Случай на водах

 

Роберт Кармин

 

Сергей Николаев

 

 

 

Документальная фантазия

 

Одноактная пьеса в десяти картинах с прологом.
Действие происходит в Пятигорске летом 1841 года.

 

Памяти литературоведа Владимира Левина

 

 

 

 

Звучит Соната № 7 Бетховена, Lento e mesto.

Гости раскланиваются с Верзилиными. Мария Ивановна целует и благословляет дочерей на сон грядущий. Все удаляются. Свет в гостиной сменяется полумраком. Верзилина медленно идёт, останавливается перед образом Божией Матери.

 

В е р з и л и н а. О чём только ни говорили, а о душе-то его никто и не вспомнил. А ведь сорок дней. Трудно ей, небось...Так хоть я помолюсь...

(Крестится на образ и шепчет молитву Богородице об усопшем.)

 

Пресвятая Госпоже, Владычице Богородице!
К Тебе прибегаем, чистая,
Ты бо еси стена необоримая, предстательство и покров
всем прибегающим к Тебе с верою и упованием!
Молим Тя, преблагословенная, услыши молитву
недостойных раб Твоих и предстани присно
за усопшаго раба Твоего Михаила...

 

(Потом подходит к столику у кресел, берёт книгу, садится, перелистывает страницы и начинает медленно вслух читать, вникая в каждое слово.)

 

Когда я стану умирать,
И, верь, тебе недолго ждать,
Ты перенесть меня вели
В наш сад, в то место, где цвели
Акаций белых два куста...
Трава меж ними так густа,
И свежий воздух так душист,
И так прозрачно-золотист
Играющий на солнце лист!
Сияньем голубого дня
Упьюся я в последний раз.
Оттуда виден и Кавказ!
Быть может, он с своих высот
Привет прощальный мне пришлёт,
Пришлёт с прохладным ветерком...
И близ меня перед концом
Родной опять раздастся звук!
И стану думать я, что друг
Иль брат, склонившись надо мной,
Отёр внимательной рукой
С лица кончины хладный пот
И что вполголоса поёт
Он мне про милую страну...
И с этой мыслью я засну
И никого не прокляну!..

 

Гадалка, монета, эпиграммы, карикатуры... Ребячество... Мороженое любил, как дитя малое. А и вправду дитя, хоть и гениальное. Да и убивец – тоже дитя неразумное, младше ещё на год. А секунданты? Добро бы хоть они были люди зрелые! А им и самим-то чуть боле двадцати годков! Эх, мальчишки-мальчишки, натворили вы бед – не под суд, а розгами бы вас, как в старину, ещё учить и учить...

 

 

 

*   *   *