Хризантемы в снегу

 

 

 

 

Самурай Окада Ватанабэ, слуга дома Минамото, сопровождал во время морской прогулки племянницу своего господина. Она была известна под прозвищем госпожа Удзумэ. Госпожа решила посетить древний храм и встретиться там с придворными аристократами, едущими из столицы.

Был солнечный день конца весны. В синем небе мелькали чайки. Белые клубы облаков неподвижно застыли на горизонте. Плоскодонный корабль, идущий под парусом, неслышно скользил над белыми камнями дна. Иногда из прибрежного леса долетали крики птиц. Они причудливо сплетались со звуками моря.

Ватанабэ, одетый в зелёную охотничью одежду и шапку эбоси, переводил взгляд с моря на лес и обратно. «Странно мы плывём. Сразу в лесу и на мелководье. Того и гляди, застрянем. А разбойников с хорошими луками в лесах сколько угодно. Отплыть бы в море. Там свободно, спокойно. Да госпожа не велит. Нового ей хочется!» – думал Ватанабэ, внимательно наблюдая за происходящим. Сопровождение племянницы господина было для него ответственным поручением. И он хотел выполнить его как можно лучше. Поэтому двое моряков постоянно следили за глубиной, а трое воинов – за берегом впереди, напротив и сзади корабля. Еще один наблюдатель сидел на мачте. А сам Ватанабэ наблюдал за всем.

«Господин, вас приглашает к себе госпожа Удзумэ. Ведь этой красотой лучше наслаждаться вместе!» – сказала молоденькая служанка. «Делать нечего. Госпожа должна остаться довольной путешествием», – решил Ватанабэ. Он приказал одному надёжному самураю оставаться за старшего и поправил одежду. Потом пошел в каюту.

Госпожа Удзумэ встретила Ватанабэ дружеской улыбкой. Она была одета в светло-сиреневое кимоно и лиловую накидку, вышитую разноцветными орхидеями. Стены каюты были убраны, и золотые шпильки в блестящих волосах казались солнечными зайчиками. Лицо госпожи Удзумэ дышало благородной безмятежностью.

«Садитесь, господин Ватанабэ. Наблюдать за окрестностями вы можете и отсюда. Давайте вместе насладимся пейзажем». Госпожа Удзумэ не спеша оглядела море, чаек, Ватанабэ, зелёные деревья над обрывом. «Надо будет отвечать на её стихи», – решил Ватанабэ, сосредотачиваясь. Из задумчивости его вывел отчётливый крик кукушки. «Так близко от берега!» – насторожился Ватанабэ. «Кукушка лесная,

отрадны напевы твои –

в урочную пору

узнаю о весне желанной,

вдалеке заслышав твой голос!» – произнесла нараспев госпожа Удзумэ. Её голос звенел и журчал, как река, уносящая души. Ватанабэ стало страшно и весело. «Лишь бы на земле

Было счастье суждено!

А в иных мирах

Птицей или мошкой стать –

Право всё равно!» – пропел Ватанабэ. Госпожа Удзумэ засмеялась, радостно и заливисто. – «Точно, господин Ватанабэ, точно. Что вы ещё там высмотрели, охраняя корабль?» – «Кристально дно морское

Тихой бухты,

Что блеском фудзи лепестков озарена;

И оттого водой покрытый камень

Блестит, как жемчуг дорогой», – ответил Ватанабэ. «Вы говорите как житель подводного царства», – улыбнулась госпожа Удзумэ. Ватанабэ почувствовал странное опьянение. Ему было удивительно легко и спокойно. Но самурай чувствовал, что стоит подуть ветерку, и его унесёт в безбрежную даль, где счастье сливается воедино со смертной тоской. Словно почувствовав что-то, госпожа Удзумэ печально опустила ресницы, длинные и невесомые, как чёрные паутинки. «Я так скучаю по маленькому белому котёнку, которого подарила мне сестра. Он был ласковый и весёлый. Однажды он побежал в сад поохотиться на кузнечиков. Я не могла ему это запретить. А он исчез». Госпожа Удзумэ немного помолчала. «Наверное, вам, воину не понять чувства изнеженной и пустой девицы. Но о чём я могу ещё думать?» Она умолкла. «Куда мог деться котёнок госпожи?» – машинально подумал Ватанабэ. Он почувствовал, что котёнок там, в царстве бесконечной и невыносимой свободы. «Котёнка госпожи кто-то убил. Сейчас он ловит кузнечиков на Равнине Высокого Неба», – отчётливо понял Ватанабэ. Он молча посмотрел на госпожу Удзумэ. Та улыбнулась, ласково и виновато.

«К чему грустить? Наша жизнь и так коротка». На лице госпожи Удзумэ появилась прежняя улыбка. «Давайте выпьем и забудем печали». Она взяла кувшин китайского фарфора и налила сакэ в чашки. Ватанабэ горячо поблагодарил госпожу. «Честь для меня и моих родичей», – подумал он. Ватанабэ и госпожа Удзумэ несколько раз осушили чашки. Мир стал проще и уютней. «Как хорошо скользить между морем и горами! Рядом с людьми, при которых можно и расслабиться. Ведь Ватанабэ не приглашен ко двору!» – подумала госпожа Удзумэ. Она посмотрела из-под ресниц на Ватанабэ, который наслаждался теплом и ветром. «Он так похож на стража веры! Он был бы хорош у ворот храма», – решила госпожа Удзумэ.

Глядя по сторонам, путешественники стали рассказывать друг другу истории о морских приключениях: штормах, чудесных землях, царстве драконов. У госпожи Удзумэ стало легко на душе. И она болтала обо всём, не боясь накликать непогоду. Ведь уже было видно храмовую гору и небо оставалось чистым. Да и Ватанабэ – надёжный вассал, по всему видно. Госпожа Удзумэ предвкушала встречу с друзьями. По-особому она ждала молодого советника Хидэюки, изящного щёголя и глубокого поэта.

«Беседа с вами сделала морскую прогулку короткой. Но от этого она стала ещё прекрасней! А ваша забота – несравненна!» – сказала госпожа Удзумэ после того, как корабль причалил. «Я не смею мечтать вас обрадовать!» – ответил Ватанабэ. Они простились, на ходу надевая свои обычные маски.

 

Ватанабэ отправился к своему родственнику – храмовому служителю. Он расположился у него, собираясь переночевать и обсудить мелкие дела, которые бывают в кругу родни. После воину предстояло возвратиться на службу в столицу.

Пока Ватанабэ выпивал с родичем, то не ощущал перемены. Но, оставшись в одиночестве, он был вынужден сказать себе: «Меня как подменили! Быть может, госпожа Удзумэ вселила в меня дух своего котёнка?» Ватанабэ грустно улыбнулся. Он прислушивался к возне того, что поселилось внутри.

Госпожа Удзумэ обосновалась в гостевых покоях храма по меньшей мере на неделю. Вскоре она получила письмо от Хидэюки, который назначил ей встречу роще после восхода луны. Времени было достаточно, и госпожа Удзумэ взялась за дневник путешествия. «Нас сопровождал самурай Ватанабэ из семейства Окада. Все Окада – потомственные слуги нашего рода. Ватанабэ – жилистый воин с короткими усами. На вид они кажутся густыми и жесткими. Охотничье одеяние носит без шика, как ему удобно. Он усерден и вызывает доверие», – написала она помимо прочего. Внезапно госпоже Удзумэ взгрустнулось. «Кто знает, если бы путешествие продлилось дольше…» – подумала она. Она взяла листок бумаги, пахнущий цветами, достала кисть и тушеницу. Последовало несколько взмахов кистью, быстрых и точных, как удар меча. «Отнесёшь это в дом храмового служителя Окада. Там, видно, ночует наш провожатый. Он будет рад видеть тебя», – немного позже сказала служанке госпожа Удзумэ. Та ушла, понимающе улыбнувшись.

Ватанабэ услышал стук в раздвижную стенку. «Это я, господин» – услышал он голос служанки госпожи Удзумэ. Ватанабэ молча впустил её. «Письмо от госпожи», – сказала служанка, с поклоном подавая бумагу.

«Как снегопад по весне

Встреча в пути коротка.

Надо о грусти забыть!

Путь свой пройти до конца,

Добрую память хранить», – прочёл Ватанабэ. «Должен ли я немедленно ответить?» – спросил Ватанабэ. «Нет…» – служанка грустно улыбнулась и потупила глаза. «Госпожа так увлечена светским общением! В последнее время она стала холодна ко мне. А ведь я так её люблю! В этом древнем храме легко и спокойно рядом с другом. Одинокому кажется, что духи умерших высасывают из него жизнь». В свете луны Ватанабэ увидел слезу на щеке служанки. «Как ночная роса в свете фонарика», – подумал он.

 

Посреди ночи Ватанабэ проснулся. Всё вокруг заливал лунный свет. «Мы не задвинули стенку» – с улыбкой подумал Ватанабэ. То, что поселилось в нём, напомнило о себе. Он беззвучно встал и растёр тушь. Не имея дорогой бумаги, он написал ответ на листке госпожи Удзумэ.

«Одинокая снежинка

Медленно тает

Над свежей травой.

Исчезла…

Память – творении кузнеца»

– написал Ватанабэ чёткими крупными иероглифами. Вернувшись к постели, он залюбовался спящей служанкой. «А ведь она красивее своей госпожи. Но её красота мимолётна. Цветущая сакура на склоне Фудзи – она и госпожа Удзумэ», – подумал он.

«Я запомнил послание госпожи навсегда. Передай ей моё» – сказал Ватанабэ уходившей служанке. Когда та возвратилась в гостевые покои, госпожа Удзумэ отдыхала. Поэтому, когда пришло время её причёсывать, служанка отлично выспалась. После утреннего туалета госпожа Удзумэ была весела и полна жаждой нового. «А ну-ка, прочитаем ответ доброго господина Ватанабэ!» – сказала она с живостью. «Ваше послание господин не забудет», – служанка протянула письмо. «Так-так, узнаю руку сочинителя приказов и докладов! Просто, крупно, ясно» – улыбаясь, сказала госпожа Удзумэ. Потом замерла на несколько секунд. «Как красиво! Это не самурай, а мастер древности. Надо показать Хидэюки. Он не ревнив и души не чает в поэзии! Ты случайно не видела его утром?» – щебетала госпожа Удзумэ. Нарядившись, она вместе со служанкой пошла на храмовый карнавал.

 

Покончив с делами, Ватанабэ поскакал в столицу. На душе лежал груз, который нельзя было сбросить. «Госпожа Удзумэ – словно цветок из нефрита. На вид он изящен и лёгок. Но попробуй поднять его и нести! Легко только тем, у кого нет ничего. Но кто любит нищету? Сокровища всегда имеют вес». Это противоречивое чувство не оставило Ватанабэ и после возвращения домой.

Внешне его жизнь нисколько не изменилась. Он служил господину, содержал растущую семью и помогал вассалам. То, что делало его непохожим на других, было тайной. Как будто песчинка попала в раковину моллюска и, покрытая перламутром, стала жемчужиной. Моллюск хранит её, лёжа на дне рядом с другими.

 

Следующей весной Ватанабэ любовался цветением сакуры в неожиданно дорогом и изящном наряде. Один из самураев задал ему недоуменный вопрос. «В столичном городе сакурой любуются знатные особы. Было бы стыдно попасться им на глаза одетым как попало», – ответил Ватанабэ. Самурай почувствовал в его словах особенное чувство.

Вскоре после этого госпожа Удзумэ вышла замуж за князя по прозвищу Господин с Речной Излучины. (В излучине реки находилась его загородная усадьба.) Ватанабэ стал служить ещё более усердно. Его щедрость в компании друзей и дев веселья стала выделятся. Со временем стало известно, что госпожа Удзумэ счастлива в браке. Жизнь Ватанабэ вошла в прежнюю колею.

 

В то утро что-то заставило Ватанабэ задуматься. «Вроде, ничего нового. Я вместе с вассалами буду охранять западные ворота усадьбы нашего господина. Но, как знать...». Приготовившись, Ватанабэ осмотрел снаряжение вассалов и отбыл в усадьбу. Здесь он без происшествий занял пост. Но в душе оставалась какая-то тень. Она была подобна облачку в синем небе, которое могло растаять в любую минуту, а могло стать и предвестником бури. Солнце уже было высоко, и воины собирались перекусить, когда к Ватанабэ подошел знакомый самурай по фамилии Курода. Ему явно хотелось поделиться столичными новостями. Ватанабэ и Курода разговорились. «Недавно я проезжал мимо усадьбы Господина с речной излучины. Тихо там. Слуги угрюмые. То сидят, не шевелятся. А то как забегают туда-сюда», – между прочим сказал Курода. Неясная тревога в душе Ватанабэ сгущалась, как весенние тучи. Они, клубясь, поглощают солнце и скрывают синеву неба.

Ватанабэ нервно прогуливался перед воротами. Внезапно он увидел одного из личных слуг князя. Окликнув, он спросил его: «Не знаете ли вы, что стряслось в усадьбе князя с речной излучины?» – «Госпожа Удзумэ расхворалась. Всё хуже и хуже, ничего не помогает. Послали за какими-то отшельниками в дальние горы. Только, боюсь, они не понадобятся. Прискорбно, ведь госпожа Удзумэ из рода нашего господина». – «Потому и меня это огорчает», – поспешил сказать Ватанабэ. Личный слуга господина ушел.

Весь оставшийся день Ватанабэ провёл как в тяжком похмельном сне. Он боялся что-то забыть и порой отдавал одни и те же приказания по два раза.

 

Когда Ватанабэ ехал после службы домой, всё вокруг казалось нарисованным. Реальной была лишь тоска и нестерпимая боль. Дома он немного успокоился. Поев, Ватанабэ сказал жене, что хочет побыть один. Он взял короткий меч и вышел в сад. Оружие помогало собраться с мыслями. «Госпожа Удзумэ тяжело больна или уже умерла! Как я могу жить? Если я вскрою себе живот, госпожа Удзумэ может поправиться или даже воскреснуть. Ведь моя решимость велика! А если нет, так и жить незачем! Как раз никого нет, и меч под рукой». Но Ватанабэ не шевельнулся. «У меня семья – жена, двое детей… А что дети? Они маленькие, ничего не поймут. Мальчик и девочка миловидны, хорошего рода. Их могут усыновить и знатные самураи. Но что станет с женой? В монахини пойдёт, такая молодая!» Ватанабэ понял, что по отношению к жене его самоубийство будет предательством, которого она не заслужила. Но он не хотел жить в мире, где нет госпожи Удзумэ. Мысли ходили по заколдованному кругу. Листья стали почти невидимыми на фоне ночного неба. «Пора спать», – решил Ватанабэ и ушел в дом. Вскоре он понял, что заснуть не удастся. Встав с ложа, Ватанабэ вышел и оседлал коня. «Куда и зачем?» – спросил он себя, выехав за ворота. «Я не лекарь и не читаю сутр. Да и самураев во дворе господина с речной излучины достаточно. Какой в них всех сейчас прок!» Ватанабэ хлестнул коня и поскакал прочь из города. Он не оглядывался по сторонам. Очнулся Ватанабэ только у подножия кургана. Он узнал это место. По преданию, под ним покоился один из далеких предков господина. Пологие склоны кургана заросли пышными травами. Казалось, что его хозяин долго трудился, взращивая их. А теперь он с достоинством отдыхает от трудов. Сомнения и тревоги Ватанабэ исчезли неведомо куда. «И живым, и мёртвым нужны только те, кто выполняет свой долг. Кого излечил, воскресил или осчастливил тот, кто предал свою семью? С глубокой древности такого не случалось ни разу». Ватанабэ сошел с коня и поприветствовал дух похороненного под курганом господина. Потом он поскакал обратно. Надо было опять готовиться к выполнению долга.

Когда Ватанабэ вернулся, жена подала ему чашку с подогретым сакэ. «Люди всегда готовы исполнить свой долг, а я…» Ватанабэ стало стыдно. Но он почувствовал, что не одинок. Выпив, Ватанабэ ласково поблагодарив жену, лёг и сразу же заснул. На следующей день до него дошли слухи, что госпоже Удзумэ стало лучше. Через некоторое время Ватанабэ повстречал паланкин в окружении слуг. Госпожа Удзумэ совершала благодарственную поездку по буддийским святилищам. Она осунулась и побледнела, но была всё также приветлива. Ватанабэ был счастлив. Чувство было так сильно, что приходилось старательно его скрывать. Потом жизнь незаметно вошла в русло обыденности.

 

Однако следующий год начался с важных перемен. Стало известно, что бывший государь, принявший монашеские обеты, хочет вернуться на престол. Он стал искать сторонников. Это не было тайной для царствующего государя. Он занялся тем же. Жизнь пока текла своим чередом. Вельможи и князья сокрушались о раздорах в императорской семье, деятельно готовясь к борьбе. Господин, которому служил Ватанабэ, решил поддержать прежнего государя. Ему самому было приказано укрепить свой отряд, насколько это возможно, и удвоить бдительность. И Ватанабэ, и господин принимали на службу новых вассалов. Ватанабэ строго следил, чтоб у них были поручители, преданные его клану. «Лучше один слуга, чем десять стрел в спину», – говорил он. Большинство своих прежних воинов Ватанабэ осторожно проверил на умение биться, наличие полного вооружения и преданность. «Нельзя, чтобы кто-то чувствовал себя оскорблённым. Иначе тебя предадут лучшие», – считал он. Поэтому Ватанабэ старался больше быть с самураями. Он постоянно устраивал скачки и стрельбу из лука, пирушки и охоту. «Как хорошо, что я не знатный господин и вассалов у меня мало», – думал Ватанабэ с искренним восхищением. К осени он всё чаще ловил себя на мысли, что сделал всё, что мог. «Конечно, можно ещё поднажать. Но так можно испортить сделанное. К этому времени он похудел и издержался. Господин помогал Ватанабэ, но у того было много своих расходов.

 

«Надо отдохнуть перед битвами. У меня осталось немного денег, и я их потрачу. Ведь потом я либо обогащусь, либо погибну», – решил Ватанабэ в один из осенних дней. «Надо посетить дом развлечений и встретиться с Весенним Букетом этой осенью. Я соскучился по Персику, Иве и Пиону».

Ватанабэ откладывал посещение девушек до этого вечера. Денег на развлечения долго не было. И хозяин заведения вряд ли хотел, чтобы девушки возились с таким вот и забывали богатых клиентов. «Не ровен час, прелестницы дадут понять, что я недостаточно щедр. Вроде мелочь, а как стыдно!» – иногда волновался Ватанабэ. Поэтому во время визитов он не скупился, был вежлив и дружелюбен. Сейчас, поприветствовав привратника, он протянул ему кувшинчик сакэ. «Угощайся, давно тебя не видел. А где Весенний Букет?». «Спасибо, господин! Весенний Букет в галерее с восточной стороны. Пока свободны». Ватанабэ сразу направился туда.

Когда он вошёл, девушки напряженно внимали буддийскому монаху. Одеяние сидело на нём с картинной небрежностью, а голос был хорошо поставлен. «И кем вы станете в будущей жизни!? Конечно, бессловесными тварями! Добро, собаками или кошками. А то еще болотными гадами!» Персик, смертельно боявшаяся змей и лягушек, негромко вскрикнула. «Зачем он их запугивает?» – заинтересовался Ватанабэ и направился к беседующим. Приблизившись, он поклонился. «Здравствуйте, Вступивший на Путь! Надеюсь, вы хотите только поблудить? Или вы надеетесь обобрать этих бедных девушек? Наверное, такому мужчине, как вы, хочется и того, и другого», – сказал Ватанабэ вкрадчиво. Монах посмотрел на него в упор. «Так смотрит собака, у которой отнимают кость», – показалось Ватанабэ. Он ударил монаха ногой в лицо. Тот упал, а потом встал, закрывая лицо руками. Между пальцев сочилась кровь и падала на облачение. «Может, дать ему между ног?» – размышлял Ватанабэ. Монах, пригибаясь, потрусил вдоль галереи. «Ему и этого хватит», – решил самурай.

«Простите!» – обернулся он к девушкам. «Я человек простой, и не буду говорить о законе Будды. Но я должен бить воров. У вас и так ничего нет. Почему он не пошёл в усадьбу к князю или придворному? Там всего больше, чем здесь». – «По усадьбам ловчее его собрались. Избили б похуже вашего», – отозвалась Пион. Все засмеялись. «Да, проповедники школы Чистой Земли куда скромнее», – сказала … «Ну, хоть понятно, что тебе делать, и денег надо меньше. Куда ни шло», – согласился Ватанабэ. За разговором все четверо непринуждённо расположились на татами.

«Может, мы в Чистой Земле возродимся на одном цветке лотоса?» – спросила Ива задумчиво и томно. Персик обняла её и поцеловала. «А что, в лотосах Западного Рая есть место только для двоих?» – бросила на подруг страстный взгляд Пион. Девушки принялись резвиться вовсю. Ватанабэ посмеивался, постукивая в маленький барабан. «Эй, вы похожи на заигравшихся лисичек на ночной поляне при луне. А я – как тот жирный барсук, что стучит по своему брюху и веселит лисичек», – крикнул он. «Да, ты наш барсучок», – откликнулась Персик. Ватанабэ внезапно почувствовал нестерпимую жалость к девушкам и самому себе. «Мы резвимся, как лисицы и барсуки лунной ночью. И наша радость померкнет, как луна на заре», – подумал он. Изобразив блаженную улыбку, Ватанабэ прикинулся задремавшим. Кто-то прилёг рядом. Ватанабэ уловил запах Ивы. Он открыл глаза и улыбнулся, теперь уже искренне.

Возвращаясь домой, самурай чувствовал, что напряжение последних дней спало. «Хорошо, что зашел к ним сегодня», – решил Ватанабэ.

 

В последующие дни Ватанабэ старался больше есть и спать. Не спеша, с наслаждением он осматривал своё оружие. В хорошую погоду он выходил в сад и сочинял стихи. Жена нередко присоединялась к нему. Ватанабэ стал чаще проводить время с детьми. Лишних забот и встреч он избегал. Несмотря на эту беззаботность, воинский припас был уже собран и уложен.

«Господин, к вам пришёл господин Рюити», – доложил слуга в один из тихих вечеров. Нахмурившийся было Ватанабэ широко улыбнулся. Рюити был его старым другом. Когда он вошел, гость и хозяин обменялись приветствиями. Потом Ватанабэ отослал женщин, которые принесли сакэ и закуски. Выпив пару чашек, друзья расслабились. Говоря о друзьях и врагах бывшего императора, они не стесняли себя этикетом. «А ты знаешь, князь с речной излучины изменился. Сразу после женитьбы это было незаметно. Тогда он принимал решения искренне, со спокойной душой. Сейчас он стоит за царствующего государя, но ему от этого тяжко. Ведь его жена из рода нашего господина. С ним он издавна связан», – вдруг сказал Рюити. «Кто бы ни победил, оба рода ослабеют, но не падут. Если кто из нас, простых воинов, погибнет – ничего не случится», – ответил Ватанабэ. – «Да, нечего забивать голову. Прославиться и выполнить долг может и победитель, и побеждённый». «Да, муж госпожи Удзумэ на стороне наших врагов. К худу это или к добру для неё? Кто знает», – думал Ватанабэ. «Небось, вельможи и князья уже утомили священников и вопрошателей духов», – сказал он, поднимая свою чашку. «Кто-то живёт как во сне и не заботится ни о чём. А другие бросились раздаривать по пол-имения буддистским обителям». Едва Рюити успел договорить, друзья захохотали так, что затряслись бумажные ширмы. Оба воина, хоть и соблюдали положенные обряды, терпеть не могли буддизм. Поэтому, отсмеявшись, они печально умолкли.

«Будды учат людей не делать и не быть», – первым нарушил молчание Ватанабэ. «Они потратили на это столько труда! Это были хитрые оборотни, которые посмеялись над миром. «Вы должны потратить много усилий, чтобы не получить ничего. Вы не представляете, как это прекрасно. Делайте, что мы велим, и сами увидите», – учат они людей. Конечно, ничего хорошего у людей не выходит. «Где обещанная вами радость?» – спрашивают Будд люди. «Мы же говорили, что вы должны ничего не добиться. Так наслаждайтесь этим!» – отвечают будды. А людям так стыдно ничего не добиться. Они притворяются счастливыми и этим добиваются уважения».

«А наш Хатиман – дело другое. В земной жизни он был обижен, и хотел отомстить. Его решимость была необычайна. Даже с того света он заставил с собой считаться! И на этом не остановился! Взял за правило бороться с несправедливостью до скончания времён. Одного не пойму! Почему Хатиман позволил буддистам прикоснуться к себе нечистыми руками? Почему он участвует в заморских обрядах?»

Ватанабэ как никогда захотелось поддержать друга. «А обманул он этих оборотней! Подчинил себе их силу и пользуется ею во благо людям. Так делают все боги нашей священной земли. Сам посуди, как могут заморские оборотни-будды с ними тягаться! Поэтому-то нынешние ритуалы действенны». Ватанабэ торжествующе улыбнулся. Он почувствовал, что у Рюити отлегло от сердца.

Разговор перешел на приятные мелочи. Беседовали о новом скакуне одного из друзей господина, о хороших мечах и любовном приключении дочери кузнеца. Уже прощаясь, друзья долго не могли расстаться. О мастерстве новых лучников с равнины Канто можно было говорить бесконечно.

Но вот Ватанабэ уже стоял и слушал затихающий стук копыт. «Да, наболтали мы сегодня! Хорошо, когда бывает так. После этой пирушки и умирать легче. Или нет? Какая разница». Ватанабэ пошёл обратно в дом. У порога он ненадолго задержался, любуясь луной.

 

На исходе осени многим казалось, что люди следуют примеру уснувшей природы. Оба государя, казалось, забыли друг о друге. Но Ватанабэ чувствовал, что затишье обманчиво.

Он не удивился, когда был отдан приказ «выступить на защиту усадьбы бывшего государя». Ватанабэ в последний раз осмотрел снаряжение своих воинов и попрощался с семьёй. Дети думали о чём-то своём, жена была сдержанна и немногословна. Поэтому он с лёгким сердцем гарцевал впереди самураев. Из-под копыт летели брызги. Ватанабэ дышал полной грудью и думал о предстоящих боях.

Прибыв в усадьбу, он скоро нашел других вассалов своего господина. Но самого князя ждали не скоро. «Всё о чём-то договаривается с братьями», – не без раздражения объяснили Ватанабэ.

Неподготовленная для военного лагеря усадьба была переполнена воинами. Они устраивались, как умели. Ограду и службы уже разбирали на топливо для костров. Надменные вельможи бывшего императора оказались совершенно беспомощными. Дворцовые служители могли только ругаться, по-женски крикливо. Появился какой-то важный господин в алом панцире, вышитом золотыми пионами. Чувствуя себя неуверенно, он пыжился изо всех сил: гневно сводил брови, держа руку на рукояти меча. «Господин, это посланник врагов?» – шепотом спросил Ватанабэ молодой воин. Тот, не утративший ещё утреннего задора, захохотал от души. «Нет, это достойный господин. Он хотя бы молчит», – пояснил он.

Всё чаще происходили стычки. «Наверное, есть убитые», – подумал Ватанабэ. Он собрал своих воинов и приказал не обращать внимание на грубые выкрики, держаться вместе, не ходить по одиночке без его разрешения, строго наказал беречь коней и припасы. Сам он отправился посмотреть, что делается в усадьбе. Везде было одно и то же. Огромный монах-воин в чётных доспехах что-то втолковывал своим собратьям. «Мы могли добиться успеха, если б собрали все силы и быстро ударили. Но решительных князей и вельмож оказалось мало. Большинство выжидает. Преданные нашему делу ждут подкреплений и уговаривают колеблющихся. Так что время уже упущено. Неплохо б нам собраться вместе и в следующей жизни!» – услышал Ватанабэ. Он не мог не признать правоту монаха. «Если враг ударит сейчас, нам конец», – подумал Ватанабэ.

 

Ближе к вечеру приехал господин. Он был молчалив. Вскоре было приказано отступать из усадьбы. Угрожало окружение. Впрочем, войска бывшего императора не были атакованы до темноты. Измотанные не столько переходом, сколько томительным ожиданием, воины стали готовиться ко сну. Покончив с хлопотами, Ватанабэ, наконец, присел у костра. Он знал, что следует ждать последний бой.

«Вот и это пришло», – размышлял Ватанабэ. Весной цветут сливы и вишни. Белого больше, чем зимой. И ветер в зазеленевших ветках ивы. Летом – плоды хурмы. Зелень утомлена своей яркостью. Много разных забот. Не успел оглянуться, и хризантемы припорошены инеем. А там – и сырая зима. Не так у нас в столице, и холодно, но не вся живность дотягивает до весны. Так и у людей. Наши зимы – войны. Кто-то гибнет, а другие потом наслаждаются миром. И насколько легче умереть от удара меча, пока ты ещё крепок! Как, наверное, тяжело чувствовать, как уходят ум и сила. Но почему всё вновь и вновь оживает? Почему так прекрасны хризантемы в снегу? Их согревает солнце. Оно никогда не бросает землю. У людей всё по-разному. Что знают о нас другие?! Когда солнце скрыто от глаз, оно подобно госпоже Удзумэ. Я не вижу её, но чувствую тепло и живу».

 

Утром воины проснулись среди лесистых холмов. Шел мокрый снег. Он словно хотел унять тоску сухой травы и голых деревьев. Столица была совсем рядом, но местность казалась пустынной и заброшенной. Меж тем проснувшиеся воины деятельно готовились к битве. Пустая болтовня и суета исчезли. Князья решили ударить врага, пока он не собрал в кулак отряды, идущие от столицы.

Вассалы князей получали указания. Господин вызвал Ватанабэ. «Надо, чтоб боевые порядки были прикрыты со стороны гор. Мы можем оторвать от главных сил только маленький отряд. Но он должен наделать дел! Я надеюсь на тебя. Ты должен не дать врагам пройти между холмов». – «Да, господин!» – Ватанабэ низко поклонился. «Ну, иди» – глухо сказал господин. Ватанабэ ощущал, что тот готовится прыгнуть в пропасть.

Через несколько минут отряд выступил к горам. «Положение тяжелое. Всех нужно занять делом», – размышлял его предводитель. В низине между холмами он остановил воинов. «Здесь мы должны удержать врага! Видите, холмы редкие и низина широкая. Давненько у нас не было такой смуты. Шутка ли, война бывшего и правящего императоров! Поэтому храбрецов и трусов будут помнить до конца мира. Не забудем доброту нашего господина!» Самураи прокричали боевой клич. Ватанабэ выслал разведку и укрыл воинов за купами деревьев, растущих в низине. Оставалось только ждать. В воздухе медленно пролетали снежинки. «Будто сакура цветёт! Что-то нет охотников любоваться», – шутили воины.

 

Прискакал разведчик и сказал, что приближается небольшой отряд воинов дома Тайра на службе царствующего государя. Ватанабэ объехал воинов и получше укрыл за деревьями. Он проследил, чтобы каждый имел хорошую позицию для стрельбы из лука. «Стреляем после меня», – предупредил Ватанабэ.

Скоро показались самураи рода Тайра. Они ехали, бодро перекликаясь. «О нас не знают», – решил Ватанабэ. Когда всадники Тайра оказались между деревьями, он выпусти свистящую стрелу.

Звук заставил конников натянуть поводья. Рослый самурай в светлых доспехах упал. Тотчас полетели стрелы. Многие Тайра упали с коней. Другие повернули и во весь опор понеслись прочь. Замешкавшихся зарубили выскочившие из-за деревьев Минамото. Ватанабэ остановил преследование. «Нас мало. Мы легко попадём в такую же засаду, если погонимся за Тайра. Но не печальтесь! Жестокого боя всё равно не избежать. Эти только первые!» – сказал он.

Тем временем воины отрубали головы поверженных врагов, разбирали их оружие и доспехи, ловили коней. «Как на ярмарке в праздничный день! Кто знает, что случится через минуту», – подумал Ватанабэ. Скоро суета улеглась и время остановилось. Снег больше не вызывал шуток.

На склоне холма появился самурай, посланный в разведку. Ватанабэ не заметил, как он оказался рядом. «Кругом разъезды Тайра. Они знают о нас от спасшихся. Держатся неподалеку. Ждут своих», – сообщил самурай. «Что ж…» – сказал Ватанабэ и отослал разведчика. Воины напряглись, но старались не подавать вида. Разведчик отсутствовал недолго. «Разъездов всё больше. Слышны барабаны за холмом», – услышал Ватанабэ на этот раз. «Отведи всех сюда», – приказал он. Разведчики спешно присоединились к отряду. Разговоры стихли. Стал явственно слышен нарастающий гул барабанов. «Как лавина в горах», – подумалось Ватанабэ.

 

Тайра одновременно возникли в дальнем конце низины и на холмах. Они двигались вперёд, не останавливаясь ни на миг. Всё вокруг стремительно затоплял поток алых стягов.

Ватанабэ хлестнул коня и выехал вперёд. Мерный рокот барабанов, стук копыт и трепещущие стяги надвигались на него быстрее и быстрее. Ветер с холмов бил в лицо. «Эй! Смотрите! Какая красота! Тайра идут как река в половодье! Не будем стрелять! Ударим в мечи без промедления!» – прокричал Ватанабэ.

Воины выехали из-под прикрытия деревьев и построились ломаной линией. Подождав немного, они поскакали вперёд, постепенно разгоняя коней.

Передовые Тайра пришли в замешательство. Атакующих с мечами они не ожидали. Кто-то спешно натягивал лук, кто-то доставал меч. Робкие пятились, воинственные проталкивались вперёд. Поэтому удар маленького отряда оказался сильнее его самого. Клич Минамото был громок, воины Тайра падали, как мешки с рисом. Ватанабэ первым столкнулся со смельчаком, протолкавшимся из задних рядов. Тот был в ярко-синем кафтане и красивом светло-зелёном панцире. Оленьи рога на шлеме были чёрные с золотом. Храбрец напыщенно представился и потребовал у Ватанабэ назвать своё имя. «Зачем разговаривать с невеждами, которые не знают столичных самураев?» – Ватанабэ ухмыльнулся и быстрым взмахом отсёк у воина руку. Тот оторопело смотрел, как кровь заливает его изящный наряд. Ватанабэ отрубил ему голову. Схватив шлем за рога, он швырнул её в гущу врагов. «У нас будет много таких!» – зычно прокричал Ватанабэ. Его воины не отставали.

 

В это время князь Тайра Сигэмори, наследник главы клана, отдавал приказания, стоя на холме. К месту боя помчался отборный отряд. Основное войско продолжало свой путь.

Подняв меч, двумя руками над головой, Ватанабэ опустил его на плечо всадника. Он исчез. Ватанабэ услышал глухой удар и звон. Впереди было заснеженное поле, покрытое следами коней.

Оглядевшись, Ватанабэ нигде не увидел своих вассалов. Отряды Тайра шли, огибая пространство, усеянное мёртвыми телами. Немало воинов, принадлежавших к этому дому, отрезали головы убитых врагов и собирали трофеи. Их было немного, поэтому часто случались перебранки. «Недавно они были похожи на духов стихий, сейчас – на скандалящих нищих или ворон у падали. Погоняю-ка я ворон». Ватанабэ поскакал на Тайра с луком и стрелами в руках. Не останавливаясь, он начал стрелять. Понеся первые потери, враги спохватились. Слева и справа к Ватанабэ скакало два десятка всадников. «Сейчас ранят стрелами и захватят. Или голову возьмут. Этого ещё не хватало!» – подумал он. Ватанабэ повернул коня к холмам. Спасаясь бегством, он не упускал возможности пустить стрелу в преследователей. Вскоре они отстали. «И правда, лучше спокойно ждать подарки и чины, чем гонятся по горам за простым воином», – Ватанабэ ядовито улыбнулся. Он не сомневался в смерти своего господина.

«Плохо, что я не погиб во время атаки вместе со всеми. Тогда было так хорошо! Но кто ещё отомстит за моих людей!? Я хотя б застрелил одного-двух Тайра», – размышлял Ватанабэ, остывая от горячки боя. Только сейчас он понял, что ранен и потерял уже много крови. «Зачем бесцельно кружить в горах? Надо найти уединённое место», – решил Ватанабэ. Скоро он оказался у входа в маленькую долину, стиснутую горами. Ватанабэ спешился и хлестнул плетью коня. Затем подошел к пруду, что темнел неподалеку.

Ватанабэ сел. Холод ещё не добрался до разгоряченного тела, и он не спеша огляделся. Шел мокрый снег. Горы почти слились с небом. Неподвижная вода в пруду была присыпана снегом. От него шнуры доспехов стали похожими на толстых белых червей.

«Я всегда любил снег. Хорошо, что госпожа Удзумэ продолжает наслаждаться жизнью. Нельзя, чтобы она увидела мою голову, выставленную напоказ. Это может её огорчить. Печаль будет мимолётной, но всё же… Ничего, вон как снег валит. Засыплет и меня, и следы». Ватанабэ ещё раз огляделся. Внезапно он ощутил ту самую пьянящую лёгкость. Ватанабэ улыбнулся и вынул кинжал. Затем перерезал себе горло.

Тело конвульсивно дёрнулось и завалилось на бок. Через некоторое время мимо проскакали всадники. Никто не обратил внимания на маленький бугорок в снегу.