Созерцатель

Добрый день! Не ожидал? Не пугайся, ты не сошёл с ума и не бредишь. Пожалуйста, не думай, что это признаки начинающейся шизофрении или слуховые галлюцинации. Считай пока, что это твой внутренний голос. Кто я и откуда, и почему взялся в твоей голове – объяснять тебе не буду, всё равно сейчас не поймёшь. Может быть, поймёшь позже, в процессе нашего дальнейшего общения. Если это можно назвать общением, ибо происходить оно будет в одностороннем порядке. Что, тебе не нравится такая ситуация? Но ты сам долго и упорно взращивал в глубине собственного существа предпосылки для этой встречи; ты сам так долго призывал меня к действию; ты сам приложил столько усилий к тому, чтобы такое общение стало возможным и необходимым.

Но и я со своей стороны всегда стремился пробиться к тебе, достучаться до твоего ума и сердца. То, что движет мной, стремится сделать это для каждого мыслящего существа. Всегда, ежесекундно. Снаружи, изнутри, сверху, снизу – всё сказанное верно, но ничто из этого не будет точным. Оно использует для этого малейшую возможность. Это стремление – одно из выражений моей сущности. Но встреча возможна только в том случае, если встречный прошёл свою часть пути. Ты прошёл, и поэтому я сейчас говорю с тобой.

Так что уж не обессудь – я теперь от тебя долго не отстану. Я буду приходить к тебе тогда, когда сочту нужным. Да, вот такой я беспардонный! И ты будешь слышать меня до тех пор, пока я сам не выскажу всё, что собираюсь. Ты сам этого хотел, вот и получи по полной программе.

Только не надо паники, не надо спешно возвращаться туда, откуда ты пришёл, не надо бежать к психиатру, глотать транквилизаторы и заниматься аутотренингом в надежде от меня избавиться. Мне ты не навредишь, а себе наверняка хуже сделаешь. Прими и смирись с тем, что теперь я – часть твоей жизни. Лучше наберись терпения и внимай тому, что я буду говорить. Это в наших общих интересах.

Как ни трудно тебе в это поверить, но я знаю тебя лучше, чем кто-либо когда-либо мог бы тебя узнать; лучше, чем ты сам себя знаешь. Потому что мы с тобой – одно. Я бы даже сказал (хотя, боюсь, тебе сейчас воспринять это трудно) – тот, кого ты считаешь «самим собой» – просто субстрат, почва, на которой вырос я. Эге! Я чувствую, ты в полном замешательстве, ты хочешь спросить, а кто же тогда ты сам? Спешу тебя ещё раз успокоить: это не психическое расстройство и не раздвоение личности. Наоборот, это начало нашего с тобой объединения. И успех этого будет зависеть от того, насколько ты готов воспринять и меня, и всё, что от меня узнаешь.

В первом приближении скажу так: ты – это тот, кто сейчас воспринимает мой голос, понимает его и как-то реагирует на всё происходящее. А кто я, тебе уже сказано: это тебе откроется только в процессе нашего диалога. Да, это диалог, а не монолог, потому что ты тоже мысленно задавал мне вопросы на протяжении всей своей сознательной жизни, а я пытался ответить. Хотя, если быть точным, это были не вопросы, а некое стремление к пониманию, не всегда ясно осознаваемое и не всегда принимавшее вид чётко сформулированных вопросов. Но, тем не менее, это стремление всегда присутствовало у тебя в душе. Просто до поры до времени мой голос был слаб, а ты то ли не мог, то ли не хотел меня слышать. Считай, что сейчас наступила моя часть диалога – время ответов.

Моя речь может показаться местами обращённой не к тебе, а к самому себе. Но не теряй нити – это всё для тебя. Такие вставки как раз и потребуют от тебя сосредоточенности и определенных, местами значительных мыслительных усилий. Иногда сказанное будет адресовано только той части твоего интеллекта, которая отвечает за рациональный рассудок, логическое мышление. Иногда для правильного осознания тебе надо будет включить более глубокие и тонкие способы восприятия; то, что находится под или над умом. Думаю, по ходу дела разберёшься сам. Главное – внимание.

Должен тебя сразу предупредить: всё, что ты узнаешь, может тебе местами не понравиться и показаться кощунственным и даже жестоким. Оно может резко разойтись с той картиной мира и твоего места в нём, которую ты исповедовал до сих пор и считал несомненной. Оно может шокировать тебя и радикально изменить твой взгляд на жизнь, а возможно, и саму твою жизнь. Но ты же так хотел знать окончательные и главные истины о себе и окружающем мире! Если ты был готов неустанно искать и вопрошать, то теперь будь готов и принять правду, какой бы она тебе ни казалась.

На первый раз хватит. Всё равно сейчас в таком состоянии ты ничего не воспримешь. Пока оставлю тебя в покое. Тебе нужно время, чтобы оправиться от моего внезапного вторжения. Будь здоров, до связи.

Это опять я. Ну что, пришёл в себя? Вижу, что пришёл. Времени у тебя было предостаточно. Правильно, что ты не вернулся и никому не рассказал о том, что я появился в твоей жизни. И не надо подобных глупостей. Ещё успеешь, если такое желание когда-нибудь у тебя возникнет.

Я не случайно выбрал это время и место для диалога. Вернее, их выбрал ты, я просто смог появиться в нынешних условиях, которые ты сам создал. Здесь очень тихо, никто и ничто не отвлекает, и ты сможешь спокойно и сосредоточенно обдумывать всё, что узнаешь от меня. И я не случайно появился после этих трагических событий, после которых весь мир для тебя рухнул, а жизнь теперь кажется сплошной раной.

Ты был доволен жизнью и полон планов на будущее, которое представлялось тебе светлым и безоблачным. Но всё обрушилось в одночасье, когда произошло это ужасное столкновение на дороге. Ты никак не ожидал из-за поворота встречного грузовика на огромной скорости, за рулём которого сидел пьяный водитель… Он, конечно, своё получил, но тебе от этого не легче. Да, ты отделался несколькими ушибами и парой лёгких переломов, но она… Вы только начинали жить вместе, и она уже носила под сердцем вашего ребёнка… Их уже не вернёшь.

Да, я знаю, каково это – потерять любимого человека; той, кто была для тебя почти всем; той, кто придавала свет и смысл твоему существованию; той, с чьим именем ты связывал лучшие надежды всей твоей жизни.

Сотни раз ты безмолвно кричал себе душераздирающее ПОЧЕМУ!? Как такое могло произойти? Зачем жить и как вообще можно жить, если жизнь допускает ТАКОЕ!? Почему я остался в живых, а не они? Ты даже думал, что лучше бы ты погиб тогда вместе с ними – так сильна была эта боль.

Я чувствую, что она ещё не совсем утихла. Но, по крайней мере, она уже не такая острая, как в первые дни. Ты если не смирился окончательно, то принял случившееся как факт и уже давно пережил все возможные эмоции и передумал все возможные мысли по этому поводу. Теперь у тебя внутри полное опустошение и какое-то безнадёжное спокойствие. Всё окружающее утратило для тебя свою значимость, да и собственная жизнь в твоих глазах потеряла всякую ценность и интерес. Ты считаешь, что терять тебе уже нечего.

Знаю, как тяжело жить с таким ощущением. Поверь, я испытывал всё это вместе с тобой. Вот такое состояние и является условием для катарсиса. Считай, что я пришёл в числе прочего и для того, чтобы провести тебя через него. Я хочу помочь тебе по-новому осознать старую как мир истину: то, что ты воспринимаешь как смерть, так же как и любое другое событие в этом мире, – только видимые с поверхности элементы великого круговорота Жизни, которая не имеет ни начала, ни конца. Вспомни изречение Чжуан-цзы, которое произвело на тебя в своё время такое впечатление. Он сказал, что человек не в силах охватить разумом бесконечность постоянно меняющегося бытия; и можно ли утверждать, что в этих бесконечных метаморфозах есть место жизни и смерти в обычном понимании? Этот даосский мудрец, как и любой человек, тоже терял близких людей и знал, о чём говорил.

Ты спросишь, почему я не пришёл раньше? Раньше в таком состоянии ты бы ничего не воспринял, сам знаешь. Ты бы наверняка посчитал это расстройством психики, а все ближние и врачи утвердили бы тебя в таком мнении.

Ты сделал очень разумно, что взял отпуск и приехал сюда, чтобы месяц побыть одному. В это глухое место в лесу, на берегу озера, вряд ли кто-то забредёт. Твой давний друг, рассказав про это место и дав ключи от своей старой заброшенной дачи, оказал тебе поистине царскую услугу. Именно в таком месте мы оба и нуждались. Тебе нужно стать созерцателем в полном смысле слова на всё время твоего добровольного отшельничества. Теперь ты можешь рыбачить, купаться, бродить по лесу, слушать пение птиц, шум листвы или просто тишину. Можешь созерцать окружающую тебя природу и ночное небо. Можешь наблюдать восходы и закаты, вдыхать чистый воздух, напоённый запахами лесных трав и сосновой хвои. И общаться со мной.

Мир всё-таки не так плох, и жизнь не столь безнадёжна, как иногда кажется.

Извини, что я без предупреждения, но полагаю, ты уже начал привыкать. Скоро ты перестанешь испытывать замешательство при моём появлении. Ты поймёшь, что в твоей жизни есть вертикальное измерение, о существовании которого ты доселе не подозревал, разве что изредка тебя посещали какие-то смутные интуитивные прозрения. Ты, сам не отдавая себе отчёта, долго шел к его осознанию. Это результат твоих предыдущих долгих усилий. Это то, к чему сознательно или чаще всего неосознанно стремится всякий нормальный человек – такое стремление заложено в нем природой. Если бы такого стремления у людей не было, человечество до сих пор жило бы в пещерах. Я даже скажу больше: вертикальное измерение пронизывает всё живое, и не будь его, жизнь не создавала бы постоянно всё более сложные и высокоорганизованные формы. Эволюция жизни происходит потому, что это измерение присуще ей в целом. И ещё больше: вертикальное измерение пронизывает весь мир, иначе жизнь даже не возникла бы ни на этой планете, ни где-либо ещё во Вселенной. И, наконец, я скажу вещь, которая, возможно, покажется тебе совсем невероятной: вертикальное измерение присуще всему бытию, иначе не возникла и сама Вселенная. Но я всё время забегаю вперёд.

Я хочу рассказать тебе о великом круговороте Жизни и дать тебе возможность увидеть собственное место в этом потоке. В этом я вижу свою задачу. Если ты поймёшь меня, такое видение даст тебе возможность самому себе ответить на все вопросы, которые ты считал главными для себя и вообще для любого думающего человека. Эти вопросы не давали тебе покоя с той поры, как ты обрёл способность задумываться о том, что такое окружающий мир, как и почему он возник и куда движется, кто ты сам, зачем ты в нём появился и куда идёшь.

Погоди морщиться, я знаю всё, что ты читал об этом, я знаю все твои мысли по этому поводу. Ты самонадеянно полагаешь, что ничего нового уже не можешь узнать. Ну что ж, предлагаю тебе проверить это, только надо набраться терпения.

Конечно, ты прочитал кучу всевозможных книг – философских, эзотерических, психологических, религиозных. Я это знаю, как знаю и то, сколько мучительных умственных усилий ты предпринял, какую большую внутреннюю работу проделал, чтобы разобраться во всём этом и сформировать из этого хаоса подобие какой-то системы. Хорошо, что ты способен отделять главное от второстепенного, существенное от деталей, по-настоящему глубокое и содержательное от бессмысленной чепухи и явных выдумок, иначе в твоей голове была бы жуткая мешанина. Но ясной, целостной картины, к которой ты стремился, у тебя всё равно нет. Нет и окончательных ответов, и непонятно даже, могут ли они быть вообще.

Сразу скажу: окончательных ответов «вообще» – в смысле пригодных для всех и каждого – никто никогда ещё не находил. Во-первых, это невозможно и даже не стоит пытаться делать для всех, хотя бы потому, что «всем» это и не нужно. Во-вторых, надо ли тебе объяснять лишний раз, что если речь идёт о таких вещах, то слова всегда оказываются безнадёжно неадекватными предмету обсуждения.

То, что тебе предстоит осмыслить – это тоже только перевод в слова, но это перевод для тебя. Я всего лишь предлагаю тебе нечто такое, на что ты сможешь опереться в своих дальнейших поисках. И предлагаю потому, что на всё остальное ты уже пробовал опираться, и рано или поздно опора оказывалась ненадёжной, она всегда ломалась или выскальзывала из-под ног. Это происходило потому, что это всегда была не твоя опора.

Я собираюсь дать тебе твою. Вот так, ни больше, ни меньше.

А вот и я. Ничего, что без стука? Так на чём мы остановились? Повторяю: я пришёл и говорю сейчас с тобой потому, что ты для этого созрел. Проявиться раньше таким образом, как сейчас, я не мог и по другой причине, никак не связанной с твоим недавним душевным состоянием, – по причине более глубокой. Примерно по той же, по которой не может оживать природа от зимнего оцепенения до наступления весны. Но когда наступает весна, природа не может не ожить. Я долго и терпеливо ждал этого момента. И вот этот момент настал. Твоя внутренняя весна наступила. А раз наступила весна, значит, будет встреча с солнцем и радостью.

Забегая вперёд, я должен сказать, что если мыслить развитие всего сущего по аналогии с временами года, весна – это только не начало нового, но и конец старого цикла (а надо ли объяснять, что всякое развитие циклично). Потому, что это фундаментальное обновление, начало генерации следующего цикла, который на самом деле никогда – ты, слышишь, никогда! – в точности не повторяется.

Начать можно с чего угодно, но я начну с главного – с чего-то такого, что начало пробуждаться в тебе почти с того момента, как ты впервые осознал себя. Это всегда было с тобой, насколько ты помнишь. В детстве ощущение этого приходило часто и всегда спонтанно. Это всегда такое родное, всегда предельно интимное, насколько это может быть, невыразимое и восхитительное; но при этом совсем не похожее ни на что; всегда новое и в то же время безошибочно узнаваемое. Тогда ты просто замирал от восторга и знал совершенно точно: мир вовсе не чужд и не враждебен тебе, как это стало казаться потом. В такие моменты ты знал, что все окружающее – чудесная тайна, что вся вселенная наполнена жизнью, радостью и предчувствием открытий, при одной мысли о которых захватывало дух. И тебе всегда было странно видеть вокруг себя взрослых озабоченных людей, которые живут так, словно они не знают и никогда не знали этого, словно этого не существует, хотя тебе-то тогда было совершенно ясно, что нет ничего более реального, чем это. Ты точно знал, что это и есть сама жизнь, – то, из чего сделано бытие.

Однако потом ты стал взрослеть, и такие состояния стали посещать тебя всё реже и реже. Вспомни, когда ты испытывал это последний раз? Словно по мере своего превращения во взрослого человека ты становился всё менее проницаемым для этого. Ощущение чудесного куда-то испарилось, и это произошло под явным или неявным давлением окружающей действительности. События, вещи, факты, люди, – все упорно формировало у тебя убеждение, что такие перемены закономерны и неизбежны, что так правильно. У тебя становилось все больше знаний, ты все более осознавал себя одним из многих окружающих тебя людей, среди которых необходимо было занять подобающее место. Потом появились и стали, как кролики, размножаться проблемы и дела, жизнь стала все чаще показывать свои не столь восхитительные стороны. Небосвод твоего внутреннего пространства постепенно затянулся тучами повседневных забот. Ты стал забывать об этом.

Но это никогда не забывало о тебе. Иногда, в какие-то благословенные моменты твоей жизни, оно открывало и освещало просторы твоей души, – подобно тому, как солнце изредка выглядывало из-за туч. Словно кто-то хотел обратить на себя твое внимание и напомнить тебе о чём-то важном, но кто и о чём – ты бы не смог выразить никакими словами.

Как описать это? Конечно, словами не передать. Для этого в языке нет и не может быть подходящих выражений; пытаться выразить это через слова – всё равно, что пытаться передать мелодию жестами. Но я всё-таки попробую.

Я уже сказал, что спутать это ни с чем невозможно, хотя оно никогда не повторяется. Ощущение этого похоже одновременно на смутное воспоминание и в то же время на мимолётную грёзу, хотя это ни то и ни другое. Это как некий моментальный проблеск в глубине твоего существа, который в то же время кажется тебе проблеском во всем окружающем мире. Это всегда безошибочно узнается по непосредственному ощущению светлого, спокойного, безбрежного простора, пронизанного какой-то сокровенной, тихой, совершенно не экзальтированной радостью, и каким-то тайным, невыразимым всеобщим Присутствием. Кажется, что весь мир улыбается тебе – и всегда улыбался, только ты не замечал этого. Переживание этого может вызвать в уме ассоциацию или образ залитого солнцем цветущего луга, безоблачного неба, или может быть, бескрайней морской глади... Но всегда этот миг настолько твой, что у тебя нет никаких сомнений: это – момент твоей истины, изначально единой с истиной всего бытия. Это – момент, когда тебе с несокрушимой, окончательной очевидностью раскрывается то, кем ты в действительности являешься. И ты в эту секунду знаешь, что это сокровенно содержится также и во всём вокруг, как тихий и никогда не гаснущий огонёк гармонии и радости, как универсальный эквивалент и квинтэссенция всего самого замечательного. В эту секунду тебе открывается, что жизнь, существование – сплошное чудо; что всё устроено наилучшим образом и нужно только быть с этим или в этом.

Это невозможно вызвать и невозможно удержать, оно неуловимо, как солнечный зайчик, оно не подчиняется ни тебе, ни вообще чему бы то ни было в том мире, который ты привык считать обычным. Оно не имеет ничего или почти ничего общего с той реальностью, которую ты воспринимаешь органами чувств. Когда это появляется, ты осознаёшь, что жизнь имеет скрытую сторону, по сравнению с которой привычная действительность, которую ты в силу какого-то душевного затмения приучился считать единственно возможной, выглядит плоской, будто нарисованной, механичной и безжизненной, какой-то ненастоящей. Настоящим и реальным как раз является это, оно абсолютно самодостаточно. Именно оно имеет, в отличие от «обычной» реальности, измерение подлинного. И в то же время всякому, кто хоть раз переживал это, неопровержимо ясно, что оно является источником всего, что существует, что живёт и дышит, оно переполнено любовью и добротой ко всему, к чему прикасается. И так же ясно, что все лучшие мысли и чувства, всё прекрасное и гармоничное приходит к тебе и к другим людям именно оттуда. Оно всегда вне, за пределами, но в то же время всегда было и будет здесь, в самой последней глубине, в самой скрытой сердцевине всего и вся. Вернее, «было» и «будет» – это только для вещей, но не для этого, для него есть только «здесь и сейчас», которое никогда не начиналось и никогда не закончится.

Это подобно мгновенному солнечному дежа вю, которое вдруг неизвестно почему является тебе и тут же бесследно исчезает, оставляя тебя со смешанным чувством восхищения и изумления. Как будто на тебя вдруг повеяло каким-то животворящим дыханием. Словно тёплый и нежный золотой луч пересек тусклую каморку, в которой заключено твоё внутреннее пространство. Но ты даже не успеваешь обратить на это внимание – восторженность тут же сменяется какой-то неясной тоской, иногда даже пронзительной, щемящей ностальгией: что это было? откуда оно появилось и куда ушло? Как можно жить без этого? Как будто ты какой-то потаённой частью своего существа на миг прикоснулся к своей истинной природе, к чему-то такому, чем на самом деле ты был всегда и пребудешь вовеки.

Я говорю от имени и по поручению этого.

Теперь мы знакомы уже лучше. Отношение этого со мной попытаюсь выразить яснее. Я отношусь к этому примерно так, как речевой центр мозга у отдельного человека относится к этому человеку целиком. Если позволительна такая аналогия, то я – его относительно самостоятельный коммуникатор, ретранслятор и переводчик лично для тебя. Хотя аналогия эта очень грубая и далёкая от того, как всё обстоит на самом деле. Но проще сказать вряд ли возможно. Всё-таки надеюсь, что теперь тебе будет немного более понятно, с кем или с чем ты имеешь дело.

Итак, вернёмся теперь к тебе в твоём нынешнем состоянии. Для начала подведём итог всех твоих поисков до сегодняшнего момента. Его можно свести всего к двум чётко формулированным выводам. Тебе кажется, что этого мало? Поверь, это лучше, чем если бы их было десять; и гораздо лучше, чем если бы не было ни одного. Потому что в первом случае круг поисков вряд ли сузился бы; а во втором случае он бы вообще оказался потерянным.

Первый вывод состоит в следующем. Поскольку во всяком принятом тобой знании есть та или иная доля истины, но в то же время ничто ты не находишь до конца убедительным и полностью удовлетворяющим запросам твоей души, надо искать там, что в главном объединяет все эти учения и знания. По крайней мере, в той области, где они пересекаются и не противоречат друг другу. Чтобы докопаться до истины, надо копать там, где всё сходится. Ведь истины касались многие, но с разных сторон и разными способами, и никто не обладает ею в полной мере. И если ты будешь руководствоваться тем, что является существенным и в то же время общим для разных взглядов на мир и разных форм его познания, ты не ошибёшься.

Второй вывод состоит в том, что ты совершенно справедливо считаешь заслуживающим поиска только то знание, которое значимо для тебя самого. Другими словами, такое знание должно быть соотносимо с тобою самим, с твоим внутренним бытием, со всем, что для тебя ценно и дорого; если угодно, быть включённым в твою собственную жизнь и в определённом смысле включать её. А то, что ты никак не можешь связать со своей единственной и неповторимой жизнью, – какое оно может иметь для тебя значение, какое место может занять в твоей картине мира и как может способствовать выполнению твоего предназначения? Правильно, никакое и никак…

Вот мы и определили два критерия, по которым будем далее ориентироваться: знание должно быть первое – надёжным, и второе – твоим.

Отправным пунктом нашего внутреннего путешествия будет Изначальное (позволь мне для ясности и краткости дальше так называть То, откуда всё взялось, хотя это не название, и даже не символ, а указание на символ). То бесконечное и невыразимое, что или кто традиционно считается первопричиной всего сущего; чему или кому даются разные названия и имена – ты их знаешь, и я не буду их перечислять. С чего же ещё начинать, тем более что ты уже обладаешь определённым опытом переживания этого (осознанным или неосознанным – в данном случае не суть); об этом мы уже говорили. Ты уже знаешь: это родом оттуда, из Изначального. Я даже скажу больше: это и есть проявление Изначального в мире и в тебе самом.

Конечным пунктом будет, разумеется, это тоже; мы вернёмся туда, откуда начали. Но тебе надо понять, каким образом и почему данное путешествие проходит через тебя, через других людей, через всё живое, и главное – зачем оно, если такой вопрос имеет смысл. Ты ведь это хотел узнать? И при этом получить такой ответ, который окончательно удовлетворил бы тебя и дал ключ к ответам на все другие вопросы, которые ты считаешь наиболее важными. Ты сомневаешься, что такое для тебя возможно? Ну, об этом ты будешь судить по окончании нашего диалога. А сейчас продолжим. Собери всё твоё внимание, потому что для понимания дальнейшего от тебя потребуются немалые усилия мысли и воображения, – возможно, кое-где даже на пределе твоих возможностей.

Я начну с того, что можно было бы назвать философскими комментариями к твоим воспоминаниям об Изначальном, о твоей настоящей родине. Но это только ментальная транскрипция, попытка перевода невыразимого в отвлечённые понятия, которые на самом деле никогда не дадут ни полной картины, ни детального понимания. Или я буду использовать другие слова, которые для тебя как бы в большей степени наполнены смыслом и живым содержанием. Но такие слова в большей степени являются символами, которые дадут тебе возможность скорее почувствовать, чем понять то, о чём будет идти речь.

Возможно, такой подход окажется тебе ближе. Логика – это продукт человеческого разума, а поэзия – тот язык, которым говорит Изначальное. Твой ум и так уже успел наглотаться абстрактных понятий и логических умозаключений. Многого ли он достиг с их помощью? Приблизили ли они тебя к пониманию главного? Ответил ли ты с их помощью на самые важные для тебя вопросы? Вот поэтому оставь чистую и строгую логику для контроля над содержимым своего кошелька – в делах такого рода она работает несравненно лучше.

Я говорю от имени инстанции более высокого порядка, чем логическая цензура твоего ума. И поскольку говорю я, а ты слушаешь, то и язык выбираю я. И этот язык будет во многом состоять из образов, далеко не всегда чётко определяемых. Хотя без отвлечённых понятий нам не обойтись, основным инструментом твоей внутренней работы должно стать интуитивно-образное мышление. Может быть, поэтому лучше было бы назвать путешествие твоего разума к границам познаваемого «снами». Перефразируя Экклезиаста: есть время для того, чтобы видеть сны, и есть время для того, чтобы проснуться.