Караван-сарай

 

Купить в журнале за май 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 45 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

Желание быть постоянно верным самому себе часто таит опасность оказаться неискренним.

 

Андре Жид

 

 

 

 

Мы с Парцелем не виделись лет, наверное, шесть.

Я приехал к нему в разгар семестра, когда самые жизнелюбивые студенты бегают по кампусу с лицами, изображающими смесь паники и надежды.

За два года до этого Парцель переехал из Кремниевой долины, где проводил свои опыты с протезами памяти, точнее, участвовал в обширной программе, созданной университетом исследования мозга, якобы для борьбы с болезнью Альцгеймера.

Он всегда был конфликтным и приветливым, из-за чего многие, быстро попадая в ловушку доброжелательности, впадали в ступор после первого же его грубого вопроса. Его всегда что-то не устраивало в новом знакомом. В калифорнийских кафе, разбросанных вдоль Дарим-стрит, о нём ходили слухи. Говорили, будто он гениален и фриковат, что его может вывести из себя любая мелочь. На самом же деле он в каждом новом человеке искал одержимости делом, и быстро разочаровывался, если очередной сотрудник не имел собственного революционного взгляда по вопросу работы гипоталамуса, эпистемологии или нейроконструирования. Он искренне презирал приспособленцев в науке. «Чем вы будете со мной делиться?» – был его девиз.

Он никогда не жалел своих и ждал чужих идей, он жаждал споров. Когда он видел, что собеседник начинает его заворожённо слушать, он бесился и посылал несчастного куда подальше. А люди больше любят бездарных добряков, чем хамоватых гениев.

– Пойди, полюбезничай с этими овощами, у которых Альцгеймер! Как ты предложишь им свою доброту? Будешь за ними судно выносить? Тогда дуй в палату, выноси судно! В центре тебе делать нечего!

Что было теперь? Как будто он ушёл на покой сам. Но кое-кто считал, что к его конфликту с руководством привела весьма опасная для него самого ситуация. Будто под фасадом грантовых исследований он занимался коммерческими разработками. В любом случае, они никогда не простили бы ему его норова.

 

 

*   *   *

 

Он устроился, как устраивались реднеки в период ожидания ядерных войн с Союзом. Словно он тоже теперь готовился к войне. Двухэтажный старый дом впивался стенами в фундамент, которому, наверное, и водородная бомба была бы не страшна. Где-то здесь должен был громоздиться бак с водой, котёл и запасы армейских консервов на двадцать лет. Но в гостиной его царил уют.

– Ну, зачем «самоубийство»? Слово-то какое претенциозное. Тут и эгоцентризм и драма, – продолжал он начатый двумя часами ранее монолог. – Я в последние годы работал над идеей. Хэм-м-м. Я назвал её «контрэволюция». Хотя об этом потом.

В чувстве юмора ему всегда было отказать трудно. Он вообще имел ещё в университете удивительное свойство быть смешным, не устраивая никаких шутовских штучек, не стремясь произвести впечатление, не выжидая своей очереди ввернуть прикол в общую беседу. Ирония была в самой его сути. Думаю, он и в пустой комнате нашёл бы какое-нибудь несовершенство или то, чего никто раньше не замечал. Он ляпнул бы что-то такое, что было бы не шуткой, но следствием удивительной ясности зрения. Его юмор был сродни тому юмору, который используют в передачах, где с девушки на людях вдруг слетают трусики или платье. Он будто видел мир голым.

– Контрэволюция! – повторил он торжественно, будто это был перевод на какой-то германский язык пьесы «Архимед». Эврика! – Но сначала мы выпьем с тобой, дружище!

Он встал, и с брюк его упала мятая салфетка. Он прошагал, гулко ударяя по полу кожаными каблуками, так, что в буфете, к которому он направлялся, затряслись рюмки.

Я подумал, что его раздвоенный подбородок стал за эти годы тяжелее и уродливее. И даже с пятнадцати метров в глазах его были видны задумчивость и грусть.

– Чёрт возьми! Ты помнишь, как мы с тобой устраивали битвы по этим чёртовым шахматам? Какой был последний счёт? Семьдесят три – восемь? В мою пользу?

– А потом я взбеленился, осатанел и отказался продолжать битву, словно Фишер! – улыбнулся я.

Вот ради этого я и поехал сюда. Только животная дружба тех лет, когда вас объединяет бессилие перед чем-либо, может стать настоящей.

Дэвид Парцель наполнил медную кружку шипучей мутной жижей из банки прямо в буфете, придерживая скрипучую дверцу плечом:

– Ты помнишь, как мы лезли на склон, ложились там под кедром, тянули эту трубку мира, выпивали по пиву и рубили пешки?

– Конечно, дружище. Чёрта ты ещё найдёшь такого противника!

– А хочешь повторить? У нас есть выпить и сигары.

– У тебя есть шахматы?

– Чёрта! Монт сгоняет! Это час. Не теряй времени, готовься к поражению!

Он протянул мне кружку и сел в кресло. Мы сделали по хорошему яблочно-медовому глотку и уткнулись лбами, оскалившись и зарычав, как когда-то в школе.

У него на веках появились неровности. А в левом глазу виднелась венка, которая уже не исчезнет. Он, несмотря на всю свою, не показную, впрочем, легкомысленность, видимо, много работал.

Монт вошёл минут через сорок, не как человек, а как пёс. Было в движениях этого парня, которого Дэвид нанял в помощники, что-то странное. Я никогда не видел таких вертлявых белых. Он протянул нам клетчатый гробик для шахмат.

Через пятнадцать минут фигуры все ещё не сильно расходились по доске.

– А знаешь, что мне вспоминается из тех походов в лес? – сказал он, поглядывая на доску. – Бок набирал холод от земли. Мы шли домой, а он ещё очень долго держал холод. До самого дома, и ещё дома.

– Мат, – сказал я.

– Чёрта мат! Сейчас мои левые пойдут в атаку, как сопротивление, как долбанутые фалангисты.

– Двенадцать ходов, и мат, – сказал я и протянул ему руку.

– Что на кон? – сказал он.

– У тебя осталась та фотография Бетти Пейдж, которой мы любовались в школе?

– Чёрт возьми, да я частенько пользуюсь ей, – расхохотался он.

– На неё, – сказал я и двинул крайнюю пешку вперёд.

– Ставка высока. Но и у меня в мозгах ещё кое-что осталось! Я тоже помню кое-что. Мы договаривались с тобой повторить как-нибудь те штуки с мячом, что выделывали в общежитии.

– Поговорим ещё об этом. Мне даже жаль, что ты проиграл.

Я переставил своего коня.

 

 

*   *   *

 

– Пойдём, – сказал он очень серьёзно и отодвинул кресло так, что оно чуть не свалилось.

Люди проигрывают в казино всё до пластырей на пятках. И ничего. Но бесплатное поражение в шахматы – это всегда душевная травма. Я открыто радуюсь, победив в любом противостоянии, кроме шахмат. Неловко после двух часов сидения с серьёзным лицом вскакивать и исполнять ритуальные танцы.

– Пойдём, – сказал он и, не дожидаясь меня, двинулся к двери, на которую я поглядывая весь наш поединок.

Эта дверь не вписывалась в интерьер. Вся комната была исполнена в стиле английских гостиных, – Парцель всегда бессознательно подражал Шерлоку Холмсу, – а дверь явно была врезана в стену позже. Кроме того, это была обычная металлическая, похожая на гаражную, дверь.

Она открылась с лязгом. И мы оказались в длинном красном коридоре. Он был абсолютно тёмным. Лишь в конце его светилась табличка над ещё одной зелёной металлической дверью.

На фонаре, как над дверью радиорубки, было нанесено трафаретом: «Контрэволюция».

– О, Господь. Ты не шутил, Парцель? – сказал я, не двигаясь с места.

– Сейчас увидишь, – сказал он и решительно пошёл по коридору.

Стук его обуви теперь звучал иначе. Казалось, это часы какого-то ублюдочного механизма. Когда мы подошли ближе к двери, до слуха стали доноситься протяжные стоны. Стонал явно один человек, но вскрики каждый раз отличались.

– Парцель, что ты там творишь?

Он набрал код на тусклой панели слева от косяка и распахнул дверь.

– Чёрт возьми, заходи ты, – ещё хмурый, он не желал церемониться.

За дверью была тёмная комната, залитая красным светом. На полу сидел человек в кофте, как у советских воинов периода Русской революции. На ногах его было что-то похожее на ящики. Трусы его спускались до колен. Он смотрел на экран телевизора, висящего под потолком, и громко исполнял что-то подобие вокализа песни группы ABBA одними гласными. Happy New Year, Happy New Year!

– Знакомься. Это… Парри, – сказал Парцель и щёлкнул кнопку в стене. Экран, из которого сочился свет, потух.

С мужчиной на полу стали происходить очень странные вещи. Сначала он разозлился на Парцеля, потом посмотрел на меня. А после лёг на пол и стал жалобно повторять свой текст про новый год.

У меня возникли мысли, что я не выберусь из бункера. И я решил придержать эмоции.

– Дэвид, мать твою женщину, что ты с ним сделал? Что это вообще такое? – заискивающе сказал я, пытаясь польстить его самолюбию, а главное, не упоминать закон о похищении людей и полицию.

– Я? – удивился Парцель. – Ничего. Это образец до опыта. Он работает продавцом автозапчастей на Шазел-стрит.

– Как ты заманил его сюда?

– Он сам согласился. Он хочет «стать лучше».

– Лучше? – посмотрел я на парня.

– Да, шагнуть в эволюции на пару шагов назад.

– В обезьяну его хочешь превратить?

– Ты ничего так и не понял, Брасловецки? То, что дают нам Макдоналдс, тв-шоу и туристические путёвки – это и есть эволюция. Возражение – пройденный этап, он позади. До него нам придётся «деградировать».

Парцель помолчал, думая о чём-то, потом залез в карман, пошарил там, перебирая какие-то бумажки, и вытянул пилюлю.

– Немного кислоты не помешает... – сказал он. И я подумал, что он сам съест её. Но он резким движением подскочил и пнул по ноге несчастного. Тот жалобно заныл, разинув рот, и слезы прокатились из его глаз. Парцель шлепком вбросил пилюлю в небритую пасть. Большевик послушно сглотнул слюну.

Парцель потёр руками о штанины, и, заметив на себе мои испуганный взгляд, сказал пареньку:

– Приду утром. А сейчас...

Он повернулся ко мне и поднял руки.

– Что? – сказал я испуганно.

– Вторая партия! – ответил он.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.