О, колеи холодный глянец!

В болгарском городе Сливен

                       Во время Великой Отечественной войны
                       в городе Сливен размещался советский госпиталь.

Меж двух вершин под небом нежно-синим
Лежит в долине славный город Сливен.

На том холме, где елей грани,
Белеет госпиталь повязкою на ране.

И боль, и гнев сжимая в дымном горле,
Сюда, сюда шли эшелоны скорби.

Года далёкие и грозные, и злые.
Года недавние. Года сороковые.

Кому-то выйдет – лебедь в облака!
Кому – земля кремнистая Балкан.

«Держись за жизнь, как за брезент носилок!»
Куда война солдата завела!

Страна Болгария – сестра моей России
Сестрою милосердия была.

И в изголовьях коек госпитальных
Под тёплым небом, словно на часах,
Стояли сны о невозвратно-дальних
На чистом снеге красных снегирях.

В поезде дальнего следования

Вагон притворяется спящим, и я притворяюсь. И я…
По окнам, в пространстве летящим, воздушная хлещет струя.

Наружу не высунешь носа. О, дней быстролётный транзит!
Рассыпался смех под колёса, а радость на стыках звенит.

До звёзд дотянулись печали, и чёрный слезит небосклон.
В слепом полусвете ночами обманчив бывает вагон.

Нет-нет, да и стиснет дыханье, и кашель взорвёт непокой…
До центра всемирных страданий достанешь вот этой рукой.

О, дней быстролётных транзит…

Всё поля да поля, как везде по России.
Взгляд бежит, словно заяц по свежей стерне.
В золотые денёчки пшеницу косили,
Стога, как сараи, стоят на земле.

По великой стране поезд мчится со свистом,
Догоняя неверный вдали горизонт.
Придорожных посадок колеблются листья…
Скоро, скоро нагрянет листопадный сезон.

И придёт просветленье на эти берёзы и клёны,
Обнажая корзины бесчисленных грачиных гнёзд.
В нашем мире живом всё подвластно единым законам,
От листочка на вербе до света немыслимых звёзд.

И несутся куда-то стога и деревни,
Жизнь звезды и моя, и на столике голом стакан…
Не рвануть на ходу в гулком тамбуре двери,
Бесполезен при этом аварийный стоп-кран.

В поле

Ходит-бродит душа на воле.
Думы всякие – о родном…
Как ужаленный, ветер в поле
Закружился – и пыль столбом.

В жизни каждого есть, наверное,
Невесёлая полоса.
Шёл по травам я через тернии.
Ветер к облаку поднялся.

«Вровень будь со мной, что ты маешься
От земли своей на вершок!»
Он просил меня в сотоварищи…
Я в товарищи не пошёл.

Не подняться мне в синь бездонную
Над ветёлкою, над рекой –
У земли моей обездоленной
Притяжение велико.

В селе Мельгуны на уборке урожая с учащимся профтехучилища

Шофёр с потухшей папироской,
Небрит, нечёсан и уныл,
Сказал нам:
– Стоп! Район Мордовский.
Пункт назначенья – Мильгуны.

И вот, уткнувшись лбами в стёкла,
Мы озираем этот край.
Ещё в полях лежал, намокнув,
Земли тамбовской каравай.

Тянуло гарью от машины.
Тяжёл российский чернозём.
Но урожай, нам порешили,
Что мы до зёрнышка возьмём.

Мне хорошо с таким народом –
Чубы крутые набекрень,
Сидят племянники заводов
И дети русских деревень.

Нам были рады. Избу дали.
В четыре комнаты простор.
Мы с окон доски отодрали
И разместились на постой.

Шумели юные собратья…
И мне ль за это их корить?
Я вышел мыслями собраться
И на крылечке покурить.

Как грустно здесь в такую пору,
Где сердце радости не ждёт!
Одни лишь тучи лезут в гору,
С утра гружёные дождём.

Стоит, привадя птичью стаю,
Клён в придорожном киселе.
И глохнет улица пустая –
Нет молодёжи на селе.

Летят, летят по свету письма.
Сыночка в гости мать зовёт.
А за окном сухие листья
Осенний ветер в клочья рвёт.

О, колеи холодный глянец!
Я вспомнил молодость свою.
Я, сын полей, как чужестранец,
В холодных сумерках стою.

В стороне от дороги

В стороне от дороги, за лысым бугром
Притулился к раките покосившийся дом.

У крыльца, у калитки, у скрипучих ворот
Без хозяйского глаза в рост крапива идёт.

Оплетают жгутами повилика и хмель
В огороде колодец, а над ним журавель.

В тот колодец дневная не заглянет звезда,
Потому что живая пересохла вода.

В стороне от дороги, там, где поле кругом,
Тихо в землю врастает без хозяина дом.

Только где-то в зените всё звенит бубенец.
Да свистит на раките одинокий скворец.

В храме

Забытый храм, пройдя сквозь беды,
На пустыре дырой сквозит.
Там горький след бесовских бдений
И до сих пор глаза слезит.

Убийца матери-природы,
Князь гиблой тьмы и скверны князь
Разрушил каменные своды,
От Бога ложью заслонясь.

В объятьях тонкой повилики
Письма старинного клочки,
И обжигающие лики,
И неприступные зрачки.

Зигзагом молния сверкая,
Вонзилась в землю,
А потом,
Слова тяжёлые роняя,
Заговорил угрюмо гром.

И стало сердцу неспокойно.
Достав до самого плеча.
Трава выпрастывала корни
Из-под обломков кирпича.

Не говори, что жизнь сурова,
Что в мире страшно одному…
Бог без пристанища и крова
Идёт по следу твоему.

* * *

Вам должно быть, где блеск и зеркала,
Где б гордецы встречали вас поклоном…
Пусть в вашу честь гудят колокола!
Да только жаль, – их сняли с колоколен…

Вам должно быть, где музыка тиха,
Где в тонкой вазе роза золотая.
На плечи вам – и бархат, и меха,
И чтобы прядь спускалась завитая.

Вам должно быть не в комнатах, а в залах,
Что белый мрамор и багряный шёлк,
Не то ладони жадные базара
Отнимут силы и румянец щёк.

Не то, однажды времени мука
Печально прядь вам выбелит над ухом…
Ах, женщины! Вам место на руках
Мужчин отважных силою и духом.

Не против я – ни быта, ни базара!
Но только вот хочу, чтобы звала,
Чтобы душа высокое алкала,
И, чтоб гудели все колокола…

Велосипедные прогулки

Плетни, заборы, переулки…
Любовь и молодость при мне.
Велосипедные прогулки
Вдоль по деревне при луне.

И однокласснице не тесно
Между моих весёлых рук,
Той, что теперь уже профессор
Астрономических наук.

Она сидит на жёсткой раме.
Волос – лавина у лица.
И мне не слышно в этой драме
Про Козерога и Тельца.

Вот только – руки на руле.
И ткань тугая на бедре…
И сердце прыгает в груди.
Вся жизнь смеётся впереди.

Ах, эти знаки Зодиака!
Я нажимаю на педаль.
И тень, как чёрная собака,
Бежит за нами по пятам.

Ветер

          …и ветер нам дует в лицо…
                     (из песни)

Ни следа у родимой калитки,
Только лютая суть декабря.
На крутых поворотах до нитки
Ветер века меня обобрал.

Обобрал, обманул, обездолил
Ещё раньше дорогу отцов,
Обольщая высокой звездою,
Дул и дул в молодое лицо.

Подчиняясь горластому кличу,
Шли рядами – и к небу глаза!
Ветер дул, человек обезличил,
Глянул в душу – себя не узнал.

Вечер у реки

Текла, в камышах поблескивая,
Речка, налитая всклень.
Над старым оврагом навесилась
Лиловою тучей сирень.

Сирень осыпала влагу
Иволге на перо,
Птенец от восторга вздрагивал
У матери под крылом.

Ещё, горизонт остужая,
Волну поднимала рожь…
Спокойно, как дачник в пижаме,
На грядках копался дождь.
Но мир стал и чище и шире.
Всё мелочное – улеглось,
И первые звёзды прошили
Зелёные листья насквозь.

Был светел над берегом тополь.
Был птицы гортанный крик…
И выметал месяц в осоку
Жёлтые зёрна икры.

* * *

Вечерами сентябрь соломенный…
Через речку дощатый мост.
О, автобусы межрайонные,
Как печален ваш бывший лоск!

У дорог, знать, крутые горки.
У шофёров – крутые плечи.
Пахнут шины далёким городом
И асфальтом, и близкой встречей.

* * *

Вкус полыни горький.
Комариный звон.
Деревенька Горки,
Бондарский район.

На земле покатой
Изб нестройный ряд.
Здесь слова крылаты –
Далеко летят.

Под седлом кубанским,
С гривою в рублях.
Бродит конь цыганский –
Травы на губах.

Там, где вётлы мокнут,
Ты остановись!
В две досочки мостик
Через Ломовис.

Мне поверь на слово:
Горе – не беда,
С берега крутого
Не достанешь дна.

Вон звезда, сгорая,
Падает с высот…
Не ходи по краю –
Речка унесёт.

Вечный огонь

Всему свой срок и путь отмечен,
Моли судьбу и не моли…
Уйдёт родитель мой далече
И ниже уровня земли.

Не барахло возьму и сало
Из дома в этот чёрный день, –
Возьму отцовское кресало
И камень огненный – кремень.

Бедой глаза разъест. Как дымом.
Я к страшной тайне прикоснусь,
И оглянусь на дом родимый…
На дом родимый оглянусь.

Увижу пропасть.
             А оттуда
За мной ползёт глухая тень.
Но не померкнет свет, покуда
Со мной кресало и кремень.

Я искру высеку из камня.
Она как молния туга.
Пляши, пляши, живое пламя,
Ты из родного очага!

И тихо будет, словно в доме
При свете гаснущего дня…
Я уроню лицо в ладони
Склоняясь у Вечного огня.

Вечерний разговор

Посиди со мной немножко.
Здесь такие вечера!
Убегает путь-дорожка
Из сегодня – во вчера.

Солнце тает у воды…
Посидим, любимая!
Только ты не заводи
Разговоры длинные:

Что не вышел я в начальство,
Нету твёрдости в плечах,
Что домой я слишком часто
Возвращаюсь в поздний час.

Что ты вертишься взакрутку,
Словно гайка по резьбе,
А вот деньги почему-то
Всё не водятся в избе.

Почему – и сам не знаю.
Спрячь слова ты резкие…
Неуместно здесь, родная, –
Про дела житейские.

Дай обнять тебя за плечи.
Будет ноченька черна…
Он уйдёт, вот этот вечер.
Из сегодня – во вчера.

Вечерний этюд

Нет, не море – поле хлебное, хоть и волны вдаль бегут…
На исподе лист серебряный у ветлы на берегу.

В омуточке рыба мечется, только удочку закинь.
Золотистый лемех месяца перепахивает синь.

Дождь примял траву в лощине. Дом на взгорье… И одна
Мать печалится о сыне у раскрытого окна.