В медленной реке воспоминаний

* * *

В медленной реке воспоминаний
Счастье растворилось, и теперь –
Будущее душу не обманет
Огненной иллюзией потерь.

Кружатся цветные фейерверки. –
К ним ли мне доверчиво пойти?
Нет! Уж слишком дороги проверки
Истинности дольнего пути.

Слишком оказался горьким опыт
Поиска небесного в земном…
Копоть! На душе – сплошная копоть
Прошлого, объятого огнём.

Помню я: Грядущее блистало
В розовых иллюзии лучах.
После – догорело, и усталый
Пламень, поглотив его, зачах.

Сможет ли душа забыть Былое?
Сможет ли Грядущее принять?
Или, как свеча пред аналоем,
Будет терпеливо догорать?..

Знаю – есть спасительные знаки!
Господи! Даруй хотя б один,
Чтоб перед бедой, пред горем всяким
Я б предстал – не раб, а – господин!

Начало

Когда собрав
Простор и время в точку,
Иных миров
Зажёгся Горний Свет,
Причинности
Прорвавши оболочку,
Распалось бытие –
На – «да» и «нет».

Вакханалия

Танцуют безумцы, объевшись маразма.
Россия купается в грязной крови.
И каждый стремится, во что был горазд он.
О символы, знаки продажной любви!

Экраны наполнены низостью падших,
Увечных, надрывных, измученных душ.
Больной и здоровый, кто старше, кто младше,
Глядят с умиленьем на пошлую чушь.

Цветные стеклярусы, перья из зада –
Торчат, и кривляются дегенераты,
Как будто восставшие черти из ада,
Ликуют, довольны, и праздны, и рады.

О, время утопий и денежных далей,
Ты будешь, наверное, – символ России,
Пока до копейки её не продали
Бездушные, хитрые, злые «Мессии».

Бывает…

Тропой лесною хвойной
Ко мне пришла любовь.
Улыбкою спокойной
Обрадован я вновь.

Ты где была, Беглянка?
Года прошли! Года!
Сбежала спозаранку,
И не сказав – куда?

А помнишь то Былое? –
Шептала: «не грусти»,
Как перед аналоем,
Далёкое: «прости…»

Теперь вот – майский вечер.
Опять со мною Ты.
Опять на небе – свечи,
А у тропы – цветы.

Глядим, вдыхая хвою,
Одни, глаза – в глаза.
Привыкшие к покою,
Отвыкшие к «нельзя».

И догорает вечер
Улыбкой в небесах.
На небе звёзды-свечи,
И слёзы на глазах.

Анаксагор

(сонет)

Философа Анаксагора
Томила тягостная мысль:
Ну почему же снег не чёрен,
Кто – понимает – отзовись!

Но было тихо – знали – смысл
Не происходит от подбора
Названий. – Он, как будто ворон,
Над ними символом завис.

Покуда через отношенье
К объекту формируем мненье,
То суть – не определена.

И потому мы, называя,
Явлений не определяем:
Названье – бочка, но без дна.

Акросонет 1

Мерцаньем звёздного пути,
Астральной бездною опасной, –
Решай: Тебе одной идти –
Из сказки, чудной, дивной, страстной.

Небесная! Успей найти
Единый путь. – Да будет праздник!
Когда успеешь отцвести,
Ах, будет всё однообразно.

Укрой себя от суеты,
Храни хрустальные мечты.
А Ты опять… опять тоскуешь!

На небо бледное глядишь.
Ему-то что!.. А Ты грустишь.
Но сказки чудные рисуешь!

Венчание

Октябрь закатной полосою
Упал на серые леса,
Пролив невидимой росою
Остылый воздух на глаза;

Порушил терем разноцветный
Осенних клёнов и берёз,
А после – тихо, неприметно
В бокалах луж печаль принёс. –

Пылала пламенем прощальным
И пуншем пенилась она…
Но не прощальный, а венчальный
Бал уготован был для нас:

Когда погас напиток пенный
И позабыли все о нём,
Явился главный во вселенной –
На небе некий добрый гном.

Он обручил весну и осень
Искристой снежной тишиной,

Испил напиток,
Топнул оземь,
Скрепил союз кольцом – луной.

И закружились в хороводах
Все-все успевшие на бал,
Забыв о бедах и невзгодах,
А я рассеянный стоял…

Бросая лучики заката
В оцепенение мое,
Соединил легко и свято
Небытие и бытие!

Устав от правды…

Меня он тихо ненавидел
За то, что я – один из тех,
Кого смущает слово «идол»,
Кому знакомы страх и смех.

С презреньем,
ненавистью,
косо
Он посмотрел звездой Регул
На остывающие росы,
На поздней осени разгул.

Он посмотрел на лес в ознобе,
На поле спящее взглянул,
И взор его был полон злобы,
И в нём весь мир былой тонул.

Тонули скудные деревни,
Тонули лес и облака,
Кусты и сонные деревья
И даже прошлые века…

Его зрачки съедали вечность,
Как море в бурю – корабли,
И лишь тревоги человечьи
Упасть на дно их не могли:

Досадно мучили соринки! –
Смыкались веки, и слеза,
Слегка похожая на льдинку,
Катилась по щекам …Глаза,

Давно уставшие от правды,
Царящей в небе, на Земле,
Искали, будто астронавты,
Иных миров в эн-мерной мгле,

Где перепутаны событья
И обратимы времена,
Где правда временем разбита
И сказкою обращена.

Не покидай!

Лазоревый простор небес
Нам машет крыльями зари. –
Пребудь зарёй в моей судьбе,
Себя навек мне подари,

Чтоб от сиянья крыл твоих
Рассеялся туман души,
И чтобы нас с тобой двоих
Венчали счастья миражи.

Чтоб в пламени жестоких лет
Не отпылал тот идеал,
Который дарит счастья свет,
Который долго я искал!

Которого я так хотел,
Что разум плавился во мне:
Слиянья душ! Слиянья тел! –
Как в трепетном и добром сне…

О снежнопенная мечта!
Как горячо твоё вино!
Как пламенны твои уста!
И как мне без Тебя темно!

Так не покинь меня! С Тобой
Не страшен ужас бытия,
Начертанный самой судьбой.
Ты слышишь ли, Мечта Моя!

Сорвись кометою с небес,
Лучом простор мне освети…
Как трудно без Тебя мне здесь,
На этом дольнем, злом пути!

Акросонет 2

Лекарство от боли – терпенье.
А это, увы, нелегко...
Россия – стихия мученья.
И боль её – так глубоко!

Сегодняшний ''Мастер и Гений...'' –
Ему до высот далеко:
Гармонии где? Где стремленья?.. –
Один чистогана закон.

Но есть, и я верю, что будут
Честнее искусство и люди.
Елей напоит дуʹши их.

Надежда мой дух не покинет,
Когда есть сегодня такие,
О ком я слагаю свой стих!

* * *

Трагичное безмолвие полей
Осыпалось уныньем снегопада
На тихое мерцание аллей
В покое позаброшенного сада.

Искрился рой замедленных секунд
Под бредом фонарей, молящих зиму
Не сыпать бесконечную тоску,
А закрутить в подобное Гольфстриму

Безумие метелей, облаков,
Ускорив времена, да по спирали,
И так, чтоб скоротечно и легко
Снежинки в этом вихре умирали.

А хлопья растворённой тишины
В кислотной вязкой тьме воспоминаний
Упали, белоснежны и нежны,
На спящие азалии, герани…

Последняя улыбка теплоты,
Подаренная летом, вдаль летящим,
Растаяла вдруг, инеем застыв,
Посеребрив поля, сады и чащи.

И в небе, кувыркаясь, клокоча,
Сплетались змеи снежные под солнцем,
Которое, румяней калача,
Всходило над остывшим горизонтом.

И был столь ожидаемым восторг,
Разлившийся над снежною планетой,
Когда – в морозном мареве – восток
Вдруг улыбнулся солнечным рассветом!

Зверь

Холодным лезвием рассвет рассёк красу ночную
И кровь по венам облаков в озёра протекла,
И мне подумалось тогда: иную не начну я
Простую жизнь, прозрачнее муранского стекла.

А власть давно прошедшего безжалостно творила
Над будущим, сегодняшним нелепый произвол
С упрямством и кривлянием большого гамадрила,
Которого рассудок мой из страха произвёл.

Как много было бешенства, как много тёмной жути
В глазах его пылающих, в гримасах и рывках!
И так порой казалось мне: он шутит, просто шутит,
Но токи страха бегали по коже на руках.

И солнце пряталось во мгле, и всё не восходило –
Боялось потерять покой в тревожных небесах,
И только луч сжигал туман, как ладан жжёт кадило,
Да плавил грусть сырых чащоб, на тучах написав

Понятные одним лесам светящиеся знаки.
И – лишь запела тишина сиянием небес –
Как тотчас озлоблённый зверь, оскалившись во мраке
Моей души, сокрылся под бесчувствия навес.

* * *

Был я роботом 30 лет.
Отключили меня от сети,
И теперь меня вроде нет,
И сокрыты мои пути,
И сознание – не моё.
Не могу я себя найти.
Бесконечное забытьё…
Я людей не могу простить.
Мне наладчика не ведут.
И ржавеет питанья блок.
Я останусь навеки тут,
Бесполезен и одинок.