в парке и катала коляску со спящим сыном, когда к ней подошла высокая симпатичная женщина.

– Ева? – удивленно спросила незнакомка.

Измученная, уставшая девушка подняла голову и сквозь пелену дремоты взглянула на блондинку.

– Да, – без всякого выражения произнесла она.

– Ты чего, не узнаешь, это же я, Марго, ну помнишь, я санитаркой работала, ты у меня спрашивала про беременность. Значит, аборт так и не сделала, вижу, вижу. Кто – мальчик, девочка? – присаживаясь на лавку и заглядывая в коляску спросила блондинка.

– Марго, – попыталась улыбнуться Ева, – помню, конечно помню.

– Ну, как ты, чем занимаешься, чего поделываешь? Давай, рассказывай все без утайки. Чего-то осунулась вся, похудела что ли, мешки под глазами. Небось, не дает спать по ночам, все кричит, титьку просит?

– Чего уж говорить, что есть – то есть, – устало выдохнула Ева, – измучалась я совсем. Целым днями и ночами кричит. Сначала врачи сказали, что колики в животе, потом зубки начали прорезаться. Не высыпаюсь совсем, но это еще полбеды, совсем денег нет, да еще тут с работы выгнали, просто катастрофа, не знаю, как дальше жить будем.

– С работы? С какой такой работы? – изумилась Марго, – ты чего, работала, а как же..? – и она показала рукой на коляску.

– Вот так, потому и выгнали.

– А где же ты работала?

– Да все там же, в больнице. Ольгу Федоровну помнишь, врач мой лечащий?

– Как же не помнить эту суку.

Ева нахмурилась, ее ужасно покоробило сказанное.

– Она не сука, – тихо, но очень враждебно сказала Ева.

– Наверное, – Марго сделала вид, будто бы не заметила грозной интонации, – только вот меня тоже поперли оттуда благодаря этой святоше. Она меня в кабинете застала с одним молодым и очень интересным больным, мы с ним спиртяги хлобыснули малость, ну и, как водится, разговорились, то да се, ну и она тут как тут. Могла бы и просто предупреждение сделать, так нет, пишите по собственному...

Марго не докончила, Ева прервала ее.

– Я не хочу об этом говорить, – как бы виновато произнесла она.

Еве были противны слова Марго по поводу той, которая когда-то была ей дороже всех, которая заботилась о ней во время пребывания в больнице, о той, что потратила столько сил, бегая по кабинетам и выбивая ей квартиру, хлопоча по поводу работы и просто поддерживая добрым словом и мудрым советом.

– Я тоже, – слегка обидчиво произнесла Марго, – я даже ей в чем-то благодарна. Если бы не она, гнуть бы мне еще спину за эти копейки, дерьмо разное вытаскивать. Ну, в общем, ладно, оставим это. Значит, тебя они тоже выгнали. Да, дела... И как сейчас, чего думаешь?

– Не знаю даже, не знаю, – обречено произнесла Ева.

Марго молчала, внимательно разглядывая Еву, словно художник, собирающийся писать портрет с натуры, поправила ей растрепанные волосы, слегка коснулась рукой подбородка, приподнимая хлопотливую головку молодой мамы, затем тонким, изящным пальчиком повернула ее в одну, затем в другую сторону.

– Накрасить, причесать, приодеть и можно пахать на тебе, – тоном знатока произнесла Марго. – Найдем мы тебе работу, не переживай, высокооплачиваемую работу. С ребенком, конечно, сложновато, но что-нибудь придумаем, не печалься.

– Работу? – удивленно, с надеждой в голосе произнесла Ева, – а что за работа такая?

– Нормальная работа.

– А что делать-то надо? – не унималась Ева.

– Трахаться, – совершенно равнодушно, словно сплевывая шелуху от семечки, сказала Марго, пристально вглядываясь в ничего не понимающие, наивные, усталые глаза.

Ребенок заерзал в коляске и подал голос, Ева тупо принялась катать коляску, не отводя глаз от бывшей санитарки, миловидной блондинки с раскосыми серыми глазами. Мальчик, покричав немножко, вновь замолк, забывшись сном.

– Это как? – прищуренные от вечного недосыпания глаза расширились и стали круглыми. Вид у нее был потерянный и испуганный.

– Я тебя научу, – рассмеялась Марго. – Не бойся, ничего страшного в этом нет, женщины веками этим занимаются и, скажу тебе, деньги немалые, да и работа не пыльная, так что... Да и выхода у тебя, подружка, нет, соглашайся.

– Я даже и не знаю, – не на шутку испугавшись, забормотала Ева. – Как же? – она посмотрела на коляску и прикрыла ладонью рот, покачивая головой в разные стороны.

– Да, не боись ты, все будет хорошо, у меня есть свои клиенты, работать надо будет в основном по ночам, иногда вечером, день у тебя свободен.

– Но я же...

– И эту проблему решим, у меня есть знакомая бабулька, будешь ей платить – она присмотрит, о цене договоримся, – деловито наступала Марго, решив сразу брать быка за рога, – ты где живешь, снимаешь?

– Нет, у меня своя однокомнатная квартира здесь неподалеку, Ольга Федоровна выбила через чего-то там, исполком или еще чего, не знаю, честно говоря.

– Ну так это же вообще великолепно.

– Но я...

– Да ты что, родная, мы к ним, а не они к нам. Я работаю без сутенера, поэтому деньги никому не отдаю и на квартире у себя не принимаю, но клиенты у меня только по рекомендации, поэтому, как правило, денег не жалеют, и отморозков не встречается, хотя, честно говоря, всякое бывает, но крыша тоже имеется, ну крыша – не крыша, а так, знакомые парни, я их бесплатно обслуживаю. Ой, чего только не было за эти три года, депутаты, кандидаты, веришь, телевизор смотреть не могу, как увижу их лощеные морды, в белых рубашечках, в галстучках, все такие правильные, боже мой, а в саунах, слюни, сопли, напьются, ползают на корячках. Был случай, обслуживали мы кандидата в депутаты. Нас было шесть девок. Все, как водится, чин-чинарем: накормили, напоили, в сауне попарили и все такое, и денежек отстегнули. В следующий раз нас вызвали, но уже к другому кандидату, противнику того. Тоже все прилично прошло, без эксцессов, а после он стал с мамочкой расплачиваться, она ему, мол, мало и, дура такая, мозгов совсем нет, говорит, вот, дескать, твой оппонент не такой жмот, как ты. Через пару дней нас всех привезли на дачу первого депутата, он всех построил, ну чего, говорит, курвы, последние мозги потеряли, вас прямо здесь зарыть или как, чудом жить остались. После этого я больше с политикой не связываюсь. И вот еще что необходимо в нашей работе, держать язык за зубами, но ты, я знаю, не особо болтливая, так что, подруга, не падай духом, а падай брюхом, все у нас с тобой будет тип-топ. Телефон у тебя есть?

Ева молча кивнула головой.

– Ну вот и славно, я тебе вечером звякну, а ты мне скажешь, что решила, – тараторила Марго, записывая номер телефона, который ей диктовала Ева, – какие последние? Сто пять, хорошо.

Она захлопнула свой толстый зеленый блокнот, в который заносила всю информацию, связанную с работой.

– Извини, подруга, спешу, надо бежать, – пропел ее ротик, натужно улыбаясь, – значит, до вечера.

 

 

Ева уже ложилась спать, когда в дверь позвонили. Она вздрогнула от испуга, взглянула на малыша, не проснулся ли от звонка, но тот сладко спал, не подавая никаких признаков пробуждения. Она быстренько накинула халатик, оставшийся ей вместе с больничными воспоминаниями, и направилась к двери.

– Кто там? – испугано спросила Ева, стараясь побороть переполняющее душу волнение.

– Это я, Марго, – прозвучал мягкий миловидный голос с той стороны двери.

Ева открыла дверь.

– Привет еще раз, я не одна, знакомься, это баба Вера, она посидит с ребенком, а у нас с тобой работа, собирайся, машина у подъезда.

Марго бесцеремонно отодвинула Еву и прошла на кухню. Баба Вера, приземистая, невысокая старушка лет шестидесяти, мило улыбаясь, стояла возле двери, не решаясь пройти дальше.

Совершенно не предполагающая такого поворота дела, Ева лишь хлопала глазами и тупо смотрела на старушку, словно баран на новые ворота.

– Ну, чего вы тут? – деловито осведомилась Марго, попивая воду из кружки. – Объясни, что к чему, и собирайся, время, знаешь ли, клиент не любит ждать.

– Я не... – попыталась возразить Ева.

– Без всяких не. Баба Вера, проходи, принимай вверенный тебе пост, мы будем часа через четыре, не раньше.

– Но у меня и надеть нечего, да и вообще я...

– Не волнуйся, – не дав договорить, перебила ее Марго, все здесь, – она протянула пакет с одеждой, – за ребенка не переживай, баба Вера сиделка с опытом, воспитала уже не одно поколение, да и тебе самой надо развеяться, при этом еще и деньги дадут, прямо там и немалые. Слушай, может хватит уже изображать из себя упрямого осла? Давай быстро в душ.

– Не волнуйся, дочка, с ребенком все будет хорошо, – не снимая улыбки со своего изрытого морщинами, но не лишенного обаяния и старческой красоты, лица, мягким, доверительным голосом произнесла старушка.

И было в этом голосе, в ее виде и во всем, что исходило из нее, что-то доброе, располагающее к себе, и Ева сдалась.

– Хорошо, – обречено выдохнула она.

– Боже мой, умаляю тебя, не делай из этого трагедию. И настоятельно прошу поменять свою страдальческую мину на веселое беззаботное личико, от этого напрямую зависит сумма твоего гонорара.

Ева послушно покачала головой и отправилась в ванну. Через полчаса в этой смазливой, сногсшибательной куколке вряд ли кто-нибудь узнал бы, ту прежнюю, усталую, замученную Еву.

– Бог ты мой, кто это? – восхищенно разинула рот Марго.

– Истинная красавица, – одобрительно улыбнулась старушка. – Чего ты стесняешься, не надо, чувствуй себя королевой и отдыхай себе хорошо, а за мальца не волнуйся. Ты чем его кормишь, ежели он проснется?

– Там на кухне есть смесь и бутылочки, я их прокипятила. В банке из-под смеси мерная ложечка, три ложки на двести грамм.

– Хорошо, – сказала старушка, улыбнувшись, – разберусь, ступайте с богом.

– Ну все, все, – затараторила Марго, – и так задержались. Пока, баба Вера, скоро будем.

– Подожди, – сказала Ева.

Она подошла к кроватке, поцеловала спящего сына и тихо прошептала:

– Прости, сыночек.

Повернулась и быстро вышла из комнаты.

– Я закрою вас на ключ, если вы не против, – обратилась она к старушке.

– Конечно, конечно, не волнуйтесь, я все равно никуда не собираюсь до вашего приезда, – хихикнула сиделка и расплываясь в улыбке.

У подъезда девушек ждала машина. Услужливый водитель, детина метра два ростом со сломанными ушами и бритым затылком, не проронив ни слова, открыл перед ними двери автомобиля, молча дождался, пока дамы сядут и, не прилагая особых усилий, подтолкнул податливую дверцу.

– Поехали, – пробасил он, усаживаясь за руль.

Всю дорогу Ева, сжавшись словно еж, пыталась бороться со своими страхами, тщетно пытаясь унять дрожь в ногах. Она совершенно не слушала, что тараторила ей Марго, объясняя, как и что нужно делать, а чего нельзя. Перепуганный мозг работал, как заведенный, рисуя самые ужасающие и дикие картины. Ей было стыдно и противно, но в то же время Ева понимала, что это всего лишь работа, которая приносит деньги. Проклятые деньги, как она ненавидела их в эту минуту и проклинала того, кто когда-то придумал их, проклинала себя, что ради этих жалких бумажек продала свое тело, совесть, свою душу. Но лишь единственное, что ее хоть как-то утешало, это то, что все это ей приходится делать исключительно ради сына. "Я должна забыть все и всех, даже себя и думать только о нем, моем маленьком любимом человечке, все смогу и все выдержу ради него", – словно заклинание повторяла она про себя.

Однако не так страшен черт, как его малюют.

В квартире, куда привезли девушек, за накрытым столом сидели четыре подвыпивших, но довольно приятных молодых человека, они сразу принялись галантно ухаживать за дамами.

– Прошу вас, проходите, – скривив рот в какой-то слегка застенчивой улыбке, вежливо пригласил их мужчина лет тридцати пяти с козлячей бородкой, которая, впрочем, совсем не портила его, а, напротив, смотрелась очень даже элегантно, придавая его лицу некий профессорский вид. – Знакомьтесь, это Марго, а это Ева, – представил он девушек таким тоном, словно был с ними знаком уже много лет. – А это, в свою очередь, Саша, Петя и Стас, прошу любить и жаловать. Присаживайтесь, присаживайтесь, девушки, не стойте. Да забыл сказать, меня зовут Михаил, можно просто Миша.

Стол был полон всяческих яств, здесь были бутерброды с икрой, салаты, порезанное тонкими ломтиками мясо, сыр, различные фрукты: ананасы, яблоки, бананы.

– Итак, девушки, позвольте вам открыть небольшую тайну, а, конкретнее, по какому такому поводу у нас банкет, – перехватил инициативу Стас. – У нашего товарища, а точнее Пети, в субботу намечается свадьба, и это, можно сказать, его последний холостяцкий праздник, так что вы должны проявить свой недюжий профессионализм и показать этому олуху, чего он в этой жизни сам себя лишает, выходя, то есть женясь, то есть вступая в ряды честных, любящих глупцов.

– Уймись, – засмущался Петя.

– Смотрите, он покраснел, – не унимался Стас. – Виданное ли дело.

Саша, молча похихикивая, наполнил фужеры шампанским.

– Не слушайте его, девчонки, давайте лучше выпьем за знакомство, – весело сказал он, уставившись на Еву, словно волк на красную шапочку.

Еве совсем не хотелось пить, но, смутившись столь пристального взгляда, чтобы не чувствовать себя глупо, она, не дожидаясь остальных, залпом выпила все содержимое фужера. Газ предательски ударил в нос, так что Ева чуть не выплюнула все обратно. Она зажмурилась, зажав ладонью рот, что позволило снизить звучание вырвавшейся наружу отрыжки. Ева ужасно сконфузилась, при этом краснея как рак. Однако, кроме Саши, никто не обратил на это внимания, да и тот лишь широко улыбнулся и слегка пригубил из своего фужера.

– Скажи мне, Петя, а ты жене своей будешь изменять? – подзадоривал Стас.

– А ты сам как думаешь, Стасик? – подмигнул ему Миша.

– Думаю, что нет, это не в его духе, он не такой как все.

Все как лошади заржали.

– Уроды, – махнул рукой Петр и наполнил свой фужер очередной порцией шампанского.

– Петь, а чего будешь делать, если жена тебе начнет изменять? – лукаво спросил Саша.

– Вы меня достали, вам чего, поговорить не о чем? – возмутился Петр.

– Ну, а все-таки?

– Идите в задницу, затрахали уже.

– Не, ты, Петя, не принимай это близко к сердцу, но статистика, с ней ведь не поспоришь? – подзадоривал Стас.

– Я точно прикончу вас.

– Петь, а если это окажемся не мы?

– Блин, ребята, вы пригласили дам, а сами сидите меня подкалываете, а девочки скучают.

– Ладно, ладно, Петь, расслабься.

Ребята шутили и смеялись, вспоминая свою юношескую жизнь, рассказывая анекдоты и забавные истории, потихоньку в разговор вклинилась Марго, оживленно рассказывая какую-то чушь, ослепляя при этом всех своей белоснежной улыбкой. Ева слушала и молча улыбалась, потягивая шампанское и заедая его ананасом.

– Петь, а Петь, – подмигнул ему изрядно захмелевший Стас, – чегой-то ты засиделся. Давайте, девчонки, – и он кивнул Марго, – покажите ему всю прелесть холостяцкой жизни, а то он только и делает, что напрягается. Петь, это ты после свадьбы будешь напрягаться, а сейчас расслабься и попробуй получить максимум удовольствия.

Петя, будучи уже тоже в изрядном подпитии, приподнялся из-за стола и они с Марго удалились в другую комнату.

– Ева, а чего ты такая грустная? – сияя словно помидор, заплетающимся языком пробормотал Миша.

– Это у нее имидж такой, – сострил Стас.

– Молодые люди, по-моему, это не совсем этично задавать даме подобные вопросы, – вступился за девушку Саша. – Какое интересное имя, Ева, откуда оно у тебя?

– Так назвали, – сухо отрезала Ева, пытаясь выдавить из себя жалкое подобие улыбки, – вообще, это длинная история.

– Пойдем, – приподнимаясь, сказал Саша, – ты мне ее и расскажешь по тайне, а то эти два оболтуса, как обычно, все опошлят. А вы пока посидите, потрещите друг с другом, а мы скоро вернемся.

Саша завел Еву в комнату с большой кроватью и множеством картин на стенах. Он нежно обнял девушку, прижимая ее к себе, и принялся нервно шептать ей на ухо всякую чушь о том, какая она красивая, какая у нее гладкая кожа, стройная фигура. Затем он липкими от шампанского руками снял с Евы блузку, расстегнул лифчик и со страстью оголодавшего вампира, словно клещ, присосался к упругой, набухшей груди молодой мамы.

– Что это? – испуганно закричал он, оторвав свой источающий перегар рот от красивой спелой груди, вытирая руками губы.

– Молоко, – пробормотала не менее напуганная Ева, совсем не ожидавшая подобной реакции.

– Какое молоко? – снизив тон, но все еще ничего не понимая, спросил Саша, удивленно смотря на матовые капельки на потрескавшемся, торчащем словно игла, соске.

– Грудное, – всхлипнула Ева.

– Грудное? Ты что, грудью кормишь? У тебя ребенок, что ли?

– Мальчик, – глотая слезы, промямлила Ева.

– Вот это номер, – ухмыльнулся Саша, – можно попробовать?

Ева молча стояла, опустив голову, и жирные капли предательски падали из ее глаз, безжалостно разбиваясь о паркетный пол.

– Ну, извини, что напугал, я же не знал.

Он заботливо усадил девушку на диван и вытер ей уголком простыни слезы.

– Дай я поцелую эти заплаканные милые глазки, этот влажный чувственный ротик, эти полные молочных рек груди.

Его поцелуи пробуждали в Еве нечто до сей поры неведанное. Что-то подобное ей приходилось испытывать во время кормления грудью, но это, это было по-настоящему захватывающее, испепеляющее чувство, каждое прикосновение этого молодого, страстного мужчины заставляло Еву вздрагивать от наслаждения. Ее истосковавшаяся, уставшая от одиночества плоть пела и ликовала каждой клеткой молодого женского организма. Ева тихо застонала, когда ее обжигающего, дышащего жаром страсти вулкана, коснулись грубые мужские пальцы.

– Ты сладкая, как сахарный сироп, – бормотал его шершавый язык, покрывая липкой слюной тонкую женскую шейку, спускаясь вниз, огибая высокие, округлые холмы с торчащими розовыми верхушками, пробираясь сквозь бархатную, наполненную зноем пустыню к покрытому густой растительностью, заповедному вожделенному колодцу и, окунувшись в его живительную влагу, словно шелудивый пес, принялся лакать из него, утоляя свою невыносимую жажду.

– Боже, как хорошо! – трепетал ее ротик и все ее тело исполняло безумную симфонию любви: волшебными флейтами сочилась божественная мелодия ее кожи, альтами звучали груди, ребра звенели сталью арфовых струн, сердце без устали громыхало большим барабаном, нежные пальчики пели тонкими голосами скрипок, медными трубами вздрагивал живот, две стройные изящные ножки басили гулкими контрабасами, и все это сопровождалось дивным, чистейшим, как капля росы, прозрачным, как горный ветерок, пением ее лона, раскрывшегося, словно бутон розы, готовый принять в себя благодатные солнечные лучи.

– А теперь я покажу тебе, где обитают боги, – прошептал он ей нежно на ушко.

 

 

Уставшая, выжатая словно лимон, слегка подвыпившая и веселая, возвращалась Ева домой, не в силах избавиться от довольной улыбки, прилипшей к ее распухшим алым губам. Подходя к квартире, она услышала истошный детский плач, у нее сильно кольнуло сердце, и ноги сделались словно ватные. "Какая же я тварь, дура, как я могла оставить сына с совершенно незнакомым человеком, что же с ним..., а если его..." – мысли путались, мешались, одна страшнее другой. Кое-как ей удалось вставить в замочную скважину трясущийся ключ, два оборота, Ева распахнула дверь и словно ураган влетела в комнату. Сынишка тихонько посапывал, заботливо укрытый теплым одеяльцем, на веревке сушились выстиранные пеленки, а на диванчике, свернувшись клубком, словно кошка, мурлыкала, рассматривая свои старческие сны, баба Вера. Ева прислонилась к стене, затем тихонько опустилась на пол и, уткнувшись лицом в колени, бесшумно зарыдала, боясь разбудить двух спящих людей. За стенкой все так же кричал ребенок, а за окном начинался новый будничный день.

Ева открыла глаза и увидела перед собой добродушное сияющее лицо бабы Веры.

– Ты чего это дверь-то не закрываешь?

Ева, словно солдат по команде подъем, вскочила на ноги, совершенно перепуганная своей глупой рассеянностью. Но старушка тут же успокоила ее.

– Все в порядке, не волнуйся, – улыбнулась она, – ты бы сразу меня разбудила, как пришла, я-то ведь так, только прилегла, да и задремала ненароком, но пеленки ему поменяла и покормила, а то уж больно горланил, озорник экий. Ну, а в общем спал хорошо, один раз вот только проснулся, а сейчас тоже спит. Да и ты ложись, чего на полу-то валяться.

– Спасибо, огромное спасибо, сколько я вам должна?

Ева потянулась за сумочкой. Насчет денег Марго ее не обманула. За один вечер Еве удалось заработать больше, чем за месяц в больнице.

– Ты давай поспи хорошенько, тебе надо выспаться, а я пока тут пригляжу, – заботливо поглаживая Еву по плечу, произнесла старушка. – Да, вот еще, как хоть звать-величать сына-то твоего?

– Максимкой. Я его еще грудью кормлю, а смесь он не очень-то любит, но все равно иногда подкармливаю, так что, думаю, поспать вряд ли удастся, да, в общем-то, я привыкшая.

– Ты, вот что, привыкшая, сцедись в бутылочку и ложись спать, а я его покормлю или смесь разведу, ночью он хорошо покушал. Да умойся, а то вон все лицо как у негра черное, – слега повысила голос старушка.

 

 

Проснулась Ева от звонка.

– Алло, – понесся ее сонный голос по проводам.

– Это я, Марго, – раздалось в трубке, – как ты там, все в порядке?

– А, Марго. Да, все нормально, спасибо.

– Спасибо мало, с первой получки должна проставиться, я, может, сегодня забегу к тебе ненадолго. А баба Вера еще у тебя?

– По-моему, да, не знаю, сейчас взгляну. А чего, позвать ее?

– Да нет, ладно, отдыхай, пока.

На кухне что-то шкворчало, Максимка лежал в своей кроватке, забавляясь побрякушками. Ева, взглянув на него, улыбнулась, настроение было приподнятое, ей хотелось петь и веселиться, и не думать, и не вспоминать о той серой и унылой жизни, которой она жила до сих пор. "Может быть, я влюбилась?" – подумала она, но сразу же прогнала эту мысль от себя.

– Вот мое солнышко, вот моя любовь, – взяв из кроватки сына и напевая какую-то нелепую мелодию, Ева кружилась по комнате, переполняемая зарядом положительных эмоций.


Оглавление

5. ЕВА
6. Глава 7, повествующая о Еве и ее сыне
7. Глава 8
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!