Черные сны в белом конверте

Сон про двух братьев

Господь проверял нищетой и богатством
Двух братьев, а с ними меня.
Один увлекался вином, казнокрадством,
Другой – без еды, без огня.

Мог выйти любой из порочного круга,
Чтоб жить, не слоняясь без дел.
Смотрели с ухмылкой братки друг на друга
И каждый жил сам как хотел.

И дело давно бы дошло до кинжала,
До самого страшного дня,
Не то, чтоб двум грешным ума не хватало,
Нет, им не хватало меня.

Я понял; кому-то приходит расплата,
А я был не то, чтоб осел,
И занял деньжонок у старшего брата,
У младшего дочку увел.

Два брата, конечно, меня невзлюбили,
Я думал: поймают – убьют.
Но деньги, но дочка, конечно, простили,
Два брата по-братски живут.

Сон про мой раздор с ангелом

Мой Ангел-Хранитель меня не простил,
За то, что тщеславным казался
И на трое суток пожить отпустил,
Он плакал, а я улыбался.

Я шел по Парижу, а, может, Москве,
А может быть, где-то в Марселе,
Пол рюмки отведал в каком-то кафе,
Путаны – красотки подсели.

Я им говорил: «Я поэт! Я талант!
Не в банке мои капиталы».
Они щебетали: «О, рошен! Брильянт!»
За гения выпив бокалы.

Бездарно закончился данный мне срок,
Истрачены были все тыщи,
Верней, из кармана пропал кошелек
и я оказался, как нищий.

Мой Ангел-Хранитель меня не забыл,
Внезапно со мной оказался,
Картошкой вареной меня накормил,
Я плакал, а он улыбался.

Музыкант

У него украли совесть, как монеты,
Си – би – моль, ему проплакали кларнеты –
Под окном дворовый пес и тот завыл,
Только он живет себе, как жил.
Поздно возвращается с работы,
Пишет, а потом сжигает ноты,
Падает на старенький диван,
Может, трезвый, а, быть может, пьян.
Судьба у музыканта высь и бездна,
Он сам себе слуга и господин.
Ему твердить, наверно, бесполезно:
«Бездарных много, а талант один!»
– У него опять чего-нибудь украли, –
Бабка Вера сообщила тете Вале,
Им, конечно же, видней со стороны,
У него была жена – и нет жены.
У него пропала люстра, «телек», шторы,
Может, сам продал, а, может, воры,
«Ненормальный, пьяница, урод!» -
Про него судачит уличный народ.
Судьба у музыканта – высь и бездна,
Он сам себе слуга и господин.
Ему твердить, наверно, бесполезно:
«Бездарных много, а талант один!»
У него талант украли, как монеты,
Си – би – моль, ему проплакали кларнеты,
Дворник Стас узнал и тот запил,
Только он себе живет, как жил.
Поздно возвращается устало,
Будто опрокинул три бокала,
Нет, не три, а тридцать три подряд,
Что о нем судачат-говорят?
– Разве он похож на душегуба? –
Говорила тете Свете баба Люба, –
– Разве он на пьяницу похож?
Совесть и талант не украдешь!
Судьба у музыканта – высь и бездна,
Он сам себе слуга и господин.
Ему твердить, наверно, бесполезно:
«Бездарных много, а талант один!»

Все очень не серьезно

Все очень не серьезно,
Словно прыгнуть со скалы,
Как царь Дадон
В котле омолодиться,
Как Змей-Горыныч
Потерять три головы
И как Кощей…
Не лучше ли напиться?
Она стояла
Грустная одна,
Туристочка,
Красивая – из Рима.
Я для нее готов был
Клад достать со дна
Какого-нибудь
Дядьки Серафима.
Мне лучший друг сказал:
«Влюбленный идиот,
Забудь ее!
Клин вышибают клином,
Все очень не серьезно…»
Лучше прыгнуть в самолет
И улететь
К зимующим пингвинам?
«А может, лучше
В космос полететь» –
Ответил я –
«С Венерою остаться!»
Все очень не серьезно,
Впрочем, если посмотреть,
Мне друг сказал:
«Влюбляться, так влюбляться!»

Шальная любовь

У «бабочки ночной» надломлено крыло,
Она под фонарями не резвится,
Он приезжал вчера, чтоб извиниться
И душу болью новою свело.
Играла Волга нежною волной,
Туман вечерний у кафе клубился,
Он говорил: «Я в первый раз влюбился!»
Она в ответ: «А я уже второй!»

Опасное братство лукавства, любви и печали,
Ошибки по жизни она исправляла в начале,
И падала в пропасть, но думала – вырвется ввысь,
Эх, мамочка, мама! Хоть ты за меня помолись!

Она хотела, дура, умереть,
В горсти сжимая горькие таблетки,
Да не судьба, она нужна соседке,
Чтоб за малышкой Таней присмотреть.
Катились слезы. «Мне же двадцать семь,
А у меня ни мужа, ни ребенка!»
И луч с гардины падал тонко-тонко,
Писал слова понятные не всем.

Опасное братство лукавства, любви и печали,
Ошибки по жизни она исправляла в начале,
И падала в пропасть, но думала – вырвется ввысь,
Эх, мамочка, мама! Хоть ты за меня помолись!

У «бабочки ночной» надломлена душа,
Ее вино и водка не спасают,
Она завяжет к лету, даже к маю
И будет жить, как раньше, не греша.
Но он уже, наверно, не придет,
В кого она нечаянно влюбилась,
«Эх, мамочка, скажи, хоть ты на милость,
Ну, почему он так жестоко врет»?

Опасное братство лукавства, любви и печали,
Ошибки по жизни она исправляла в начале,
И падала в пропасть, но думала – вырвется ввысь,
Эх, мамочка, мама! Хоть ты за меня помолись!

Грустная песенка

Промчится ночь, как черный конь по лугу
И белый – с рыжим всадником за ним,
Похнычет дождь, потянут гуси к югу,
И только мы не знаем что хотим.
У любви, у моей вчерашней,
Голос тихий и взгляд домашний,
Капли ливня скользят по лицу,
По ее голубому плащу.
У любви, у моей последней,
Как у неба характер летний,
Ни о чем не жалеешь теперь?
Я теперь ни о чем не грущу.
Хотим удачи, или легкой встряски,
Богатства, славы, или то что есть,
А осень за окном меняет краски,
Желтеющей листвы уже не счесть.
У любви, у моей вчерашней,
Голос тихий и взгляд домашний,
Капли ливня скользят по лицу,
По ее голубому плащу.
У любви, у моей последней,
Как у неба характер летний,
Ни о чем не жалеешь теперь?
Я теперь ни о чем не грущу.
Когда в душе любовь – уходит смута,
Когда в душе любовь – уходит зло,
Пусть в жизни повезет еще кому-то,
Как нам с тобой однажды повезло.
У любви, у моей вчерашней,
Голос тихий и взгляд домашний,
Капли ливня скользят по лицу,
По ее голубому плащу.
У любви, у моей последней,
Как у неба характер летний,
Не о чем не жалеешь теперь?
Я теперь ни о чем не грущу.
Промчится ночь, как черный конь по лугу.
И белый – с рыжим всадником за ним,
Похнычет дождь, потянут гуси к югу
И только мы не знаем, что хотим.

Без названия

Часто ль вам назначали свидания,
Чтоб, как рыбку в пруду, – на крючок?
Я прочту вам стихи без названия,
Без названия – так, пустячок.

Про любовь мне почти не пишется,
Потому что любовь моя, как
Ошалевшая юная лыжница,
Оступившись, летит в овраг.

Я всегда был чуть-чуть хулиганом,
Кувыркался, а тут боюсь,
Повезет – пролечу ураганом,
Или до смерти разобьюсь.

Вам знакомо такое катание
Иль слабо на лыжню вставать?
…Без названия, без названия,
Без названья, а там, как знать…

Четвертушки

Мне казалось, в ту пору, все самое лучшее было
И душа, словно бочка гудела, гудела пуста,
Знаешь мама, меня иногда уносило,
Как веселую яхту по морю, в родные места.

                    ***
Наш дом, как фельдшер слепенький,
Рассматривает глазками
Березку, словно градусник,
Простуженной зимы,
Он ночью бредит песнями,
Он ночью бредит сказками,
Кряхтит, как будто хочет
Промяться до кумы

                    ***
Я испытал и ненависть и страх,
Я испытал предательство и братство,
Моя Земля стоит на трех китах,
На ней Любовь, вот все мое богатство.

                    ***
У женщины четыре колдовства,
Вернее, три, а если точно – два,
Владеет же она всего одним
И то, когда без мужа едет в Крым.

                    ***
Угадав мое имя и отчество,
Где живу я и с кем,
Все равно. Одиночество, одиночество,
Точит душу, как крыса, бревно.

                    ***
Осень город осыпала серебром,
Звонко капли бились о бордюры,
Тополя качались, словно пили ром, -
Вы о ком грустили, балагуры?

                    ***
В том сквере, где Он и Она, словно флейты
С мелодией знакомой о сказке и мечте,
Рукой незримой, вдохновенной, чей-то…
О, эти многоточья на воде!

                    ***
Воробьи не любят серенаду
Во дворе бродячего кота.
Сердце, сердце! Нет с тобою сладу,
Разве же любовь не высота?

Потомкам

Что предсказать Вам, славные потомки,
Вы будете, как мы, в манерах тонки,
Законы знать, основы из основ,
Не обижать сирот и стариков.

Любить свободу и ценить культуру,
Зарядкой укреплять мускулатуру,
Работать в институте на луне,
Куда не раз слетать хотелось мне.

Вы покорите Марс, потом Венеру,
Взорвете там чего-нибудь к примеру,
Художник весь процесс отобразит,
Напьется в стельку с другом, паразит.

Шучу, вы будете другими –
В Москве, Нью-Йорке, Монреале, Риме, –
Наивны в меру, вежливы, мудры,
Как мы терпимы, правда, до поры.

И гениальны будете в науке,
Романы иногда писать от скуки
Про нас и жить, конечно, без войны,
Не то что предки наши, и не то что мы.

Как отпуск – к морю, на песочке греться,
Смеяться над мультяшками из детства,
Рассказывать про тещу анекдот,
Как будто горсть плодов засунув в рот.

Вы будете, наверное, добрее –
В Израиле, Китае и Корее,
Хотя не избежите сложных тем,
Как мы – экологических проблем.

Потомки – и на Волге и на Каме, –
Вы будете, как мы, скучать по маме,
По вишням и антоновке в саду
В сто тысячи каком-нибудь году.