HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Владимир Захаров

Пандемия мифа

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за ноябрь 2020 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за ноябрь 2020 года

 

На чтение потребуется 18 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

16+
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 6.11.2020
Иллюстрация. Название: «Искушение святого Антония». Автор: Сальвадор Дали. Источник: http://newlit.ru/

 

 

 

Мамонт засыпал в подвале, а просыпался уже на крыше. Умалённый за весь предыдущий день, съёжившийся до размеров человека, он, во всё продолжение ночи, прорастал через многоэтажный панельный дом, возвращая истинные габариты своего величия. Пустые гулкие пролёты подъезда наполнялись солёными запахами натяжения его кожи.

На пыльных подоконниках восставали цветы. Дети вновь летали во сне. Собаки в скулеже поджимали хвосты. Негодяи мучились бессонницей, вспоминая о совести, которая прогорала в них в созвучии с потрескиванием бетона, через который медленно прорастал Мамонт.

Кожистые веки подрагивали от капелек осенней хмари. Что снилось Мамонту? Ничего, кроме того, что он Мамонт. Мириады звёзд становились кочками под щербатыми копытами. Молочно-звёздными дорогами блуждал он во сне, неся на своих плечах земной шар по бесконечным космическим долинам. Мамонт был третьим в войске девяти. Далеко не самым главным, но и не последним. Глыбы астероидов врезались в серую шкуру, отмечаясь рытвинами зудящих кратеров. Кометы опаляли шерсть. Чёрные дыры вглядывались в самую душу, пачкая её тьмой. Но, раздувая величественные паруса ушей, Мамонт продолжал нести земной шар, оберегать его. Ведь где-то там, на этом шарике, и он спал на крыше многоэтажки, а ещё где-то там, в подвале многоэтажки, почивала царица фей Титания.

 

Титания засыпала в укроме лесной пещеры, которую ворожила весь предыдущий день. Пикси её баюкали стрекотом неуловимых глазу крыльев. Родник журчаньем усыплял. Лесной мох ароматом пьянил. Что снилось царице фей? Всякий раз одно и то же. Как она пускается на поиски загнанного зверя мифа. Этот исполинский тур давно облез шкурой, и его беззащитное мясо пышет паром обречённости. Из узловатых, размером с кулак, ноздрей – брызжет кровь измождения. Ярко карие глаза Тура, в которых прежде отражались танцующие вокруг костров предки людей, подёрнуты молоком слепоты.

Когда была объявлена охота, когда последнего зверя мифа забивали, с улюлюканьем гоня по городам и равнинам, то он, обезумев от бешенства, вытаптывал целые народы, чем ещё больше раззадоривал загонщиков. Сейчас зверь мифа – тих, а от безумия – одна лишь бездна стылой пустоты в бельмах.

Найти его царице фей удаётся лишь под самое утро, на излёте ночи. Тур бродит по мусорным холмам свалок, алкая ядовитый клейстер из битых склянок, полагая его за нектар. Титания вмиг излечивает любимое чудовище, оседлав и крепко обхватив бёдрами, обдав жаром лона.

Орбиты глаз Тура проясняются. Пламя, вырывающееся из ноздрей, испаряет запёкшуюся кровь. Холстиной нарастает новая шкура на перевязи бугрящихся мышц. Титания гонит зверя мифа, чтобы возвратить его в мир людей. Ведь только так и она вернёт своё царство, изгнанной правительницей которого затерялась в веках.

Тур несётся к мерцающим огням города. Изливается жизнетворной слизью из разбухшего члена. И там где он пролился – возрождается миф, и восстают хтонические твари, стаями увиваясь следом.

Левиафаны туловами взмыливают водные просторы. Инистые великаны дубовыми молотами выбивают пыль из половика небес. Драконы выжигают ересь человеческих построек. Титания ликует. Царица фей чувствует, как дрожит сама земля. Это значит, что и несущий земную твердь – Мамонт – радостно поёживается, предчувствуя возвращение последнего зверя мифа.

Кажется, что ничто больше не может попрать, остановить Тура. Он взлетает со всем своим кромешным царством. И вот-вот россыпь городских огней навсегда погаснет от удара первородного очистительного кошмара. Титания прильнула к раскалённой холке зверя, возопив от нескончаемой череды рвущих тело оргазмов.

Но тут, из утробы человеческого скопища, взмывает исполинская металлическая оглобля и метрономом движется туда-сюда, всякий раз преграждая им путь. Бёдрами управляя полётом Тура, царице фей всё же удаётся избегнуть опасного препятствия. Разражаясь победоносным хохотом, Титания обернувшись провожает взглядом последнюю линию обороны человечества. Жалкие, они так и не придумали ничего, кроме бездушного глупого механического костыля. Вся их пресная жизнь только и держится, что на мириадах таких же костылей.

Царица фей уже готова к вспышке возрождения своего царства и закату царства людского. Её действительно слепит рикошетом яркого отсвета, и она недолго любуется своим прекрасным отражением. А затем… затем разбивается о зеркальную поверхность, в которой и отразились ненадолго. Царица фей, блистательный Тур и восставшая армия хтонов – разбиваются о лобовое стекло чьего-то бюджетного автомобиля. Мерзко хлюпая осенней изморосью, стеклоочиститель оттирает их гибель с поверхности и…

 

…Мамонт просыпается в луже, натёкшей с козырька антенны. Опять всю фуфайку вымочил. Псиной несёт. Плесенью. И за день не высохнет. И это на поздней осени-то ветру. Шмыгнув носом, Мамонт шевелит языком, возвращая его к жизни, раздвигая густую похмельную вязь во рту. Кончиком ощупывает всё сильнее шатающийся клык. Мужики этот зуб его – из-за несоразмерной асимметрии с прочим челюстным наполнением – бивнем прозвали. Мамонт обычно прихохатывает вместе с ними, но уже предвидит скорое отпадение клыковое. Бивню выписан срок. А без него как Мамонту? Не до смеха…

С хлюпаньем выбравшись из лужи, обода которой занялись тонким ледком, Мамонт вострубил пробуждение, высморкавшись. Глубоко вдохнул, забрав из воздуха всё грядущее, и, судя по прохладце этого грядущего – быть зиме и скорому снега выпадению. Опять по теплотрассам мыкаться да мёрзлую картошку по помойкам стяжать.

Подвязав парусины ушей тесёмками шапки, потирает ноющие колени. На многометровых стройных корабельных соснах ног нависает над карнизом. Из кармана фуфайки выпускает ворона. Тот, не пролетев и шага, складывает крылья паюсные, отказавшись жить – камню в подражание. Из правого кармана Мамонт выскребает голубя с зажёванной оливковой ветвью в клюве. Сизарь, изумлённо оглядевшись, ныркает обратно в набитую скисшими хлебными крошками утробу карманную. Мамонт, обозрев бесконечные бетонные воды за бортом многоквартирного ковчега, понимает, что и сегодня ему земли обетованной не снискать. Разочарованно зевнув, выкашливает пыль космическую, что за ночь в нём настоялась, и шагает с крыши.

Подобно гигантским телескопическим удочкам, ноги Мамонта сокращаются, складываясь по мере приближения к земле. Когда же он мешается в стайку бездомных, поджидающих его у помойки, то Мамонт по-прежнему пугающе огромен, но уже по человеческим, а не космическим меркам. К тому же, весь до ветряного покачивания – худобный. Хоть подпорки под каждый шаг возводи.

– Здорово, оглобля…

– …еб*нина ты, Мамонт, а не человек…

– …похмелись, на вот...

Приветствуют его товарищи по несчастью, протягивая обрез пластиковой бутылки. Мамонт, облизывая шатающийся бивень, жадно втягивает аромат пахнущей мёртвыми цветами сивухи. Серые глаза под морщинистыми веками с бритвенной остротой проясняются. Мамонт с завистью поглядывает на поклажу друзей. Они уже похлопотали и готовы к открытию пункта сбора тары. Он же вместо этого продрых с заката. Как объяснить себе и им, что не может он не спать? Хотя бы ночью, кто-то должен снимать мир с автопилота и корректировать маршрут земляного шарика.

Какая из его жизней по совместительству? И что он вообще здесь делает? Только царица фей знает ответы…

– Поёб*ли, Мамонтяра…

– …а не то Титьку проворонишь…

– …ой, засмущался-то…

 

Титания засыпает в укроме лесной пещеры, а просыпается в подвале панельной многоэтажки. Вскрикнув, одёргивает ногу, сбрасывая оседлавшую щиколотку крысу. Жмурится слипшимися, засиженными подвальными мухами веками. От неожиданной боли потирает низ живота. Царица фей пытается вспомнить, отчего так может болеть тело человеческой самки. Выгребает из-под головы рюкзак и с раздражением и поспешностью перетряхивает его внутренности. Конечно же, того, что ей сейчас так необходимо, там нет. Намотав на указательный палец обрез ветоши, Титания запускает руку в межножье, пристраивая ткань. Как же она устала. Всякий раз будто впервые. И это за столетия-то скитаний. Промочив горло тёплой затхлой водой из обреза пластиковой бутылки, Титания спешит выбраться из подвала. Ей надо срочно похмелиться, чтобы хоть немного раскрасить плаху очередного человечьего дня.

Царица фей толкает перед собой тележку с громыхающим на ухабах баком. Всю дорогу до помойки запускает руку по верхам, перебирая содержимое. Находя жестяные банки, не прерывая шага, бросает их себе под ноги и, притоптывая, плющит. Закидывает в болтающийся за спиной рюкзак. Здоровается с жильцами дома, спешащими на работы, ведущими детей в садик. Частенько, особенно мужчины, подолгу задерживаются на ней взглядом. Их неожиданно пронимает несоответствием. В одетой в обноски сутулой дворничихе, ежедневно выносящей их мусор, им вдруг мерещится: северное сияние, рождение Афродиты из пены морской, золотая крупа в песке. Взгляды наполняются заискивающим восхищением.

Титанию это давно уже не радует. Для царицы фей их непроизвольное восхищение – издёвка. В любой миг она может расправить плечи и любого из них затащить в свой подвал. А там, оседлав человечьего самца, надругаться над ним и высосать все соки, после сожрав.

Но, что для нее соки обывателей и их пресная плоть? Все они потомки варваров, что попрали ее величие, саму изгнав на задворки бытия. Они почти убили любимого зверя царицы. Поэтому, Титания сутулится еще сильнее и пятерней проводит ото лба к подбородку, пряча свой истинный облик под липкой сажей.

Дотолкав тележку до помойки, царица фей поднатужившись – одной рукой за верхний край, другой за дно – поднимает и переваливает бак через борта контейнера. Получилось. Настроение её заметно улучшается. Пора заканчивать уборку и выдвигаться к пункту приёмки тары. Мамонт расстроится, если её там не будет. А Мамонта… Мамонта, в общем, лучше не расстраивать.

 

Растянувшаяся очередь казалась рухнувшей и разбившейся о землю лестницей. Людская толчея бряцала стащенным со всего города стеклянно-жестяным скарбом. Разномастное бродяжье общество говорило на всех языках мира, пестрело кожными покровами всех возможных оттенков. Но среди них находился только один Мамонт. Он был на голову выше, любой головы в очереди, и если в толпе появлялась голова вровень, спустя миг Мамонт вновь был на голову выше любой головы в очереди. Беспокойно озираясь, он кончиком языка расшатывал бивень, пытаясь в томительном ожидании пристроить его на подобающее место.

Железные контейнеры пункта приёма беспорядочно громоздились, закручиваясь спиралью фундамента недостроенной башни. Казалось, что и весь остальной город расползается расходящимися кругами от этого подножья. Но, даже если это было и так, то догадывались об этом лишь в очереди, ведь остальные горожане жили будничной жизнью, и пункт приёма был для них почти что невидим.

В толпе бродяг то там, то тут возникали драки, поножовщина. Кого-то насиловали на деревянных ящиках. Под ногами кто-то умирал, а его последний вздох заглушал крик новорождённого, вывалившегося под ноги очереди, незаметно для всех, включая саму роженицу. Рутина... Лишь Мамонт беспокойно рыскал по сторонам до белизны выскобленными ожиданьем глазами.

 

Неважно откуда появлялась Титания, всегда казалось, что она делает огромное одолжение. Вот и сейчас, возникнув в арке сочленения многоэтажек, царица фей словно бы снисходительно соскользнула с облачного языка. Очередь притихла, и головы, ну те, что всегда пониже головы Мамонта, развернулись в одну сторону.

– Титька!..

– …Титька идёт!..

– …видали?..

– …Ти-и-тя-я…

– …рад, Мамонтяра?..

– …шкандыбает вон твоя!..

– …глянь, как вышагивает, сучка…

По мере приближения к очереди плечи Титании расправлялись. Она больше не сутулилась. Сажа вихрастыми хлопьями обсыпалась с кожи. Волосы сами собой вызволялись из стягивающего заплечного узла и разливались льняным сиянием по плечам. Грудь набухала, раздвигая подклад замызганного пальтеца. В воздухе распространялись ароматы мёда и мускуса.

Если бы сейчас можно было взвесить очередь, то она бы оказалась вдвое легче, чем за секунду до появления Титании. Так любовь выгребала из людей всё лишнее. Некоторых и вовсе ветер с ног сбивал – настолько много в них было лишнего. Они цеплялись за шеи, плечи, щиколотки товарищей; боясь, что их выдует из очереди и они пропустят пришествие царицы фей.

На Мамонте повисло сразу несколько доходяг, так как он единственный в очереди остался крепок и лишь утвердился значением. Широко расставив ноги, возведя стропила объятий, выставившись бивнем, Мамонт встречал лучшее, что с ним случится – за день, за век, за жизнь. В нём не было ничего лишнего. Он весь – глыбистыми, прочно смёрзшими кусками – был сложен из любви.

Титания взлетела на остов одного из контейнеров и, музыкально выматерившись, распахнула пальто. Мириады стрекоз, с крылами самых невообразимых расцветок, выпорхнули из её нутра, скрыв очередь от пасмурного неба. А вслед за стрекозами, словно по проложенной ими дороге – две увесистые, похожие на спелые, распираемые соками дыни – груди царицы фей перевесились через отвороты пальто. Очередь издала стон, перешедший во всеобщее инстинктивное причмокивание. Рты бродяг, губы неприкаянных, бездомных, забытых всеми – раскрылись, приняв тот вид, который был до слов, до кромешного ада очереди. Так отворяют губы младенцы в ожидании кормления. Груди – каждая размером с голову телёнка – поблёскивали влагой, точно высыпью росистой. Кожа ветвилась сетью лазоревых вен, собиравшихся к двум эпицентрам. Это были истинные глазницы праматери. Ими она когда-то вскормила последнего зверя мифа. Цвета мясного, розово-фиолетового – сосцы царицы напряжёнными подрагивающими пиками будто бы обозревали толпу.

– Титька! Титька! Титька! – причмокивая, скандировала очередь.

Мамонт же просто улыбался, выставляя бивень как символ своего межгалактического мужества, символ надежды на то, что Титания именно к нему – день изо дня несущему земляной шарик – будет благосклонна.

 

К толпе подъехала старая битая «пятёрка». Из неё, прямо к прилавку пункта приёма, выкатился хохочущий цыган. Его сиплый, с подвывом, животный смех был родом из салона машины. Там, в сгустившемся небритом сумраке лиц, тоже хохотали. Это их так рассмешило зрелище зачуханной пьянчужки, оголившей обвислые сиськи. Каждый ж день такое шапито перед открытием. Скупщики тары, как и большинство в городе, видели царицу именно так – оборванка, пьяница, безумная бомжиха. Любовь соскальзывала с них, как вода с окаменевшей смолы. Любовь ничего не могла из них выдуть.

Всё ещё пребывающие в сладостном гипнозе, бродяги встрепенулись, точно припёртые к стенке и расстрелянные этим вульгарным смехом. Он был чужд, неприятен. Смех этот – возвращал, затаскивал причмокивающих бездомных вспять, в свои больные заношенные тела, обратно в очередь к облёванному прилавку пункта приёма. Сладкий морок таял в воздухе. Стрекозы пеплом обсыпались на землю. И вот уже со всех сторон раздавались крики:

– Слазь, Титька!..

– …открываются же...

– …не задерживай, мразота!..

– …завязывай кривляться, мымра…

– …запахнись!

Мамонт стряхнул с себя всё ещё цепляющихся за него, но уже ставших тяжёлыми, бродяг. Порыкивая на стороны, подал руку царице. Та, всхлипывая от обиды, кутала оскорблённую наготу, и казалась такой хрупкой, точно в любой миг может быть подхвачена порывом и развеяна по ветру.

– Мамонтик мой, миленький…

– Не плачь, родная.

– …каждый день это… не могу так больше…

– Они не ведают.

– …надоело, Мамонтик… невыносимо… поперёк горла…

– Прости их, милая.

– …мне снова снился Он…

– Его давно никто не видел.

– …я вижу… каждую ночь…

– Забудь. Вставай вот передо мной, приберёг местечко.

– …не забуду…

Лязгнули засовы контейнера за спиной принявшего деловой вид, подчистую опроставшегося в хохоте цыгана. Распорядитель весов занял свой пост за прилавком, на который уже нетерпеливо напирала очередь. Обыденно зазвенели бутылки в бродяжьей клади, захрустели ещё не прибитые, не сплющенные банки. С каждым таким смачным притопом грязных подошв по жести Титании казалось, что это её душу вытаптывают. Душеньку её – сноровисто кладут на асфальт, устанавливают в нужном положении, а затем: Х-Х-РЯСЬ!.. в гармошку.

Мамонт при всяком вздроге царицы прикрывал ей ушки ладонями. Но она их с решительной настойчивостью стряхивала и всё чего-то там, в кармане пальто, тискала.

Мамонт открыл рюкзак на спине Титании, осматривая добычу. Вынимал бутылки, сливал одонки, осторожно сминал банки – подготовляя тару. Он хотел погрязнуть в рутине и вслед за собой заволочь туда и любимую. Запутать. Отвлечь. Это срабатывало каждое утро. Ей всегда сначала было очень больно, но затем – его стараниями – она забывалась.

«Сдавшись» и получив свои копейки, они прикупали вина и какой-никакой снеди. Весь оставшийся день гуляли в парке. Он рассказывал ей последние новости из межзвёздного пространства. Она вспоминала невероятные сказки, некогда являвшиеся былью. Кто знает, может, только благодаря этим сказкам Мамонт до сих пор и находил в себе силы каждую ночь снимать земляной шарик с автопилота. Корректировать его курс. Проталкивать мимо чёрных кулаков астероидов. Избегать белохвостых комет. И всё это с оглядкой на умирающее солнце и на глазеющие со вселенского дна провалы чёрных дыр.

– …знаешь что, Мамонтик?..

– Что, милая?

– …я сегодня опять протекла…

– Ты в порядке?

– …а у тебя бивень шатается… скоро выпадет…

– Это всё ничего.

– …выпадет, выпадет…

– Наверно.

– …а ты не думал, что мы с тобой так и простоим в этой очереди, пока я окончательно не вытеку, а ты не обеззубеешь?

– Я… я…

– …прости меня, Мамонтик, но сегодня я не буду тебе рассказывать сказку… сегодня я тебе её покажу… можно?.. – озорно улыбнулась она через плечо.

Мамонт обескураженно стоял, стеснительно прикрывая ладонью шатающийся бивень. Царица фей вышла из очереди, на ходу сбрасывая рюкзак. На неё никто не смотрел. Все о ней уже забыли. И только Мамонт умоляюще мотал плешивой, с леопардовыми пятнами седины, башкой. Титания, пританцовывая, корча презабавные рожицы, словно фокусник, извлекла то, что всё это время прятала в кармане, и подняла высоко над головой.

Чёрные, похожие на сложенный зонт перепончатые крылья расправились, просвечивая лучами осеннего солнца. Царица фей держала за лапы летучую мышь. Изящная кисть подёргивалась инерцией полёта рвущейся на свободу твари. Мамонт ещё более учащённо замотал головой. Из набрякших мешками глаз текли увесистые слёзы. Мамонт отнял руку от бивня, протянув её жестом просьбы, но сам при этом не сдвинулся с места. Не сделал ни шага. Он не мог остановить царицу фей. Мог только умолять. Просить оставить всё как есть. Сохранить – то шаткое равновесие, к которому привыкли его несущие земляной шарик плечи. Но Титания была неумолима в своём желании показать ему сказку.

Летучая мышь оставила попытки улететь, остервенело вгрызаясь в держащую её руку. По сжатому кулачку Титании стекали тонкие струйки крови, остывая на земле чернильным крапом. Царица чуть морщилась, но торжествующая улыбка не сходила с её уст. Кивнув Мамонту, она обнажила белоснежные зубки и неуловимым движением откусила голову твари. Крылья той в последний раз расправились и, обмякнув, сложились.

Мамонт прежде не видел, чтобы в человеческих глазах помещалось столько безумия. Только однажды, у одного прибитого к двум перекрещённым жердям бедолаги, наблюдалось нечто похожее. Впрочем, Мамонт знал, что когда столько безумия поселяется в глазах, они навсегда перестают быть человеческими.

Под носом царицы, на губах, подбородке – пугающе расплывалось пятно из чёрно-бурой крови. Титания смешала человека со зверем, чтобы перестать быть и тем и другим.

 

Мимо очереди проходила старуха, державшаяся на расстоянии от бездомных. Со злостью на них поглядывая, брезгливо морщила жилистый бледный костыль носа. Титания, не отрывая взгляда от Мамонта, выбросила руку за спину и рывком притянула её к себе. Перегнула через бедро, словно любовницу, и впилась губами в губы, застыв в продолжительном поцелуе. Мамонт ощупал кончиком языка бивень. Он больше не шатался.

Вереща, с окровавленным сузившимся лицом, старуха вырвалась из объятий. Откашливаясь ржавой слюной, бросилась к людной остановке. А там раскидала себя по толпе, взывая о помощи и попутно разнося, щедро одаривая каждого встречного подарком царицы фей.

Мамонт почувствовал неладное, вдруг начав расти над очередью. Вопреки законам дня его ноги... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в ноябре 2020 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Список бк с приветственным бонусом при первом депозите
Поддержите «Новую Литературу»!