Владимир Волынкин
Рассказ
Идиот – греческое слово, первоначально не содержащее даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало «частное лицо», «отдельный, обособленный человек». Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя «политэс». Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли «идиотэс» (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами).
Оглавление 18. Глава 5. Часть 2. 19. P.S. P.S.
Бабушку Боженька забрал к себе в 1996 году. В июне.
Мы с двоюродным братом Серёжкой приехали в деревню на следующий день.
Бабушкин гроб стоял посредине чисто убранной горницы. Вокруг мрачнели родственники, наши с Серёжкой дядья, их жёны и разом как-то сдавший дед. Во дворе сидели и тихонько судачили бабушкины подружки, такие же бабушки.
– Что, Егорьевна, завтра провожать-то будем? – Нет, Климовна. Слышала, что Мишка сказал, старший-то Филипповны? Вера, младшая дочь, из Москвы не успевает приехать до завтра. Сказал – надобно дождаться. – Ай-ай-ай… – Сергеевна, ты пирогов не настряпала ещё? – Нет, завтра уж займусь, раз такое дело... – А у меня компот готов. Окрошку кто крошит, девки? – Дык Егорьевна… – Помню. Сроблю, сроблю…
Так было заведено. В случае смерти одной из подруг остальные помогали, чем могли. По крайней мере – от кулинарных забот безутешных родственников они освобождали полностью.
Ночевали мы в соседней с бабушкой комнате. Страшно не было. Нисколько. Было обидно за бабушку и безумно жаль её, хотя мы прекрасно понимали – той жизни, которую прожила она, с лихвой хватило бы на троих.
Утром я проснулся не от пения птиц, а от какого-то странного шума. Завывал ветер в трубе. Я тихонечко подошёл к окну и выглянул на улицу. Попытался выглянуть. Не получилось – оконное стекло было сплошь изрисовано ледяными морозными узорами.
– Что за шутки? – пробормотал я, расцарапывая дырочку во льду.
Картина, открывшаяся моему взору, слегка склонила меня к мысли, что я всё-таки идиот. На улице шёл снег! И не просто шёл, валил! Валил огромными липкими хлопьями. Угрожающе накренившиеся столбы с трудом удерживали провода, больше похожие на канаты, по которым мы лазали в школьном спортзале. И ветер… Ветер словно сорвался с цепи.
– Ничего себе… – пробормотал я, переводя взгляд на тоненькую ветровку и летние туфли со сплошной вентиляцией, в которых я приехал вчера. – Серёга, вставай! С новым годом!
Это была та самая знаменитая буря 1996 года, следов которой до сих пор полно в наших лесах. Но мы-то об этом не знали!
Я ухватил трубку телефона с мыслью позвонить домой и предупредить, что задержусь. Бесполезно. Трубка даже не хрюкнула в ответ. Провода давным-давно были оборваны.
О том, как мы с Сергеем, облачившись в телогрейки и болотные сапоги, таскали от соседей все эти компоты-пироги, утопая по пояс в снегу, о том, как мы потом добирались до ближайшего города, рассказывать можно было бы долго… Речь не об этом.
Хоронили бабушку на следующий день. На санях! В июне!
С трудом добрались до кладбища, отворачиваясь от липкого снега, бьющего в лицо и с трудом удерживая беснующуюся лошадь. Быстро очистили от снега могилку, уже полностью занесённую.
– Серчает Он… – шептались за спиной старушки-подружки. – Не по-христиански получилось… Вера-то так и не прилетела из Москвы… Нелётная погода у нас… Зря день лишний ждали… – А ну, перестаньте! – прикрикнул на них дядя Миша.
Гроб медленно опустился в могилку. И в эту секунду все, кто был на кладбище, удивлённо подняли к небу глаза – свинцовые тучи стремительно разлетались в стороны, словно где-то там, наверху, включили огромный вентилятор. Впервые за последние дни показалось солнце. Жаркое солнце, как-никак – июнь… Сугробы, закачавшись, принялись оседать прямо на глазах. На деревьях робко зачирикали ошалевшие от пережитого птицы.
– Ого… – пробормотал мой наивный братец Серёжка, скидывая дедову телогрейку. – Никогда бы не поверил, что такое бывает… Как так, Вовик? – Не знаю… – я пожал плечами. – Глянулась Ему Филипповна, вот и весь сказ, Вовша… Пойдёмте, помянем, как полагается… – обняла нас с братом старенькая Нина Егорьевна, лучшая бабушкина подруга. – Э-эх, когда же Он меня-то приберёт?
У каждого человека есть Ангел-хранитель. Должен быть. И не один...
Я уверен, что мои Ангелы – моя любимая бабушка Ольга Филипповна. И мама...
По крайней мере – я очень надеюсь на это…
Оглавление 18. Глава 5. Часть 2. 19. P.S. |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|