Узники надежды

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2024:

 

На чтение потребуется 1 час 50 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Ничто в жизни не возвращается. Это относится, конечно, к нематериальным вещам. Нельзя вернуть молодость, потерянное здоровье, дружбу, любовь, доверие. Все повторения – лишь бледные копии оригинала.

Когда я увидела в больничном коридоре свою семью, мне показалось, что кошмар в моей жизни закончился, и всё вернется в прежнем виде. Я была безумно счастлива, несмотря на болезнь. Возвращение домой мне казалось важнее всех болезней и операций. Это состояние продолжалось до самой операции. И только, вернувшись домой из онкоцентра, я постепенно стала понимать, что моя прежняя жизнь ушла навсегда.

Мои близкие не стали меньше любить меня, только эта любовь стала другой. Меня теперь жалели, за меня боялись. Так любят больного ребенка. Этери переселилась к нам еще раньше, так как в моё отсутствие некому стало заниматься хозяйственными делами, муж и дочь сами не справлялись. А домработниц у нас никогда не было, я не люблю в своем доме чужих людей.

Теперь я вернулась, но ещё долго не могла заниматься уборкой, даже гладить мне было тяжело. А на кухне царила Этери, и я была не против. Только я уже не чувствовала себя хозяйкой.

Моя дочь теперь не спорила со мной, как раньше, по всякому поводу, старалась мне во всем угодить. А мой муж… В его глазах не загорались, как прежде, озорные огоньки, взгляд не выдавал желание. Он теперь смотрел на меня нежно и немного тревожно. Я перестала быть желанной возлюбленной, а стала просто больной любимой женщиной. Мы стали спать в разных спальнях – это было удобнее для нас обоих. Несколько месяцев никакой близости между нами не было, да и потом это стало редким событием, требующим специальной подготовки.

Мой порезанный кишечник, наверное, никогда не смирится с потерей своей части и облучением. Он ведет себя капризно, непредсказуемо, и доставляет мне много хлопот. Не зря же дают инвалидность после таких операций. Промучившись полгода, я отправилась к районному онкологу, который наблюдает меня, и пожаловалась на плохое пищеварение. Он посмотрел на меня с жалостью и, опустив глаза, сказал, что вряд ли всё восстановится.

Я не смирилась и пошла к гастроэнтерологу. Молодая доктор также расписалась в своём бессилии, уверяя, что никакие лекарства не помогут, посоветовала диету, которую я и так соблюдала.

После этих визитов я занялась самолечением. Накупила всяких панкреатинов, фесталов, мезимов, эспумизанов и начала экспериментировать. И не безуспешно! Видимо, поджелудочная железа пострадала от облучения, и не вырабатывала необходимых ферментов. Работа кишечника стала налаживаться, но далеко не полностью.

Через год меня ожидал ужасный сюрприз. Когда человеку ставят диагноз «онкология», то усилия врача направлены на уничтожение опухоли, удалении главной угрозы для жизни. Ошеломленному больному никто не сообщает о последствиях этих усилий. Главное – победить рак, а чем обернется эта победа в дальнейшем, человек узнает потом. Я прочитала в интернете об отдаленных последствиях химио-лучевой терапии только тогда, когда, по прошествии года после операции, у меня стала болеть почка. Оказалось, что из-за облучения частично омертвели ткани левого мочеточника, что затрудняло отток жидкости и приводило к нарушению работы почки.

Я не хочу загромождать рассказ медицинскими подробностями, скажу только, что после двух лет мучений я решилась на операцию по проведению пластики мочеточника. Пока самочувствие неплохое, но теперь я понимаю, что никогда уже не стану здоровым человеком.

Я еще слишком молода, чтобы слоняться по дому, занимаясь мелкими хозяйственными делами и переговариваясь со свекровью, которую я очень люблю. Моя мама умерла от перитонита семь лет назад, ещё нестарой женщиной. Я до сих пор скорблю о ней, но она хоть не узнала о моем разрыве с семьей и о моей болезни. А отчим, заменивший мне отца, через полгода женился, и его новая жена сделала все, чтобы он не интересовался мной. Боится, что я стану претендовать на наследство. Я ежегодно поздравляю его с днем рождения и Новым годом, и это всё наше общение.

Через несколько месяцев после операции я начала работать на дому, перевожу для двух небольших фирм договоры и другие документы, скорее для того чтобы не потерять квалификацию, а не ради заработка. Устав от компьютера, я иду на кухню. Наблюдать за моей свекровью доставляет мне удовольствие. Этери грациозно двигается от плиты к холодильнику, склоняется над столешницей и любовно прикасается к кухонной утвари, посуде и продуктам. Она не просто готовит еду – она творит, каждый раз привнося в рецепт что-то новое. И результат непревзойденный. Это передалось ее сыну – Джаник тоже готовит вдохновенно. Я сама вкусно готовлю, по крайней мере, все хвалят, но мне даже близко не удается то, что делают свекровь и муж, наверное, потому, что для меня приготовление еды – просто необходимость, иногда утомительная.

Мои бывшие друзья и сотрудники неохотно со мной общаются, я перестала быть товарищем по походам в театр или ресторан, так как мне необходима шаговая доступность туалета. Да и говорить нам особо не о чем – нет ничего скучнее, чем обсуждать свои болезни со здоровыми людьми. Путешествия и дальние поездки теперь для меня проблематичны.

Этери пытается меня развлекать рассказами о своей молодости и родине – чудесном городе Тбилиси, где мы неоднократно бывали всей семьей. Я с грустью думаю, что больше не увижу своих грузинских родственников. А моя свекровь давно уже вернулась бы на родину, но не может оставить мою семью без поддержки, она очень любит всех нас и для моей дочери не могло быть лучшей бабушки.

Мой муж все еще красивый и нестарый мужчина, нуждающийся в плотской любви. Однажды я случайно перехватила его взгляд на приходящую к нам в дом молодую массажистку, моя свекровь страдает болями в спине и раз в год мы приглашаем специалиста для нее. Женщина наклонилась над массажным столом, и ее упругие ягодицы плотно обтянула короткая юбка. Джаник изменился в лице, и я это заметила. Мне стало больно, но не от ревности, а от сознания своей неполноценности. Я знаю, что мой муж мне верен, но если бы я даже узнала о его измене, то не смогла бы его осудить. И никогда бы его не упрекнула.

Тамрико относится ко мне очень бережно, но больше шепчется с бабушкой. Меня она только известила, что встречается с молодым человеком, но ещё не решила, насколько это серьезно.

В нашей семье царит очень теплая и доброжелательная атмосфера, мы много шутим, только я стараюсь как можно меньше касаться темы моего самочувствия, пытаюсь чувствовать себя нормальным человеком.

По настоящему мне комфортно общаться с себе подобными – онкологическими больными. Чаще всего я общаюсь с Галиной. Иногда Джаник привозит её с Борисом Петровичем и Ларсиком к нам в гости. Собаку в дом не пускаем – боимся конфликта Ларса с нашим любимым котом, но пёс не обижается и весело носится по участку вокруг дома, пока мой муж с гостем беседуют о самых разных вещах. Джаник почти не помнит отца, и ему нравится общаться с его ровесником, у них много общих интересов. Галина – ровесница Этери, они мгновенно нашли общий язык и долго обсуждают на кухни разные проблемы.

А после общего обеда мы с Галиной уединяемся в моей комнате, и очень долго и откровенно разговариваем о нашей болезни, советуемся друг с другом по разным вопросам. Последствия лечения не миновали мою бывшую соседку по палате. Через год после онкологической операции она снова легла под нож из-за послеоперационной грыжи. А облучение повлияло на её суставы. Проблемы с кишечником у нас похожи, мы делимся разными секретами восстановления.

Борис Петрович разменял свою большую квартиру, что вызвало сильный гнев его сына и невестки. Они и прежде почти не общались, а теперь совсем отвернулись друг от друга. Старик не может простить им равнодушие к его жизни, болезни, а они в ужасе от появления в его жизни Галины.

– Знаешь, я сначала всё думала – зачем двум старикам сходиться в таком возрасте? – задумчиво говорит мне Галина, с которой мы перешли на «ты», – Что мы можем дать друг другу, кроме своих болезней? А оказалось – можем. Я прожила со своим покойным мужем много лет, но мы с ним мало разговаривали, слишком были разные, нас объединял общий быт, воспитание сына, ну, страсть была в молодости. А с Борисом Петровичем мне очень интересно, нам никогда не скучно вместе, он мне полностью доверяет и подчиняется во всем. Мне с ним лучше, чем с семьей сына, хотя мы с ними тесно общаемся, а внук вообще больше у нас бывает, чем дома. А на ЗАГСе Борис настоял, хочет, чтобы квартира мне досталась, в случае чего. И завещание уже написал.

– Я так за вас рада! – искренне отвечаю я. – А что слышно об Ирине? Я с нею перезваниваюсь, но нечасто.

– У Ирочки все хорошо! – оживляется Галина. – Долго выбирала между своими квартирантами, в конце концов победу одержал Роман, друг Михаила Юрьевича. И не мудрено – такого приколиста еще поискать. Ира ведь спокойная по натуре, даже робкая, а он весельчак, заводила, тормошит ее все время. Уже подали заявление о регистрации брака, хотят взять ребенка из детского дома. И знаешь, как судьба распорядилась? Ее соседка Олеся перенесла инсульт, так Ира за нею помогает ухаживать, и Роман с Михаилом принимают участие. Вадим женился, живет отдельно, но активности в заботе о бабушке не проявляет.

– Ирина среди нас была самая молодая, и только она пережила онкологию без плохих последствий, если не считать утрату способности к деторождению, – отвечаю я. – Ведь у Лидии Марковны плохи дела. Она не любит со мной общаться по скайпу, думаю, не очень хорошо выглядит и стесняется этого. Зато пишет мне в «контакте» такие письма, что плакать хочется. Она так страдает от ностальгии, что о болезни почти не упоминает. Но мне звонила Тоня, её домработница, и уверяет, что анализы у актрисы плохие. Вот сейчас зачитаю отрывок из её письма.

Я подхожу к ноутбуку и открываю переписку.

– «Дорогая Аля! Я живу хорошо, даже замечательно. Ни в чем не знаю отказа. Сын и муж меня любят и лелеют, развлекают, как могут. Пожаловаться не на что. Только так хочется завыть! Всё здесь чужое, и я чужая. Помните, так наша Галина говорила про Петербург. Только её все-таки окружали русские люди, говорящие на понятном ей языке. Но в языке я очень преуспела, за три года в языковой среде и дурак научится говорить. Я практически всё понимаю, и произношение мое всё хвалят, почти без акцента. Дело не в языке. Я и сама не знаю, почему мне здесь так тяжело. Ведь придраться не к чему. А я так хочу домой! Хочу в свой театр, если б могла, то и билетершей бы работала. Квартиру я не продала, Тоня там живет, стережет мои афиши. Я, наверное, скоро приеду, поживу дома. Сейчас пройду обследование, и уговорю своих меня отпустить. Тогда увидимся и я всё подробно расскажу. Напишите мне о себе, о наших Галине и Ирочке (она мне тоже пишет, мы с ней секретничаем). Передайте привет им и вашим родным.»

Галина потрясённо смотрит на меня, затем тяжело вздыхает.

– Ну что за беда такая, эта онкология! Такая медленная мука, все судьбы перековеркала! Какое тяжелое испытание Господь людям посылает! Нет ему конца… И постоянный страх рецидива! И еще есть понятие «отдаленные последствия» лучевой терапии. Они могут проявиться даже через пять, десять лет, когда человек уже не связывает эти проявления с давно прошедшим лечением… И думаю иногда, что лучше – уйти из этой жизни, или вот так неполноценно жить…

– И все-таки даже в такой жизни есть хорошие моменты, солнце светит, есть прекрасная музыка, замечательные книги, дети чем-то радуют. – говорю я. – Я сейчас читаю пронзительные новеллы и легенды Стефана Цвейга, так они меня трогают… Мне грустно, что такой мудрый замечательный писатель покончил с собой, не выдержав разочарования в окружавшей его жизни. И не только он. Я ведь вообще много биографической литературы читаю, и понимаю, что многие великие люди ушли из жизни, не дожив до старости, потому что разочаровались и не видели выхода. Ушли из плена Надежды…

– Лучше я пока останусь у неё в плену, – заявила Галина. – Сколько отпущено, буду бороться. Нам пора уже собираться. Ты звони почаще, не стесняйся. Скоро увидимся на свадьбе у Иры, она нас обязательно пригласит. Знаешь, она по жизни ведомая. Раньше был Вадим, который ею командовал и все за нее решал, теперь Роман рулит. Он, конечно, гораздо симпатичнее и порядочнее, но всё равно управляет ею. Но я думаю, это ничего, раз она при этом счастлива.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: