Фехтовальщики

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Иллюстрации Саши Николаенко (заявки на иллюстрирование: newlit@newlit.ru)

 

Купить в журнале за апрель 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

 

 

Посольство он нашёл легко, прошелся вдоль высокого железного забора с выступающей на тротуар стеклянной будкой недремлющего охранника. «Завтра тут, небось, очередина будет! – подумал он. – Говорят, народ за бугор всё валит и валит. Мёдом им там намазано, что ли? Я вот никуда валить не собираюсь. И в Австралию эту долбанную не поеду!».

Потом он выкликал на смартфоне карту Москвы и, сверяясь с ней, стал выбираться к Старому Арбату, о котором много слышал и даже сохранил смутные воспоминания с детской поездки с мамой. Кто в нашей стране не знает о московском Арбате? Кто не слышал песни о нём? Да что там говорить! Наверное, в каждом российском городе – и большом, и малом – имеется и свой Арбат, появившийся в подражание московскому, где гуляет молодёжь, где назначают встречи и узнают горячие новости.

Старый Арбат всегда полон народа. Здесь иностранцы покупают матрёшек и шапки-ушанки с красными армейскими звёздами; здесь непризнанные живописцы продают картины заезжим провинциалам, здесь у Стены Цоя звенят гитарами его вечно юные поклонники, здесь потешают почтенную публику самодеятельные жонглёры и акробаты…

Но, стоп! Внезапно публика цепенеет и начинает смотреть в одну сторону. Туда, откуда движется группа молодых людей, одетых в чёрное. Головы этих людей гладко выбриты, на ногах – тяжёлые ботинки. Они идут клином, впереди высокий, широкоплечий вожак. На нём короткая кожаная куртка без воротника, у него тугая бычья шея, на кулак правой руки намотана стальная цепь. Люди на улице пугливо расступаются, кое-кто спешит укрыться за дверьми ближних магазинчиков.

Бритоголовый вожак подходит к хорошо одетому средних лет африканцу, который в компании с белой девушкой рассматривает уличные картины, и молча, с ходу, бьёт его в ухо. Африканец падает. Девушка вскрикивает и рефлекторно отшатывается. Мгновенно налетают остальные скинхеды – человек шесть-семь – ожесточённо бьют упавшего ногами. Девушка пытается защитить своего спутника, её тоже сбивают на асфальт.

На всё это действо уходит не больше минуты. Затем, как по команде (а может, и была там негромкая команда вожака), избиение прекратилось, нападавшие быстро разошлись в разные стороны и скрылись в боковых переулках и дворах.

 

«Вот это да! – перевёл дух Антон и провёл тыльной стороной кисти по лбу, отирая выступившую испарину. – Средь бела дня! В центре Москвы! И где же доблестные менты?..». В начале инцидента ему даже показалось, что вожак скинхедов и был искомый им Скорцени, но потом он понял, что ошибся, это был другой человек. Таких качков-мордоворотов среди них, видно, немало. Попробуй его найди в огромном городе. К такому ведь скину не подойдёшь на улице и не спросишь: «Братан! Я кореша ищу, по кличке Скорцени. Не скажешь?». По башке получишь, вот и всё.

Антон понимал, что даже знание номера телефона, по которому можно позвонить Олегу Скворцову, никак ему не поможет. «Ты кто? Откуда у тебя номер моей мобилы?» – сразу последует вопрос. И что на это можно ответить? Хорошо киношным крутым парням: они звонят другим крутым парням и грузят: «Пробей-ка мне этот номерок! Что за чувырла под ним дышит?». А кому мог позвонить Антон? Кого мог он нагрузить?

Гулять по Арбату больше не хотелось. Антон опять сориентировался по смартфону и двинулся в сторону Красной Площади.

У самого входа на площадь, у большого кирпичного здания (музей Ленина, понял он по карте), Антон опять увидел группку бритоголовых. Худенький пацан лет четырнадцати продавал какие-то газеты и журналы, которые доставал из большой раскрытой сумки, стоявшей рядом с ним на брусчатке мостовой; двое парней постарше стояли поодаль, курили и посматривали на него и на прохожих. Прохожие нет-нет да и подходили к парнишке, брали в руки газеты и журналы, рассматривали, хмыкали, пожимали и отходили. Однако кое-кто и покупал. Несколько юнцов толкались рядом, читали купленное, обсуждали.

Антон подошёл, решив, что здесь он может что-то узнать о местах, где могут бывать такие как Скорцени.

 

Пацан продавал газету «Я – русский» и журнал «Уличный боец». Как и следовало ожидать, и то и другое было рассчитано на скинов. Антон купил и журнал, и газету.

– А где вы тусуетесь? – спросил он у продавца. Тот посмотрел на него испытующее и ответил с вызовом: – А нас там уже нет!

Надвинулись двое «лбов».

– О чём базар?

– Да так, интересуюсь. Нельзя?

– Ты кто?

– Никто. Приезжий. По Москве гуляю.

– Вот и гуляй. Пока не настучали.

Антон пожал плечами и двинулся по Красной Площади в сторону красивого храма.

«Стерегутся, гады! – подумал он. – Как на войне живут. А, впрочем, и то верно: у них вся жизнь – война, сегодня сам видел. Надо думать, что у них и врагов хватает, даже помимо ментов, вот и стерегутся».

Больше в этот день он бритоголовых не встречал.

 

На следующий день он прямо с утра поехал в австралийское посольство. Вопреки его опасениям, народу на подачу документов на визу оказалось немного, три-четыре человека. По-видимому, Австралия не пользовалась в России большой популярностью – далеко и дорого.

Антон заполнил большую анкету на английском языке, приложил к ней две фотографии, письмо отца, документ о том, что тот является гражданином Австралии и имеет достаточный постоянный доход, а также нотариально заверенное согласие матери на его выезд. Ну и, конечно, своё свидетельство о рождении и справку из школы. В общем, кучу бумажек.

У него сняли отпечатки пальцев (с помощью небольшого электронного сканера) и сказали, что ему позвонят, когда виза будет готова.

– А сколько примерно ждать? – поинтересовался Антон.

– От пяти до двадцати дней, – пояснила русская дама-регистраторша. – Если вы не можете ждать, можете оставить кому-нибудь доверенность.

– Я подожду, – сказал он и вышел на улицу.

В этот день ему позвонила Карина.

– Как успехи? – спросила она.

– Нормально, – ответил он. – Документы сдал. Теперь надо ждать. От пяти до двадцати.

– А с остальным как?

– Тоже нормально. Гуляю по Москве, с достопримечательностями знакомлюсь.

– Знакомых не встретил?

– Пока нет. Москва – город большой.

– Береги там себя. Под трамвай не попади.

– Не парься, всё будет нормалёк.

– Я тебя целую!

– Я тебя тоже.

Маме Антон позвонил сам. Ей он тоже сообщил, что документы на визу сдал, но насчёт сроков на всякий случай соврал, сказал, может, это будет двадцать дней, а может, и больше.

 

Каждый день он мотался по Москве, вглядывался в лица, головы и фигуры. Садился в метро, выходил каждый раз на другой станции и прочёсывал окрестности, заходил во дворы, парки и другие места, где, по его мнению, можно было встретить бритоголовых. Однажды он их и встретил. Неподалёку от университета имени Лумумбы («лумумбария», как писали в газетке «Я – русский») довольно большой отряд скинов (человек двадцать) напал на студентов-вьетнамцев («вьетов»). Однако на помощь вьетнамцам быстро подоспели китайцы («киты») и какие-то другие азиаты, и московским «фашикам» пришлось ретироваться. Антону и в этот раз не удалось войти с ними в контакт. Да и как бы он мог сделать это?

После недели безрезультатных «гуляний» он решился на более активные действия. Он зашёл в парикмахерскую и постригся под ноль. Бабушка, конечно, пришла в ужас:

– Антоша! Зачем ты это сделал?

– Бабушка, это молодёжная мода. Ты ничего не понимаешь, – не моргнув глазом, ответил он. – Я ведь всё равно остался прежним Антоном, правда?

– Я надеюсь, – неуверенно ответила бабушка. Она не знала, что внук неискренен с ней, что он уже забрал из австралийского посольства паспорт с визой и собирается убить человека.

 

В новом, преображённом виде, Антон продолжил поиски. Через два дня ему повезло: он наткнулся на троих бритых в чёрных куртках в вагоне метро. Они вели себя смирно, старались не привлекать к себе внимания и лишь изредка вполголоса переговаривались и поглядывали по сторонам. Когда они вышли, Антон последовал за ними. Уже на улице они обернулись и один из них спросил:

– Чё надо?

– С вами хочу, – ответил Антон.

– А в бубен не хочешь? – спросил другой и слегка приблизился.

Антон промолчал.

– Кто такой? – опять спросил первый. Его взгляд буравил Антона, как деревяшку. – Если шавка, то лучше бы тебе просто исчезнуть. Шавок мы давим.

Антон уже знал, что шавками скины называют антифашистов.

– Да какой из него шавка! – подал голос третий. – Посмотри на его прикид! Конкретный домашний карлан. Прислониться к нам хочет.

Первый, по-видимому, лидер в этой тройке, помолчал, потом спросил:

– Где живешь?

Антон назвал улицу.

– Кислого знаешь?

– Нет. Я в Москве недавно. Предки из Крыма переехали.

– Из Крыма? – На лице у всех трех появился интерес. – А чего? В Крыму тепло! Бабки сейчас туда кидают…

– Кому кидают, а кому и нет. Фазер мой в укровской конторе парился, контора закрылась, вот он в стольный и подался. Сеструха у него тут, у неё на хате пока кантуемся.

– А чё тебя к нам мотнуло?

– Два дня назад видел, как ваши «вьетов» возле «лумумбария» метелили. Понравилось!

– Звать как?

– Антон.

– Погоняло?

– Нету.

– Крымчак будешь. – Скин глянул на своих соратников – нет ли возражений. Возражений не было. – Завтра часов в двенадцать подгребай к «горбушке». Если что, скажешь: «Каин» привёл. Каин – это я. А теперь вали отсюда, чтоб мы тебя не видели. Да капюшон с куртки срежь! Мы с такими не ходим: за капюшон менты хватают.

Стараясь не выдать своё ликование, Антон развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь. Полдела было сделано. Он был уверен, что Скорцени за прошедшие месяцы стал заметным человеком среди московских скинхедов, и теперь, войдя в их среду, встретиться с ним удастся довольно скоро. Конечно, убийца Дениса может узнать его, но тут уж надо быть начеку. В любом случае, такие подонки, как правило, не готовы к отпору со стороны нормальных людей, и у решительного человека есть некоторая фора. Осталось только выяснить, что это за «горбушка».

Он достал из кармана смартфон, вызвал «Гугл». «Горбушкой» оказался Дом культуры имени Горбунова. Кто такой Горбунов, Антон выяснять не стал, но выяснил, что Дом культуры находится вблизи станции Багратионовской. Антон вернулся в метро и поехал домой.

 

Бабушка встретила его дежурным вопросом:

– Ну как, визу ещё не дали?

– Нет, ба! – отвечал он, усаживаясь на банкетно-накрытый стол. – Они позвонят. Сказали же – до двадцати дней. А прошло только десять.

– Нынче твой отец звонил, интересовался. Я ему так и сказала.

– Так и говори, бабушка! Надеюсь, я тебе ещё не надоел?

– Что ты, Антоша! Как ты можешь говорить такое? По мне так всю жизнь живи, гуляй по Москве! Завтра опять пойдёшь?

– Ну да! С пацанами познакомился, они интересные места показать обещали.

– Ну, давай, давай! Твоё дело молодое!

 

Когда Антон подошёл к «горбушке», там уже собралось человек двести. Из толпы сразу вынырнул вчерашний Каин, оглядел его придирчиво его «прикид»:

– Ладно, сойдёт на первый раз. Потом «бомбер» прикупишь и «гринды»: я скажу, где. – Взял что-нибудь с собой?

– В смысле?

– В смысле махаловки. Цепь какую-нибудь, кастет…

– Нет. Ты же не сказал.

– Не сказал! Ремень покаж!

Антон расстегнул куртку, показал тонкую пряжку ремня.

– Детский сад! – скривился Каин. – Он достал из кармана небольшой, кустарно отлитый из свинца кастет. – Держи! Не потеряй, потом отдашь.

– А что будет? – спросил Антон, пряча оружие в кармане куртки.

– Гомиков пойдем метелить. Эти пидоры совсем обнаглели, парад свой сегодня возле Большого устраивают. Надо их поучить.

– А что это за цифры – восемьдесят восемь? – поинтересовался Антон. – Я их у многих на куртках вижу. «Бригада 88, – вспомнилось ему. – Скорцени, вроде, в ней».

– Это две восьмые буквы немецкого алфавита, – охотно объяснил скинхед. – Хайль Гитлер!

– А причём тут Гитлер? – удивился Антон. – Мы же русские!

– Гитлер был такой же как мы. Он был правильный чел. А Сталин был мудак серпоносый! Если бы Гитлер победил, мы бы жили совсем по-другому, и Европа была бы совсем другая. Не было бы в ней ни черномазых, ни мокрожопых! Он всех жидов, коммуняков и пидоров на мыло пускал!

У Антона всё внутри клокотало. Его прадедушка погиб на войне с Гитлером, его прабабушка сидела всю войну наблюдательницей на горе, вслушиваясь в гул гитлеровских самолётов, а эти отморозки жалеют, что Гитлер не победил!

– Понятно! – сказал он. – Когда выступаем?

– Да вот уже сейчас. – Каин оглянулся, всматриваясь в толпу, выискивая в ней кого-то. В это время раздался свист, и раздалась команда: «Отрядами к метро! Собираемся у «Арфы»!» Толпа пришла в движение, синхронно сдвинулась, потекла в конец площади.

– Держись за мной, не теряйся, – приказал Каин. – Я за тебя поручился. Посмотрю, на что ты годен.

 

В метро рассаживались по разным вагонам, не разговаривали, но у всех горели глаза в предвкушении «дела». На выходе отряды разделились, потекли чёрными ручьями по разным улочкам и переулкам. Антон двигался вслед за своим поручителем, который изредка на него оглядывался и делал одобрительное лицо. Вместе с ними двигалось ещё человек тридцать.

Шли быстро, но иногда останавливались во дворах. Наконец, выйдя из какого-то переулка, они увидели здание театра, а в сквере перед ним – группу людей.

– Бей пидоров! – закричал Каин, и вся его команда бросилась вперёд. Из других переулков тоже выбегали бритоголовые, с цепями, бейсбольными битами и кастетами в руках. Антон тоже побежал, норовя держаться в задних рядах. Махаловка началась.

Антон, конечно, старался никого не ударить, только делал вид, что бьет, что в общей свалке было нетрудно. Отряды скинхедов все прибывали, кровь лилась на асфальт и скамейки сквера, крики нападающих становились все остервенелей. И вдруг в одном из командиров Антон узнал Скорцени – Олега Скворцова. Могучий, в лопающейся на груди куртке, забрызганный кровью, он размахивал тяжёлой цепью с прикреплённым к ней стальным ребристым шаром и отдавал короткие команды:

– Бей! Лупи! Мочи!

Неожиданно для всех раздался крик:

– Атас! Ментавры!

Как-то не спеша, словно бы нехотя, бритоголовые начали замедлять побоище, развернулись и стали покидать сквер, временами оборачиваясь и скалясь в жутких улыбках, словно бы с удовлетворением озирая результаты своего подвига. Полицейские, а точнее, омоновцы, в шлемах, со щитами и дубинками, шли за ними небыстрым шагом, вытесняя из сквера и прихватывая зазевавшихся.

 

Движение чёрных курток прибило Антона к Скорцени. Он пару раз перехватил взгляд, скользнувший по нему, и понял, что убийца Дэна его не узнаёт. Да и мудрено было узнать его, бритого, в скиновской униформе, в сердце Москвы, где его и быть не могло. Чёрные куртки рассасывались по переулкам. Антон держался за скинхедом, и наконец они остались одни.

– Блин, ты кто! – спросил Скорцени.

– Крымчак, – ответил Антон.

– А, новый карлан! Каин про тебя говорил. Ты где живёшь?

– На Автозаводской.

– Блин, Стингла повязали, а я у него кантовался. Нельзя мне сейчас на его хату, и к другим пацанам нельзя. Я гомика одного конкретно замочил, менты землю будут рыть. У тебя кто в хате?

– Полный стакан, – как бы робея, отвечал Антон. – Предки, сеструха, да еще дядька с тёткой. Но есть вариант. У них гараж пустой. Тачку дякус загнал, а гараж стоит. Там раскладуха есть, я видел.

– Реально? – Глаза Скорцени радостно зажглись. – Тогда погнали! Перекантуюсь там пару дней.

 

Они дошли до ближайшей станции метро. Скинхед достал из кармана чёрную вязаную шапочку и натянул на бритую голову.

– Военная хитрость! – ухмыльнулся он. – Учись, малек!

Антон только пожал плечами: какие, мол, мои годы.

В метро народу было не слишком много, час пик ещё не настал. Они легко нашли свободные места и уселись рядом.

Скорцени некоторое время искоса смотрел на Антона, потом сказал:

– А где-то я тебя видел, карлан!

У Антона похолодело внутри, но он ответил спокойно:

– На «горбушке», наверное. Сегодня.

– Да нет, я не заходил на «горбушку». Мы с парнями прямо к театру подвалили. Я тебя где-то раньше видел!

– Кого-то похожего ты видел. Я две недели как из Крыма отчалил. А до этого никогда в вашем дефолт-сити не был.

– Ладно, не парься. Конечно, обознался.

«Была бы у меня с собой шпага, я бы тебя еще в переулках пришил, – мысленно продолжал диалог Антон. – Скинхедом больше, скинхедом меньше – никто и пальцем не пошевелит. Ну, ничего! Ты у меня на крюке. Доберусь до дома, вынесу клинок…».

 

У подъезда он попросил Скорцени подождать, а сам поднялся в квартиру – якобы за ключом от гаража. Бабушки дома не оказалось, верно, в магазин ушла или на рынок. Антон сунул клинок в рукав куртки, рукоятку сжал в кулаке. Спустившись и выйдя на улицу, скомандовал:

– Иди за мной! Шагах в десяти.

Скинхед послушно последовал за ним.

Гаражные кооперативы стояли по краю микрорайона, представляя собой целый городок, со своими улицами, переулками и тупиками. Антон быстро шёл, ловя спиной звуки тяжёлых шагов, обутых в штатовские армейские ботинки «Доктор Мартенс», внимательно оглядывая гаражи, уводя своего врага всё дальше и дальше от мест, где их могли увидеть случайные глаза. Наконец он остановился, развернулся и, дождавшись, когда Скорцени приблизится на боевую дистанцию, выхватил из рукава шпагу:

– Да, Скорцени, ты меня уже видел!

Тот одну или две секунды смотрел на него без понимания, потом рассмеялся недобро и сказал:

– А! Ну, конечно! Мушкетёр!

– Да, ты фашист, а я мушкетер! Ты убил Дэна, и я нашёл тебя.

– Зря ты меня нашел, малёк! – В руке скинхеда щелкнуло, выпрыгивая из рукоятки, лезвие ножа. – Сейчас я буду тебя резать!

Антон сделал заученный двойной шаг вперёд. Быстрый и лёгкий укол в руку. Нож выпал. Теперь ещё более быстрый, молниеносный выпад, точный удар в сердце и шаг назад. На всё это ушла одна секунда. Не знал амбал, с кем связался!

Скинхед схватился здоровой рукой за грудь, глаза его выразили изумление и застыли. Он опустился сначала на колени, потом, почти сразу, завалился на бок и упал на землю, посыпанную мелкой щебёнкой. В душе Антона ничего не колыхнулось.

 

Дверь соседнего гаража вдруг приоткрылась, и из неё до половины высунулась фигура мужчины с монтировкой в руке.

«Третий лишний! Особенно, если второй – контрольный», – мысленно сыронизировал Антон.

– Дядя, ты слышал, что он хотел меня резать?

– Слышал, – пролепетал «дядя», глядя на длинную окровавленную заточку в руке бритоголового юнца.

– Но ты ничего не видел, правда?

– Правда.

Антон вытер кровь об одежду скинхеда, сунул шпагу в чехол и пошёл на выход. Через два шага он обернулся, встретился взглядом с мужчиной и повторил:

– Ты ничего не видел.

Мужчина скрылся в гараже. Дверь за ним затворилась, скрежетнул внутренний запор.

 

Антон не вернулся сразу домой. Он дошёл до берега Москвы-реки и, убедившись, что поблизости нет любопытствующих, избавился от улики, а заодно и от кастета.

Бабушку на этот раз он застал дома. Она действительно ходила на рынок.

– Бабуля! – воскликнул он радостно с порога. – Радуйся! Мне дали визу!

– Поздравляю! – отозвалась она с кухни, где разбирала покупки. – И что? Сразу полетишь?

– Нет, бабуля! – Как-то незаметно для себя Антон легко перешёл на это фамильярно-ласкательное обращение. – Они сказали, что я могу поехать в Австралию в любое время в течение года, сроком на три месяца. И я решил, что мне надо вернуться домой, закончить учебный год, а в Австралию полечу летом, на все каникулы.

– Тоже правильно! – отозвалась старушка. – Учёба дело святое! Мой руки и садись за стол. Сейчас мы с тобой поужинаем.

– Извини, бабушка, ужинать я не буду. Я прямо сейчас улетаю.

– Как сейчас? – Она вышла из кухни, держа в одной руке кочан капусты, а в другой большую морковку. – Что ж ты меня не предупредил?

– Извини, бабушка! Я по маме соскучился, сил нет!

– Ох, не верю, шельмец! – Старушка лукаво посмотрела на внука. – Не верю, что по маме! Вы, молодые, по мамам никогда не скучаете. По девушке, наверное?

– И по девушке тоже.

– Ну, ладно, что ж с тобой поделаешь. Собирайся, а тебе в дорогу хоть пирожков упакую. Напекла к обеду, да тебя не дождалась!

Какие пирожки! У Антона всё внутри горело. Как и тогда, на горнолыжке, он не испытывал ни малейшего раскаяния. Он убил убийцу. Убил убийцу друга. Избавил общество от зверя, от фашиста. Но это общество, в лице так называемых правоохранительных органов, тупо будет его искать, чтобы посадить в тюрьму. Хотя, может быть, и не будет, особенно если этот нечаянный дядя-свидетель будет молчать. Почему бы ему не молчать? Что ему этот отморозок-скинхед, заколотый другим скинхедом. Это их внутренние, бандитские разборки, в которые обывателю лучше не встревать. И всё же, и всё же… Инстинкт подсказывал, что надо быть готовым к худшему, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Надо улетать ближайшим самолётом. Если не будет мест, можно даже в какой-нибудь другой город, лишь бы убраться из Москвы.

Ему повезло, места на ближайший рейс были. Он вылетел без проблем и через несколько часов оказался в родном городе.

 

Антона никто не встречал и никто не ждал. Даже выйдя из аэропорта, он не позвонил ни маме, ни Карине. Он сел в троллейбус и доехал до набережной. Спустился к реке, сел на скамейку и долго сидел, глядя на серый ноздреватый лёд, крепкий ещё, но уже готовящийся к своим последним минутам, уже утончающийся с каждым днём и подмываемый весенним течением. По льду ходили люди в брезентовых капюшонах и толстой зимней обуви, с ящиками-ранцами за плечами и бурами-коловоротами в руках, а другие, в таких же капюшонах, сидели на таких же ящиках и ритмично взмахивали руками, держа в них невидимые на расстоянии удочки. А совсем другие люди, с детьми, а то и с собаками, или вовсе сами по себе, гуляли по набережной и по прибрежному льду и глазели на первых и вторых. Город ждал ежегодного прихода весны. Всё двигалось по своим кругам.

Антон посмотрел на часы, перевёл стрелки с московского времени на местное и двинулся в сторону спортивного комплекса.

Ребята встретили его радостно.

– Антоха! Привет! Где пропадал? Давно вернулся?

Один только Андрей Михайлович знал, что Антон летал в Москву за австралийской визой. Таких близких друзей как Денис у Антона больше не было.

– Ты чего не в Австралии? – удивился тренер. – Я думал, ты мне бумеранг привезёшь!

– Ещё привезу! – натянуто улыбнулся Антон. – Какие мои годы!

– А почему лысый?

– Так получилось. Отрастут.

Андрей Михайлович испытующе посмотрел на воспитанника и покрутил головой:

– Не нравишься ты мне, Антон! Ох, не нравишься!

– Это почему?

Тренер глянул по сторонам, в сторону тренирующихся ребят, и понизил голос:

– Друг мой, подполковник, сказал, что зимой парня закололи на горнолыжке. Закололи очень длинной, острой заточкой. После смерти Дениса у меня из каптёрки пропал сломанный клинок от шпаги. Я ничего ему об этом не сказал.

– Не после смерти, а после убийства, – поправил его Антон. – Но я тут ни при чём.

– Я и не говорю, что ты при чём. Но было бы лучше, если бы ты был сейчас в Австралии, а не здесь. И кстати, там русские фехтовальщики в цене!

– Я подумаю.

– Подумай.

Маме Антон позвонил по дороге к дому, чтобы уж не совсем её ошарашить. Он знал, что мама обрадуется его возвращению. Неужели придётся опять её огорчить? Неужели придётся уехать надолго? «А может, оно и к лучшему? – подумал он. – Закончу там школу, встану на ноги… Кандидат в мастера нигде не пропадёт! Сколько маме ещё гробиться за нищенскую сестринскую зарплату? А на пенсию выйдет? Разве можно нормально жить на пенсию? Она только у чиновников хороша. Особенно у министерских. И потом, я ведь не на всю жизнь уеду. Устаканится всё, можно будет и вернуться».

Подойдя к дому, он ещё раз достал смартфон и кликнул кнопку с надписью «Карина».

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение апреля 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.