Хроника глобального бреда

 

 

В конце весны снова наведались инопланетяне. Они не садились на своей «тарелке» прямо у княжеской резиденции, а просто-напросто появились однажды вечером в покоях Александра – на этот раз их было двое. Орлов сразу узнал Сириама и радостно обнял его; второго пришельца приветствовал поклоном.

– Вы по делу или проведать только? – в оживлении спросил Александр.

– Только проведать, – как всегда сухо ответил Сириам.

– Знаете, наверное, о нашем несчастье?

– Да, знаем.

– Как же вы не отвели беду? Для вас это было нетрудно.

– Мы не обязаны предотвращать гибель тех людей, которые не участвуют в реализации нашего плана регенерации земной цивилизации.

– Да что вы говорите!.. Разве Павел не участвовал в восстановлении общества? – с нескрываемым удивлением спросил Александр.

– Он не состоял в числе тех, за кем мы наблюдаем с момента рождения.

– А я, значит, состою?..

– Да, вы состоите.

– И за какие же заслуги? – попытался иронизировать Орлов, сам заметив, как в нем начинает копиться негодование рациональностью пришельцев.

– Дело не в заслугах: еще задолго до вашего рождения мы знали, что именно вы возглавите русский народ.

– Хм! – недоумевал Александр. – Допустим, вы узнали это с помощью машины времени. Но зачем тогда курировать мою судьбу, если все предопределено?

– Далеко не все. В судьбе человека часто играют важную роль такие внешние обстоятельства, которые могут значительно повлиять на ее направленность.

– Вы, значит, подталкиваете субъекта, стоящего на распутье к правильному, по вашему мнению, выбору своих действий?

– Совершенно верно. Вы тоже неоднократно стояли перед выбором и не всегда принимали верное решение; тогда мы меняли сценарий окружающих обстоятельств, и вы продолжали двигаться по жизни в нужном нам направлении.

– Например?..

– Когда вы сильно увлеклись Жанной Мальковой и забыли обо всем сущем, нам пришлось вывести ее из сферы вашего внимания и вернуть вас к реальности.

– Вы ее убили?!..

– Она сама себя убила. Вам не следовало заводить с ней знакомство, отвлекающее от более важной задачи: осознания совершающихся в мире фундаментальных процессов.

– И вы так смаху уничтожили дорогого мне человека? – Орлов вскочил, готовый придушить собеседников.

– Успокойтесь, – старался привести его в чувство Сириам. – Жанна не погибла... Похоронено лишь ее прежнее тело, а внутренняя сущность опять живет в другом теле.

– И где же она? – хрипло спросил Александр, все еще обуреваемый негодованием.

– Это неважно: даже встретившись, вы не узнаете друг друга. Прошу вас сесть.

Орлов сел, выпил воды и опять почувствовал легкое покалывание на висках; душевное возбуждение постепенно уходило. – Быстро нервы глушат… телепаты хреновы, – подумал он, и еще спросил:

– Она далеко отсюда?

– Да, искать не стоит.

– Ну, черт с вами, – пошел на попятную Орлов. – Ладно, хоть жива. Жаль, что не встретимся: душа-то у нее… чудо!

– Не волнуйтесь. Вам нужно заниматься тем, что более важно, – старался отвлечь его Сириам.

– Хм... Это для вас, импотентов, не важно. А для человека нет ничего важнее любви! – с неулегшимся еще возмущением возразил Александр.

– Уверенность в этом утверждении приводит людей к социальной слабости. Человек становится способным совершить преступление ради любви, и тем самым исключить себя из общества: стать вне закона, – резонно возразил Сириам.

– Да уж бывает... – с охотой подтвердил Орлов и почувствовал удовлетворение от очевидного превосходства дерзких и страстных землян над их замшело-рациональными и холодными как рыба «братьями по разуму».

Он снова спросил:

– Ну, а во что вы еще серьезно вмешивались для коррекции моей судьбы?

– Дети сильно отвлекли бы вас от изучения мировых закономерностей, поэтому мы избавили вас от лишней обузы.

– Как это?.. – похолодел Александр.

– Весьма просто, – стал пояснять Сириам, не замечая за собой бестактности. – Вы знаете, что в клетках вашего организма одна лишняя хромосома – эта генетическая девиация определяется как синдром Клейнфельтера. Генную модификацию половых клеток родителей мы произвели еще до вашего зачатия, и таким образом вы получили достаточное количество свободного времени для успешного получения всеобъемлющего знания.

Орлов был близок к потере сознания в бешенстве от услышанного: горячая волна окатила голову, руки задрожали. Сириам добавил ему ярости, бестолково похвалившись:

– Вы должны быть признательны нам и довольны нашей предусмотрительностью! Физиологического ущерба нет, вы полностью пригодны для земной жизни… но нет и лишних помех для интеллектуального совершенствования.

Орлов не мог уже сдерживаться. Он прямо через стол выдернул Сириама левой рукой за грудки и поднес лицо к лицу; хотел правой открутить ему нос, но носа не было. Тогда Александр, не отдавая отчета в действиях, стал отвешивать пришельцу крепчайшие щелбаны в выпуклый лоб, приговаривая при каждом зловещим шопотом:

– Это дети помеха?.. Это дети – помеха?! А ты, сука, обо мне подумал?.. как мне-то на белом свете жить? Ты, гаденыш, меня спросил?!

Непропорционально большая голова гуманоида безвольно болталась на тонкой шейке сотрясавшегося щупленького тельца; и без того большие, глаза выкатились из орбит: он задыхался.

Орлов уже ревел:

– У-у, тварь!.. Ай же, тварь!!

Наверное, Александр убил бы потерявшего осторожность умника, но его вкрай ошалевший товарищ справился наконец с растерянностью и нажал какую-то кнопочку на своем браслете. Сильнейший психоэмоциональный разряд пронзил Орлова сверху донизу; он отпустил инопланетянина и рухнул на стул, бессильно свесив руки.

Придя в себя через минуту, Александр еще не сразу понял, что произошло. Наконец сознание стало отрывками возвращаться: в ушах пронеслись последние фразы конфликтного диалога, взгляд на онемевшие руки напомнил об их нечаянном буйстве. Осоловело рассматривая лица гостей, Орлов догадался, что оскорбил их, и невнятно пробормотал:

– Извиняюсь, ребята… что-то я не то сказал?

Сириам не мог еще отдышаться, а его друг «прозуммерил» в ответ отвратительным голоском голодного Буратино:

– Вы превысили допустимые пределы физических действий в отношении представителя высшей разумной жизни.

– А-а! – вспомнил произошедшее Орлов. – Вы как всегда «в белом», а мы в дерьме.

С большим усилием он достал из кармана пульт экстренного вызова, положил его на стол и сказал:

– Благодарю за внимание… все свободны. – Помолчав, добавил: – И чтоб духу вашего здесь больше не было! Обойдемся без «гигантов мысли».

К удивлению князя, Сириам вместо слов возмущения дерзостью землянина спокойно, как ни в чем не бывало, произнес:

– Сегодня вы были несдержанны, Александр… прошу впредь быть учтивее. Не торопитесь возвращать пульт, он еще пригодится: со временем ваше отношение к нам изменится, и вы сами пожелаете встретиться вновь. До свидания!..

Оба пришельца растворились в воздухе так же внезапно, как и появились. Орлов посидел еще один, и пошел умываться перед сном; руки его едва шевелились.

– Киловольт сто «всобачил», чучундра зеленая!.. – подумал он, глядя в туалетное зеркало, и усмехнулся.

Уже лежа в постели, лучше вспомнил признание Сириама о генетическом вмешательстве, свой гнев и решил, что Лешка пожалуй прав: все у этих гуманоидов не так, как у людей.

Искренне удивлялся:

– Даже не обиделись, что руки распустил… никаких эмоций!.. Жизнь, стерильная до невозможности. Булгаковский Шариков говорил о такой жизни с нескрываемым презрением: – Чисто, как в трамвае…

А наши бы добавили: …– плюнуть негде!

 

Когда Орлов рассказал Лехе о происшествии, тот долго смеялся и подтрунивал, утирая слезы:

– Высший разум… гуманная цивилизация… вон, как током шибанули!.. Я ж говорил тебе – гони их отсюда: у них своя жизнь, у нас своя. Не нужны нам их советы, без сопливых скользко.

Орлов кивал в ответ и вздыхал, потирая онемелые руки. Глядя в окно на марширующих перед теремом дружинников, спросил:

– Жаль тебе Павла?..

– Еще бы не жаль: вон, сколько вместе перенесли.

– Это точно, – согласился Александр. – Паша нам с тобой здорово помог.

– Да. И людям немало сделал: народ только добром его поминает. Отличный мужик был!..

– Был… был. Ты скажи Харитонову – пусть памятник соорудят; у Спасского монастыря поставим.

– Ладно, скажу.

Помолчали. Орлов опять спросил:

– Как там наши, нормально отсеялись?

– Ага.

– Начало июня, Леша. Троица скоро – Родительский день; надо бы Пашу проведать... Готовь конвой, поедем.

– Ага, давай съездим!

– Мишку «на хозяйстве» оставлю, Ломакина назначишь начальником конвоя. Да!.. Усачева с собой возьми.

– Добро.

 

В Нижний Новгород поехали на пяти «Уралах» – добрались споро. Евгений Садофьев высоких гостей встретил по чину: почетным караулом, ковровой дорожкой, чаркой водки с хлебом да солью.

Владимирский и Нижегородский князья обнялись, расцеловались (еще можно было допускать такую фамильярность) – пошли в хоромы, расположенные в здании Богородского монастыря. Дружинники стали спускать с грузовиков шестерку лошадей, привезенных в подарок.

В покоях побыли недолго. Орлов поблагодарил Евгения за Валентину, передал от нее гостинец и устно выразил надежду, что княжество Нижегородское скоро окрепнет; немного отдохнув, гости пошли на монастырское кладбище.

У могил Галстяна и погибших солдат возложили венки, преклонили колени и постояли молча, вспоминая героев живыми. Орлов еще поклонился могилам и сказал, вздохнув:

– Спасибо за службу, ребята… скоро свидимся.

Караул дал три залпа, и все пошли в терем. Близился вечер.

Старшего князя и дружинников угощали на славу – лучшими припасами. Первым тостом помянули покойных воинов; выпили не чокаясь, а тогда уже принялись за трапезу.

Садофьев сидел рядом с Орловым. Александр спросил его:

– Ну, что думаешь, Евгений?.. как от татар обороняться будем? Народу у тебя мало.

– Да… мало, князь: двадцать человек в дружине, и только.

– На меня надеешься?

– А где еще солдат, оружие возьмешь?

– Не дело!.. Сам промышлять должен. По землям своим ездил?

– Так не на чем же.

– Не крути! Я во дворе черную «Волгу» видел.

– Ну да, есть… так то – моя машина.

– И что, в гроб ее с собой заберешь? Куркульские замашки оставь – знаю я вас, интендантов. Все на благо Отечества положишь!.. Так велю.

– Конечно, конечно, – поспешно отвечал Садофьев, нутром почувствовав силу великокняжеской власти.

– Бензин найдешь сам, объедешь всю свою вотчину; сочти народ, окажи ему помощь. Оставлю тебе мошну денег и своих купцов: расскажут, как дело вести.

– Понял.

– Ты ничего еще не понял!.. У них научишься, тогда и поймешь.

– Ясно.

Александр велел позвать Усачева. Когда тот явился, представил его Садофьеву:

– Вот сотник Усачев, воевода тебе: и от врага защитит, и за самим присмотрит. Проштрафишься – в железа закует! Теперь понял?..

– Понял! – с опаской подтвердил Садофьев.

Орлов обернулся к Усачеву:

– Усек, Максимыч?.. Государеву службу нести будешь: князь по хозяйственному делу, а ты по военному. Боец ты опытный, с двенадцатого года лямку тянешь – тебе и рубежи оборонять.

– Есть! – по-солдатски коротко ответил тот.

– Садись тогда с нами.

Усачев сел рядом. Выпивали, закусывали; Орлов пояснял Садофьеву:

– Ты – не меня, Николаич, бойся, а татар: чую, напасть хотят!.. Надо нам их опередить, так что готовь место для новых дружинников: пришлю еще полуроту. Я знаю, работников у тебя мало; да они нахлебниками не станут: привезут жен, скотину, сами себя кормить будут... Это в старое время все от немца угрозы ждали, но теперь для нас – татарин опаснее и важнее. Европы, почитай, нет! Вот и надо на мусульманский Восток озираться: там нефть… там наш интерес; нам через татарина к Уральским горам идти. Если вскорости Казань покорим, то в будущем от многих невзгод избавимся. Покорить, ребята – не значит в гроб загнать... Разоружить, контроль поставить, угодного хана назначить. Покорить – значит, смирить; чтобы дружбу вести, торговать – избавиться от вражды. Этим канцлер займется; Усачев будет воевать, а Хорьков мирную жизнь налаживать. Смекаешь, Леша?..

Российский канцлер оторвался от хрустящей квашеной капустки и кивнул, поддакнув.

– Короче говоря, Евгений, править будешь с опорой на воеводу, – добавил Орлов, завершая разговор. – Оставлю тебе четыре грузовика и свой конвой. Как отбуду к себе, езжайте в провинцию – ищите людей, транспорт, ГСМ, склады оружия. Тоцкий полигон знаешь, где?..

Садофьев кивнул.

– Имей его ввиду. Ты местный – ты тут все знаешь!.. Не расслабляйтесь, соколы мои, готовьтесь на осень к боевой операции. Все, пошли спать... – князь первым встал из-за стола.

Наутро Александр с Алексеем еще раз поклонились могилам героев, и уехали во Владимир на одном грузовике с малым конвоем.