Случай в пути

Случай в пути

Неустанных колёс мерный гул
Убаюкал меня понемногу.
Я, к стеклу прислонившись, примгнул
И увидел большую дорогу.

В отдаленье стоял человек.
И звучал голос хрипло и глухо:
"Рознь посеял бездушный наш век.
Мы ушли кто куда друг от друга".

Слёзы гасли в его бороде.
Старец звал, руки к небу вздевая:
"Люди русские, братья, вы где?.."
А в ответ – тишина гробовая.

Я, очнувшись, тряхнул головой.
Сердце громко стучало в тревоге.
Пригляделся: то столб верстовой
Одиноко стоял у дороги.

Прозрение

Где ты, русский богатырь, скажи?..
Сжалось сердце от тревог и боли.
А вокруг – ни звука, ни души.
Я один остался в чистом поле.

И казалось – нету больше сил,
Побеждает зло на белом свете.
Я уж было руки опустил,
Но в лицо мне вдруг ударил ветер.

С глаз незримо спала пелена.
Новый свет зажегся на Востоке.
Распрямились плечи и спина.
И земли меня пронзили токи.

Я коснулся троеперстьем лба.
Плыли тучи с Запада, чернея...
Нет, еще не кончена борьба.
Мы еще посмотрим, кто сильнее.

Притча

Иван, не помнящий родства,
Покинул отчий дом,
Махнув рукой: "Всё – трын-трава!
Гори здесь всё огнем!.."

Побрел куда глаза глядят
От горестей и бед.
Когда он бросил взор назад,
Руси пропал и след.

Палило солнце. Шли дожди.
И дни сменяли дни.
Однажды видит: впереди
Какие-то огни.

Сквозь все сгущавшийся туман
Манящий свет мигал.
Тянулись кочки, а Иван
Упрямо вдаль шагал.

И думал: "Наконец-то я
У новых берегов..."
Вдруг из-под ног ушла земля.
И только пару слов

Успел он крикнуть в белый свет:
"О Боже, помоги!.."
И быстро разошлись в ответ
Над грешником круги.

Современная сказка

Поманила дорога-змея
Парня сельского в сказку-столицу.
Променял он родные края
На неоновую небылицу.

Мишурой повстречала Москва
И с усмешкою бросила Ване:
"Никакого тебе волшебства –
Были б только купюры в кармане".

Поглядел тот с разинутым ртом
И решил: "Вот оно – под рукою.
Сколько разных соблазнов кругом..."
И с тех пор он лишился покоя.

Лихо кружит его "Кадиллак"
И ныряет в машинные реки. –
Оказался повенчан дурак
Со "змеей кольцевою" навеки.

Березовая роща

О чем грустишь, березовая роща?
Какая дума тяготит твой ум?
Гляжу на свет сквозь крон цветущих толщу
И в твой зеленый вслушиваюсь шум.

Встревоженно ты шелестишь листвою,
Спеша всю душу мне открыть опять.
И я качаю тоже головою,
Не в силах мысли горькие унять.

Здесь, на Руси, печалям нет предела...
Давай в тиши, родная, постоим.
А всё, о чем поведать ты хотела,
Пойму и так я по слезам твоим.

Памяти Фета

Кто-то вздохнет: "Нынче время такое –
Не до кувшиночек и соловьев.
Сколько вокруг зла скопилось и горя.
Слышишь недремлющей совести зов?"

Слышу! Но что мне поделать с собою
Ночью, сверкающей тысячью глаз?
Пой, чародей, о любви под луною,
А о печалях не надо сейчас...

Пусть я поверю, что есть оно где-то
Счастье для всех. И у стареньких ив
Снова один просижу до рассвета,
Боль соловьиною трелью залив.

Исповедь провинциала

Уехать из Богом забытой деревни,
Зажить бы в каком-нибудь городе Эн,
Где между домами теснятся деревья
И слово у всех на устах "бизнесмен".

И там поспевать за коммерческим веком,
Рассчитывать каждый свой шаг по уму
И чувствовать новым себя человеком,
Так быстро познавшим здесь цену всему...

Но только куда от земли этой деться,
Где вкусен, как прежде, березовый сок,
Где бойко прошло босоногое детство,
Где я до сих пор для старушек "сынок"?

* * *

Сидит дед на завалинке.
Вся борода бела.
Треух, фуфайка, валенки –
Вот и зима пришла.

Уж за плечами уйма лет.
Дед курит самосад.
Свою он думу думает
И смотрит на закат.

"Давно пора направо нам..." –
Печально шутит вслух...
А с неба белым саваном
Ложится снежный пух.

Отверженные

Неусыпная боль, алкоголь...
Медный грошик к ногам звонко скачет.
Вдоволь горя хлебнув, только голь
Перекатная знает, что значит

Эту чашу испить, когда путь
Лишь один – выйти с кружкой на паперть.
И не страшно рукою махнуть
И на жизни своей крест поставить.

Кукушка

В дебрях прячется избушка.
За окошком меркнет свет.
Не скупись и мне, кукушка,
Нагадай побольше лет!

Год за годом в крае отчем
Не стихает воронье.
Ты кукуй, кукуй – а, впрочем,
Я и так пожил свое.

Сколько кровью обливалось
Сердце бедное в ночи...
Что ты так раскуковалась?
Ладно, хватит, помолчи!..

Ночное

Звезд полночное крошево.
Млечный путь весь в пыли...
Свет далекого прошлого
Долетел до Земли,

Где простой смертный мается
И живет одним днем.
До сих пор здесь решается
Златом всё и огнем.

Из глубин мироздания
Мрак взирает в окно.
Мир застыл в ожидании.
Будущее темно...

В колесе

Мы круглый год всё по делам
Спешим. Мелькают лица.
Земля вращается, и нам
Приходится крутиться.

Забот докучных полон рот.
Часов бегущих стрелки
В такой нас взяли оборот –
Куда там этой белке!

* * *

Я молнией здесь промелькну, –
Как тень на чужом карнавале;
Дождинкой стеку по окну,
А там – поминайте, как звали.

Раскатами туч грозовых
Расскажет пусть хмурая осень,
Что нет меня больше в живых,
А может, и не было вовсе.

На чужбине

Париж. Закат. И нет ответа.
Вот и последняя черта –
Стальное дуло пистолета
Уставилось в отверстье рта.

Лежала краткая записка.
(На дате дрогнула рука...),
А Родина была так близко
И так безумно далека.

Слепой

Слепому показалось, что он видит,
Как яркий свет одолевает тьму.
"Нет, не надейся – ничего не выйдет!" –
Жестоко кто-то бросил вслед ему.

И день погас. Но вера остается.
Глядят печально лики-образа...
А по ночам он ясно видел солнце,
Закрыв огнем сожженные глаза.

* * *

Окрашены небесной синью
Верхушки стареньких осин...
С тревогой вечной за Россию
Средь росных трав стою один.

И в эту даль гляжу до боли.
Ищу ответ на свой вопрос.
Полынью горькой пахнет поле.
И всё вокруг дрожит от слез...

За светом тьма идет по следу.
И сколько небо не проси,
Покоя не было и нету
На неприкаянной Руси.

* * *

Солнце плавало в купели,
Тек ручей, капели пели,
Птиц заливистая трель,
Как волшебная свирель,
На округу всю звенела.
Кошка бок на солнце грела,
Дети бегали гурьбой,
Шла старушка за водой.
Древний дед глядел куда-то
Грустно и подслеповато.
Даль. Небес голубизна...
Сорок первый год. Весна.

Рассказ ровесника войны

Сосед с войны вернулся.
В саду погладил ель.
Малец лицом уткнулся
В потертую шинель.

Солдат прижал супругу
К наградам горячо,
Единственную руку
Кладя ей на плечо.

Малыш рукав потрогал:
"Папуль, а где она?"
Вздохнул тот у порога:
"Война, сынок, война..."

Сельчане. Стол. Расспросы.
За павших – вновь до дна.
И все, глотая слезы,
Шептали: "Да, война..."

А вскоре дядю Жору
Зарыли у сосны...
Мне шел уже в ту пору
Четвертый год... войны.

Славянское единство

Даль зовет к себе в объятья.
Быть плечом к плечу бы нам.
Что же мы, славяне-братья,
Разбрелись по сторонам?

Сколько вместе соли съели
И дорог пришлось пройти.
Неужели, неужели
Больше нам не по пути?

Небо гладкое как скатерть...
За всех нас я помолюсь.
Вспомним, братья, "ридну матерь" –
Нашу Киевскую Русь!

Храмы России

Нас в такие бросает изломы...
Плачет свечка: "Спаи их, спаси!"
Куполов золотые шеломы
Век за веком встают на Руси.

Над просторами, полный тревоги,
Колокольный разносится звон.
Как пред Господом все мы убоги!
Зло нас пробует с разных сторон.

Одолеть как непросто Мамону.
И с печалью о каждой душе
Стойко держат они оборону
На последнем своем рубеже.