Сергей Зарин
Рассказ
По мощной глади сибирской реки неторопливо проплывал труп зимы. Трупы. В великом множестве. И казалось, что могучая сибирская река избавляется от них даже с какой-то брезгливостью. И одновременно – с грустью и в почтенном молчании. Ну, такие приступы двояких впечатлений в здешних краях – не редкость. Мы сидели на берегу и смотрели на ледоход. Начался он почему-то утром, но только сейчас, в вечерние часы апрельского конца нам выдалась минутка полюбоваться вечностью. – М-да… Всё-таки я в правильном месте, – это так вздохнул наш «столичный» местный житель Андрейка. «Что вы имели в виду, выдав в эфир такую фразу о вашем правильном местонахождении, уважаемый Андрей Батькович?» – вспыхнул в моей голове пространный запрос на объяснение поступившей в мозг информации. В звук же это оформилось в более лаконичную и характерную для тайги форму: – Чё??! – Красиво тут, говорю. Я ж с Москвы, поэтому моё восприятие красоты сильно искажено. Но тут – пронимает, ядрёна корень! Аж слеза где-то в горле свербит! Я в задумчивости перевёл взгляд на реку. Потом – выше. Потом ещё выше. Потом – на Андрейку. Всюду я увидел грязь, холод, какую-то первобытную жижу из непонятной субстанции и ещё девяносто девять признаков уныния. О чём я, собственно, Андрюшке и поведал. Правда, в более упрощенной форме. А то закусится ещё, не дай бог. – Ну вот, видишь? Ты даже холод увидел. И уныние. А я их только мимолётно ощущаю, и то мне не по себе становится. Господи, два года уже здесь живу – а всё как на другой планете себя ощущаю! – Ну так и есть. Ты ведь инопланетянин. Пришелец звезданутый. Уже не раз тебя всей артелью сдать хотели на опыты нахрен… Да только поняли, что там у вас давно уже интервенция полным ходом идёт, потому ты ещё здесь. – Знаешь, я всегда думал, что в юморе я разбираюсь если не лучше всех, то очень хорошо. Всегда знал, когда смеяться. А тут… вот чую, что ты юморишь, а, блин, спина напряглась от недоумения. – Это потому, что о том месте, когда смеяться, знают только дураки. Как правило, этот момент у них наступает после слова «лопата». Только у каждого дурака она разная. Но так как в целом дурачьё однообразное, то и «лопата» у них, можно сказать, одна на всех. Ты знаешь, почему местные «акыны» в великом почёте? Не знаешь. А я скажу тебе, так уж и быть. Потому что через них говорит вся Природа. И всё, что она скажет – важно… а, чёрт… Ты же из этих… из «лопатных». Тебе ж ещё значение слова «природа» объяснять нужно… Короче, другой тут юмор. Вы в столицах его хлебнули как раз за счёт понаехавших. Но только хлебнули. Оттого и плавите тут свои мякишные мозгочки от местных словооборотов. И так как чаще всего вы их не понимаете, то просто ржёте невпопад. А почему невпопад? Потому что не слышите привычного слова «лопата», но чуете, что всю полученную информацию лучше обсмеять. Ферштейн, либе фрёйнд? – Вот за два года я тут пообщался лишь с парой десятков человек. Да и то, общением это можно назвать с большой натяжкой. Хотя видел я людей тут гораздо больше двух десятков. И даже трёх. А с тобой только за эти пятнадцать минут я проговорил больше, чем с остальными за все два года. Отчего так? – Ты в смысле, что это я такой говорливый? Учёный я. Антрополог. И геолог. И палеонтолог. И куча всего ещё во мне намешано, вплоть до египтолога… Приехал сюда чуть ли не в советское время по институтской командировке. И остался. А до того, как остался – говорить любил. С дураками, в основном, как выяснилось. Вот ты и взбудоражил усопшую любовь. Не подскажешь, отчего ль? Ась? – А отчего остался-то? – А не твоего ума дело. На пузырьки вон смотри – любуйся, как они забавно среди какашек кружатся. – Нет – так нет. Какашками-то зачем? – было видно, что обида у Андрюшки не настоящая. Собственно, из-за незлобного характера тут его и терпели. Это высоко ценилось у людей. Везде. Правда, у каждого народа то качество ценилось по-своему. – Ладно, не бухти. Ты спросил – я ответил. И уже пожалел, что ответил – ты тут же в образовавшуюся… м-мм… полость застремился. А так нельзя здесь. Ты вот лучше скажи мне, раз с нее начал, что значит для тебя красота? – Ну, не знаю… В той, мажорной жизни, красотой мне казалось то, когда я совмещал видимое мною солнце, падающее в экватор, с фотографией на туристическом буклете. И когда машину свою приобретал в соответствии с рекламной открыткой и надписью под изображением машины «Навороченная». И многое другое, но всё в одном ключе: я реализовал себя через «бабки» и «кра-асива» это подтверждаю…
И ни с того ни с сего перешёл: …а потом на нас напали пьяные мужики с собакой. Мы прогуливались обкурено-бухой компанией вдоль набережной, и на нас натравили здорового мастиффа. И не пьяного нихера. А в нашей компании был парень из глухой-преглухой провинции с невыговариваемым от смеха названием. К родственнику он приехал. И мы над ним всё потешались. А его московский родственник краснел и всё больше стеснялся провинциала. Ну вот. Идём, значит, мы такие успешные, всемогущие и красивые повдоль улицы, а по ней на нас красиво летит собачья пасть. И всё остальное в комплекте. И вот тогда я впервые в жизни похолодел от ужаса. И обоссался. Но не как обычно, а – весь! Прям через каждую пору в коже. Потому что первым на пути у собачки был я. Весь такой легкоатлетичный, непревзойдённый не-лох. Стоял и просто дох от страха, не способный ничего предпринять. И перед глазами у меня неслись не закаты-рассветы, не тачки, полные бриллиантов и «тёлок». А стояла мама. Как есть, в сером пальтишке и пуховом платке. Стояла и улыбалась…. Отчего мне делалось ещё страшнее. Потому что всё, что вложила она в меня, всё, к чему я потом стремился, весь путь, который я прошёл, всё это было ради того, чтобы я стал кормом. Собачьим… А мама это знала. От того и улыбалась мне, непутёвому… Ну, сложный там клубок чувств возник, короче, в течение секунды. Я потом не один месяц разбирал всё это. Когда на тебя несётся озлобленная собака, это видится совсем не так, как в кино или в рассказах. Это вообще не видится. Это воспринимается на уровне той самой подсознательной обезьяны, которая, по утверждениям сознательных обезьян, спустилась с деревьев где-то около ста тысяч лет назад. Хотя, по моим тогдашним ощущениям, она и не спускалась. Я видел-слышал-чувствовал всё и всем. Видел две мощные челюсти, сжавшие мою аж трахею; слышал смрадное дыхание зверя у себя в развороченных кишках; чувствовал его примитивные мысли на своей шкуре. Вот настолько простая мысль – «убить» – легко может ввергнуть в кому. От неё просто никуда не деться, именно так хищник и убивает свою жертву. Я прям в это верю. Когти и зубы лишь добывают пищу желудку зверя, сама же добыча оказывается мертва уже задолго до физического контакта. Я никогда до этого не боялся собак, но в тот момент этот вонючий мастифф казался мне самым могущественным существом на Земле и в окрестной галактике. Злой и беспощадный Бог, пришедший покарать своих рабов за затянувшееся неповиновение. И карать он пришёл жестоко. Короче, атмосферу я передал: я, не-лох, стою и сру в брусчатку. А вперёд меня вышел лох. Тот самый деревенский дурачок, над которым потешалась лучшая часть элиты Москвы. И убил моего Злого Бога. Вот просто так. Одним движением. Подсел под летящую в меня тварь, схватил одной рукой её прямо за пасть, другой – за причиндалы, и с выдохом хрястнул собачачий хребет об обгаженную мной брусчатку. И Божик сдох. Сразу. У меня в ногах. И кара отступила от нас ещё лет на двести в сторону будущего. А потом прибежали хозяева Бога. Те, которым он доверял своё здоровье и за которых не пощадил свою жизнь. Так как в короткой перепалке словами выяснилось, что эти мрази в засаленных майках напустили на нас пса просто из любопытства – типа, кому что он оторвёт. А теперь они требовали сатисфакции. Которую тут же и получили. Прям оторванными собачьими причиндалами в лицо. Не, мы все были невменяемые, кроме того Ивана, который и поломал тех «возмущенцев». Причем, одного – буквально. Взял и сломал ему спину. Тот инвалид теперь. Парализованный. Раздолбал он их обоих в одно лицо и две руки. За несколько секунд. Мы, конечно, «отмазали» тогда нашего таёжного гостя столицы. А именно в тайге и оказался тот населенный пункт, где Иван наделился той простой силой, которая по сию пору мне недостижима. У меня же развился комплекс самурая: я обязан своей жизнью представителю тайги. Но так как найти его я не могу, то я обязан жизнью самой тайге. Вообще, после этого нападения вся моя жизнь сломалась. Вплоть до того состояния, когда я умиляюсь кружащимся среди какашек пузырькам. И то, что я вынес из этого вечера – это мораль о том, что со всеми своими навыками по выживанию на поверхности Земли, в масштабе столицы я находился на уровне «Педигри пала»… А тот, который зовётся человеком, мог абсолютно всё. В том числе и сожрать поедателя «Педигри». И я захотел стать человеком.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
|
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||||||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|