Тайна зелёных котов

На чтение потребуется три с половиной часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы
О предшествующих событиях: Шабаш без председателя (роман)

В которой Алису ждут вторжение незваных гостей, похищение и погоня

 

 

Генерал Хомяков сидел в пыльной кухне конспиративной квартиры и безуспешно пытался вернуть себе способность рассуждать спокойно. Неизвестно какая по счёту чашка отвратительного кофе, варить который он так и не научился, ничем не помогала. Сказав Алисе, что она без труда найдёт ему замену, в глубине души Денис надеялся, что его возлюбленная прогорюет, да проплачет недельку-другую – как раз до окончания операции, когда можно будет ей всё объяснить и вновь зажить счастливо. Да, недорассчитал что-то.

Будь они женаты, руководство не воспринимало бы Алису как досадную помеху, а напротив, само озаботилось бы безопасностью семьи особо ценного сотрудника. Ещё со времён службы в «конторе», откуда вышли почти все фондовцы, было у них заведено, что семья – это святое. А вот внебрачные связи подчинённых начальство настораживали. Денис знал это, и сделал соответствующий вывод – защитить Алису от опасности, вывести из-под возможного удара должен он сам, и тем же утром, без всяких объяснений порвал с ней, рассчитывая, что «деза» об их полном разрыве быстро дойдёт целевой аудитории.

Если бы этим он только причинил боль им обоим, полбеды – боль можно перетерпеть. Но ведь Алиса из тех, кто привык всему получать объяснения – не от него, Хомякова, так собственными усилиями. По здравому смыслу было бы лучше хоть что-то сказать ей об операции, но жёсткие правила этого не позволяли категорически.

Хуже всего, что Денис был вынужден играть по чужим правилам, которые изначально грозили провалом. Но приказ есть приказ, и он взял под козырёк. В итоге получил, чего и ждал – визит к академику показал это во всей красе.

Семейство Давидянов без потерь отбивало все нападения спецслужб, начиная с времён красного террора. Три поколения его представителей бессменно руководили главным музеем страны и лично контактировали с первыми лицами государства. А эти уроды из Фонда решили напугать академика рассказом о каких-то там его заграничных счетах (вот и шли бы с этим к нему сами). И впервые за двадцать лет Хомяковой службы «объект» не просто не пошёл на контакт, но и откровенно поиздевался над генералом, как над каким-нибудь начинающим опером – буквально мордой по столу возил.

– Счета? Помилуй Бог! Разве я могу упомнить все счета, которыми распоряжался? А уж, тем более, мой покойный отец. Вы, молодой человек, разве не знаете, что мы отвечаем за возврат культурных ценностей, находящихся за границей? Их нередко приходится тайно выкупать, для чего государственные деньги переводятся на счета, открытые на частных лиц. Этих счетов сотни. Одни пополняются регулярно. Другие – разовые. Неужели я должен такие вещи объяснять? И вообще, если думаете, что это преступление, что вы делаете в моём кабинете? Идите к прокурору. А своё руководство попросите впредь приезжать лично или уж присылать профессионалов.

Это был удар ниже пояса. Но генерал выстоял. Отрицательный результат – тоже результат. Конечно, начальники не признают, что сами навязали дурацкую стратегию, зато теперь будут вынуждены разрешить действовать на свой страх и риск, что значительно повысит вероятность успеха. Если бы отвратительное поведение Алисы не лишало генерала способности всё спокойно обдумать!

Сегодняшняя погоня за Алисой – верх идиотизма! Ведь конкурирующая лавочка запросто могла засечь его за этим занятием, сложить два и два и… сделать как раз то самое, от чего шеф и предостерегал. Причём и сам Денис много раз учил молодых коллег, что, мол, влюблённый аналитик – это погибший аналитик. Но…

Вот и сейчас, вместо того, чтобы выполнять порученную ему миссию государственной важности, он гонял весь свой аппарат в поисках сведений о водителе неизвестно откуда возникшего «Лендровера». Совесть генерал успокаивал тем, что мальчиков из Фонда тоже чем-то необходимо занять. И так уже сложилось мнение, что серьёзные задания он выполняет по старинке – в одиночку. И не объяснить начальствующим тупицам, что чем больше нижних чинов посвящено в государственные секреты, тем вероятнее нежелательная утечка.

«Тритатушки-три-та-та! Три нефритовых кота!» – Денис вспомнил, что когда-то очень давно он уже сталкивался с нефритовой кошкой, а вернее, пантерой.

 

Дело было в Афганистане, куда молодого, но уже облечённого особым доверием начальства старшего лейтенанта Хомякова отправили в составе секретной миссии для переговоров с одним из самых влиятельных командиров моджахедов. Была такая неглупая идея – договориться с ним сепаратно, тем более что Саид-Шах не был фанатиком и войну вёл по своим правилам, сильно отличавшимся от обычаев бородатого воинства. Он не терпел наркотиков, старался не допускать бессмысленных убийств и пыток, а главное, отнюдь не считал американцев спасителями Афганистана.

Кто знает, как повернулась бы история, если бы тогда удалось убедить самое высшее руководство признать результаты переговоров. Но часто бывает: что трое умных строят целый год, один дурак в минуту разрушить может. До сих пор жаль. Денис ещё очень хорошо помнил спокойного зеленоглазого афганца, который, как ни странно, оказался довольно молодым человеком.

В Кабуле им объясняли, что лучше обойтись без военной формы – в сапогах на корточках долго не усидишь. Однако в доме Саид-Шаха стояли нормальные стулья.

– Когда археологи находят древние могилы, у всех мужских скелетов оказывается деформирована одна и та же кость, всё от сидения на корточках. Нет смысла следовать даже древней привычке, если она столь вредна, – моджахед говорил по-английски явно лучше Хомякова. – Кстати, здесь неподалёку работают ваши археологи. Мы их не трогаем. Хотя, конечно, охрана нужна, слишком много ценностей спрятано в земле, а грабителей сейчас много.

После традиционного длинного и сытного восточного обеда, завершившего переговоры, маленькая делегация решила на обратном пути завернуть к археологам, тем более что руководил раскопками известный профессор, чьи лекции Денис слушал ещё в университете.

Комплекс царских могил, за тысячи лет избежавший разграбления, с виду казался пустырём с глубокими ямами. Несколько щитовых домиков, где размещались археологи и охрана, тоже не особенно оживляли пейзаж. Но в одном из домиков находились извлечённые за последние дни и ещё не вывезенные ценности – статуэтки из лазурита и нефрита, украшения из золота и бадахшанской бирюзы. Хомякову почему-то сразу понравилась фигурка лежащей пантеры из нежно-зелёного нефрита.

– Хороша? – профессор погладил пантеру. – Восьмой век до нашей эры. Но скажу вам, что лучше бы здесь, кроме черепков и скелетов, ничего не было. Живем-то, как на пороховой бочке.

Денис давно интересовался историей, и даже были мысли написать диссертацию, но вместо аспирантуры его определили на такую службу, от которой отказываться не принято. Сейчас ему удалось упросить руководителя делегации разрешить остаться на раскопках на пару дней. Тем более что через день начальник экспедиции собирался в город и подвёз бы Хомякова.

А ночью на них напали. Тоскливо соображая, что в кромешной тьме, плотно прошитой автоматными очередями, от его табельного пистолета толку мало, Денис безуспешно пытался хоть что-то увидеть – но эта темнота была не под силу даже взрывам гранат. Где чужие, где свои – двигаясь короткими рывками, Денис почти потерял ориентацию и уже боялся попасть под огонь охраны экспедиции или, не дай бог, выстрелить в своих. Лицо посекли мелкие камешки, отлетавшие от скал, и в почти первобытной человеческой беспомощности хотелось только одного – чтобы всё это хоть как-нибудь, но скорее кончилось.

Нападавшим не удалось перехватить инициативу и перед самым рассветом они исчезли, не оставив других следов, кроме пятен крови, брошенных пустых рожков и гильз. В охране оказалось двое раненых, и один молодой археолог получил контузию от разорвавшейся рядом гранаты. К счастью, в экспедиции был врач. Но самое страшное, что одна из гранат разорвалась в комнате, где хранились экспонаты. Если золотые украшения ещё можно было хотя бы частично восстановить, то от статуэток остались одни мелкие осколки.

Настроение в экспедиции было таким, что все призывы повара к завтраку оставались тщетными – аппетита не было ни у кого. И тут к лагерю на большой скорости подъехал полевой джип, откуда вылез бородатый афганец и стал издалека размахивать белой тряпкой. Ему знаком показали, что можно подойти. Афганец подошёл и аккуратно снял с плеч тяжёлый мешок. То, что он сказал, перевёл один из солдат, таджик по национальности.

– Он говорит, это просил отдать Саид-Шах. Саид-Шах не любит грабителей. И не любит, когда они ходят по его земле. Он говорит, вы не грабители и сохраните это. Всё.

Афганец развернулся и побежал к джипу. В мешке оказались те самые статуэтки, которые уже считались погибшими. Денис помнил, как вместе с профессором и другими археологами бережно протирал фигурки, как расстроился, обнаружив царапину на боку пантеры, как потом все, кто был в экспедиции, растерянно смотрели друг на друга – как же это могло получиться?

Ответ нашёлся. Вся ночная стрельба с пиротехникой была просто отвлекающим манёвром. Щедро рассыпал каменные осколки и бросил гранату, предварительно забрав статуэтки, один из солдат царандоя – афганской армии. Их взвод всего неделю как был прислан для усиления охраны.

Вот так. Людей больше – безопасности меньше. Старая истина. Один хорошо подготовленный и проверенный человек ценнее полка бездельников. Но поди докажи это начальству.

 

Мрачные размышления генерала прервал телефонный звонок. Один из «мальчиков» докладывал: владельца разыскиваемого «Лендровера» удалось установить лишь с большим трудом – машина была зарегистрирована на какую-то фирму. Тем не менее, сейчас службе безопасности Фонда уже было известно, что ездит на «Лендровере» весьма успешный, хотя и несколько эксцентричный банкир Иван Кудрявцев, 1962 года рождения, проживающий на Остоженке (адрес прилагался к отчёту). По документам г-н Кудрявцев числился почтенным главой семейства, но с женой и взрослым сыном давно уже не жил, а теперь как раз ждал развода.

– Твою разэтак! – только и выдохнул Хомяков.

Возможно, в другой ситуации он воспринял бы эту информацию хотя бы внешне спокойно. Но сейчас весь мир для него рушился, всё было против него – кандидаты-конкуренты, холёный академик в своёем клоунском шарфике, тупицы-начальники и остолопы-подчиненные, вечно смеющийся, над чем не надо, Стоянов, коты эти, которые совершенно непонятно как, но являются ключом к тайне и которых ищут все, а Алиса от всех прячет... Алиса… Быть может, сейчас у неё в руках его жизнь и судьба, а она, вместо того чтобы прийти на помощь, крутит задом перед каким-то ворюгой-банкиром!

– Чёртова кукла! – Денис произнёс это вслух, после чего, повинуясь внезапному порыву, вскочил и выбежал на улицу к своей машине, которая через минуту уже несла его к ненавистной Остоженке.

Этот вечер и ночь показались Хомякову самыми жуткими за всю его непростую биографию. В состоянии холодной ярости наблюдал он утром, как около девяти из подъезда вышла Алиса, выглядевшая свежей и отдохнувшей. Спокойно тормознула машину и уехала. Догонять её Хомяков не стал.

 

Интересно, что Академик Давидян, показавшийся Хомякову таким невозмутимым, чувствовал себя ничуть не лучше. Само собой, не детский лепет давешнего визитёра о его заграничных счетах смутил его. Тут он был прикрыт полностью. Нет, страшной показалась та лёгкость, с какой все, кто проявляли интерес к его, академика, тайнам, включая и этого самого генерала, сразу начинали с негатива.

«И ведь будто специально посылают второстепенных персонажей! – сам себя всё больше распалял Максим Львович – Когда Сталин с Берией, бывало, наезжали к отцу, их сотрудники оставались за дверью, не мешая господам обсуждать серьёзные дела. Да и Леонид Ильич покойный в жизни не унизил бы меня, прислав какого-нибудь Черненку».

До недавнего времени Максим Львович был уверен, что, когда дело дойдёт до настоящего противостояния между кремлёвскими кандидатами, как минимум один – самый умный и информированный – сообразит, что необходим личный контакт с ним, с Давидяном. Но проходили месяцы, счет пошёл уже на недели, а там и на дни перейдёт, а заветного звонка всё не раздавалось. И если раньше академик как заклинание повторял: «Скоро, очень скоро», то теперь он лишь растерянно спрашивал сам себя: «Ну, когда же, когда?», и с каждым днём всё яснее понимал, что этого МОЖЕТ И ВОВСЕ НЕ ПРОИЗОЙТИ.

Вместо хоть какой-то весточки от хозяев вокруг него всё усиливалась возня целой армии слуг. Они шныряли по музею под видом проверяющих, наносили визиты как журналисты или даже так вот, как этот Хомяков, смели говорить с ним на равных.

Было в этом последнем разговоре и ещё кое-что, что не могло не пугать. Этот генерал проделал, в сущности, немалую работу, отыскав практически все заграничные счета и банковские ячейки, находившиеся когда-либо в распоряжении семейства Давидянов. Были в его списке и те самые три заветные ячейки – академик сам краем глаза успел заметить. Счастье, что гостю и его хозяевам не хватило мозгов выделить эту находку в ряду прочих! Но вдруг кому-то хватит?…

 

 

Рассказывает Алиса Бецкая:

 

Что делает женщина, оказавшаяся в малопонятной ситуации? Правильно – едет к лучшей подруге погадать! Пусть Кротова мне и объяснит, бросил ли меня Хомяк на самом деле, стоит ли реально опасаться за свою и его жизнь, и, наконец, чем сердце моё бедное успокоится?

Ника, перед тем как разложить карты на маленьком столике в гостиной, поплевала через левое плечо, потом на карты, потом опять через плечо. И забормотала:

 

Духи вы неземные, духи подземные!
Нет вам к нам крыльев, нет вам к нам места!
Нет вам зубов! Нет вам перстов!
Быть вам без глаз!
Лететь вам без нас!

 

– Ника, не пора ли организовать общество защиты духов? А то ты им полный геноцид обещаешь! Они же, как микробы, далеко не все вредоносные!

– Алиса, или ты мне не мешаешь, или гадай сама.

– Самой на себя гадать опасно. Ладно, извини, молчу!

– Ты для красного словца любой процесс остановишь! Всегда удивляюсь – как при таком языке ты в девках не осталась!

– Да я и сама удивляюсь – всю жизнь мечтаю о свободе, а живу беспрерывно замужем.

– Слава богу, ты хоть на пятый брак не решилась! Ну-ка… Вот, так я и знала!

– Что?

У нас с Никой разные системы гадания. Поэтому, когда она начала тыкать в три карты, выпавшие после заклинания духов, их сокровенный смысл мне без перевода был непонятен.

– Он не только тебя не бросил, червовый наш – он уже в дороге и на пороге. Хоть запирай тебя на замок. Я бы и заперла, честное слово!

– А толку? Всё равно придётся выпускать. Так говоришь – на пороге? Может, посмотришь за дверью?

– И не подумаю! А вот – смотри, какой роскошный расклад! Бубновый к тебе – всей душой, с дорогой и удовольствием! Это не твой ли банкир?

– Не может быть. Он же не свободен!

– А по раскладу – свободен! Скоро тебе подарок поднесёт и чарочку нальёт. Так! Алиса, всё серьёзно – он к тебе свататься приедет.

– Ника, раньше у тебя как-то правдоподобнее получалось!

– А я не на службе – за правдоподобие не отвечаю. Так, смотрим дальше… Слёзы тебе будут, а вот болезни или чего хуже – нет. Опять по Хомяку реветь будешь! Не наревелась за столько лет?

– Да с чего ты взяла, что я такими глупостями занимаюсь? Ты меня ревущей видела?

– Слава богу, нет, но догадывалась.

– Это домыслы – не было у меня поводов настолько расстраиваться.

– Ну, конечно, ты больше ценила нечаянные радости… Стоп! Алиса, ты что от меня скрываешь? Каким тузам ты дорогу перешла?

– Вот с этого места можно поподробнее? Что за тузы, и как я им умудрилась дорогу перейти?

– Каким-то серьёзным людям ты в делах мешаешь, даже очень. И Хомяк твой тут же! А с этим бубновым у него вражда смертельная!

От слова «смертельная» я вздрогнула. Это мне в голову не приходило! А если… если Хомяк и Ванечка… если Денис из ревности? Но он бы точно не промахнулся! Или напугать хотел? Нет, я просто брежу. Всё-таки Хомяк – не разбойник с большой дороги и даже не банкир.

– Алиса, в каждом мужике до поры дремлет разбойник с большой дороги!

– Ника, я тебе этого не говорила!

– Извини, но ты думала очень выразительно.

– Всё равно – читать чужие мысли неприлично.

– Я же не нарочно. А теперь глядим – чем твоё сердце может успокоиться. В дальней дороге к крестовому королю, который тебе верность хранит. Только зря хранит – ты от него уедешь, червовый достанет. Вот так Алиса – мужиков много, а жизнь твоя бестолковая. Выходила бы уж замуж, наконец! Салатику поедим.

– Ника, давай я тебе нарублю какого-нибудь салатику, раз ты по нему так скучаешь!

– Давай, ты же знаешь – я на кухне возиться не люблю, а муж на даче, да и собак я к нему на каникулы отправила. Заодно и поужинаем. У меня перцовка есть. Будешь?

– Ну, если только рюмочку…

 

Засиделись мы до глубокой ночи. Если бы не жгучее желание добраться, наконец, домой, осталась бы у Ники. Пришлось заказать такси – ловить частника я побоялась. Однако, когда такси подъехало и я вышла, то увидела только отъезжающую машину с шашечками. У подъезда стоял голубой «Ниссан». А рядом – мое рыжее сокровище. Точно сказала Ника – уже на пороге. А я ещё сомневалась! Хорошо, что в полумраке я не сразу разглядела выражение на его лице.

– Хорошо выпила? Ну-ну… Тебя на неделю оставить без присмотра нельзя – сразу пьянство и разврат. Немедленно в машину – у нас времени в обрез!

Уже садясь в машину, я сообщила ему, что если о пьянстве, то чья бы корова молчала, а его бы даже не функционировала. И что ещё неизвестно, чем он там занимается, ведя тайный образ жизни. И что если он отпустил моё такси, то пусть сам и везёт меня домой, а я пока посплю. И не надо мне мешать всякими дурацкими упрёками и подозрениями. Хомяк оставил без внимания мой монолог – молча вёл машину. Я и правда задремала. Поэтому, когда проснулась от того, что Хомяк бесцеремонно вытаскивал меня из «Ниссана», не сразу поняла, что мы вовсе не у моего дома.

Если его контора держит конспиративные квартиры в таких трущобах, то непонятно, на что идут деньги налогоплательщиков. Было такое впечатление, что в этом доме никто не живёт. Ни единого светящегося окна, темнота в подъезде. Хомяк, чтобы подняться со мной по лестнице на третий этаж, включил фонарик. Из мрака высвечивались какие-то рожи, намалёванные на стенах местными шизофрениками. Мне стало жутко, несмотря на то, что я в лапах любимого мужчины. Кстати, а что вообще происходит?

– Денис, мы где?

– Где надо, – любезно ответил Хомяк, открывая дверь, обитую дерматином явно в середине прошлого века, и вталкивая меня в прихожую. Электричество, однако, здесь работало. И внутри оказалось всё не так уж и запущено – потолок не падал и стены, хоть неуверенно, но держались.

– Вот уж не думала, что для романтического свидания ты подберешь такой интерьер! Это игра «дети подземелья»?

– Не одумаешься – будет и подземелье.

– Слушай, ты какой-то непривычно нежный. А прежде казался грубым и неженственным. Я что, уже под арестом? Или тебе вообще выдали лицензию с двумя нулями? Так что родным и косточек моих не вернут? Признайся, любимый, к чему этот маскарад? Чтобы рассказать, как ты по мне соскучился?

– Соскучился – не то слово. Проходи – гостьей будешь. Я здесь живу пока. Извини, сама знаешь, прибираться не мастер. Присаживайся.

– Вот ты уже и извиняешься, – сказала я, осторожно усаживаясь в облезлое кресло, – значит, раскаиваешься. Процесс правильный и заслуживает поощрения. Дай я тебя поцелую. Впрочем, нет, не сейчас, сейчас принеси чего-нибудь попить.

– Минералка пойдёт?

– Ну… если нет шампанского… то можно и минералки. Тоже с газом.

Когда Хомяк притопал откуда-то из темноты с бутылкой минеральной воды, я уже немного пришла в себя.

– Милый, может быть, мы не будем сейчас выяснять отношения? Это так утомительно.

– Не будем. Если ты мне сейчас всё честно и без утайки расскажешь, всю историю с котами, и куда ты их дела. Пойми, это очень серьёзно! Твой знакомый антиквар не сам решил полетать – я проверил. В квартире остались следы, замок вскрывали. Либо его выкинули, либо сам пытался спастись от непрошенных гостей.

– Мне это и так было ясно. Все только и делают, что меня пугают. И ты туда же! Я думаю, Стоянов тебе всё уже рассказал.

– А я не думаю, что всё. Где коты?

– А зачем они тебе? Ты у нас разве коллекционер? А не кроликовод?

– Алиса, прошу тебя, перестань. Я устал. У меня ни черта не получается. Пожалуйста, не заставляй меня принимать решительные меры…

– Что?! Решительные меры? Ко мне? Попробуй! Ну, начинай, я жду!

– Что с тобой стряслось? Семь лет я думал, что живу с нормальной женщиной, а оказалось, что со стервой!

– Семь лет ты мне не устраивал маскарады с уходом и слежкой!

– Так надо.

– Кому? Твоей службе? Ты уже свихнулся! Или ты и впрямь думаешь, что твоё драгоценное начальство – и есть Родина? Да, я знаю об этой истории, может, побольше твоего, но ничего тебе рассказывать не стану. Потому что ты стал не тем человеком!

– А твой белобрысый банкир – тем?

– Он не мой. И не тебе меня упрекать! Я ведь за тобой не слежу. Кто знает, может, ты, как Стоянов, шляешься по борделям.

– Кто – я?!! Ты это серьёзно?

У Хомяка даже рот от изумления открылся. Первая за семь лет сцена ревности его впечатлила.

– Алиса, ты что-то совсем уже не то несёшь. Ты же знаешь… А у тебя действительно с Кудрявцевым… ну, не те отношения? Ты ведь даже ночевала у него.

– Мало ли, где я ночую. У меня жизнь такая. Кстати, благодаря тебе! А ты уже и фамилию Ванечкину знаешь? Молодец! Родина может спать спокойно – генерал Хомяков выследил, где ночует его любовница!

Денис подошёл ко мне и тряхнул за плечи так, что, будь у меня веснушки, они бы осыпались на пол.

– Никогда! Слышишь – никогда я не считал тебя… слово-то какое! – любовницей! Какого чёрта! Ты, наконец, выйдешь за меня замуж или будешь дальше голову морочить?!

Еле выдохнув, я оттолкнула его.

– А что, теперь Родина дала такое указание – непременно жениться? И обязательно на мне? А если потом прикажут развестись и жениться на Марье Ивановне Пупкиной – тоже исполнишь? Может, и фамилию сменишь? Будешь Пупкин-Хомяков. Очаровательно – не хуже, чем Сумароков-Эльстон! Ты не генерал. Ты человек, измученный государством!

Продолжить упражнения в остроумии мне не удалось – когда мужчина комплекции Хомяка обнимает женщину с целью поцеловать и так далее, сопротивление бессмысленно. Ладно, я ему потом всё выскажу! Потом…

 

Сбегать рано утром от спящего мужчины, похоже, становится моей привычкой. Однако, та глухомань, в которую меня ночью завёз Хомяк – это вам не Остоженка, а выселки какие-то. Еле поймала «шахида» на битой «шестерке». На моё предложение отвезти в Черемушки водитель радостно показал два ряда золотых зубов.

– Дарагая, канэчно, отвезу. Только сама пакажи, где этот Черемуш.

– А мы сейчас где?

– Харашо гулял вчера, дарагая! Савсэм нэ помнишь?

– Слушай, друг, давай без комментариев! Скажи, какое метро здесь рядом, и я тебе покажу, как ехать.

– Мэтро? Если ехать прямо – будет Павэлэцкий мэтро. Ехать?

– Давай – главное, выбраться отсюда.

Я поняла, наконец, куда Хомяк своих мифических кроликов не гонял. Если ехать по набережной от Павелецкой, то таких дебрей со старыми развалинами в глубине этого района найдётся не меньше, чем на окраинах, даром, что почти центр. Вот как Хомяк устроился. И что мне с ним делать? Вся обида куда-то улетучилась. Если бы не необходимость разобраться в истории с котами, не сталкивая Хомяка с Сан Санычем, лежала бы я сейчас у любимого под боком и мурлыкала бы какие-нибудь глупости. Тоже дело. Ладно, как-нибудь всё устроится – Ника же нагадала, что ничего страшного не случится. Или я выдаю желаемое за действительное?

 

Кто-то побывал у меня в квартире. Нет, никаких явных следов постороннего присутствия – только мой собственный бардак. Но глаз постоянно за что-то цеплялся. Я бы никогда не поставила диски на полку так ровненько. Чайник на кухне протёрт. Бельё в ванной сложено, а не брошено, как обычно. Конечно, ничего секретного, кроме корзины с грязным бельём в ванной, в моей квартире нет и быть не может – не такая я сумасшедшая, чтобы даже рабочие материалы в своём компьютере оставлять. Но от родных стен будто повеяло холодом и захотелось немедленно уйти отсюда. Ну что за жизнь! Последние дни лета – люди купаются, на природе душу отводят, в кафе сидят и ни о чём серьёзном не думают. А меня прихоти провидения опять втащили в детские игры сильных мира сего.

Сколько себя помню, всегда стремилась к тишине и покою. Поваляться на диване с книжкой и почитать о чужих приключениях – любимое дело. Вместо этого постоянно приходится выпутываться из приключений собственных. Вот уйду на пенсию, перееду в деревню Обманиху и буду писать мемуары…

Но тут я вспомнила, что до пенсии ещё нужно дожить, а это в свете сегодняшних событий не очевидно. Пока прибиралась, в ванне лежала и чай пила с завалявшимся в кухонном шкафу печеньем, пришла к выводу, что другого пути нет – или я с паскудными котами разберусь, или они – со мной. Второе меня меньше устраивало.

Санычу я вышла позвонить с городского таксофона. Безопасно, если только самого Саныча ещё не вычислили, но удивительно неудобно – ни черта не слышно. Поэтому я разобрала только пожелание приехать как можно быстрее – есть важная информация. А дальше оставалось придумать, как исчезнуть от возможных добровольных попутчиков.

Вот тут и пригодилось мое обыкновение ничем особенным свою личность не приукрашивать. Зашла в подъезд темноволосая женщина в маечке, джинсах и мокасинах, без малейших признаков макияжа, а вышла, вернее, выплыла, правильно раскрашенная светская дама. В дорогом шёлковом костюме от Армани (топик и узкая юбка цвета «гнилая вишня»), с высоко взбитыми волосами, в «лодочках» на шпильках, тёмных очках в пол-лица, благоухающая последней маркой духов от «Живанши». В руках – крошечная сумочка немыслимо дорогой фирмы и огромный пакет из крутого бутика. Вся эта амуниция у меня припасена на всякий случай, типа – если нельзя отвертеться от официального визита.

Чёрт, как же трудно на этих шпильках ходить естественно! Обычно я без машины так не передвигаюсь – и сразу скидываю каблуки, как только сажусь за руль. Самое замечательное, что в пакет из бутика влезли джинсы, мокасины и майка. Которые я и надела со вздохом облегчения в платном туалете на Казанском вокзале. И как только удалось доковылять туда на шпильках? Всё-таки женское стремление идти на жертвы ради красоты безгранично. Хорошо, что меня эта мания обошла. Еле оттёрла косметику, а запах духов не давал покоя до самого лесничества. Скотчи учуют – не признают.

Интересно – удалось ли сбить со следа тех, кто без приглашения навещал мою квартиру? После моего ухода там ещё час работала стереосистема. Если среди моих преследователей есть меломаны, то они имели возможность получить удовольствие, слушая отличную запись Генделевской «Музыки на воде». Сволочи!