Узники надежды

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2024:

 

На чтение потребуется 1 час 50 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Утром Ирине стало плохо. Не могла встать от слабости, мучила тошнота, упало давление. Прибежала доктор Наталья Владимировна, сеанс лучевой терапии Ирине отменила.

– Анализ крови никуда не годится. По таким показаниям, я должна прервать курс лечения и отправить вас в онкологическое отделение.

– Не прогоняйте меня, – заплакала Ирина. – У меня и раньше такое бывало, из-за сосудов, это весеннее обострение раньше началось. Ведь потом к вам не попадёшь!

– В прерывании курса нет ничего хорошего, – вздохнула врач. – Договоримся так – мы вас три дня покапаем, понаблюдаем, я приглашу невропатолога, пусть посмотрит. Но если не полегчает – отправлю, не обижайтесь, я на себя такую ответственность не возьму. И не дай Бог я ещё хоть раз увижу вас с сигаретой! Эти три дня вас будет наблюдать наш интерн, Михаил Юрьевич, он толковый парень.

Высокий худой очкарик Михаил Юрьевич был некрасив, но обаятелен. Он не корчил из себя опытного врача, с улыбкой слушал Иринин пульс, измерял давление. За день забежал трижды, а перед уходом домой зашёл попрощаться. Тут его и зацепила Галина.

– Вы мне как-то говорили, что скоро вас выселят из общежития. А у нас есть квартирная хозяйка, её вы сейчас лечите.

Интерн посмотрел на Ирину, и она с улыбкой кивнула.

– Только я с другом, мы с ним все годы вместе прожили. Но хотели бы жить по одному в комнате, только рядом. У вас найдётся каждому по комнате?

– У меня как раз две свободные комнаты.

– Тогда в выходные посмотрим и договоримся об оплате.

– Если я смогу пойти на выходные домой, – загрустила Ирина.

Обрадованный интерн ушел домой, а на следующий день явился адвокат.

Аркадий Семёнович произвел на нас самое приятное впечатление. Одетый с иголочки, гладко выбритый, пахнущий дорогим парфюмом, он в свои семьдесят лет выглядел великолепно. А уж его манерам мог позавидовать английский лорд. Он принёс Ирине именно то, что нужно для поднятия гемоглобина – гранатовый сок, печень в контейнере, приготовленную его женой, горький шоколад и яблоки. Вначале он всё же немного смущался в нашем женском обществе, но быстро освоился и, выслушав объяснения Ирины и Галины о цели его приглашения, не стал терять времени и сразу высказался по делу:

– Что касается квартирантов, тут проблем никаких. Вадим наверняка не заключал с ними договор аренды, не платит налоги, я их выставлю из квартиры в два счета. Деньги, уплаченные ими вперед верну из твоих, Ирочка, если твой сосед откажется. Сам он у тебя не прописан, и его выселить тоже не проблема, но это уж придется тебе самой ему сообщить, если ты твердо решила, можно даже по телефону. Вели ему забрать все его вещи и отдать мне ключи. Сегодня поговоришь с ним? Ты точно решила? Тогда я уже завтра его навещу.

– Мы уже нашли других квартирантов, они молодые врачи, будут приглядывать за хозяйкой, – сообщила Галина.

– Вот и отлично. Могу я вас попросить проследить, чтобы Ира ела то, что я принес?

Тут как раз очень кстати пришел Михаил Юрьевич, познакомился с адвокатом и вышел с ним в коридор. После капельниц Ирине стало лучше, и вся суета вокруг неё подействовала благотворно – чуть порозовели щеки, заблестели глаза.

– Мне неловко, что вы так обо мне беспокоитесь, – сказала она нам.

– А кто о тебе побеспокоится? – воинственно ответила Галина. – Может, соседка Леся? Хватит уже!

– Давай-ка поешь, и будем готовить твою речь Вадиму! – велела Лидия Марковна. – Нечего откладывать! У тебя теперь все наладится, мы поддержим, адвокат у тебя отличный, да и квартиранты будут тебе помогать, вы ведь ровесники, в обиду соседям тебя не дадут! Главная опасность – это ты сама, твоя трусость.

Мы с Галиной пошли на прогулку, несмотря на пасмурную погоду. Увидели Бориса Петровича, гуляющего с Ларсом, присоединились к ним. Рассказали наши новости, мужчина порадовался за Ирину, похвалил нас за участие в судьбе девушки.

– Вы сегодня не курите? – удивился Борис Петрович, глядя на Галину.

– Давно собираюсь бросить, а сейчас удобный момент, надо поддержать Ирину. Ей-то уж точно надо бросать, и так ослабела совсем. Я ведь курить стала, когда муж умер. Хоть и не очень ладно мы с ним жили, выпить он любил, и характер не из легких, а всё же тяжело было его потерять. Такое отчаяние было, что начала курить. А когда немного успокоилась, хотела бросить, а тут война началась, тоже горе! Сын с невесткой со мной боролись, но я упрямилась. Только было решилась снова бросать, онкологию нашли. Опять повод для отчаяния! Сейчас будет очередная попытка…

– Я так рад, что вы решились отказаться от табака! – поддакнул Борис Петрович. – Как только захотите курить, зовите меня, я вас буду отвлекать!

Мы рассмеялись, Галина взяла мужчину под руку, чтобы идти в здание, и тут же между ними втиснулась ревнивая собачья морда.

Вернулись мы в палату в самый интересный момент. Взволнованная Ирина сжимала в руке мобильный телефон, а Лидия Марковна замахала руками, чтобы мы молчали. Мы тихонько снимали пальто и слушали, как Ирина дрожащим голосом произносила прощальную речь Вадиму:

– Здравствуй, Вадик! Ничего не случилось… хотя нет, случилось. У меня ухудшилось состояние здоровья и я, вероятно, не приду домой на выходные. Нет, навещать меня не надо. Я вообще тебе звоню по другому поводу. Я решила с тобой расстаться. Совсем. Почему? – она беспомощно взглянула на Лидию Марковну, энергично потрясшую кулаком. – Потому, что наши отношения себя исчерпали. Никаких чувств у меня к тебе нет, а у тебя их никогда и не было. Я тяжело больной человек, и мне нужны силы, чтобы бороться с болезнью, а не нервничать из-за девиц, которых ты приводишь в мой дом. С чего взяла? Да все соседи это знают, а ещё твои девушки свою косметику в моей ванной оставляют! Что? Нет, не ревную! Ревнуют, когда любят! Я не хочу долго с тобой разговаривать, просто уйди и всё. Завтра придет Аркадий Семенович, отдай ему ключи от квартиры, по поводу квартирантов он тебе всё объяснит. Всё, пока. – В конце разговора девушка уже заикалась от волнения.

Мы все зааплодировали, и Ирина расплакалась. Мы же, три немолодые тётки, окружили её и гладили по рукам, спине и голове, сами едва сдерживая слезы. Успокоившись, девушка вдруг легла и крепко заснула, что было хорошим признаком. А мы на цыпочках вышли в коридор.

– Знаете, эта Леся всё же много сделала хорошего семье Ирины, – задумчиво сказала Галина.

– За хорошие деньги! – подчеркнула Лидия Марковна.

– Да, она получала вознаграждение за свой труд, – вступила я. – Но ведь она и душу вкладывала, когда растила Ирининого отца, а это уже не за деньги. Она, конечно, корыстная, но ведь иногда и за деньги не найдёшь человека, который будет ухаживать за стариками, просто по-человечески оказывать мелкие, но необходимые услуги. Жаль, что она даже в Ириной болезни усматривает повод для получения прибыли, и внука к этому склоняет, это отвратительно!

А вечером к Ирине явился Вадим собственной персоной в сопровождении бабушки. Мы с любопытством рассматривали героев истории Ирининой жизни, о которых немало знали. Вадим, безусловно, был хорош собой, но уже с первыми признаками нездорового образа жизни – чуть отёкшее лицо, небольшой животик. Леся, видимо, спешно постаралась навести красоту, но провинциальная безвкусица и неумение ухаживать за собой, также как возраст, не вызывали сомнений. Посетители пытались вызвать Ирину в коридор, но Лидия Марковна решительно заявила, что лечащий врач категорически запретил девушке. Тогда Леся попросила нас оставить их наедине с Ириной, хотя бы на десять минут.

– Ладно, – неохотно протянула Галина. – Но только на десять минут, и не забывайте, что ей совершенно нельзя волноваться.

Мы неспешно вышли в коридор, не забыв оставить хорошую щель между дверью и откосом. Но как мы не старались, услышать удалось немного. Впрочем, общий смысл разговора был ясен. Вадим клялся в любви к Ирине, обещал все, что ей захочется – изгнать квартирантов, сопровождать её в любую заграничную клинику – ведь деньги у неё есть, и бабушка с дедушкой не возражали бы против таких расходов, а после выздоровления усыновить ребенка из детдома. Леся напоминала девушке о многолетних бесчисленных благодеяниях, которые видели от неё все члены семьи и сама Ирина.

Лидия Марковна возмущенно покачала головой и шепнув нам: «За мной!» – решительно направилась в палату, с порога заявив, что десять минут истекли, и пора нам всем дать покой. Посетители поднялись и выжидательно посмотрели на девушку. Наше появление явно придало ей силы, и хотя глаза были полны слез, она тихо сказала:

– Я своего решения не изменю. Если чем-то обидела вас – простите.

Посетители ушли, не прощаясь и не пожелав всем выздоровления, как это принято в больницах.

К Лидии Марковне пришла Тоня, принесла соки и фрукты, но выглядела немного встревоженной и торопилась уйти. Попрощавшись, она пошла к двери, выразительно глядя на меня. Через несколько минут я тоже вышла, и увидела в конце коридора Тоню. Женщина дождалась, пока я подойду, и тронула меня за локоть.

– Алевтина, мне нужно вам кое-что сказать, – зашептала она. – Давайте спустимся на второй этаж, чтобы Лида не увидела.

Мы пошли по ступенькам и, увидев в холле второго этажа несколько стульев, присели рядышком.

– Моя Лида с вами дружит, – начала Тоня. – Даже не знаю, как вам сказать. Боюсь, что её секрет раскрыт. Одна актриса из её театра приводила своего престарелого отца в поликлинику, что здесь на первом этаже, и увидела Лиду, которая шла на лечебный сеанс. Сразу её узнала, но не подошла. Позвонила мне сегодня, говорит, что все уверены, что Лида у сына в Америке, а она лежит в онкологической больнице. Эта дама ведь сплетница, всем расскажет, может и сыну Лидиному позвонить! А Лида не выдержит чужой жалости, может отказаться от лечения и куда-нибудь уехать. Что делать?

– Может, нужно честно сообщить её сыну и мужу? – робко предположила я.

– Да что вы, она мне никогда не простит, что я её ослушалась!

– А она ведь может и не знать, что это вы сделали. Вдруг они сами решили ее навестить? А тут ей придется им признаться самой, ведь они захотят прийти к ней на спектакль. Даже если она скажет, что уволилась, ей нужно будет продолжать лечение, и больше двух дней она не сможет отсутствовать в больнице.

– А вдруг она узнает, что это я им сообщила?

– Мужчины умеют держать язык за зубами лучше, чем женщины. Попросите их, чтобы не выдавали вас.

Тоня ушла, а я вернулась в палату. Ирина явно чувствовала себя лучше, а дежуривший Михаил Юрьевич позволил ей полчаса погулять и вызвался её сопроводить. После прогулки интерн с девушкой ещё долго сидели в холле с планшетом, что-то вместе читали в Интернете.

Галина чуть не танцевала от радости и довольно потирала руки. Лидия Марковна тоже улыбалась, подтрунивая над Борисом Петровичем и его ухаживанием за Галиной.

– Да Бог с вами, – отмахивалась Галина. – Мы оба уже глубокие старики, поздно романы крутить. Но человек он приятный, мне с ним интересно, почему бы не дружить?

– Молодость отличается от старости только двумя вещами – здоровьем и иллюзиями! – авторитетно заявила Лидия Марковна. – Вы с вашим кавалером одинаково не можете похвастать здоровьем, иллюзий тоже давно не имеете. А чувства от возраста не зависят. Он вдовец, еще не дряхлый, сынок у него чёрствый и неблагодарный – бросил старика одного. Я бы на вашем месте серьезно подумала, почему бы и нет?

– Ой, девочки, что я вам скажу, – Галина даже села на край кровати. – Ведь Борис Петрович признался мне, что серьёзно подозревает свою невестку, будто она способствовала смерти его жены! Она ухаживала за свекровью, уколы ей делала, лекарства подавала. Женщине стало лучше, она начала вставать, и вдруг, после очередного визита невестки, через два часа умерла. Вскрытие показало инфаркт, но он считает, что оно производилось не очень тщательно. Невестка даже не скрывала облегчения, и сразу стала планировать ремонт в квартире. Добилась согласия Бориса Петровича на размен, а как только узнала об онкологии – передумала. Это же понятно, почему. Старик умрёт, а им останется большая квартира.

– Ну, что за дети такие неблагодарные, – огорчилась я.

– Ваша дочь тоже не очень-то вами интересуется, – заметила Лидия Марковна. – Даже если вы в чём-то и виноваты, она не имеет права судить мать, которая её родила и вырастила! Ей и в голову не приходит, что вам может быть нужна помощь! А вы тоже хороши – не знаете, как у неё дела, а вдруг она тоже болеет?

– Ну, это бы я узнала, – возражаю я. – Я всегда дружила с соседями, одна из них мне иногда звонит и сообщает основные новости. Если бы моя дочь заболела, я помчалась бы к ней, наплевав на все её запреты.

– Вот видите, а ей вы не позволяете проявить великодушие, – заметила Галина. Я сразу переключилась на другую тему.

– Через неделю Женский день. Как отмечать будем? Три дня без лечения!

– Я поеду домой, сын и внук будут меня поздравлять, – сообщила Галина. – Но мы можем отметить не восьмого, а девятого или десятого, я испеку свой фирменный торт и принесу вам.

– А я велю Антонине принести бутылку красного вина, по глоточку нам можно, я у доктора спрашивала. – сказала Лидия Марковна. – И салат какой-нибудь принесёт праздничный.

– Я сделаю мясо по-французски, – обещаю я. – И лобио, меня свекровь научила.

Так предполагали мы праздновать свой женский праздник, а жизнь, как всегда, распорядилась по-своему.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: